левую бровь, но это было равносильно вспышке гнева. Значение этого знака было яснее ясного. Они заставили портниху ждать слишком долго, и за это придется заплатить. К тому же хмурый взгляд Суан не остался не замеченным. Морейн поспешила, зашептав так быстро как только могла: "Башмачник сделает то, что мы пожелаем, и с ним будем торговаться, но не очень сильно, если рассчитываем получить качественный товар. Тоже касается перчаточника, чулочника и остальных. Просто будь благодарна, что нам не требуется парикмахер. Лучшие парикмахеры - настоящие тираны, а парфюмеры еще хуже". - Суан неуверенно рассмеялась, решив, что она шутит, но она еще узнает, как это мучительно сидеть у парикмахера, без малейшего понятия о том, как будут уложены твои волосы, пока он не решит сам, что закончил, и не соизволит дать разрешение взглянуть на себя в зеркало. По крайней мере, именно так это было в Кайриэне.
     Как только расцветки тканей и варианты вышивки были согласованы - здесь тоже пришлось долго торговаться, и им пришлось задержаться для примерки первого платья, которое сразу было подогнано по их фигурам. Задача, которую Тамор ловко выполнила самостоятельно, пользуясь набором булавок, закрепленных на её запястье. Морейн мгновенно догадалась, какую цену придется заплатить за то, что они заставили женщину ждать. Ткань, выбранная для Морейн, оказалась светлее, чем безоблачное небо. Почти что белое с легким голубым оттенком, а то, как она закрепила темно-синюю шерсть платья Суан, заставляла предположить, что на груди и на бедрах оно будет таким же обтягивающим, как собственное платье портнихи. Что ж, могло быть хуже. Швея, могла бы, "случайно" пришпилить ткань к телу на дюжину раз больше, или потребовать сделать подгонку каждого платья. Но как подозревала Морейн, первая часть ее платьев будет самых светлых оттенков.
     Цены, названные Тамор, едва с них соскользнули скрепленные отрезы ткани и были надежно размещены на манекенах, заставили глаза Суан выкатиться из орбит, но по крайней мере, на этот раз она промолчала. Она еще научится. Даже в городе подобном Тар Валону, по золотой короне за шерстяное платье и десять за шелковое, являлись более чем разумной платой за работу швеи, равной Таморе. Но Морейн всё же упомянула, что щедро оценит быстрое выполнение заказа. Иначе, им в течение многих месяцев грозило не увидеть ни лоскутка.
     Перед отъездом, Морейн вскользь упомянула Тамор, что решила заказать еще пять платьев для верховой езды, в самом строгом Кайриэнском стиле, что подразумевало очень темные тона, и каждое с шестью красными, зелеными и белыми полосами поперек груди, что было на много меньше, чем она могла себе позволить. Выражение лица доманийки нисколько не изменилось при известии, что она упомянула довольно незначительный Дом. Обслуживание Айз Седай приравнивалось к Главе Высокородного Дома, или даже еще престижней.
     "Мне бы хотелось, чтобы вы сшили их в последнюю очередь", - распорядилась Морейн. - "Нет нужды присылать их в Башню. Позже кто-нибудь их заберет".
     "Обещаю, что они будут сшиты в самую последнюю очередь, Айз Седай".
     Да, первые ее платья будут бледнее луны. Но вторая часть ее плана завершена. Теперь, она готова на столько, на сколько это возможно.

Глава 14

Перемены

     Очень скоро оказалось, что сестры, которые говорили, что после получения шали приходится учиться почти столько же, сколько и до этого, были правы. Принятыми Морейн и Суан выучили большинство основных обычаев Башни, особенно те, которые были столь древними, что почти имели силу закона, и наказания за их нарушения. Теперь же Рафела и остальные проводили долгие часы, инструктируя их по длинному списку обычаев Голубой Айя, которые были приняты за три тысячи лет. Суан в общем-то помнила все то, что Рафела рассказывала им во время их первого посещения квартала Голубых, а вот Морейн приходилось постараться, чтобы понять их суть. Было бы стыдно заработать наказание за что-то столь незначительное, вроде ношения красных платьев в пределах башни. Разрешались красные драгоценные камни, рубины или гранаты, но в одежде цвет был запрещен, это было принципом давнего противостояния между Голубыми и Красными, настолько древнего, что никто вообще уже не помнил, из-за чего и когда все началось. Голубые и Красные противостояли друг другу, словно это само собой разумелось, иногда выводя Совет из рабочего состояния.
