От одной
этой  мысли выворачивало желудок. Она отпустила Источник, стыдясь  того, что
поступила так с неохотой. Но ведь если дело действительно дойдет до борьбы и
она не  сумеет отгородить его, он справится с ней так же легко, как  если бы
они мерились силой на руках. - Ранд, поверь,  мне очень жаль, но я и вправду
не могу тебе  помочь.  И все  равно прошу  тебя: помоги мне. Ты ведь знаешь:
помогая мне, ты помогаешь и себе.
     Сердитое выражение на лице Ранда уступило место сводящей с ума ухмылке,
страшившей тем, что безумие и впрямь могло постигнуть его когда угодно.
     -  Что кошку за шляпу,  что шляпу за  кошку... -  пробормотал  он. А за
ничего ничего и получишь, мысленно  закончила за него Эгвейн. В  детстве  ей
случалось слышать эту поговорку от жителей Таренского Перевоза.
     - Положи свою кошку в свою же шляпу и засунь себе в штаны. Ранд ал'Тор,
- холодно проговорила Эгвейн. Выходя, она не хлопнула дверью, но  это далось
ей с трудом.
     ' Шагая по  коридору, девушка  размышляла  о  том,  что  же предпринять
теперь.  Прежде  всего  требовалось  каким-то  образом  убедить Хранительниц
Мудрости позволить ей посещать Тел'аран'риод. Рано или поздно Ранд все равно
встретится с салидарскими Айз Седай, а до того ей  для пользы дела следовало
поговорить  с Илэйн или  Найнив. То, что  салидарские сестры  до сих  пор не
предпринимали  попыток  подступиться  к Ранду, несколько удивляло Эгвейн. Но
что удерживало  Шириам и  ее сподвижниц, девушка  не знала и поделать с этим
ничего не могла.
     Но прежде всего ей не терпелось рассказать Илэйн о  том, что Ранд -  он
сам так сказал!  - нуждается в  ней. И сказал так, словно это  было для него
важнее  всего на свете. Как приятно будет рассеять глупые опасения Илэйн. Ни
один мужчина не сможет так говорить о женщине, которую он не любит.
     Некоторое  время  Ранд сидел  неподвижно,  уставясь на  закрывшуюся  за
Эгвейн  дверь. Да,  она уже не та девочка,  которая росла вместе  с  ним.  В
айильских одеждах,  несмотря на темные глаза  и сравнительно малый рост, она
вполне  могла сойти  за Хранительницу  Мудрости.  Прежде,  что  бы Эгвейн ни
делала, это делалось  от всего сердца, а нынче... Решила,  будто он  для нее
опасен, и  удерживала саидар с невозмутимостью,  достойной любой  Айз Седай.
Это  следовало  взять на  заметку.  Во  что  бы  Эгвейн ни  обрядилась,  она
намеревалась стать Айз Седай и секреты Айз Седай  хранила строго. Хоть  он и
объяснил  ей, зачем ему  нужна  Илэйн. Чтобы принести мир двум народам! Увы,
как ни печально, ему придется думать об Эгвейн как об Айз Седай.
     Одолеваемый  невеселыми мыслями,  он  поднялся на ноги и  снова натянул
свой кафтан. Ему еще предстояла встреча с кайриэнскими вельможами, а значит,
и с лордами из Тира - они встанут на дыбы, если он уделит кайриэнцам хоть на
минуту  больше  времени,  нежели  им. Хранительницы  Мудрости наверняка тоже
потребуют встречи, так же как Тимолан  и другие вожди кланов, которых он еще
не успел  повидать. И чего ради его понесло сюда из  Кэймлина?  Ну да ладно,
поболтал с Геридом, и то хорошо. Правда,  ни на один вопрос так и не удалось
получить ответа, но  не это  главное. Приятно было побеседовать с человеком,
способным забыть, что он, Ранд, Возрожденный Дракон. К тому же он, хоть и на
время,  сумел  отделаться  от  таскавшейся  за  ним  повсюду  многочисленной
айильской стражи - опыт, заслуживающий того, чтобы взять его на вооружение.
