нд чуть не  рассмеялся. Очень вероятно, что Асмодиан прав в
отношении  этого лорда.  Сам же Асмодиан взирал на Ранда  с едва  скрываемым
подозрением.
     Минуло  несколько  минут,  и  бегом  вернулся запыхавшийся  дворецкий в
расшитом звездами  кафтане, по пятам  за ним два кайриэнца в  темных ливреях
тащили  кресло  с  высокой  спинкой  и  горкой  обтянутых  шелком подушечек.
Дворецкий указал, куда поставить кресло, встревоженно кося глазами на Ранда.
По тяжелым ножкам и спинке кресла густо тянулись полосы позолоты, но рядом с
Солнечным Троном оно казалось ничтожным.
     Пока трое слуг, на каждом шагу складываясь в поклонах чуть ли не вдвое,
пятились  из  тронного  зала,  Ранд сдвинул большую  часть  подушек на  одну
сторону  и  с  облегчением  уселся,  положив шончанский наконечник копья  на
колено.  Впрочем,  он  держался   настороже  и  удержал  вздох:  уж  слишком
внимательно следила за ним Авиенда, а то, как Сомара переводила взор с Ранда
на девушку, укрепило его в подозрениях.
     Но, каковы бы ни были затруднения  Ранда в отношениях с Авиендой и  Фар
Дарайз Май, большинство присутствующих ожидало речи Ранда в равной степени с
нетерпением и внутренним трепетом. По  крайней мере. они-то запрыгают, стоит
мне "лягушка"  сказать,  подумал Ранд. Пусть  подобное  им  и не понравится,
приказ они исполнят.
     С  помощью Морейн Ранд придумал, что здесь сделать. Кое-что он и без ее
предложений считал верным  и очевидным. Хорошо бы, конечно, чтобы тут вместо
Авиенды, готовой в любой миг дать сигнал Сомаре, стояла Морейн и нашептывала
ему  на ухо  в  случае надобности, но ждать и тянуть незачем. Наверняка  все
тайренцы  и кайриэнцы  знатного сословия, что оставались в городе, собрались
сейчас в этом зале.
     -  Почему  кайриэнцы держатся  сзади?  - громко  спросил Ранд, и  толпа
зашевелилась,  лорды  и  леди  в  замешательстве  обменивались  недоуменными
взглядами. -  Тайренцы пришли  на  подмогу,  но это не  причина, чтобы самим
кайриэнцам к стенам жаться. Пусть  все встанут сообразно  своему  положению.
Все.
     Трудно  сказать,  кого  более  ошеломили  эти  слова  -  тайренцев  или
кайриэнцев, но Мейлан с  виду  готов  был язык проглотить,  да  и  остальные
шестеро оторопели не  меньше. Даже  уравновешенный Араком  побелел. Шарканье
подошв, скрип сапог, шорох юбок, бессчетные ледяные взгляды  с обеих сторон,
но  наконец требуемое было исполнено,  и в переднем ряду оказались мужчины и
женщины  с цветными полосами на груди, а во  втором осталось лишь  несколько
тайренцев. Мейлан со своими  товарищами присоединился к кайриэнцам, занявшим
место  у подножия трона.  Кайриэнцы,  в большинстве своем седовласые,  вдвое
превосходили числом  Благородных  Лордов. У  каждого из них цветные  вставки
тянулись  от шеи  почти до колен. Впрочем, "присоединились" не совсем верное
слово. Они стояли наособицу, двумя группами, разделенные самое меньшее тремя
шагами,  и отворачивались друг  от  друга с  таким  упорством, что  с тем же
успехом  могли бы кричать и  потрясать кулаками. Все  взоры  устремились  на
Ранда, и  если  тайренцы злились, то кайриэнцы по-прежнему сохраняли ледяной
вид, лишь  с легким намеком  на некое  потепление,  - судя по  тому, как они
рассматривали Ранда.
