ли на юго-запад, - мрачно ответил Даннил, под„ргивая длинный  ус.
Ну, дурочки-служанки оказались правы. - Столпились, как дикие утки в  Мокром
Лесу по осени, и половина выглядит  так,  как  будто  с  собственной  матери
готовы шкуру спустить. - Лем ал'Дэй сплюнул через прореху в зубах.  Когда-то
охранник торгового каравана выбил ему зуб в драке. Лем часто  пускал  в  ход
кулаки. Перрин не удивился бы, если  б  он  затеял  драку  с  кем-нибудь  из
последователей Масимы.
   - Так они и сделают, если Масима прикажет, - тихо сказал Перрин. -  Лучше
бы тебе позаботиться о том,  чтобы  никто  этого  не  забывал.  Слышал,  как
погибли люди Берелейн? - Даннил кивнул, а кое-кто из  остальных  двуреченцев
за„рзали и забормотали сердито что-то под нос. - Об этом тоже не  забывайте.
Доказать мы ничего не можем. - Лем только фыркнул, но у  других  людей  лица
стали такими же унылыми, как у Даннила.  Все  видели  трупы,  которыми  люди
Масимы вымостили дорогу за собой.
   Пушистые снежинки ложились на  плащи.  Лошади  старались  не  размахивать
хвостами, чтобы хоть  как-то  сохранить  остатки  тепла.  Через  пару  часов
снегопад обещал превратиться в зимний буран. Не та погода, в которую  хорошо
греться у костров под открытым небом. И уж точно не подходит эта погода  для
выступления в поход.
   - Прикажи всем спускаться с холма.  Выступайте  к  месту,  где  захватили
пленных, - приказал Перрин. Это было одним из решений, которые он принял  по
пути сюда. Он уже слишком много времени потерял,  и  неважно,  кто  или  что
поджидает впереди. Шайдо уже получили  достаточное  преимущество.  Если  они
двигались в любом направлении, кроме юга и востока, Перрин давно уже  должен
был получить какое-то сообщение от разведчиков. - Будем ехать, пока  у  меня
не возникнет лучшей идеи. Когда выберем  место,  Грейди  или  Неалд  сделают
проход туда. Пошли людей к Берелейн и  Арганде.  Я  хочу,  чтобы  майнецы  и
гаэлданцы тоже выступили. Вышли разведчиков, впер„д и с  флангов,  и  скажи,
чтобы, высматривая повсюду айильцев, не забывали о других врагах. Я не  хочу
наткнуться на сюрприз за поворотом. И вот ещ„, пусть Хранительницы  Мудрости
держатся к нам поближе. - Не  стоит  давать  Арганде  возможность  допросить
кого-то из айильцев, как он и намеревался.  Если  Хранительницы,  защищаясь,
убьют кого-то из гаэлданцев, Арганда может ударить самостоятельно, забыв про
все вассальные клятвы.  У  Перрина  было  нехорошее  предчувствие,  что  ему
понадобится каждый человек, способный  держать  оружие.  -  Будь  настойчив,
насколько осмелишься.
   Даннил молча, с бесстрастным лицом, выслушивал череду  приказов,  но  при
последнем  слегка  сморщился.  Это  вс„  равно,  что  предложить  ему   быть
настойчивым в разговоре с Кругом Женщин дома, в Эмондовом Луге.
   - Как прикажете, лорд Перрин, - сухо сказал он, прикоснувшись  костяшками
пальцев ко лбу. Потом запрыгнул в седло с высокой лукой  и  принялся  громко
выкрикивать приказы.
   Когда вокруг засуетились люди, Перрин тоже  поднялся,  схватил  за  рукав
Кенли Маерина - тот успел только поставить одну ногу в стремя -  и  попросил
его оседлать Ходока. Юноша широко улыбнулся, от уха  до  уха,  и  дотронулся
костяшками пальцев до своего лба.
   - Как скажете, лорд Перрин. Уже бегу.