     - На  худой конец,  ты не показал ей, насколько  устал,  - сказал Ранд,
бросив взгляд на свое отражение в зеркале.
     Никогда не  позволяй  им  увидеть  себя ослабевшим,  наставляла Морейн.
Сколь ни прискорбно, он уже начинал думать об Эгвейн как об одной из них.
     Сидя на корточках в саду под окнами  Ранда ал'Тора,  Сулин  делала вид,
будто  забавляется игрой  в  тычки.  Она как  раз метнула в  землю маленький
ножичек, когда из окошка послышался крик горной совы, заставивший Деву мигом
вскочить на  ноги. Она  выругалась и, подхватив нож,  заткнула его за  пояс.
Поданный  сигнал  говорил: Ранд ал'Тор снова  покинул свои покои. Будь с ней
Энайла  или Сомара, она бы  послала  их за  ним. Незаметно. Сулин  старалась
ограждать Ранда от всякой чепухи, словно он был ее первым братом.
     Подбежав к ближайшему выходу, она  подозвала еще трех Дев - во дворе  с
ней  не было ни одной, - и  они принялись рыскать по  коридорам,  делая вид,
будто   просто   прогуливаются.   Кар'а'карн   может   поступать,  как   ему
заблагорассудится,  но  с  единственным  сыном  Девы, вернувшимся к ним,  не
должно случиться ничего дурного.



        ГЛАВА 19. Вопросы тох

     Ранд  надеялся,  что  хотя  бы  в эту  ночь ему удастся  выспаться  как
следует.  На то был резон - устал он настолько, что почти забыл о неизбывном
прикосновении Аланны, и, что, пожалуй,  еще важнее, Авиенда осталась на ночь
в палатках Хранительниц Мудрости. А коли осталась, стало быть, хоть нынче не
будет  раздеваться  ко  сну в его присутствии, а потом еще и дышать рядышком
целую ночь. Но другое - другое!  - заставляло его  потеть и маяться во  сне.
Сны, сами сны. Он всегда ограждал  их, дабы не допустить туда Отрекшихся или
Хранительниц Мудрости,  но то, что представало перед ним  сейчас, находилось
внутри его самого.  Внутри, а  не снаружи.  А  уж что было внутри...  В небе
парили  огромные  крылья,  парили сами по себе, безо  всяких птиц, да эдаких
птиц  и быть не могло. И  парили  они  над немыслимо  прекрасными городами с
невероятно, потрясающе высокими зданиями, сверкавшими в  солнечных лучах. По
улицам  скользили  странные экипажи: одни  походили на  жуков, другие  же  -
больше  всего на сплющенные дождевые капли. Все это ему доводилось видеть  и
раньше;  тогда,  в  Руидине,  внутри  гигантского  тер'ангриала, где  он был
отмечен  знаками  Дракона,  он уже лицезрел  нечто подобное и знал,  что это
образы Эпохи  Легенд, только вот выглядели  они  нынче  как-то... И цвета, и
очертания казались  не теми. Искаженными, словно исковерканными. А  потом...
гигантский стрелокрыл  надломился  в воздухе; один,  другой,  третий  -  они
устремились вниз, унося  к гибели сотни и сотни людей. Величественные здания
рассыпались, словно  песчаные замки, города  вспыхивали,  как  факелы,  сама
земля  вздымалась, подобно штормовому морю.  И  время от времени  перед  его
взором вставал  облик прекрасной златовласой женщины. Какой-то частью своего
"я" он знал  ее  и с ужасом видел, как любовь в ее взоре сменяется страхом и
отчаянием. Частью  своего  "я" он неистово стремился спасти ее,  уберечь  от
Темного и ото всякого зла, какое мог причинить ей сам. Он словно превратился
во  множество личностей,  сознание  его  разбилось  на  сверкающие  осколки.