     Ее тревожила сама идея вражды между Айя, а ведь были и другие противоречия. Тогда как Голубые и Зеленые за прошедшие века ссорились мало, с другими Айя, ситуация была совсем иной. В данный момент, отношения были немного натянутыми с Белой Айя, по причинам, понятным только Белым, и немного более напряженными с Желтой. В этой ситуации сестры с обеих сторон обвиняли других, что те вмешались в их дела в Алтаре около ста лет назад. Древнее правило запрещало вмешиваться в дела другой сестры. У этого обычая был исключительный приоритет над остальными. По крайней мере, за пределами Башни. А еще, были союзы. Например, Коричневые поддерживали Белых в противостоянии Голубым, но при этом поддерживали Голубых в противостоянии с Желтыми. По крайней мере, на время. Это могло растянуться на века, а могло и закончиться в мгновение ока. Так же было полезно узнать, какие еще есть разногласия между другими Айя, хотя бы там, где это было известно. На каждом шагу таилась ловушка, поджидавшая неосторожное слово или неверный шаг. Свет, по сравнению со всей этой путаницей Даэс Дэй'мар была детской игрой!
     Каждую ночь она пересказывала все запомненное Суан, а Суан пересказывала ей, хотя в этом едва ли был смысл. Суан никогда не ошибалась.
     Еще они обнаружили, что вновь изучают Силу, с Лилейн, и Натасией, и Анайей, и другими, изучая плетение Уз Стража и другие, которые не доверяли Принятым, включая некоторые, которые были известны только Голубым. Морейн находила это очень интересным. Если Голубые включили плетения в число секретов Айя, то другие, несомненно, поступали также. А если это делали все Айя, то, скорее всего, и отдельные сестры тоже. В конце концов, у нее самой было одно, которое она выучила первым, еще до того, как прибыла в Тар Валон, и тщательно скрывала это от сестер. Они знали, что искра в ней уже разгорелась, но она рассказала им только о зажигании свечей и создании шара света, чтобы найти дорогу в темноте. В Солнечном Дворце не выживешь, не научившись хранить секреты. Интересно, есть ли у Суан собственные секретные плетения? Однако, это не тот вопрос, который можно задать лучшей подруге.
     Хотя они уже достаточно знали о саидар, чтобы учиться быстро, было еще слишком много всего, что нужно было успеть сделать за день, или даже за неделю. По крайней мере, Морейн не успевала. Способ не замечать жары и холода оказался трюком с концентрацией сознания, достаточно простой, если знать, как это делается. По крайней мере, так сказала Натасия.
     - Разум должен быть спокоен, словно гладь пруда в безветренную погоду, - педантично заявила она, почти тем же тоном, которым читала лекции в классе. Они находились у нее в комнатах, где почти все полки были заставлены статуэтками, резными фигурками и рисованными миниатюрками. Уроки всегда проходили в квартире преподавателя. - Сосредоточившись на точке за пупком, на центре своего тела, вы начинаете дышать в неизменном ритме, но не так, как обычно. Каждый вдох должен длитьсяодно и то же время, и выдох, и промежуток, когда вы не дышите. Со временем это будет происходить естественно. Когда вы дышите подобным образом, и сосредоточены, ваш разум отделяется от внешнего мира, более нее замечая ни жары, ни холода. Вы сможете идти сквозь буран, или через жаркую пустыню не дрожа и не потея, - сделав глоток чая, Натасия рассмеялась, подмигнув им темными раскосыми глазами. - Хотя, конечно, обморожение или солнечные ожоги, через определенное время будут создавать некоторые трудности. Потому что отстраняется от чувств только разум, тело - гораздо в меньшей степени.