     -  Я заметил флаги, что  развеваются над Кайриэном, -  продолжал  Ранд,
когда перестройка рядов завершилась. - Хорошо, что там так много Полумесяцев
Тира. Без зерна из Тира в Кайриэне не осталось  бы ни одного  живого,  чтобы
поднять  свое знамя, а без тайренских мечей жители столицы, дожившие до сего
дня, как знатные, так и  простолюдины, на своей шкуре узнали  бы, что значит
подчиниться  Шайдо. Тир  заслужил свою честь.  - После  этих слов  тайренцы,
разумеется, раздулись от гордости, точно индюки, энергично кивая и еще более
довольно  улыбаясь, хотя  Благородные Лорды,  явившиеся сюда последними, как
будто  смутились.  Кайриэнцы  же у  возвышения поглядывали  друг  на друга с
сомнением. - Но я  не вижу необходимости в таком обилии своих  флагов. Пусть
останется одно  знамя с Драконом, на самой высокой башне города,  чтобы  его
издалека видел  всякий, кто приближается к городским стенам. Остальные  надо
снять и  заменить  стягами  Кайриэна. Это Кайриэн, и пусть  знамена Кайриэна
развеваются над городом, и Восходящее Солнце должно реять  гордо. У Кайриэна
есть своя честь, и ею нужно гордиться.
     Зал  столь внезапно  взорвался радостным  ревом, что Девы  взяли  копья
наперевес; приветственные кличи летели под потолок, отражаясь  от стен. В то
же  мгновение Сулин быстрыми  движениями  языка  жестов Дев отдала  какую-то
команду,   и  поднятые   было  вуали  вновь   упали.  Кайриэнские   вельможи
приветственно вопили,  так же громко,  как  народ  на улицах,  подпрыгивая и
размахивая руками не хуже жителей Слободы  на празднике. Теперь уже тайренцы
молча обменивались взглядами. Разгневанными  они  не выглядели. Даже Мейлан,
по-видимому, испытывал неуверенность под стать прочим, хотя, подобно Ториану
и остальным, изумленно поглядывал на лордов и леди высокого  звания, которые
мгновение  назад являли  собой  холодную гордость  и  высокомерие,  а теперь
пританцовывали и выкрикивали славословия в честь Лорда Дракона.
     Ранд не  знал, что такого особенного  они  все  услышали в  его словах.
Конечно,  он предполагал, что они услышат больше,  чем  он скажет,  особенно
кайриэнцы, и что некоторые, вероятно, даже  правильно истолкуют его речь, но
к столь бурному проявлению чувств не был подготовлен. Он  хорошо  знал,  что
кайриэнская сдержанность и скрытность - странная штука, временами замешанная
на неожиданной смелости. В  этом  отношении Морейн была скупа на объяснения,
несмотря  на настойчивые  попытки  обучить  Ранда  всему и  вся;  Айз  Седай
ограничилась в своих наставлениях замечанием, что если сдержанность покидает
кайриэнца, то  происходит  это  нежданно  и  в немалой степени  удивляет.  И
впрямь, куда уж поразительней и неожиданней.