Сверкавшие, истошно вопившие.
     Он пробудился в кромешной тьме, в холодном поту. Его колотило.
     Виденные  им сны  были снами  Льюса Тэрина. Прежде такого не случалось,
чего-чего,  а  чужих  снов Ранд не  видывал. Проснувшись, он лежал навзничь,
уставясь в никуда,  страшась закрыть глаза  и продолжая держаться за саидин,
будто Сила могла помочь  ему  совладать с  мертвецом. Но  Льюс Тэрин  хранил
молчание.
     Когда  наконец  забрезжил  рассвет,  в  комнату  неслышно  проскользнул
гай'шайн с прикрытым тканью серебряным подносом. Приметив, что Ранд не спит,
он молча поклонился и  так же бесшумно вышел. Будучи наполненным Силой, Ранд
чувствовал запах  вина с пряностями,  теплого хлеба, масла,  меда и  горячей
каши,  которую  айильцы непременно  едят  по утрам,  чувствовал так,  словно
приник носом  к подносу.  Отпустив Истинный Источник, он оделся и  опоясался
мечом, но  к прикрывавшей поднос ткани так и не прикоснулся. Аппетита у него
не  было. Держа Драконов  скипетр  на локтевом сгибе,  Ранд  открыл  дверь и
ступил за порог своих покоев.
     В  широком коридоре его дожидались Девы во главе с Сулин и  Уриен с его
Красными Щитами,  но  не они одни. Коридор был забит людьми, толпившимися за
спинами айильской  стражи,  а  кое-кто  находился  и  внутри кольца  охраны.
Авиенда, а также целая делегация Хранительниц Мудрости - Эмис, Бэйр, Мелэйн,
конечно же,  Сорилея, Челин из  Дымного  Ручья,  из  Миагома, с  проблесками
седины в темно-рыжих волосах, и Эдарра из Недер Шианде, выглядевшая немногим
старше  самого  Ранда, хотя  и успела уже приобрести  непоколебимо спокойный
взгляд и горделивую, под стать остальным осанку. С ними  была  и Берелейн, а
вот Руарк отсутствовал, как, впрочем,  и другие вожди кланов.  Но  ежели нет
вождей, то  зачем сюда заявились Хранительницы? И Берелейн?  Зеленый с белым
наряд Первенствующей подчеркивал красоту ее более чем привлекательной груди.
     За спинами айильцев стояли  кайриэнцы,  лорды и  леди. Колавир была  на
удивление  хороша для  своих лет. Голову ее украшала искусно сооруженная  из
темных кудрей башенка, а платье - множество горизонтальных цветных разрезов,
начинавшихся  от  высокого,  шитого  золотом  ворота. Разрезов  было гораздо
больше,  чем  у любого  из  присутствующих. Тут  же был  и Добрэйн, крепкий,
плотный   мужчина  в  вытертом  стальными  латами  кафтане,  с  выбритой  на
солдатский манер головой, и прямой, словно клинок, Марингил. Этот  головы не
брил,  и  его  седые  волосы  ниспадали  на плечи.  Темный  шелковый  кафтан
Марингила, имевший цветных полос не  меньше,  чем у Добрэйна,  в  самый  раз
подходил для придворного  бала. Позади сгрудились мужчины и женщины помоложе
- мало у кого имелся хотя бы один разрез ниже пояса.
     - Да пребудет Благодать с Лордом Драконом! - восклицали они, приседая и
кланяясь. - Лицезреть Лорда Дракона - великая честь для нас.
     Тут  же собрались  и Тайренцы, все сплошь  Благородные Лорды  и Леди  в
островерхих  бархатных  шляпах  и атласных  камзолах  с пышными  рукавами  и
брыжами.
     - Да осияет Свет Лорда Дракона! - приветствовали они Ранда.
