***

   - Где он? - прорычал Демандред, сжимая кулаки позади спины. Он осознавал,
что в такой позе, стоя с  широко  расставленными  ногами,  он  доминирует  в
комнате. Так было всегда. Несмотря на это ему хотелось бы, чтобы Месаана или
Семираг были здесь. Их союз был хрупок, - всего лишь  простое  соглашение  о
ненападении, пока со всеми  остальными  не  будет  покончено.  Но  пока  оно
держалось. Работая вместе, они сбивали одного оппонента за другим, сбрасывая
их вниз, доводя до смерти или хуже того. Семираг было  трудно  посещать  эти
встречи, а Месаана в последнее время стала какой-то  застенчивой.  Если  она
задумала разорвать их союз... -  ал'Тора  видели  в  пяти  больших  городах,
включая то проклятое место в Пустыне, и в дюжине городов поменьше с тех  пор
как эти слепые дураки, эти идиоты, провалились в Кайриене. И это  только  те
донесения, которые мы уже получили! Только Великий Господин знает, какие еще
новости ползут к нам на лошади или на овце,  или  что  там  еще  эти  дикари
используют, чтобы передавать сообщения.
   Так как Грендаль прибыла первой, то она и  выбрала  обстановку.  Это  его
раздражало. Проекционные стены производили впечатление, что  деревянный  пол
был окружен лесом, полным ярких  цветущих  лиан  и  поющих  птиц.  Раскраска
последних была еще более яркой.  Ароматные  запахи  и  легкое  птичье  пенье
наполняло воздух. Только дверная арка разрушала иллюзию. Зачем ей напоминать
о том, что утрачено? С тем же успехом она могла сделать  шоковые  копья  или
шу-крылья, вместо проекций того, что было ранее в окрестностях Шайол Гул.  В
любом случае, он припомнил что, она презирала все связанное с природой.
   На  "идиотов"  и  "слепых  дураков"   Осан'гар   нахмурился,   что   было
неудивительно, но его нахмуренное лицо, столь непохожее на то,  что  было  у
него когда-то, вновь быстро приняло бесстрастное выражение. Какое бы имя  он
не носил, он всегда знал, кому он посмеет бросить вызов, а кому нет.
   - Случайность, - сказал он спокойно, хотя и принялся  потирать  при  этом
руки. Старая привычка. Он был одет как какой-нибудь правитель в  эту  эпоху.
На его куртке было столько золотого шитья, что оно  почти  скрывало  красную
ткань из которой она была сшита. Его  кожаные  ботинки  тоже  были  украшены
золотыми  кисточками.  На  шее  и  рукавах  было  достаточно  кружев,  чтобы
спеленать младенца. Он никогда не знал меры. Если бы не его  особые  умения,
он никогда не был бы  Избран.  Осознав,  что  он  делает,  Осан'гар  схватил
высокий винный кубок из куендиллара с маленького круглого  столика  рядом  с
его стулом, и глубоко вдохнул аромат темного вина. - Всего лишь случайность,
- пробормотал он, пытаясь придать своему голосу небрежность. -  В  следующий
раз он будет убит или захвачен. Удача не может защищать его вечно.
   - Ты хочешь положиться на удачу? - Аран'гар вытянулась на длинном  кресле
так, как будто это была кровать. Одарив Орангара томной улыбкой, она выгнула
босую ногу так, что в вырезе юбки показалось бедро.  При  каждом  ее  вздохе
казалось, что полные груди могут выскочить из красного  сатина,  который  их
обрамлял. С тех пор, как ее сделали женщиной, все ее манеры  изменились,  но
сущность того, что  было  помещено  в  женское  тело,  осталась  неизменной.
Демандред тоже не пренебрегал плотскими удовольствиями,  но  ее  наклонности
однажды окажутся для нее смертельными. Как уже было однажды. Не то, чтобы он
сильно бы расстроился, если следующий раз окажется последним. -  Ты  отвечал
за наблюдение за ним, Осан'гар, - продолжила она, проговаривая каждый  слог.
- Ты и Демандред. - Осан'гар вздохнул и провел языком по губам,  после  чего
она издала горловой смех. - Мои собственные подопечные - вот... - Она нажала
большим пальцем на спинку кресла, как  будто  придавливала  что-то  и  снова
рассмеялась.
   - Я думаю, что  тебе  следовало  бы  побольше  волноваться,  Аран'гар,  -
пробормотала Грендаль над собственным кубком вина. Она скрыла вызов в словах
почти так же хорошо, как полупрозрачный серебристый туман ее платья  скрывал
ее пышные формы. - Тебе, Осан'гару, и Демандреду. И Моридину, чем бы  он  не
был. Возможно, вам следует опасаться  успеха  ал'Тора  не  меньше,  чем  его
неудачи.