   Перрин мысленно зарычал на Кенли, глядя ему  вслед.  Он  и  впрямь  бегом
кинулся к коновязям; поводья своей лошади он не выпустил.  Зачем  отращивать
бороду, если вс„ время запускаешь  в  не„  пальцы,  а  приводить  в  порядок
забываешь. Борода была похожа на потр„панную мет„лку.
   Дожидаясь, пока  приведут  коня,  Перрин  подош„л  ближе  к  огню.  Фэйли
говорила, что он должен жить, терпя все эти  поклоны  и  "лордов  Перринов",
иногда ему даже удавалось не замечать их, но сегодня  каждая  такая  выходка
казалась лишней каплей желчи. Он почти физически ощущал, как с  каждым  дн„м
расширяется пропасть между ним и теми, с кем он вырос, и,  кажется,  он  был
единственным, кто старался удержать  расползающийся  провал.  Когда  к  нему
подош„л мастер Гилл, Перрин грел руки над костром и бормотал что-то себе под
нос.
   - Простите, что беспокою вас, милорд, - он низко поклонился  и  стащил  с
головы шляпу, обнажив блестящую лысину. Правда, шляпу он тут же водрузил  на
место, чтобы снег не сыпался на голову. Этот  человек,  выросший  в  городе,
особенно тяжело переносил холода. Раболепие было ему не свойственно,  как  и
всем жителям Кэймлина, но  всякие  формальности,  казалось,  доставляли  ему
удовольствие.  Перрин  не  сомневался,  что  на  эту  работу  он  согласился
исключительно ради того, чтобы порадовать Фэйли. - Это насч„т Талланвора.  С
первым светом он оседлал лошадь и  ускакал.  Он  сказал,  вы  разрешили  ему
ехать, если... если поисковые группы не вернутся до  утра,  но  я  удивился,
ведь никому больше вы такого разрешения не давали.
   Дурак. Талланвор показал себя отличным солдатом, хотя  кое-какие  стороны
его натуры оставались неясными для  Перрина,  но  выйти  в  одиночку  против
айильцев - это вс„ равно, что заяц пойд„т охотиться на росомаху.  Свет,  как
бы я хотел поехать с ним! Не надо было слушаться Берелейн. А кустов, кстати,
на всех хватит. Вдруг разведчики Арганды кончат так же, как  люди  Берелейн?
Вс„ равно нужно двигаться впер„д. Так надо.
   - Да, - соврал Перрин, - я разрешил. - Сказать правду - и потом  прид„тся
отчитывать Талланвора. Лорды должны  так  поступать.  Если  когда-нибудь  он
увидит Талланвора живым. - Ты как будто бы сам хочешь пойти.
   - Я... очень тревожусь за Майгдин, милорд, - ответил Гилл. В  его  голосе
прозвучала некая гордость и вместе  с  тем  поспешность,  как  будто  Перрин
назвал его старым и немощным. От него  пахло  острой  досадой,  но  на  лице
ничего не отразилось. - Иначе, нежели Талланвор, у меня и  в  мыслях  ничего
подобного не было, но вс„ равно очень тревожусь за  не„.  И  о  леди  Фэйли,
конечно, - поспешно добавил он. - Просто мне уже кажется, что  я  всю  жизнь
знал Майгдин. Она заслуживает лучшей участи.
   Вздох Перрина обратился в облачко л„гкого тумана.
   - Я понимаю, мастер Гилл. - Он действительно  понимал  его.  Перрин  тоже
очень хотел спасти их всех, но знал, что,  поставь  его  перед  выбором,  он
забер„т Фэйли, а остальные пусть катятся в Бездну Рока. Он позволил бы всему
лагерю немедленно броситься на выручку пленникам. Что угодно, лишь бы спасти
Фэйли. В воздухе висел густой запах лошадей,  но  даже  сквозь  него  Перрин
различил запах человека, охваченного  тревогой.  Он  обернулся  и  посмотрел
через плечо.
