али теперь по
обочине,  по чахлой  травке - чтобы не вздымать пыль. Наконец Найнив решила,
как высказать то, что ей  хотелось, но не успела она рта раскрыть, как Илэйн
промолвила:
     - Найнив, ты  явно  хотела  переговорить со  мной  с  глазу  на глаз. О
Могидин?
     Найнив заморгала и искоса  глянула на  подругу. Не стоит  забывать, что
Илэйн  вовсе не  дура - только ведет себя по-дурацки.  Найнив  вновь  решила
крепко держать свой нрав в узде - иначе разговор, и без того трудный, грозил
вылиться в скандальный спор.
     - Нет, Илэйн,  не об  этом. -  Илэйн, похоже, считала, что  им с Найнив
нужно и Могидин присовокупить к объектам охоты. По-видимому, ей не уразуметь
разницы между Отрекшейся' и, скажем, Лиандрин или Чесмал. - Думаю, нам стоит
обсудить, как ты ведешь себя с Томом.
     - Не понимаю,  о чем  ты. - Илэйн смотрела  вперед, на  городок, но  ее
выдали внезапно выступившие на щеках алые пятна.
     - Он ведь не только вдвое старше и в отцы тебе годится, но и...
     - Он мне не отец! - огрызнулась Илэйн. - Мой отец - Тарингейл Дамодред,
Принц Кайриэнский и Первый Принц Меча Андора! - Поправив шляпку,  чего вовсе
не требовалось, она продолжила мягче, хотя и не намного: - Извини, Найнив. Я
не хотела кричать.
     Терпение, напомнила себе Найнив.
     -  Мне казалось,  ты влюблена в  Ранда.  -  Найнив  старалась  говорить
понежнее,  что далось не без труда. -  Те послания,  что я по твоей  просьбе
передала Эгвейн для него, ясно говорили об  этом. Надеюсь,  ты и ей говорила
то же самое.
     Румянец на щеках девушки стал гуще.
     - Да, я люблю  его,  но... Найнив,  он очень-очень  далеко. В  Пустыне,
окруженный тысячью Дев Копья,  готовых исполнять  все его  приказания.  Я не
могу ни увидеть его, ни словом с ним перекинуться, ни коснуться его... - Под
конец Илэйн уже шептала.
     - Не думаешь  же  ты,  будто  он на Деву  тебя променяет, - недоверчиво
промолвила Найнив. -  Пусть он мужчина, но не  настолько же ветреный. К тому
же стоит ему не так глянуть на Деву, и она проткнет его копьем, будь он хоть
сто  раз  этот  их  рассветный.  Так  или  иначе,  Эгвейн  говорит,  Авиенда
присматривает за ним. И все ради тебя.
     -  Я знаю,  но... Мне нужно  быть  уверенной,  что он  знает, как я его
люблю. - Голос Илэйн  был преисполнен решимости. И тревоги. - Нужно было так
ему и сказать.
     До  Лана  Найнив  вряд  ли заглядывалась на  мужчин, по крайней мере  с
серьезными намерениями, но,  будучи  Мудрой, многое повидала и узнала. По ее
наблюдениям выходило, что это вернейший способ отвадить мужчину на всю жизнь
- он удерет во все лопатки, услышав этакое признание! Он сам должен  сказать
первым.
     -  По-моему,  у Мин  было видение, -  продолжала Илэйн,  - обо  мне и о
Ранде. Она всегда сводила к шутке, что Ранда, мол, придется с кем-то делить,
но полагаю, это вовсе не шутка. Она  просто не могла заставить себя сказать,
что на самом деле значит видение.
     -  Что  за  нелепость!  -  Несусветная  чушь.  Однако  в  Тире  Авиенда
рассказывала ей о том отвратительном айильском обычае... Ты сама делишь Лана
с Морейн, шепнул ей внутренний голос. Но Найнив вскинулась:
     -Это  совершенно  другое  дело!  - Ты  уверена,  что  у Мин  было такое
видение?