   Со смехом Аран'гар схватила руку стоящей женщины. Ее  глаза  сверкали.  -
Возможно, ты сможешь объяснить то, что ты хотела  сказать  лучше,  когда  мы
будем наедине?
   Платье Грендаль стало  обсолютно  черного  дымного  цвета.  С  проклятьем
вырвав свою руку, она отошла прочь от кресла. Аран'гар хихикнула.
   - Что ты имеешь ввиду? - резко спросил  Осан'гар,  соскакивая  со  своего
стула. Оказавшись на ногах, он принял  позу  оратора,  взявшись  за  лацканы
руками, и стал говорить назидательным тоном:
   - Во первых, моя дорогая Грендаль, я  сомневаюсь,  что  даже  я  смог  бы
придумать способ убрать Тень Великого Господина с саидин. ал'Тор -  невежда.
Что бы он не попробовал - этого неизбежно окажется  недостаточно,  а  я,  со
своей стороны, не могу поверить, что он даже может себе представить, с  чего
начать. И в любом случае, мы можем остановить все его попытки, как  приказал
нам Великий Господин. Я не понимаю, не только - почему мы  должны  опасаться
гнева Великого Господина в случае неудачи, когда она столь маловероятна,  но
и почему те из нас, кого ты назвала, должны опасаться особенно?
   - Как всегда: слеп и скучен, - пробормотала Грендаль. После того, как она
успокоилась, ее платье снова стало равномерного туманного цвета, на сей  раз
красного. Возможно, она была не настолько спокойна, как  притворялась.  Или,
возможно, хотела, чтобы они думали, что она подавляет какое-то волнение.  За
исключением ткани платья, все ее украшения относились к этой эпохе. Огневики
в ее золотистых  волосах,  большой  рубин  между  грудей,  золотые  браслеты
орнаментом на каждом из запястий. И было еще нечто весьма  странное,  о  чем
Демандред подумал: "заметил ли  это  еще  кто-нибудь?"  Простенькое  золотое
колечко на мизинце ее левой  руки.  Простое  никогда  не  ассоциировалось  с
Грендаль. - Если молодой человек каким-нибудь образом удалит Тень,  тогда...
Вы, кто направляет саидин,  не  будете  больше  нуждаться  в  особой  защите
Великого Господина. Будет ли  он  после  доверять  вашей...  верности...?  -
Улыбаясь она пригубила свое вино.
   Осан'гар не улыбался. Его лицо побледнело и он потер  своей  рукой  возле
рта. Аран'гар сидела на кончике своего длинного кресла,  не  пытаясь  больше
выглядеть чувственной. Ее руки превратились в когти, и  выглядела  она  так,
словно готова вцепиться Грендаль в горло.
   Кулаки Демандреда  разжались.  Наконец-то  все  раскрылось.  Он  надеялся
увидеть ал'Тора мертвым, или по крайней мере схваченным, пока подозрение  не
появилось в Его голове. Во время Войны Силы больше дюжины  Избранных  умерло
только из-за подозрений Великого Господина.
   - Великий Господин уверен в вашей преданности,  -  провозгласил  Моридин,
выступая так, будто он сам был Великим Господином Тьмы. Часто казалось,  что
он и в самом деле в это верит, и юное лицо, которое теперь ему  принадлежало
кикак на это не влияло. Несмотря на эти слова, его лицо было мрачным, а  его
одежда непроницаемо черного цвета соответствовал его имени - Смерть.  -  Вам
не следует волноваться, пока он в этом уверен. - Девушка,  Синдана  семенила
вслед за ним, словно маленькая грудастая домашняя зверушка  в  черно-красном
платье. По какой-то причине у Моридина на плече сидела крыса, ее бледный нос
принюхивался, а черные глаза настороженно изучали комнату. Молодое  лицо  не
сделало Моридина менее сумашедшим.
   - Зачем ты вызвал нас? - потребовал Демандред. - У меня много дел, и  нет
времени на пустые разговоры. - Неосознанно он попытался  выпрямиться,  чтобы
быть с ним одного роста.
   - Месааны снова нет? - спросил  Моридин,  вместо  ответа.  -  Она  должна
услышать то, что я собираюсь сказать. Стащив крысу со своего плеча за хвост,
он стал смотреть, как  животное  беспомощно  перебирает  в  воздухе  ногами.