   Лини стояла посреди суматохи, глядя на него. Женщина сделал небольшой шаг
в сторону, чтобы пропустить пробежавшего человека.  Одной  сухонькой  ручкой
она поддерживала полу плаща, а в другой держала утыканную  гвоздями  дубину.
Странно, что она не пошла с Талланвором.
   - Обещаю, ты узнаешь последние новости одновременно  со  мной,  -  сказал
Перрин. Он вдруг вспомнил об отвергнутой еде, и в животе глухо заурчало.  Он
почти чувствовал на языке вкус бульона и чечевицы. Неожиданный зевок едва не
вывихнул ему челюсть. - Прости меня, Лини, - извинился Перрин,  когда  снова
смог говорить. - Я совсем не спал этой ночью. И  совершенно  ничего  не  ел.
Может, не вс„  ещ„  погрузили?  Вполне  сош„л  бы  хлеб  и  вс„,  что  можно
разжевать.
   - Все давно поели, -  огрызнулась  она.  -  Объедки  выбросили,  а  котлы
почистили и погрузили. Перепробуй слишком много  блюд,  и  вполне  заслужишь
боли в животе, чтоб тебя разорвало. Особенно, если это не твои блюда. -  Она
несколько  мгновений   сверлила   Перрина   уничтожающим   взглядом,   потом
отвернулась и ушла, продолжая невнятно бурчать что-то.
   - Слишком много блюд? - удивился Перрин. - Да я и одного  не  попробовал,
вот в ч„м проблема. От чего уж тут животу болеть! - Он посмотрел вслед Лини.
Та прокладывала себе путь между лошадьми и груж„ными телегами. Двое или трое
мужчин обратились к ней, но она зарычала на них и даже пригрозила  дубинкой.
Наверное, с ума сходит от беспокойства за Майгдин. - Или это была одна из е„
поговорок? В них часто бывает мало смысла.
   - Эээ... ну, ладно... - Мастер Гилл снова стащил с головы шляпу, заглянул
внутрь, как будто надеялся что-то там обнаружить,  и  снова  надел.  -  Я...
гм... мне нужно... нужно проверить телеги, милорд. Надо убедиться,  что  вс„
погрузили.
   - И слепой заметит, что телеги давно готовы, - прорычал Перрин. -  В  ч„м
дело?
   Гилл завертел головой  в  поисках  другого  предлога.  Ничего  такого  не
нашлось, и бывший хозяин гостиницы пал духом.
   - Я... я подумал, что рано или поздно вы об этом вс„ равно,  -  промямлил
он. - Видите ли, милорд, Лини, она... - Он перев„л  дыхание.  -  Она  ходила
сегодня на рассвете в майенский лагерь, чтобы проверить, почему вы...  гм...
не вернулись. В палатке Первенствующей было темно, но одна из служанок  леди
Берелейн не спала, и  она  сказала  Лини...  Она  так  рассудила...  Я  хочу
сказать... Да не смотрите же вы на меня так!
   Перрин согнал с лица свирепое выражение. Попытался, по  крайней  мере.  С
голосом справиться не удалось.
   - Чтоб мне сгореть, спал я в этой палатке. Вот и вс„! Передай это ей!
   Ужас исказил круглое лицо мастера Гилла.
   - Я?! - пискнул он, когда вновь обр„л дар речи. - Вы хотите, чтобы  я  ей
это сказал?! Да она же мне голову проломит, если я только  заикнусь  на  эту
тему! У меня такое ощущение, что эта женщина  родилась  в  Фар  Мэддинге,  в
штормовую ночь. А, родившись, приказала грозе заткнуться. И  та  заткнулась,
могу поспорить.
   - Ты шамбайан, - сказал Перрин, - и в твои обязанности входит  не  только
следить за погрузкой вещей в фургоны. - Больше  всего  ему  сейчас  хотелось
покусать кого-нибудь.
   Кажется,  Гилл  это  понял.  Он  пробормотал  что-то  вежливое,   неловко
поклонился и засеменил прочь, кутаясь в плащ. Жди, как  же,  побежит  он  за
старой горничной! Мастер Гилл занимался всеми хозяйственными делами в лагере
двуреченцев;  Лини  он  не  приказывал  никогда.  Никто,  кроме  Фэйли,   не
приказывал ей.