     - Да. Поначалу я не была уверена,  но чем больше размышляла, тем больше
крепло это убеждение. Слишком часто она шутила на эту тему. Иного толкования
ее образы иметь не могут.
     Ладно,  что бы там  ни  узрела Мин, Ранд  все-таки  не  айилец.  Ну, по
крови-то  он,  может, и  айилец, как  возвестили Хранительницы  Мудрости, но
рос-то он  в Двуречье, и уж Найнив не  останется в стороне и не позволит ему
вести себя по  этим  безнравственным айильским обычаям.  Да и  Илэйн вряд ли
спустит ему такое - в этом Найнив не сомневалась.
     -  Поэтому  ты дразнишь  Тома? -  Найнив чуть не сказала "вешаешься  на
шею".
     Илэйн покосилась на Найнив, щеки ее вновь зарделись.
     -  Найнив,  между  нами  тысяча  лиг.  По-твоему,  Ранд  на  других  не
заглядывается? Мужчина, он мужчина и есть, хоть на троне, хоть в хлеву.
     У Илэйн имелся почти неисчерпаемый запас  поговорок, которыми в детстве
ее щедро одарила нянюшка - трезво мыслящая женщина по имени Лини,  с которой
Найнив очень хотелось как-нибудь встретиться.
     - Что ж, почему  бы  тебе и  не пофлиртовать немножко, раз ты считаешь,
что  и  Ранд  этим  может  заняться.  -  Найнив  воздержалась от  очередного
упоминания  о возрасте Тома. Ведь  и Лан  в отцы  тебе годится, не  преминул
ворчливо указать внутренний голос. Но я в самом деле люблю Лана! Если бы еще
выведать, как  освободить его от Морейн... Не об  этом сейчас надо думать! -
Илэйн, Том - человек, полный тайн. Не забывай, с  нами его отправила Морейн.
Кем бы он ни был, он уж точно не простой менестрель, шляющийся по деревням.
     - Он был великим человеком, - тихонько  промолвила Илэйн.  -  И  мог бы
стать еще более великим, если бы не любовь.
     Вот  тут  терпение Найнив лопнуло. В  гневе  она повернулась к девушке,
схватила ее за плечи:
     - Этот великий человек не понимает, то ли ему тебя на коленях разложить
и отшлепать, то ли... то ли... на дерево влезть!
     - Я знаю. - Илэйн сокрушенно вздохнула. - Но я не знаю, что мне делать.
     Найнив заскрежетала зубами, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не вытрясти
из головы девчонки всю дурь и чтоб у нее в ушах зазвенело!
     - Да если  бы твоя мать услыхала такое, она бы прислала  Лини, чтобы та
тебя обратно в детскую уволокла!
     - Найнив, я  больше не маленькая девочка. - Голос ее был напряженным, а
румянец на щеках свидетельствовал вовсе не о смущении. - Я такая же женщина,
как и моя мать.
     Найнив  широким  шагом   зашагала  к  Мардецину,  побелевшими  пальцами
вцепившись в свою косу.
     Илэйн нагнала ее через несколько шагов.
     - Мы и в самом деле за овощами идем? - Лицо у нее было спокойное, голос
живой и беззаботный.
     - А ты разве не видела, что привез Том? - сдержанно спросила Найнив.
     Илэйн картинно содрогнулась:
     - Три окорока. И эту жуткую перченую  говядину! Неужели мужчины,  кроме
мяса, ничего не едят, если им тарелку под нос не подсунуть?