Казалось, что ничего, кроме крысы для него не существует. - Небольшие,  явно
незначительные вещи могут стать очень важными. - бормотал он. -  Эта  крыса.
Сумеет ли Изам  найти  и  убить  другого  паразита,  Фейна?  Слово,  которое
пошептали не в то ухо или не пошептали. Бабочка, покачивающая крылышками  на
ветке на другом конце света, рухнувшая гора. -  Внезапно  крыса  изогнулась,
пытаясь вонзить зубы в  его  запястье.  Небрежно  он  отшвырнул  животное  в
сторону. Она внезапно вспыхнула в воздухе пламенем, которое было значительно
горячее огня, и исчезла. Моридин улыбнулся.
   Демандред невольно вздрогнул. Должно быть это была Истинная Сила, так как
он  ничего  не  почувствовал.  Черная  точка  проскользнула  по  поверхности
голубого глаза Моридина, затем  еще  одна  и  еще  и  еще.  Парень  наверное
пользовался одной только Истинной Силой с момента их последней встречи,  раз
он сумел так  быстро  получить  столько  саа.  Без  необходимости  Демандред
старался обходиться без Истинной Силы. Без крайней необходимости. Разумеется
только Моридин теперь обладал этой привилегией, после  того  как  он  был...
назначен. Он и в самом деле был сумашедшим, раз  использовал  так  свободно.
Это был наркотик, намного притягательнее саидин, и более опасный чем яд.
   Пройдя по досчатому полу, Моридин положил руку Осан'гару на плечо. Саа  в
глазах делали его улыбку еще более зловещей. Более низкий человек сглотнул и
неуверенно улыбнулся в ответ. - Хорошо, что ты думал о том, как убрать  Тень
Великого Господина. - сказал Моридин негромко. Как  долго  он  был  снаружи?
Улыбка Осан'гара стала еще более жалкой. - ал'Тор не так мудр как ты,  скажи
им Синдана.
   Миниатюрная женщина выпрямилась. И лицом и фигурой она напоминала  сочнйю
сливу, зовущую, чтобы ее сорвали, но ее голубые глаза казались ледяными. Ну,
может - персик. Персики иногда бывают ядовитыми.
   - Я полагаю, вы помните Чоедан Кал, -  Ничем  невозможно  было  заставить
этот низкий грудной голос звучать  менее  страстно,  но  она  сумела  внести
оттенок сарказма. - У Льюиса Терина есть два ключа доступа - по  одному  для
каждого. И  он  знает  женщину  достаточно  сильную,  чтобы  воспользоваться
женским. Чтобы это совершить он планирует использовать Чоедан Кал.
   Почти все сразу заговорили одновременно. - Я думала, что все  ключи  были
уничтожены. - воскликнула Аран'гар, вскакивая  на  ноги.  -  Ее  глаза  были
широко раскрыты от страха. - Он может уничтожить  мир  пытаясь  использовать
Чоедал Кал.
   - Если бы ты читала что-нибудь, кроме книг по истории, ты бы  знала,  что
их почти невозможно уничтожить, - огрызнулся на нее Осан'гар. Но он  пытался
ослабить ворот, как будто тот ему жал, а его глаза казалось готовы выскочить
из орбит. - Как может эта девушка знать, что они у него есть. Как?
   Стакан выпал из руки Грендаль и  заскакал  по  полу,  едва  только  слова
вылетели из рта Синданы. Ее платье стало  алым  как  свежая  кровь,  ее  рот
скривился как  будто  ее  должно  было  вот-вот  стошнить.  -  А  ты  просто
надеешься, что кто-нибудь его пришибет! - закричала  она  на  Демандреда.  -
Надеешься, что кто-нибудь найдет его для тебя! Глупец! Глупец!
   Демандред подумал, что это было слишком наигранно даже для  Грендаль.  Он
был готов побиться об заклад, что это сообщение не было для  нее  сюрпризом.
Похоже, она вела свои наблюдения. Он не сказал ничего.
   Положив руку на сердце,  как  влюбленный,  Моридин  приподнял  подбородок
Синданы кончиками своих пальцев. Негодование вспыхнуло в ее  глазах,  но  ее
лицо осталось неизменным как лицо куклы.  Она  без  сомнения  принимала  его
внимание как податливая куколка. - Синдана  знает  многое.  -  мягко  сказал
Моридин, - и  она  говорит  мне  все,  что  знает.  Все.  -  Выражение  лица
миниатюрной женщины не изменилось, но было заметно, как она задрожала.