     Когда приветственные возгласы наконец стихли, началась церемония: лорды
приносили  клятву верности.  Первым на колени опустился Мейлан,  с застывшим
лицом  он клялся пред Светом  надеждой  на  спасение  и  возрождение служить
преданно и подчиняться. Форма присяги была древней, и Ранд надеялся, что это
обстоятельство вынудит кое-кого  все-таки держать  данное слово.  Как только
Мейлан поцеловал  кончик шончанского копья,  поглаживая  бородку  и стараясь
скрыть кислую мину, его  сменила  леди  Колавир, более  чем  привлекательная
женщина средних лет.  По  рукам ее, когда она  вложила ладони в  руки Ранда,
потекли кружева цвета потемневшей от времени  кости. Платье леди Колавир  от
высокого  кружевного ворота  до  колен  прочерчивали  горизонтальные цветные
прорези.  Слова  присяги  она  произносила  чистым  твердым  голосом  с  тем
мелодичным акцентом,  который  Ранд  привык  слышать  у Морейн.  В ее темных
глазах  было   также   нечто  от   свойственного   Морейн   взвешивающего  и
обмеривающего взгляда, особенно это  стало заметно,  когда она посмотрела на
Авиенду,  с реверансами  спускаясь  по ступеням. После Колавир перед  Рандом
встал  Ториан,  который, давая  клятву, обливался  потом.  Его  сменил  лорд
Добрэйн,  один из немногих  кайриэнцев  в  годах,  у кого  длинные,  обильно
поседевшие волосы  были выбриты спереди;  глубоко посаженные глаза испытующе
ощупывали Ранда. На его место заступил Араком, потом...
     Пока  длилась церемония,  Ранд  ощущал нарастающее нетерпение. Лорды  и
леди поочередно опускались  перед ним на колени, за кайриэнцем тайренец,  за
ним опять кайриэнец, как он сам потребовал. Все это необходимо, так говорила
Морейн, и с  этим  соглашался голос в  голове  Ранда, который,  как он знал,
принадлежал  Льюсу  Тэрину,  но  ему эта процессия  представлялась  досадной
задержкой.  Тем  не  менее  нужно  заручиться   их  верностью,   пусть  даже
притворной,  для  того  чтобы  обезопасить Кайриэн, а это  лишь  начало  его
замысла.  И  принять их присягу необходимо раньше, чем  Ранд двинется против
Саммаэля.  И  я  это  сделаю! Мне  еще многое надо  сделать,  и  я  не  могу
допустить, чтобы он исподтишка цапал  меня  за ноги! Скоро  он  узнает,  что
значит разбудить Дракона!
     Ранд не  понимал, почему те, кто  опускался перед  ним на колени, вдруг
начали покрываться потом, нервно облизывать губы и запинаться  чуть ли не на
каждом слове клятвы.  Ведь он не мог  видеть холодного огня, вспыхнувшего  в
его глазах.



        ГЛАВА 47. Цена судна


     Закончив  с  утренним  умыванием,  Найнив  вытерлась  полотенцем и  без
особого желания надела светлую шелковую сорочку. Шелк не  так прохладен, как
лен,  а  солнце,  хоть и  только  что встало,  судя  по  духоте  в  фургоне,
предвещало еще один  невыносимо знойный день.  Помимо  всего прочего сорочка
скроена так, что Найнив опасалась: один неловкий вздох, и она упадет к ногам
светлой лужицей. Хорошо хоть  она сухая, а не промокшая за ночь от пота, как
та, от которой Найнив только что избавилась.
     Ночью  ее  мучили беспокойные видения  - кошмары о Могидин,  от которых
девушка не раз  вскакивала на постели,  и  были они много лучше тех, что  не
вышвыривали ее в мир яви; сны о Бергитте - та выпускала в Найнив стрелы и не
промахивалась; сны о приверженцах Пророка, взбудораженной толпой врывающихся
в зверинец; о том, как Найнив навечно застряла в Самаре, потому  что ни одно
судно здесь больше  не приставало; о том, как, добравшись  до Салидара,  она
обнаруживала, что за главную там  Элайда. И опять Могидин. От последнего сна
Найнив проснулась вся в слезах.
     Разумеется, все дело  в тревогах, и это  вполне  понятно. Три  вечера в
напряженном  ожидании известий о прибывшем судне, которого все не  было, три
жарких дня,  когда приходилось  с  завязанными  глазами  стоять у проклятого
щита, похожего  на  кусок забора. У кого угодно  от таких  переживаний нервы
сдадут.  А  если  еще  будет снедать  тревога,  не  подбирается  ли  к  тебе
Могидин...  Впрочем,  пусть даже Отрекшейся  известно,  что  Найнив с  Илэйн
скрываются  в  бродячем зверинце, это  еще не  значит,  что она  обязательно
станет  искать  их  в  Самаре. В мире хватает зверинцев  и  кроме  тех,  что
собрались  тут.  Тем не  менее выдумывать причины не  волноваться было  куда
легче, чем не волноваться.