     Впереди,  разумеется,  стоял  Мейлан  -  суровый  худощавый  мужчина  с
непроницаемым лицом и седой остроконечной бородкой. Строгое выражение лица и
стальной  взгляд почему-то отнюдь не умаляли красоты стоявшей рядом  Фионды,
тогда как жеманные  улыбочки  Анайеллы  не добавляли ей  прелести. А  вот ни
голубоглазый Мараконн,  ни Араком, казавшийся еще  стройнее рядом  с грузным
лысым  Гуамом, не улыбались.  Они -  и  Мейлан - были  связаны  с  Геарном и
Симааном. Вчера Ранд  не  упомянул об  измене  этих двоих, даже не назвал их
имен, однако  он не сомневался,  что  и  само  его молчание было замечено  и
истолковано каждым  по-своему. Сегодня  утром многие  смотрели на Ранда так,
будто  в любой момент ожидали услышать приказ о  взятии  их под стражу. И по
правде  говоря,  почти все  пристально  наблюдали друг  за  другом.  Кое-кто
поглядывал   на  айильцев,  не  всегда  успешно  пытаясь  скрыть  страх  или
враждебность. Иные чуть ли не столь же  пристально таращились на Берелейн  -
Ранд не мог не подивиться тому, что во взглядах многих  мужчин, даже тирских
лордов, сквозило не одно только вожделение. Но большинство взоров безусловно
было  обращено к  самому  Ранду,  ибо он являлся тем, кем являлся.  Холодные
глаза Колавир  перебегали с него на Авиенду,  а  при виде  последней  в  них
разгорался огонь. Дело пахло  открытой враждой, хотя  Авиенда, похоже, давно
выбросила случившееся  из головы. Но не Колавир - можно было поручиться, что
та не забудет  заданную  ей Авиендой  трепку,  когда айилка  обнаружила ее в
Рандовых  покоях.  И  уж  конечно,  не  простит  того,  что  весть  об  этом
происшествии разнеслась  повсюду. Мейлан  и Марингил  достаточно ясно давали
понять, что осознают  взаимное присутствие, нарочито не глядя друг на друга,
ибо именно друг друга  считали главным препятствием на  пути  к вожделенному
кайриэнскому  трону. Добрэйн  -  с чего  бы  это?  -  следил за  Мейланом  и
Марингилом. Мелэйн не сводила глаз  с Ранда, Сорилея уставилась на Мелэйн, а
Авиенда хмуро вперилась
     в пол.
     Одна кайриэнка, большеглазая молодая  женщина, вместо обычной у здешних
дам замысловатой  прически  распустила остриженные до плеч  волосы, а темное
платье  для  верховой езды, всего с  шестью цветными разрезами,  перехватила
поясом,  к  которому  был подвешен  меч.  Посматривая на  нее,  многие  и не
пытались  скрыть  презрительных  усмешек,  но  женщина,  кажется,  того   не
замечала. На Дев она взирала с неподдельным восхищением, а на Ранда со столь
же  неподдельным  страхом.  Селанда, вспомнил  Ранд  ее  имя.  Одна  из  тех
красоток,  с помощью которых Колавир рассчитывала сделать Ранда исполнителем
своих  замыслов.  Он убедил  ее в  беспочвенности  подобных  надежд,  но,  к
сожалению, не без некоторой помощи Авиенды. Хотелось верить, что страх перед
ним. Возрожденным Драконом, заставит Колавир отказаться от попыток отомстить
Авиенде,  но  заодно он был бы  не  прочь  убедить  Селанду  в нелепости  ее
страхов.
     На всех  не  угодишь, учила  Морейн. Как ни старайся,  каждому  люб  не
будешь. Суровые слова. Суровые, как и сама Айз Седай.
     Ну а в довершение ко всему айильцы, понятное дело, следили за каждым из
собравшихся,  исключая только Хранительниц Мудрости и - решительно непонятно
почему - Берелейн. Они с подозрением  относились ко всем мокроземцам,  но  к
ней чуть ли не как к одной из Хранительниц.