   Она  была  загадкой  для  Демандреда.  Сперва   он   подумал,   что   она
реинкарнированная  Ланфир.  Предполагалось,  что  тела  для   перевоплощения
выбирались из того,  что  было  в  наличии,  но  Осан'гар  и  Аран'гар  были
доказательством жестокого чувства юмора Великого Господина.  Он  был  в  том
уверен, пока Месаана не сказала ему, что девушка слабее,  чем  была  Ланфир.
Месаана и остальные считали, что она принадлежит к этой эпохе.  Однако,  она
говорила об ал'Торе как о Льюисе Терине, в точности как Ланфир, и  о  Чоедал
Кале со  знанием,  какой  ужас  он  вызывал  во  время  Войны  Силы.  Только
губительный огонь вызывал больший страх, не намного. Или Моридин  обучил  ее
ради какой-то своей цели? Временами казалось, что  его  поступки  совершенно
безумны.
   - Что ж, похоже,  что  в  конце  концов  его  придется  убить,  -  сказал
Демандред. Скрыть удовлетворение было непросто. Ранд  ал'Тор  он  или  Льюис
Терин Теламон - будет проще, если он будет мертв. - Прежде чем он  уничтожит
мир и нас вместе с ним. Что делает необходимость его найти безотлагательной.
   - Убить? - Моридин повел руками, как будто он что-то взвешивал. - Если до
этого дойдет, то да, - сказал  он  наконец.  -  Но  найти  его  не  составит
проблемы. Едва он прикоснется к Чоедан Калу, вы будете знать, где он.  И  вы
отправитесь туда и возьмете его... Или убьете его при необходимости. Ни'блис
сказал.
   - Как прикажет Ни'блис, - с готовностью сказала Синдана, склоняя  голову,
и эхо ее фразы прокатилось по комнате, хотя  Аран'гар  казалась  мрачной,  а
Грендаль странно задумчивой.
   Склонить голову было Демандреду не легче, чем выслушать эти слова. Значит
они возьмут ал'Тора, когда он будет использовать Чоедал Кал, то есть, его  и
какую-то женщину, когда они они будут достаточно  сильны,  чтобы  расплавить
континенты - все так просто! - но ничего не  говорило  о  том,  что  Моридин
будет вместе с ними. Или его  ручные  близняшки  -  Могидин  и  Синдана.  Он
Ни'блис, но возможно, когда умрет в следующий раз, можно будет устроить так,
что он не получит другого тела. Возможно, в скором времени это  можно  будет
организовать.

ГЛАВА 14
ЧТО СКРЫВАЕТ ВУАЛЬ

   "Победа при Кидроне" покачивалась на высоких волнах. Позолоченные лампы в
кормовой каюте раскачивались на ж„стких подвесках в ритм колебаниям корабля,
но Туон старалась сидеть неподвижно, пока бритва в  уверенной  руке  Селусии
скользила по ее голове. Через высокие узкие окна  она  могла  видеть  другие
большие  корабли,  сотни  которых,  ряд  за  рядом,  до  самого   горизонта,
продирались в белых брызгах через серо-зел„ные волны. В четыре  раза  больше
было отправлено в Танчико. Райагел - Те, Кто  Возвращаются  Домой.  Коринне,
Возвращение, началось.
   Парящий  альбатрос,   казалось,   следовал   за   "Кидроном"   -   верное
предзнаменование победы, хотя  длинные  крылья  птицы  были  ч„рными  вместо
белых. Но это должно было значить то же самое. Предзнаменования  не  зависят
от места своего проявления. Сова, кричащая на рассвете, предрекает смерть, а
дождь с безоблачного неба предвещает неожиданного визит„ра - и в Инфарал и в
Норен М'Шар.
   Утренний ритуал бритья успокаивал, и она в этом  очень  нуждалась.  Вчера
вечером она дала волю своему гневу, а никакая команда не должна быть  отдана
в гневе.  Она  чувствовала  себя  почти  'сей'мосив,  потерявшей  честь.  Е„
душевное равновесие было поколеблено, и это предзнаменование для Возвращения
было столь же  плохим,  как  потеря  'сей'тайр,  -  с  альбатросом  или  без
альбатроса.
   Селусия стерла остатки пены теплой влажной тканью, затем приложила сухую,
и, наконец, слегка припудрила кистью гладкую поверхность головы Туон.  Когда
костюмер отстранилась, Туон поднялась и позволила своему  искусно  расшитому
голубому  шелковому  халату  соскользнуть  на   сине-золотой   узор   ковра.