     Гнев Найнив помаленьку остывал, пока девушки шли и болтали о причудах и
недостатках слабого пола - мужчин, естественно! -  и обо всем таком. Но гнев
угас не до конца. Илэйн ей нравилась, ее общество было приятно Найнив. Порой
и впрямь  казалось, будто девушка приходится  Эгвейн сестрой, как они иногда
называли  друг  дружку.  Если   бы  Илэйн  не  вела  себя  как  распоследняя
вертихвостка. Разумеется.  Том давно мог положить конец ее  заигрываниям, но
старый  дурень во всем потакает Илэйн, прощает  ей все,  как  добрый  папаша
любимой дочурке, даже когда не знает,  то ли шикнуть на нее, то ли за сердце
хвататься.  Так  или   иначе,  Найнив   твердо  намеревалась   выяснить  всю
подноготную.  Не для блага Ранда, а потому, что Илэйн - девушка куда  лучше,
чем  хочет  казаться. Она словно  подцепила какую-то  странную  лихорадку. А
болезни Найнив привыкла лечить.
     По  гранитным  блокам,  мостившим  улицы  Мардецина,  прошли  поколения
путников, их истерли колеса бесчисленных фургонов, вдоль улиц стояли  сплошь
кирпичные и каменные  здания. Но  многие из них  пустовали, и жилые  дома, и
лавки. Кое-где сквозь  распахнутые  настежь  двери  Найнив  замечала  пустые
комнаты. Из трех замеченных ею кузниц две были заброшены,  а в  третьей -  у
погашенных горнов -  кузнец  рассеянно  протирал  промасленной ветошью  свои
инструменты.  В  одной гостинице  под шиферной крышей,  на  скамейках  перед
которой сидели угрюмые люди, зияли выбитые  окна.  В конюшне, примыкавшей  к
другой  гостинице, скособоченные  двери висели на  скрипучих  петлях,  а  на
дворе,  распялив оглобли,  пылился экипаж,  на  его  высоких козлах  дремала
жалкая  курица. Кто-то в  глубине этого постоялого  двора играл на биттерне.
Мелодия  напоминала  "Цаплю  в  полете",  но  звучала  как-то  подавленно  и
безжизненно. Двери  третьей гостиницы были  накрест  заколочены  обломанными
досками.
     По  улицам бродили люди, но двигались  они точно  в  летаргическом сне,
придавленные зноем. Отупевшие лица  подсказывали,  что на улицу  их  выгнала
лишь привычка,  у  них не имелось  никакой причины выходить из  дому. Многие
женщины, чьи лица почти  полностью  скрывали большие глубокие капоры, носили
платья  с потертыми подолами, и  не у одного и  не  у  двух мужчин  засалены
воротники или обтрепаны манжеты длинных, по колено, кафтанов.
     Белоплащников  на улицах и вправду хватало; если и  не  так  много, как
расписывал Том, то предостаточно. Всякий раз, как Найнив ловила на себе взор
человека  в  чистейше-белом плаще  и  сверкающих  доспехах,  у  нее  спирало
дыхание. Она понимала, что еще не так долго работала  с Силой, чтобы обрести
лишенное  возраста обличье Айз Седай, но эти люди все равно могут убить ее -
тар валонскую ведьму, объявленную в  Амадиции  вне  закона. Убить только  по
подозрению, что она как-то связана с Белой Башней.  Чада Света шагали сквозь
толпу  нисколько,  по-видимому,  не  замечая  царящей  вокруг явной  нищеты.
Горожане  уважительно уступали  им  дорогу,  в ответ получая в лучшем случае
легкий кивок, а зачастую строгое благочестивое напутствие: "Ступай в Свете".
     Изо  всех сил  стараясь не обращать внимания на  Белоплащников,  Найнив
сосредоточилась  на  поисках  свежих  овощей, но  ко времени,  когда  солнце
взобралось в зенит, сверкающим шаром  золота прожигая хилые  облачка,  они с
Илэйн обошли городок  по обе стороны моста,  а сумели набрать лишь небольшой
пучок сахарного  горошка, несколько крохотных редисок и с  полдюжины твердых
груш. Всю  добычу они уложили в специально купленную корзинку. Наверное, Том
и в самом деле искал  овощи. В  такое время года лотки  и тележки лавочников
должны бы ломиться от  летнего изобилия, но девушки видели по  большей части
лишь кучки картошки и  репы, которые знавали лучшие  времена.  Размышляя  об
увиденных  на пути к городку  опустевших фермах, Найнив терялась в догадках,
как здешний люд собирается пережить зиму. И шагала дальше.