     Но почему я об Эгвейн беспокоюсь? Обмакнув размочаленный кончик прутика
в стоящее  на  умывальнике  блюдечко  с  солью  и  содой,  Найнив  принялась
энергично чистить зубы. Эгвейн  возникала в каждом сне,  кричала на  нее, но
Найнив никак не могла понять, каким образом девушка то и дело врывается в ее
сны.
     По правде говоря, этим утром настроение Найнив было таким плохим только
отчасти из- за тревог и недосыпа. Прочее казалось совершенными  мелочами, но
от мелочей-то никуда  не  денешься, раз они все  тут как  тут.  Забившийся в
туфлю камешек не идет ни в какое сравнение с тем,  что тебе  голову отрубят,
но если камешек досаждает уже долго, а плахи рядом не видать...
     От  собственного  отражения  никуда  не  денешься,  а  волосы  свободно
распущены по плечам, вместо того  что бы быть благопристойно  заплетенными в
косу. Сколько  их ни расчесывай,  медно-красный  оттенок не станет  ей менее
противен. И Найнив слишком хорошо помнила, что на кровати за ее спиной лежит
синее платье. Синее, от которого бы даже  Лудильщица оторопело заморгала, да
вдобавок  с таким же низким вырезом, что и первое красное, которое вон висит
на  крючке.  Потому-то  она  и  вынуждена  надеть  эту  столь сомнительно  и
рискованно  облегающую  сорочку.  Если верить  словам  Валана  Люка,  одного
подобного   платья   недостаточно.   Кларин   сейчас  трудилась   над  парой
ядовито-желтых, и  уже заходил  разговор  о наряде в  полоску. Найнив  же  о
полосатом платье и слышать не желала.
     Ладно бы он разрешил мне  цвета выбирать, подумала она,  яростно орудуя
прутиком. Или хотя бы Кларин. Но  нет, у него свои представления, что нужно,
и  расспросами  он  себя не  утруждал. Кто угодно,  только не Валан Люка. Он
выбирал такие цвета, что Найнив  иногда  даже  забывала  о  чересчур  смелом
вырезе. Швырнуть бы это платье ему в лицо! Однако Найнив знала, что  никогда
так не поступит. Бергитте щеголяла  в этаких платьях без тени смущения.  Да,
никаких сомнений: она нисколько не похожа на ту Бергитте, какой ее описывали
сказания! Нет, не то чтобы Найнив безропотно согласилась носить эти дурацкие
платья лишь потому, что Бергитте ни словом не выразила протеста. Она же ни в
коем разе с ней не состязается. Это просто...
     -  Если приходится что-то  делать, - прорычала  Найнив  сквозь зубы,  -
лучше бы к этому попривыкнуть.
     - Что ты сказала? - спросила Илэйн. - Если что-то говоришь, то будь так
добра, вынь изо рта эту штуку. Иначе ничего не понять.
     Утирая подбородок, Найнив сердито покосилась через  плечо. Илэйн сидела
на своей узенькой койке, подобрав под себя  ноги, и заплетала крашеную косу.
Девушка уже успела нарядиться в белые  штаны, сплошь расшитые стеклярусом, и
белоснежную шелковую блузку, с воротом из кружевных оборок, которая казалась
чересчур прозрачной.  Расшитая блестками  белая курточка лежала на  кровати.
Белая! У Илэйн тоже было два костюма для выступлений, и третий уже шили, все
белые, пусть даже и с блестками.
     - Если ты, Илэйн, решила одеваться подобным образом, то хотя бы не сиди
так. Это неприлично.