Прохладный воздух немедленно коснулся ее обнаж„нной смуглой кожи. Четыре  из
десяти ее прислужниц, стоящих  на  коленях  вдоль  стен,  изящно  поднялись,
стройные и миловидные в своих прозрачных белых  одеждах.  Все  были  куплены
из-за их внешности, так же как и из-за мастерства,  и,  надо  признать,  они
оказались  очень  умелыми.  За  время  долгого  плавания   от   Шончан   они
приспособились к движениям корабля и сейчас  засуетились,  выбирая  предметы
одежды, разложенные на резном сундуке, и поднося их Селусии. Та  никогда  не
позволяла 'да'ковале самим одевать е„, - разве что надеть чулки или туфли.
   Пока Селусия расправляла складки  платья  цвета  пожелтевшей  от  времени
слоновой кости вокруг шеи Туон, более молодая женщина не  смогла  удержаться
от сравнения отражения их двоих в высоком  зеркале,  закрепл„нном  на  стене
каюты. Золотоволосая Селусия была красива величественной  красотой,  которую
подч„ркивали кремовая кожа и холодные голубые глаза. Любой мог бы принять е„
за одну из Высокородных, прич„м высокого  ранга,  -  естественно  выше,  чем
'со'джин, - если бы левая сторона е„ головы не  была  обрита.  Впрочем,  эта
мысль потрясла бы женщину, вырази Туон  е„  вслух.  Сама  идея  относительно
любого продвижения выше места,  определ„нного  ей,  страшила  Селусию.  Туон
знала,  что  сама  она  никогда  не  будет  выглядеть  столь   властно.   Е„
водянисто-коричневые глаза  были  слишком  большими,  а  лицо  формы  сердца
выглядело детским,  как  только  она  забывала  о  необходимости  удерживать
строгую маску. Макушкой она едва доставала до глаз Селусии, хотя е„ костюмер
и не была высокой женщиной. Туон могли сопровождать лучшие, она превосходила
других в боевых искусствах и  использовании  оружия,  но,  чтобы  произвести
впечатление, ей всегда приходилось поработать головой. Она тренировала  свой
ум столь же тщательно, как и любой другой полезный  инструмент.  По  крайней
мере, широкий золототканый пояс подчеркивал е„ талию достаточно,  чтобы  она
не была принята за мальчика  в  платье.  Возможно,  это  не  имело  никакого
отношения к командованию, но было бы хорошо обладать немного большей грудью.
Вот когда проходила Селусия, мужчины смотрели  ей  вслед  и  переш„птывались
относительно е„ полных грудей. 'Да'ковале поспешили вновь встать  на  колени
вдоль стен.
   - Да пребудет со мной  Свет,  -  пробормотала  Селусия  удивленно.  -  Вы
делаете это каждое утро с того самого дня,  как  ваша  голова  была  обрита.
Неужели вы думаете, что по прошествии тр„х лет я оставлю часть волос?
   Туон поняла, что т„рла рукой выбритую голову. Ища  волосы,  с  сожалением
осознала она. - Если бы  ты  это  сделала,  -  произнесла  она  с  напускной
серь„зностью, - я бы приказала выпороть тебя. В качестве расплаты за вс„  те
разы, когда ты применяла прут на мне.
   Одевая рубиновое ожерелье на шею Туон, Селусия рассмеялась:
   - Если вы расплатитесь со мной за вс„, я больше никогда не смогу сесть.
   Туон улыбнулась. Мать Селусии преподнесла  ее  Туон  в  качестве  подарка
новорожденной. Чтобы та  была  е„  няней  и,  что  более  важно,  е„  тенью,
телохранителем, про которого никто бы не  знал.  Первые  двадцать  пять  лет
жизни Селусию обучали первой работе - и тайно учили второй. На  шестнадцатый
день  рождения  Туон,  день,  когда  е„  голова  была  впервые  обрита,  она
преподнесла Селусии традиционные подарки от своего Дома: небольшую сумму  за
заботу, которую та продемонстрировала, прощение за проступки и по  кошелю  с
сотней золотых тронов за каждый раз, когда та была  наказана.  Высокородные,
присутствующие на  церемонии,  были  поражены  всеми  этими  мешками  монет,
которых было больше, чем многие из них могли выложить сами. Она была,  мягко
говоря,  непослушным  ребенком,  к  тому  же  очень  упрямым.  И   последний
традиционный подарок: предложение Селусии самой выбрать, куда  она  была  бы
назначена затем. Туон не была уверена кто - она или наблюдающая толпа - была
более поражена, когда гордая женщина повернулась спиной к силе  и  власти  и
попросилась вместо этого быть е„ главной служанкой. И по-прежнему е„  т