     Возможно, это и просто, однако неделю спустя, сосредоточенность Морейн могла исчезнуть в любой момент, за ужином или пока она шла по коридору, и она вздрагивала от порыва холода, который казался ей вдвое холоднее, чем до начала подобной медитации. Это все очень раздражало и привлекало любопытные взгляды других сестер. Она боялась, что за ней закрепится репутация мечтательницы. И постоянно краснеющей. Такое было бы трудно вынести. Нечего и говорить, что Суан овладела трюком сразу, и никогда больше не дрожала, насколько замечала Морейн.
     Пришел праздник Огней, отмечая поворот года, и целых два дня все окна в Тар Валоне светились от заката до рассвета. В Башне, слуги входили в комнаты, которые не использовались веками, чтобы зажечь лампы, и проследить, чтобы те горели все два дня. Это был замечательный праздник, когда цепочки граждан с фонарями бродили по покрытым темнотой улицам, собираясь в веселые компании, которые расходились только к рассвету даже в самых бедных домах, но оно наполнило Морейн печалью. Белая Башня уменьшалась, и она не видела, что с этим можно сделать. Комнаты, не использовались столетиями. Но с другой стороны, если женщины, проносившие шаль по два и более столетий, не видели никакого решения, то почему она должна его найти?
     Многие сестры в течение праздника получали витиевато написанные приглашения на балы, и очень многие из них принимались. Айз Седай, как и любая другая женщина, не прочь потанцевать. Морейн тоже получила приглашения, от Кайриэнской знати из двух дюжин домов и почти столько же от купцов, достаточно богатых, чтобы общаться со знатью. Только планы Совета на ее будущее могли заставить собраться в городе столько знати в одно и то же время. Она бросила твердые белые карточки в камин, не отвечая на приглашения. Опасное движение в Даэс Дэй'мар, и невозможно было предсказать, как его воспримут, но сейчас она не играла в Игру Домов. Она пряталась.
     Что удивительно, но первую часть их заказа доставили рано утром в первый же день праздника. Либо Таморе постаралась ради гонорара, либо же, что более вероятно, она решила, что на празднике наряды им понадобятся. Она заявилась с двумя помощницами проверить, не нужно ли подогнать платья по фигуре, но этого не потребовалось. Таморе великолепно знала свое дело. Однако, Морейн тоже оказалась права. Самое темное из шести платьев было лишь чуточку темнее небесно-голубого, и только два были вышиты, что означало, что почти все остальные будут тоже вышиты. Придется проносить шерстяные платья, выданные ей Айя немного подольше. По крайней мере, все ее платья для верховой езды будут темными. Даже Таморе не могла решиться сшить дорожные платья светлого оттенка. Платья Суан, только одно из которых предназначалось для верховой езды, излучали всю элегантность, на которую была способна Таморе, сделав их достойными любого дворца, не считая только того, что они были из шерсти. Но они чересчур сильно подчеркивали ее грудь и бедра. Суан сделала вид, что не заметила этого, а может, и вправду не заметила. Она мало заботилась об одежде.
     Для Суан кое-что тоже оказалось непростым. После возвращения из апартаментов Сеталии ее лицо день ото дня заострялось. С каждым днем она становилась все более колючей и раздражительной, но она отказывалась признаваться, в чем проблема, и даже разок наорала на Морейн, когда та настояла на ответе. Это был очень тревожный признак, потому что она могла пересчитать по пальцам одной руки, и пальцы бы еще остались, все те случаи за все шесть лет, когда Суан на нее сердилась. Однако, в тот же день, когда Таморе доставила платья, Суан зашла к ней в квартиру попить чайку, перед тем как спуститься к ужину, но вместо того, чтобы взять чашку, она плюхнулась в резное кресло и сердито сложила руки на груди. Ее лицо было каменным, а глаза горели огонем.
