изнутри, тотчас исчезли. Минуло лишь мгновение, но
казалось, оно длилось вечность.
   - Ты не заберешь мою душу! - выкрикнул он. - На  этот  раз  я  покончу  с
тобой навсегда! И покончу сейчас же!
   И Ба'алзамон сгинул - и человек, и  тень  исчезли.  На  миг  Ранд  замер,
нахмурясь. После того как Ба'алзамон пропал, осталось  какое-то  ощущение...
то ли сложилось что-то, то  ли  свернулось.  Ощущение  некоего  скручивания,
будто Ба'алзамон каким-то образом искривил, перекосил  ткань  существования.
Не обращая внимания на воззрившихся  на  него  людей,  позабыв  про  Морейн,
смятым комочком застывшую у подножия колонны,  Ранд  потянулся  -  потянулся
через Калландор -  и  вывернул  реальность,  создав  дверь  куда-то  в  иное
пространство. Он понятия не имел, куда она ведет,  знал  только  одно:  туда
бежал Ба'алзамон.
   - Теперь охотник я! - произнес он и шагнул в открывшийся портал.

***

   Каменная  твердь  под   ногами   Эгвейн   содрогнулась.   Сама   Твердыня
содрогнулась,  зазвенев,  точно  гонг.   Девушка   удержала   равновесие   и
остановилась, прислушавшись. Больше никаких звуков не раздалось,  сотрясение
не повторилось. Что бы ни случилось, это кончилось.
   Девушка заспешила дальше. Путь  преградила  дверь  из  железных  прутьев,
замкнутая висячим замком больше ее головы. Еще не доходя до решетки,  Эгвейн
направила Землю, и, когда  она  толкнула  дверь,  замок  слетел,  распавшись
надвое.
   Комнату за этой дверью девушка постаралась  миновать  побыстрее,  избегая
смотреть на предметы, развешанные  на  стенах.  Самыми  невинными  выглядели
плетки и железные щипцы. С легкой дрожью Эгвейн толкнула небольшую  железную
створку и вышла в коридор, вдоль которого тянулись грубые деревянные  двери.
Меж ними чадили факелы, вставленные в железные  скобы-держатели.  У  девушки
точно камень с души свалился - и  от  того,  что  те  жуткие  вещи  остались
позади, и от того, что она нашла искомое. Но какая камера?
   Деревянные двери открывались легко.  Некоторые  были  не  заперты,  а  на
других  запоры  сопротивлялись  не  дольше  того  внушительного  замка,  что
встретился ей раньше. Но все камеры  были  пусты.  Ну  разумеется.  Кому  же
хочется увидеть себя  во  сне  в  этаком-то  месте!  Любой  узник,  которому
довелось оказаться в Тел'аран'риоде, захочет, чтобы ему  снилось  что-нибудь
поприятнее.
   На минуту Эгвейн почувствовала, что близка  к  отчаянию.  Ну  найдет  она
нужную камеру,  а  какая  разница?  Что  дальше?  Если  вообще  возможно  ее
отыскать. Коридор тянулся все дальше и дальше, к нему примыкали Другие.
   Вдруг Эгвейн заметила, как впереди что-то мерцает.  Обрисовалась  фигура,
еще менее вещественная, чем Джойя Байир. Однако  это  была  женщина.  Эгвейн
была совершенно уверена. Возле одной из камер, рядом  с  дверью,  сидела  на
скамейке женщина. Очертания ее заколебались, фигура мигнула, исчезла,  вновь
появилась, пропала. Никакой  ошибки!  Эта  тонкая,  стройная  шея,  бледное,
невинное с виду личико. А веки подрагивают. Амико Нагойин хотелось спать,  у
нее слипались глаза. Охраняющую пленниц женщину тянет в сон! И очевидно, она
при этом дремотно, не отдавая себе отчета, поигрывает  одним  из  украденных
тер'ангриалов. Эту тягу Эгвейн вполне могла понять - ей самой стоило больших
усилий хотя бы два-три дня не использовать свой, тот, который ей дала Верин.
   Эгвейн знала: отрезать женщину от Истинного Источника,  даже  если  та  в
объятиях саидар, возможно, но рассечь  уже  установленное  плетение  намного
труднее и сложнее, чем преградить еще  не  сформировавшийся  поток.  Девушка
определила рисунок для своего плетения, подготовила  основу,  укрепила  нити
Духа, на этот раз сделав их  толще  и  тяжелее.  В  итоге  получилось  более
плотное переплетение с режущей кромкой, как у наточенного ножа.
   Подрагивающая фигура Приспешницы Тьмы появилась вновь, и  Эгвейн  ударила
потоками  Духа  и  Воздуха.  Мгновение  что-то,   казалось,   сопротивляется
переплетению Духа, и девушка влила в него всю доступную ей мощь.
   Амико Нагойин закричала. Вопль прозвучал тонко,  едва  слышно,  такой  же
слабый, как и колеблющиеся очертания ее самой, - фигура казалась  бесплотной
тенью по сравнению с тем, чем была Джойя Байир. И тем не менее сплетенные из
Воздуха путы надежно удержали ее,  Амико  не  исчезла  снова.  Ужас  исказил
красивое  личико  Приспешницы  Тьмы;  она  что-то  лепетала,   но   как   ни
напрягалась, крики ее были шепотом, тихим и невнятным, и Эгвейн не понимала,
что та мямлит.
   Стягивая свое плетение вокруг Черной сестры, укрепляя  и  усиливая  нити,
Эгвейн уделила внимание и двери камеры. Нетерпеливым  порывом  она  впустила
поток Земли в железный замок.  Тот  рассыпался  черной  пылью,  заклубившись
туманом, который  бесследно  растаял,  не  успев  достигнуть  пола.  Девушка
распахнула дверь и нисколько  не  удивилась,  обнаружив  за  порогом  пустую
камеру, там лишь горел единственный факел из тростника.
   Но Амико в путах, и дверь открыта.
   На минуту девушка задумалась, что  делать  дальше.  А  потом  шагнула  из
сна...