     - Рад слышать ваши приветствия!  - возгласил Ранд,  надеясь, что  слова
его прозвучат не слишком сухо. Опять этот проклятый парад.  И  где, хотелось
бы знать, Эгвейн? Не иначе как до сих пор нежится в постели. Он подумал было
о том, чтобы найти ее и попытаться в последний раз... Но нет, ее все едино с
места  не сдвинешь, ничего  она не скажет. Вроде  бы он та'верен и все такое
прочее,  но  почему-то это  вовсе  не  действует тогда,  когда  больше всего
требуется.  - К сожалению, я  не  могу  продолжить нашу приятную беседу, ибо
должен вернуться в Кэймлин.
     Андор - вот чем он должен заняться в первую очередь. Андор и Саммаэль.
     -  Приказы  Лорда  Дракона  исполняются  неукоснительно,  -  промолвила
Берелейн. - Сегодня утром он может убедиться в этом лично.
     - Мои приказы?
     - Мангин, - пояснила Первенствующая. - Ему было велено явиться  сегодня
утром.  Лица большинства  Хранительниц  Мудрости  не  выражали ничего, но  в
глазах Бэйр и Сорилеи  читалось явное неодобрение. Причем,  что удивительно,
адресованное Берелейн.
     - Я не собираюсь присутствовать при повешении
     каждого убийцы, - холодно заявил  Ранд. По правде сказать,  он забыл  о
назначенной казни,  во  всяком  случае,  постарался выкинуть это  событие из
головы. Повешение,  тем  паче повешение человека,  который тебе нравится, не
то, о  чем хочется помнить. В разговоре с ним Руарк и прочие вожди ни словом
об этом не обмолвились. И к тому же он не намеревался представлять эту казнь
чем-то особенным. Айильцам  придется  научиться жить по закону,  как и  всем
прочим.  Кайриэнцам  же с Тайренцами  не помешает убедиться в том, что  Лорд
Дракон не делает исключений ни  для кого, в том  числе и для айильцев. А для
прочих - тем более.
     Используешь все  и всех, с отвращением к  самому себе подумал Ранд. Так
или иначе, у него не было ни малейшего желания любоваться чьей бы то ни было
казнью, а уж казнью Мангина и подавно.
     Мейлан  выглядел  задумчивым,  а  на  лбу  Аракома  выступил пот,  хотя
причиной тому могла быть и жара. Колавир побледнела  так, словно  она видела
Ранда впервые в жизни, а  Берелейн  сокрушенно поглядывала то на Бэйр, то на
Сорилею.  С  таким видом, будто  Хранительницы Мудрости  заранее предсказали
Первенствующей,  как он поступит. Хотя такое едва ли было  возможно. Реакция
прочих была самой различной, от удивления до удовлетворения. А вот Селанда -
этого он не  мог не  отметить - напрочь  позабыла даже о  Девах  и  смотрела
только  на Ранда. Не просто со  страхом  - с  ужасом. Ну что ж,  стало быть,
ничего с этим
     не поделаешь.
     - Я отправляюсь в Кэймлин немедленно, - провозгласил Ранд.
     По рядам кайриэнской и тирской знати прокатился негромкий ропот, весьма
напоминавший  вздохи облегчения.  Само  собой, все  они сочли  своим  долгом
проводить его  до  тех  самых  покоев,  что  были  специально  отведены  для
Перемещений. Девы и Красные Щиты, никогда и ни в чем не доверявшие уроженцам
мокрых земель, не допускали их близко, за исключением Берелейн. Ранд сегодня
лишь   порадовался  этому   обстоятельству.   Впрочем,   все   то   и   дело
переглядывались, но никто не сказал ему ни слова. Даже Берелейн, следовавшая
за  ним  вместе   с  Хранительницами  Мудрости,  тихонько  перешептываясь  и
пересмеиваясь с Авиендой.