     Илэйн угрюмо посмотрела  на Найнив, но все же  опустила обутые в мягкие
туфли ноги на пол.  И  вскинула подбородок в свойственной  ей  манере,  чего
Найнив просто терпеть не могла.
     - Думаю,  сегодня с утра  я вполне могу в  город прогуляться, - холодно
промолвила  Илэйн, не переставая заплетать косу. - А  то сидишь  в  фургоне,
точно... в клетке.
     Прополоскав  рот, Найнив сплюнула  в  умывальник.  Подчеркнуто  громко.
Несомненно,  фургон с каждым днем  казался все теснее.  Может,  им и в самом
деле нужно по мере возможности держаться подальше от посторонних глаз -  эта
идея  принадлежала Найнив,  о чем она  уже начала  сожалеть, - но ситуация и
вправду становилась нелепой. Три  дня чуть ли  не под замком вдвоем с Илэйн,
не  считая времени, когда они выступали,  -  и  уже кажется, что  прошло три
недели. Если не  три месяца. Найнив никогда прежде не отдавала себе  отчета,
насколько ядовит язычок у Илэйн. Нет,  корабль  должен  прийти. Должен. Хоть
какой-нибудь. Найнив  готова  была отдать все  деньги, лежавшие в  кирпичной
печке, до последней монеты, все драгоценности - что угодно, лишь бы  сегодня
пришел корабль.
     - А что, это не  привлечет  внимания? Хотя, может, тебе и  впрямь лучше
немного поразмяться. Наверно, потому, что эти штаны так туго обтягивают твои
бедра?
     Голубые  глаза  нехорошо вспыхнули,  но подбородок  Илэйн остался гордо
вскинутым, а голос холодным:
     - Прошлой  ночью мне снилась Эгвейн. Она говорила о Ранде и о Кайриэне;
я очень волнуюсь из-за происшедшего там,  даже если  тебя это не  волнует. И
кроме всего прочего она  сказала, что  ты превращаешься в  брюзгливую старую
каргу. Впрочем, я бы так не  выразилась. Я бы сказала,  в сварливую торговку
рыбой.
     - Ну-ка, послушай меня, ты, несносная девчонка! Если ты не... - Сверкая
глазами,  Найнив  захлопнула  рот  и  глубоко  вдохнула.  Усилием  воли  она
заставила себя говорить спокойнее. - Тебе Эгвейн снилась?  -  Илэйн  коротко
кивнула.  -  И  она  говорила  о  Ранде  и  Кайриэне?  -  Илэйн  подчеркнуто
раздраженно закатила глаза,  продолжая заплетать косу. Найнив заставила себя
разжать кулак, она уже  успела сжать в горсть  медно-рыжие волосы, заставила
себя  выкинуть  из  головы мысли  о том, чтобы  преподать  Дочери-Наследнице
проклятого  Андора несколько  уроков обыкновенной,  повседневной вежливости.
Если вскоре не  отыщется  судно... - Если  ты  еще  способна думать о чем-то
кроме  того,  как  ноги напоказ выставить,  в чем ты  и так  уже  преуспела,
возможно,  тебя  заинтересует  кое-что.  В моих снах тоже была  Эгвейн.  Она
сказала, Ранд вчера одержал огромную победу у Кайриэна.
     - Может,  я  и показываю ноги, - огрызнулась Илэйн, на щеках ее заалели
пятна, - зато я не выставляю всем на обозрение... Она и тебе снилась?
     Сравнение  снов  не  заняло  много  времени,  хотя  Илэйн  беспрестанно
подпускала язвительные замечания. У Найнив имелась веская причина наорать на
Эгвейн, а Илэйн, по- видимому, грезила о том, как бы пройтись перед Рандом в
своем костюмчике  с блестками -  это  самое меньшее. Причем  сказать  о  том
требовала простая честность. Но все равно очень скоро выяснилось, что Эгвейн
говорила обеим одно и то же - места для сомнений не оставалось.