     - Эта проклятая рыба-колючка, прикидывающаяся женщиной, доведет меня до смерти, - проворчала она. Эти полнедели свели на нет всю работу сестер над очищением ее речи. - Рыбий потрох! Она ждет, что я стану прыгать, как плотва, которая мечет икру! Да я никогда не прыгала так быстро, даже когда была!.. - она придушенно хрюкнула, и захлопала глазами. Первая Клятва вступила в действие. Закашлявшись, она побледнела, и постучала кулаком по груди. Морей торопливо налила чашку чая, но прошло несколько минут, прежде чем Суан смогла ее выпить. Должно быть, она действительно была на грани, если она подошла так близко к тому, чтобы солгать.
     - Все равно, я не суетилась так сильно, когда была Принятой, - пробормотала она, когда смогла говорить. - С самого начала, как я пришла, началось: "Найди это, Суан", и "Сделай то, Суан", и "Неужели ты еще не закончила, Суан?". Сеталия просто щелкает пальцами и ждет, что я буду прыгать! Проклятие!
     - Но ведь так и должно быть, - рассудительно сказала Морейн. Могло быть хуже, но Суан внезапно передумала и решила не начинать спор. - Это не будет длиться вечно. Очень мало кто из Сестер сильнее нас.
     - Тебе легко говорить, - проворчала Суан. - С тобой-то никакая проклятая Сеталия не щелкает пальцами.
     Это была правда, но от этого легче не было. Новые занятия оставляли ей мало свободного времени, но она надеялась, что выплата премий позволит ей там, где еще остались немногие лагеря. Вместо этого, каждое утро по два-три часа она проводила в комнате без окон на восьмом уровне Башни, такой крохотной, что там едва помещался простой письменный стол и пара стульев с прямой спинкой. В каждом углу стояли напольные светильники с зеркалами, сделанные из простой без украшений меди, давая хороший и очень необходимый свет. Если их гасили, то комнатка даже в полдень погружалась в непроглядную тьму. Обычно там сидел главный клерк, но кто бы это ни был, он не оставил здесь о себе память. Чернильница, подставка для перьев, коробочка с песком и маленькая бутылочка со спиртом для очистки перьев на столе, а на каменных стенах не было ничего.
     Внешняя комната была гораздо больше и забита рядами высоких, узких письменных столиков и высоких табуреток. С ее появлением клерки выстроили линию, которая отделила их от нее, буквально окружая комнату, принося ей только списки женщин, которые уже получили вознаграждение, и доклады об организации отправки денег тем, кто уже уехал. Количество отчетов было удручающим. Оставалось всего несколько лагерей, и даже они таяли, словно снег на жарком солнышке. Никто из клерков не воспользовался вторым стулом в ее комнате. Они всегда уважительно стояли и ждали, пока она прочтет страницу, и поставит на ней резолюцию, затем кланялись или делали реверанс и уходили, освобождая дорогу следующему, не говоря ни слова. Очень скоро она начала думать, что тут действительно можно помереть со скуки.
     Она пыталась заставить их ускорить процесс выдачи денег - без сомнения, огромные возможности Башни позволили бы сделать это за неделю: на службе у Башни состояло еще несколько сотен клерков - но они работали с такой скоростью, как им было удобно. После того, как она предложила ускорить темп, они, казалось, даже стали работать медленнее. Она думала о том, чтобы попросить Тамру освободить ее от этого задания, но зачем тратить время на бесполезный труд? Как еще можно было приковать ее к Тар Валону пока план Совета не начнет осуществляться? Скука и безысходность. И все же. У нее все еще был план. Это немного помогало. Постепенно в ней зрела убежденность. Если дела пойдут хуже некуда, она сбежит, какое бы наказание ее ни ждало в последствии. Любое наказание будет в будущем, и когда-нибудь закончится. Солнечный Трон окажется приговором на всю жизнь.
     Через день после Праздника Огней, Эллид призвали на испытание, хотя до Морейн дошли только слухи. Красивая Принятая, собиравшаяся стать Зеленой, так и не вышла из тер'ангриала. Этому не придавали огласки - Белая Башня никогда не придавала огласки своим неудачам, а смерть женщины во время испытания было огромным провалом со стороны Башни. Эллид просто исчезла, и ее вещи убрали. Однако, последовал день траура, и Морейн вплела белые ленты в волосы и наделы белый шарф вокруг каждой руки, так что они свисали до самых запястий. Она никогда не любила Эллид, но она заслужила, чтобы ее память почтили.