     Возле двери крытой соломой лавки  белошвейки висела комлем  вверх ветвь
какого-то  дерева, с виду походившая на метельник, один из видов  ракиты. На
ней желтели  крошечные цветочки, а веточки на всю длину были  обмотаны белой
лентой и связаны  желтой, с болтающимися  длинными концами.  Эта ветвь могла
быть жалкой  попыткой какой-то женщины украсить на праздник  свой  дом в эту
нелегкую пору. Но Найнив полагала иначе.
     Остановившись возле заброшенной лавки,  над дверью  которой сохранилась
вывеска  с вырезанным на  ней  разделочным ножом,  Найнив делала  вид, что в
туфлю  ей  попал камешек и  она  хочет его  вытряхнуть, а  сама тем временем
украдкой разглядывала швейную мастерскую. Дверь была распахнута, в небольших
застекленных окошках виднелись выставленные разноцветные  рулоны  ткани,  но
никто не входил и не входил.
     - Тебе никак не вытряхнуть его, Найнив? Ну так сними туфлю.
     Найнив резко  вскинула голову -  она чуть не забыла,  что  рядом Илэйн.
Никто не  обращал внимания  на двух  женщин, и  поблизости вроде бы  не было
никого, кто мог их услышать. Однако она все равно понизила голос:
     - Вон та ветка метельника, у двери лавки. Это знак Желтой  Айя - сигнал
на крайний случай, от кого-то из глаз и ушей Желтых.
     Ей не пришлось напоминать Илэйн не смотреть на ветвь; девушка лишь чуть
скосила глаза на дверь лавки.
     - Ты уверена? - тихо спросила она. - И откуда ты это знаешь?
     - Абсолютно уверена.  Все точно. Болтающийся кончик  желтой  ленты даже
надрезан на три хвоста.  - Найнив  глубоко вздохнула. Если она не ошибается,
этот никчемный  пучок веточек означает  что-то крайне  важное.  Если  она не
права, то поставит себя в глупое положение, а этого она страшно не любила. -
В  Башне  я провела немало времени в разговорах  с  Желтыми.  - Главная цель
Желтых - Исцеление; травы Мудрой их интересуют мало  - ну зачем нужны травы,
если обладаешь способностью  Исцелять с  помощью Силы? - Одна из  них мне  и
рассказала.  Особого греха она в том  не  видела, поскольку  считала, что  я
выберу Желтую  Айя. Кроме того, знак этот не использовался почти  три тысячи
лет. Илэйн, в каждой Айя на  самом деле считанные  женщины знают,  кто у Айя
глаза и уши, но вывешенная таким образом связка желтых цветков  скажет любой
Желтой сестре, что здесь  - одна из их соглядатаев и у  нее  тут есть крайне
срочное и важное  послание, настолько,  что эта женщина  рискует  обнаружить
себя.
     - И  как мы узнаем, что  это за сообщение? Вот это  Найнив понравилось.
Вовсе не "Что мы будем делать?". У девочки есть характер.
     -  Иди  за  мной,  -  сказала  Найнив,  выпрямляясь  и покрепче  сжимая
корзинку. Она надеялась,  что помнит все сказанное Шимерин. И надеялась, что
Шимерин  рассказала  ей  все.  Для  Айз  Седай толстушка  Желтая  отличалась
излишней суетливостью.