   Перрин угрюмо провожал глазами разведчиков, чьи фигуры постепенно скрывал
снегопад. Десять человек, едва выехав за пределы  лагеря,  стали  шарить  по
сторонам внимательными взглядами. Свет, женщина  поверит  любой  небылице  о
мужчине, лишь бы та была достаточно  гадкой.  И  чем  гаже,  тем  с  большим
удовольствием женщины обсуждают эту самую небылицу. А он-то, наивный, думал,
что беспокоиться стоит только о Розин и  Нане.  Наверняка,  Лини  вс„  давно
рассказала Бриане, второй горничной Фэйли, а та на этот  момент  уже  успела
разболтать каждой женщине в лагере. Их было немало среди конюхов и возчиков.
Кайриэнцы есть кайриэнцы; женщины, без сомнения, успели поделиться новостями
с мужчинами. В Двуречье такие вещи не  одобрялись.  Если  уж  испортил  себе
репутацию, сложно потом будет вс„ исправить.  Внезапно  то,  как  двуреченцы
уступали ему дорогу, представилось Перрину в  новом  свете.  Каждый  взгляд,
каждое движение. Улыбка Кенли превратилась в ухмылку. Единственным утешением
служило то, что Фэйли не поверит этим слухам. Ни за что не поверит. Ведь  не
поверит, правда?
   Кенли как будто вынырнул из снегопада. Рядом с его кон„м шагал ос„дланный
Ходок.  Оба  скакуна  выглядели  совершенно  несчастными  из-за  холода,   а
серовато-коричневый конь Перрина даже не пытался укусить соседа, что  обычно
норовил сделать.
   - Хватит скалиться, -  резко  сказал  Перрин,  забирая  у  Кенли  поводья
Ходока. Юноша с удивлением посмотрел на него и отош„л  прочь.  Пару  раз  он
оглянулся через плечо.
   Перрин, сердито бурча, проверил подпругу Ходока. Давно пора было поискать
Масиму, но он не спешил садиться в седло. Он старался убедить себя, что  это
вс„ из-за голода и усталости, а вс„, что ему сейчас  нужно  -  это  немножко
поспать и что-нибудь съесть. Он повторял это раз за разом, а  перед  глазами
чернели сожж„нные фермы, покачивались на ветвях вдоль  пыльной  дороги  тела
мужчин, женщин и даже детей. Эта дорога тянулась бесконечно, хотя где-то  за
горизонтом и было место, куда Перрин должен  прийти.  Очень  далеко.  И  тот
выбор, который  судьба  предоставила  ему,  Перрин  не  мог  заставить  себя
принять.
   Он стоял,  прислонившись  лбом  к  холодной  коже  седла,  когда  подошла
компания молодых недоумков, которых Фэйли зачем-то взяла на службу. Примерно
с дюжину. Перрин выпрямился, желая, чтобы снег немедленно  засыпал  всю  эту
компанию.
   Селанда встала у крупа Ходока, уперев в боки кулаки в зел„ных  перчатках.
Это была невысокая молодая женщина, чей лоб прочертила морщина  раздражения.
Вид у кайриэнки был очень важный. Несмотря на холод  и  снег,  она  пола  е„
плаща  была  отброшена  за  спину,  чтобы  предоставить   всем   возможность
полюбоваться на меч и шесть цветных разрезов на голубой куртке. Все  женщины
носили мужскую одежду  и  мечи;  часто  Перрину  казалось,  что  они  готовы
хвататься за них даже чаще, чем мужчины. Вся эта шайка  была  задириста:  на
дуэлях бы дрались каждый день, если бы Фэйли их  не  останавливала.  От  них
пахло раздражением, злостью, нетерпением и  угрюмостью.  Эта  смесь  запахов
неприятно щекотала в ноздрях.