     Авиенда и Берелейн болтают, словно закадычные подруги! И смеются!
     У резной  двери, что  вела в покои для Перемещения, он обернулся, глядя
поверх головы Берелейн. Первая Майена присела в глубоком реверансе:
     - Я  буду править  Кайриэном, не зная  сомнений и  колебаний, покуда не
вернется милорд Дракон.
     Возможно, подумалось Ранду,  дело  вовсе не в  Мангине.  Возможно,  она
предстала  перед  ним  именно  ради этой  фразы, которую следовало  услышать
кайриэнским дворянам.  С чего это  Сорилея  так  снисходительно усмехнулась?
Надо  будет разобраться,  что здесь  к чему, он  не  позволит Хранительницам
Мудрости совать  нос в  дела,  порученные  Берелейн. Тем временем  остальные
Хранительницы  Мудрости  отвели  Авиенду  в  сторонку и принялись ей  что-то
втолковывать. Судя по  виду, весьма решительно, хотя  слов разобрать  он  не
мог.
     - Прошу  Лорда Дракона передать мои наилучшие пожелания Перрину Айбаре.
А также Мэту Коутону, - добавила Берелейн.
     - Все  мы  будем с нетерпением  дожидаться возвращения Лорда Дракона, -
солгала Колавир, стараясь говорить искренне.
     Мейлан покосился на нее с раздражением, вызванным тем, что прыткая леди
ухитрилась  заговорить  с  Рандом раньше его,  и  произнес  целую  речь,  до
крайности цветистую  и  пустую. Вслед за ним пустился в  разглагольствования
Марингил. Фионда и  Анайелла  попытались  перещеголять обоих и рассыпались в
столь восторженных комплиментах, что Ранд  с тревогой покосился на Авиенду -
правда, ту все еще не отпускали Хранительницы Мудрости.
     -  До  возвращения милорда Дракона, - пробормотал  Добрэйн,  тогда  как
Мараконн да Гуам с Аракомом, поглядывая на Ранда, с опаской выдавили из себя
нечто и вовсе нечленораздельное.
     Возможность  нырнуть  за  дверь  и  избавиться  ото  всей  этой   своры
представлялось  немалым  облегчением.  Правда, Ранд  удивился, увидев, что в
комнату, опередив Авиенду, проскользнула Мелэйн. Он вопросительно  приподнял
бровь.
     -   Мне   необходимо   переговорить  с  Бэилом  по   делу,  касающемуся
Хранительниц Мудрости, - с весьма  серьезным видом проговорила она и бросила
на  Авиенду  до крайности озабоченный взгляд.  У  той, в свою  очередь, было
столь невинное личико, что Ранд сразу заподозрил подвох.
     -  Как  угодно,  - отозвался  Ранд.  Он  подозревал, что  Хранительницы
Мудрости  решили  отправить  Мелэйн  в  Кэймлин,  дабы она присматривала  за
Бэилом. Кто  сумеет  уберечь вождя от излишнего влияния Ранда, как  не  жена
этого самого  вождя? Одна  из жен - как и у  Руарка,  у  Бэила  их было две.
Помнится, Мэт  говаривал,  что иметь двух  жен  либо  великое  счастье, либо
немыслимый кошмар. Что именно. Ранд пока для себя не решил.
     Авиенда  пристально наблюдала  за тем, как Ранд открыл проход в Тронный
Зал  дворца в  Кэймлине. Так  она поступала почти всегда, хотя все равно  не
могла увидеть  свитые им потоки. Как-то раз ей удалось открыть проход самой,
но с перепугу, а пугалась Авиенда нечасто, и вспомнить, как это получилось в
тот  раз, она решительно не могла.  Зато расширяющаяся полоса света, по всей
видимости, напомнила  ей, при  каких обстоятельствах это произошло.  Смуглые
щеки девушки окрасил румянец, и  она отвела  глаза  в сторону. Переполняемый
саидин. Ранд  чувствовал исходивший о