     -  Она  продолжала твердить, что  и  в  самом  деле  находится  там,  -
пробормотала  Найнив, - но, по-моему, все было  просто  частью сна. - Эгвейн
очень часто  говорила, что  такое возможно,  разговаривать с кем-то  в своих
снах, но  она ни разу не упоминала, что сама способна на это. - А  почему  я
должна была ей поверить? Я о том, что она наконец-то,  по ее  словам, узнала
какое-то  копье,  которое  он  теперь  удумал  носить.  По  ее  словам,  оно
шончанской работы. Это же совершенная чушь!
     - Ну естественно. - Илэйн  дугой выгнула бровь  -  что  за раздражающая
привычка!  - Такая  же чушь,  как  обнаружить Керандин с  ее средит. Найнив,
должны быть и  другие беженцы- шончане, а из  брошенного ими тут копья - это
самое меньшее.
     Ну  почему  эта  девчонка не может ничего сказать, не подпустив  в свои
слова колючку?
     -  То-то  я  вижу. как ты сама  этому поверила. Илэйн перебросила через
плечо заплетенную косу и вновь вскинула голову - довольно надменно.
     -  Надеюсь,  с Рандом все  в порядке. Найнив хмыкнула; Эгвейн говорила,
ему  нужно несколько дней отдохнуть, прежде чем он  на  ноги  встать сумеет,
однако он был Исцелен. Илэйн же продолжала:
     -  Никто  же ему не  говорил, что он не  должен из кожи  вон лезть! Так
перенапрягаться! Разве ему  неведомо, что Сила убьет его, коли он  зачерпнет
слишком много или станет творить плетения усталым?  То, что справедливо  для
нас, относится и к нему.
     Итак, она намерена сменить тему?
     - Может,  и не знает, - вкрадчиво проговорила Найнив, - ведь для мужчин
нет  Белой  Башни.  - Это  заставит  Илэйн задуматься кое  о  чем  другом. -
По-твоему, это и в самом деле был Саммаэль?
     Илэйн  искоса  зыркнула на  Найнив,  на языке у  нее наверняка вертелся
какой-то острый ответ; потом девушка недовольно вздохнула:
     -  К  нам это вряд ли имеет  какое-то отношение. Лучше  бы обдумать, не
воспользоваться  ли  опять кольцом. И не только  для  того,  чтобы с  Эгвейн
повстречаться.  Столько  еще надо  узнать!  Чем больше  я узнаю, тем  больше
понимаю, сколь многого не знаю.
     -  Нет.  - Вообще-то Найнив  не  думала, что Илэйн  немедленно  кинется
доставать  кольцо- тер'ангриал, но  невольно шагнула к  кирпичной печурке. -
Больше никаких вылазок в  тел'аран'риод.  Ни  ты, ни я туда  не  отправимся.
Только на встречу с Эгвейн.
     Илэйн  же продолжала,  точно  не  слыша,  будто  Найнив  сама  с  собой
разговаривала:
     - Это ведь не то же самое, что нам самим направлять. Такая возможность!
Мы ведь не станем сами отказываться от нее. -  На Найнив девушка не глядела,
но в  голосе ее проскользнул намек  на укол. Она еще  и настаивала, что если
они будут осторожны,  то  могут  и  Силой  воспользоваться. Насколько  знала
Найнив, за спиной у нее Илэйн так и делала. - Готова поспорить: если одна из
нас  отправится  сегодня  ночью  в Сердце  Твердыни,  то найдет  там Эгвейн.
Подумай,  если  мы  сможем  говорить  с ней в ее снах,  нам  незачем  больше
опасаться повстречать Могидин в Тел'аран'риоде.
     - Значит, по-твоему, этому запросто можно  научиться? - ехидно заметила
Найнив. - Если так, почему Эгвейн нас давно  этому не научила? Почему раньше
в наши сны не являлась?