   - Я вижу вас, милорд Перрин, - церемонно  проговорила  Селанда  с  резким
кайриэнским акцентом. -  Вс„  готово  для  выступления,  но  мы  по-прежнему
настаиваем, чтобы нам позволили ехать верхом. Вы не  могли  бы  решить  этот
вопрос прямо сейчас? - Прозвучало это как требование.
   Ах, она его видит? Хотелось бы ему е„ не видеть.
   - Айил ходят пешком, - прорычал он, пытаясь подавить зевок. Ему  не  было
дела до возмущ„нных взглядов, которыми молодые балбесы его одарили.  Главным
было отвлечься от мыслей о сне. - Не хотите идти пешком, поедите в телегах.
   - Нет, вы этого не сделаете! - воскликнула одна из  женщин,  тайренка.  В
одной руке она мяла край плаща, второй стискивала рукоять меча. Медоре  была
высокой, с яркими голубыми глазами на смуглом лице;  мужская  одежда  ей  не
шла, но е„ красота от этого не очень пострадала. Широкие  рукава  в  красную
полоску выглядели как-то по-дурацки. - Я  не  брошу  Краснокрылую,  она  моя
любимая лошадь!
   - Это - третий раз, - загадочно проговорила Селанда. - Когда  остановимся
на ночь, мы поговорим о тво„м тох, Медоре Дамара.
   Е„ отец много лет назад уш„л на пенсию и поселился в загородном поместье,
но, как бы то ни было, оставался Благородным Лордом. Это ставило е„  гораздо
выше Селанды, кайриэнской дворянки не очень высокого  происхождения.  Однако
Медоре сглотнула, е„ глаза становились вс„ больше и больше. В конце  концов,
вид у не„ стал такой, как будто ей только что сказали, что вечером сдерут  с
не„ шкуру.
   Внезапно Перрин, переборов ненадолго усталость, вспомнил,  что  ему  было
нужно от этих молодых шутов дворянского происхождения, пытавшихся  подражать
айильцам, но на свой лад.
   - Когда вы начали шпионить для моей жены? - Они  так  д„рнулись  и  резко
распрямились, как будто у них одеревенели позвоночники.
   - Мы лишь исполняли мелкие поручения и задания, которые находила для  нас
леди Фэйли, - очень осторожно произнесла Селанда через несколько секунд.  От
них исходил густой запах настороженности. Каждый  из  них  теперь  напоминал
лису, очень тревожащуюся, не забрался ли в их нору барсук.
   - Моя жена действительно отправилась на охоту, Селанда, - зарычал Перрин.
- Прежде такого желания у не„ не возникало. -  Внутри  заполыхал  гнев,  как
пламя, подкармливаемое событиями этого дня.  Одной  рукой  Перрин  отодвинул
Ходока в сторону и, сделав шаг впер„д,  навис  над  женщиной.  Конь  тряхнул
головой. В руке, вцепившейся в поводья м„ртвой хваткой, горела боль.  -  Или
она поехала встречать ваших сотоварищей, только что воротившихся  из  Абилы?
Она попала в плен из-за вашего проклятого шпионства?
   В этом не было никакого смысла, и Перрин осознал  это,  когда  слова  уже
сорвались с языка. Фэйли не было необходимости ехать  встречать  их.  И  она
никогда не отправилась  бы  навстречу  своим  глазам-и-ушам  -  Свет,  своим
шпионам! - в компании Берелейн. Большая ошибка -  говорить,  не  подумав.  О
Масиме и Шончан ему стало известно, благодаря их шпионству. Но ему  хотелось
кого-нибудь поколотить, он чувствовал, что ему это  очень  нужно.  Но  люди,
которых он мечтал вбить по уши в землю, находились за мили отсюда. С Фэйли.
   Селанда не отшатнулась. Е„ глаза сузились да щ„лочек, пальцы сжимались  и
разжимались на рукояти. И не одна она так вела себя.