     Вдоль  стен небольшой мастерской,  практически  не  оставляя свободного
места, тянулись  полки, заваленные  рулонами  шелка, штуками  тонкой шерсти,
мотками  ниток,  катушками,  клубками тесьмы, всевозможной ширины и  рисунка
лентами  и  кружевами.  На расставленных портновских  манекенах  красовались
наряды - от законченного платья до только что сметанного, от богато вышитого
наряда  из  зеленой  шерсти,  подходящего  для  танцев,  до  жемчужно-серого
шелкового  одеяния, в котором и при королевском дворе появиться не  зазорно.
На первый взгляд мастерская всем своим видом свидетельствовала о процветании
и удачливости  в делах, но от острого глаза Найнив не  укрылись легкий налет
пыли  на складках высокого  ворота  из  воздушных  солиндейских кружев и  на
большом банте из черного бархата на талии другого наряда.
     В  мастерской  оказались  две темноволосые  женщины.  Одна,  молодая  и
худенькая, взволнованно  прижимала  к  груди  рулон бледно-красного  шелка и
пыталась исподтишка тыльной стороной ладони утереть нос.  Ее волосы по  моде
Амадиции   длинными  кудряшками  ниспадали  на  плечи,  но  по  сравнению  с
изысканной  прической  второй женщины  казались  спутанным вороньим гнездом.
Другая женщина, красивая,  средних лет, несомненно была белошвейкой,  о  чем
безошибочно  свидетельствовала  ощетинившаяся булавками большая  подушечка у
нее на поясе. Платье из  добротной зеленой шерсти покроем и пошивом призвано
было подтвердить ее мастерство, но,  чтобы не смущать  и не затмить случайно
клиентов, она украсила  его  всего  одним рядком  вышитых на  высоком вороте
белых цветков.
     Когда  в лавку вошли Илэйн и Найнив, обе швеи изумленно ахнули, точно к
ним не  заходили  целый  год.  Первой оправилась хозяйка,  слегка  присев  в
реверансе и рассматривая вошедших с настороженным достоинством:
     -  Чем  могу  служить?  Я  -  Ронде  Макура.  Моя  мастерская  в  вашем
распоряжении.
     - Мне нужно платье, шитое по лифу желтыми розами, -  заявила белошвейке
Найнив. - И запомните -  никаких шипов, - со смехом добавила она. - Исцелить
меня - дело долгое.
     Что она говорит  - неважно, главное, она  вставила два ключевых  слова:
"желтые"  и "исцелять". Все хорошо,  если только ветка с цветками не простое
совпадение.  Если  это  случайность, придется  Найнив  придумать причину  не
покупать вышитое платье. И еще как- нибудь помешать Илэйн поделиться с Томом
и Джуилином рассказом об этой прискорбной оплошности.
     Темные глаза  госпожи Макуры несколько секунд  не отрывались от Найнив,
потом  она  повернулась  к  худенькой  девушке  и  подтолкнула  ту  в  глубь
мастерской.
     - Ступай на кухню,  Люци,  и приготовь чаю для этих добрых леди. Завари
из  синей чайницы. Вода еще горячая, хвала  Свету! Поживей,  девочка! Положи
рулон и перестань глаза таращить. Давай, шевелись! Синяя чайница, запомнила?
Мой лучший чай, - произнесла Макура, поворачиваясь к Найнив. Девушка исчезла
за дальней дверью. - Видите ли, живу  я над  мастерской,  а  кухня у меня  в
задней части дома.
     Сама  хозяйка нервно  разглаживала юбки, сложив указательный  и большой
пальцы  колечком. В знак кольца Великого Змея. По-видимому, про заказ платья
можно
     забыть.
     Найнив повторила тот же жест, чуть погодя - и
     Илэйн.
     - Я - Найнив, а это - Илэйн. Мы видели ваш
     сигнал.
     Женщина задрожала, словно хотела убежать:
     - Сигнал? Ах да, конечно.
     - Ну? - сказала Найнив. - Что за срочное сообщение?
     - Не надо говорить об этом здесь... э-э... госпожа  Найнив.  Еще войдет
кто-нибудь.  - В  этом-то  как раз Найнив  сомневалась. - Я расскажу вам  за
чашкой чая. Моего лучшего чая, я ведь говорила?