     Не каждая сестра достаточно сильная, чтобы заставить их прыгать, так и поступала. Элайда их избегала, по крайней мере, больше они ее не видели, пока не узнали, что она уехала обратно в Андор. Даже просто узнать, что она уехала было облегчением. Она была очень сильна, как могли в будущем встать и они, и могла сделать их жизнь невыносимой, как делала, когда они были послушницами и Принятыми. И даже хуже. Мелкие поручения, которые в качестве послушниц и Принятых воспринимались как должное, в качестве Айз Седай были бы почти наказанием. И даже не почти.
     Лилейн, которая была почти такой же силы, что и Элайда, и с ног до головы была Восседающей, несколько раз приглашала их попить чайку, чтобы смягчить им, как она выражалась, напряжение первых недель. Суан очень быстро нашла с ней общий язык, хотя иногда под ее всепроникающим взглядом Морейн ощущала нервозность. Всегда казалось, что Лилейн знает о тебе больше, чем показывает, и что для нее не существует никаких секретов. Но с другой стороны, Суан не могла понять отчего Морейн нравилась Анайя. И дело было не в Исцелении. Анайя была теплой и открытой, и заставляла чувствовать, что в конце концов все будет хорошо. Почти каждая беседа с Анайей оборачивалась облегчением. Морейн решила, что со временем они смогут стать близкими подругами, как с Лиане, а, возможно, как с Суан.
     Их дружба с Лиане началась на том же месте, где закончилась в свое время, и привела к дружбе с Адине Канфорд, пухлой женщиной с голубыми глазами и коротко стриженными темными волосами, которая не выказывала ни намека на высокомерие, несмотря на то, что была андоркой. Хотя, она была не очень сильна. В самом деле, привычка обращать на это внимание уже становилась второй натурой. Они возобновили дружбу с сестрами из других Айя, с которыми вместе были Принятыми, и обнаружили, что порой дружба возрождалась после пары слов, в случаях других - превращалась просто в легкую симпатию, а некоторые слишком привыкли к тому, что Принятых и Айз Седай разделяет огромная пропасть и не могли закрыть ее даже теперь, когда они тоже носили шаль. Этого было довольно. Друзья облегчают нести ношу, даже ту, о которой они не знали.
     Однако, с друзьями и без них, дни тянулись страшно медленно. Наконец покинула Башню Мейлин, за ней Кирене, за которой, в свою очередь, последовали Айша, Людис и Валира, однако облегчение Морейн по поводу того, что поиски наконец-то начались, омрачались горечью оттого, что она оказалась в стороне. Суан начала постепенно втягиваться в работу, и ее жалобы уже стали казаться скорее привычными отговорками просто для вида. Она отправлялась к Сеталии раньше, чем было надо, и часто задерживалась на ужин до второй или даже третьей смены. У Морейн все было не так. Ее кошмары о ребенке на снегу, молодом человеке без лица и о Солнечном Троне продолжались, хотя и не так часто, за исключением последнего. Однако, все они были такими же ужасными. Она избавилась от большинства кружев и оборок в своей квартире, что потребовало только визита к мебельщику и небольшого ожидания, пока он уменьшит их количество в два-три раза. Но не все, из-за явного, хотя и молчаливого неодобрения Анайи, когда это заметила, поэтому ее кровать оставалась океаном пенных кружев, что заставляло Суан хихикать от удовольствия. Тем не менее, она все равно больше времени проводила в других комнатах, поэтому кровать должна была оставаться кроватью. Путем титанических усилий она исхитрилась испечь пирог, не спалив его дотла, однако Аэлдра, едва попробовав кусочек, вся позеленела. Суан же приготовила рыбный пирог, который седая сестра нашла очень вкусным, хотя уже через час она убежала в уборную и потребовала Исцеления. Никто не обвинил их в том, что это было сделано нарочно, чего они на самом деле не делали, хотя Анайя и Кайрин решили, что это отличная расплата за жадность.
     Всего через неделю после Эллид, прошла испытание Ши