   - Мы умр„м за леди Фэйли! - едва ли не выплюнула она. -  Ничто  из  наших
действий не подвергло е„ опасности! Мы поклялись на воде! - Ей поклялись, не
тебе, словно добавил она.
   Он должен был извиниться. Знал, что должен. Вместо этого Перрин сказал:
   - Вам вернут ваших лошадей, если вы дадите слово,  что  будете  слушаться
меня и не предпримете ничего опрометчивого. - "Опрометчивый" - слишком слабо
сказано, если дело касается этой шайки балбесов. У них хватит  ума  ринуться
впер„д без оглядки, как только станет известно, где находится  Фэйли.  Из-за
их глупости Фэйли могла погибнуть. - Когда мы найдем е„, я сам решу, как  е„
спасать. Если ваш водный обет предписывает  поступить  иначе,  завяжите  его
узлом, иначе я вас самих свяжу в пучок.
   Она сжала губы и ещ„ больше помрачнела, но вс„ же изобразила кивок.
   - Я согласна! - Можно было  подумать,  последнее  слово  из  не„  клещами
тянули. Карлон,  длинноносый  тайренец,  возмущ„нно  вскрикнул,  но  Селанда
подняла палец, и  он  закрыл  рот.  У  него  был  узкий  подбородок,  парень
наверняка жалел о сбритой бородке. Маленькая женщина  Селанда  держала  всех
этих дураков в кулаке, что, впрочем, не мешало ей самой оставаться такой  же
дурой. Надо же, водная клятва!.. Селанда не отрывала взгляда от золотых глаз
Перрина. - Мы будем подчиняться вам, пока леди Фэйли не верн„тся.  Потом  мы
снова будем  принадлежать  ей.  А  она  сможет  назначить  нам  тох.  -  Это
последнее,  по-видимому,  предназначалось  скорее  для  остальных,  чем  для
Перрина.
   - Сойд„т, - сказал  он.  Он  старался  прибавить  мягкости  в  голос,  но
безуспешно. - Я знаю, что вы, все вы, верны ей. Это достойно уважения. - Это
единственное, что он в них уважал. На  извинение  мало  похоже;  они  похоже
решили так же. Селанды что-то проворчала, а остальные, расходясь, бросали на
него сердитые взгляды. Ну и шут с ними. Лишь бы  слово  сво„  сдержали.  Эта
стайка недоумков никогда не работала вместе с остальными.
   Лагерь быстро пустел.  Лошади  тащили  на  юг  фургоны,  поставленные  на
полозья.  Животные,  пробиваясь  сквозь  снега,  нарушали  нетронутое  белое
покрывало, но за полозьями тянулись лишь тонкие порезы,  которые  немедленно
зализывал падающий снег. На холме остались немногие мужчины,  да  и  те  уже
забирались в с„дла и двигались вслед за  фургонами.  Проехали  Хранительницы
Мудрости. Даже гай'шайн  ехали  верхом.  Неизвестно,  насколько  настойчивым
Даннил осмелился быть, но этого оказалось вполне достаточно. По сравнению  с
Сеонид и Масури Хранительницы держались в с„длах, мягко говоря, неловко,  но
вс„ же не так плохо, как гай'шайн. Мужчины и женщины в  белых  одеждах  были
посажены в с„дла уде на третий день после выпадения снега. Но опыта  за  это
время у них не прибавилось. Они скорчились в с„длах, судорожно  цепляясь  за
гриву или луку седла, как будто опасались свалиться в  любой  момент.  Чтобы
загнать их на лошадей понадобилась помощь Хранительниц Мудрости,  и  кое-кто
готов  был  прямо  сейчас  соскользнуть  на  землю,  если  бы  за  ними   не
присматривали.
   Перрин с трудом забрался в седло Ходока. Он  был  вовсе  не  уверен,  что
удержится на коне. Что ж,  пора  отправляться  в  путь,  хотя  меньше  всего
хотелось сейчас трястись в седле.  Ему  казалось,  что  он  готов  убить  за
горбушку хлеба. Или немного сыра. Или кролика.
   - Айильцы идут!