     Найнив переглянулась с Илэйн. Если  госпожа  Макура  не очень-то рвется
выкладывать новости, должно быть, они и вправду ужасны.
     -  Если  мы пройдем в  глубь дома,  - промолвила Илэйн, - чужие уши  не
услышат нашей беседы.
     От такого царственного тона белошвейка смолкла и уставилась на девушку.
На   мгновение  Найнив  почудилось,   будто   строгий  голос  Илэйн  пробьет
нервозность Макуры, но в следующую секунду глупая женщина опять защебетала:
     -  Чай  вот-вот  будет готов.  Вода уже вскипела. Мы  тут  обычно  пьем
тарабонский  чай. Вот потому-то, видимо,  я  и здесь. Не из-за чая, конечно!
Через наш городок идет вся  торговля, а с фургонами, что туда, что оттуда, и
новости  все  приходили. Они...  вы  больше  всего  интересуетесь  вспышками
болезней всяких  или необычными  хворями, но  я  обнаружила кое-что  и  меня
заинтересовавшее.  Я  тут   немножко  занималась...  -   Она  закашлялась  и
заволновалась  пуще прежнего;  еще немного, и ее  мнущие  и терзающие платье
пальцы протрут в нем  дыру. -  Это кое-что о Детях, конечно, но они... вы...
вообще-то не особенно ими интересуетесь.
     -  На кухню, госпожа Макура, - твердо проговорила Найнив,  когда  та на
миг умолкла, переводя  дыхание. Если из-за  этих новостей белошвейка сама не
своя  от страха,  то  Найнив  не станет терпеть проволочек. Дверь  в глубине
мастерской приоткрылась, Люци, высунув голову, еле слышным шепотом объявила:
     - Готово, госпожа.
     -  Сюда,  госпожа  Найнив,  -  проговорила  белошвейка,  не  переставая
теребить платье. - Прошу, госпожа Илэйн.
     Мимо узенькой  лестницы короткий  коридор привел в  уютную,  аккуратную
кухню, на  очаге кипел чайник, повсюду  высокие  шкафчики  и  буфеты.  Между
задней дверью и окошком, выходящим в  маленький  дворик с высоким деревянным
забором,  висели на стене медные кастрюли. На небольшом столе в центре кухни
красовались  ярко-желтый заварочный  чайник,  зеленая мисочка  с  медом, три
пестрые  разнокалиберные  чашки  и прямоугольная  синяя  фаянсовая  чайница.
Крышка от баночки  лежала рядом. Госпожа Макура схватила чайницу, закрыла  и
поспешно  убрала  в шкафчик,  в  котором уже  стояло более  двух дюжин банок
всяких цветов и оттенков.
     -  Садитесь, пожалуйста, - пригласила она  гостей, наливая чай. - Прошу
вас.
     Найнив села на  стул с деревянной спинкой,  рядом  с  Илэйн; белошвейка
поставила  перед ними  чашки  и метнулась к другому  шкафчику  за оловянными
ложечками.
     -  Сообщение? - промолвила  Найнив,  когда  белошвейка  наконец уселась
напротив   них  с  Илэйн.  Госпожа   Макура  так  нервничала,  что  даже  не
притронулась  к  своей чашке, поэтому  Найнив положила немножко меду в свою,
помешала ложечкой и отпила. Чай был горячим, но после него оставался свежий,
мятный привкус. Может,  горячий чай успокоит переволновавшуюся женщину, если
только она сумеет совладать с собой и донесет чашку до рта.
     - Приятный вкус, - пробормотала Илэйн, пригубив. - А что это за сорт?
     Молодец, девочка, подумала Найнив.
     Но руки белошвейки, лежащие возле чашки, задрожали еще сильнее.
     - Тарабонский чай. Из мест где-то рядом с Побережьем Тени.
     Вздохнув, Найни