***

   ...и проснулась - мучимая жаждой, с ноющими синяками  и  ссадинами,  а  в
спину давит стена камеры, и глаза устремлены на  плотно  затворенную  дверь.
Конечно. То, что случается там  с  живыми  существами,  при  их  пробуждении
оказывается реальным. Но, что бы я ни  делала  во  сне  с  камнем,  железом,
деревом, ни на что в мире яви не влияет.
   Найнив и Илэйн по-прежнему стояли  на  коленях  рядом  с  Эгвейн.  Найнив
сказала:
   - Там за дверью только что кто-то кричал, но больше ничего не  случилось.
Ты узнала, как нам выбраться?
   - Выйти мы должны суметь, - сказала Эгвейн. - Помогите мне  встать,  и  я
разделаюсь с замком. Амико нам не помешает. Это она кричала.
   Илэйн покачала головой:
   - Как только ты ушла, я постоянно  пыталась  достать  до  саидар.  Теперь
что-то изменилось, но я по-прежнему отрезана.
   Эгвейн  сформировала  внутри  пустоту,  превратилась  в  розовый   бутон,
раскрывающийся саидар. Невидимая стена по-прежнему  не  пускала  ее.  Сейчас
стена мерцала, по ней пробегали волны. В какие-то моменты девушке  казалось,
что она почти ощущает, как Истинный Источник начинает  наполнять  ее  Силой.
Почти. Экран судорожными рывками  то  возникал  в  реальности,  то  исчезал.
Слишком быстро, и ей не под силу было заметить частоту его биений. С тем  же
успехом он мог оставаться непоколебимо  тверд.  Эгвейн  посмотрела  на  двух
других женщин:
   - Я опутала ее. Отсекла. Она же живое существо, не мертвое железо. Она  и
сейчас должна быть отгорожена.
   - С барьером, которым нас отсекли, что-то случилось, - заметила Илэйн,  -
но Амико все еще как-то ухитряется его удерживать.
   Эгвейн устало оперлась затылком о стену:
   - Мне нужно попытаться еще раз.
   - А у тебя хватит сил? - поморщилась Илэйн. - Сказать откровенно, голос у
тебя слабее, чем раньше. Эгвейн, тебе и первая-то попытка тяжело далась.
   - Там у меня сил  хватит.  -  Она  чувствовала  себя  совсем  измотанной,
обессиленной, но у них  был  один-единственный  шанс.  Другого  выхода  нет.
Больше слов не понадобилось, лица подруг сказали Эгвейн, что девушки  с  ней
согласны, хоть это решение им и не нравилось.
   - Ты сумеешь опять заснуть? - наконец спросила  Найнив.  -  Спой  мне.  -
Эгвейн с трудом улыбнулась. - Как  ты  мне  пела,  когда  я  была  маленькой
девочкой. Споешь?
   Сжимая в руке ладонь Найнив,  зажав  в  другой  каменное  кольцо,  Эгвейн
закрыла глаза и постаралась  обрести  дорогу  в  сон,  ведомая  бессловесным
напевом.

***

   Широкая дверь  из  железных  прутьев  была  распахнута,  комната  за  ней
казалась совсем безжизненной, но Мэт переступил ее порог с  опаской.  Сандар
оставался в коридоре,  пытаясь  наблюдать  одновременно  за  обоими  концами
перехода. Его не отпускала тревожная уверенность, что в любой момент, откуда
ни возьмись, появится Благородный Лорд, а то и  сотня  Защитников.  Людей  в
комнате не было. Судя по брошенным на длинном столе ложкам, по  недоеденному
ужину, они поспешно  убежали,  без  сомнения,  из-за  гремящей  и  топочущей
наверху битвы. А при виде  предметов,  развешанных  на  стенах,  Мэт  только
порадовался, что ему посчастливилось с  ними  не  встретиться.  Всевозможные
хлысты, плетки разной длины, с каким угодно числом  хвостов  любой  толщины.
Клещи и щипцы, зажимы и тиски, кандалы, колодки, цепи. Предметы, похожие  на
металлические сапоги, рукавицы, шлемы с торчащими во все  стороны  огромными
винтами, которыми, видимо, их затягивали. О назначении многих приспособлений
Мэту не хотелось даже строить догадки. Повстречай он тех, кто использует эти
страшные вещи, то,  скорей  всего,  дальше  пошел  бы,  только  окончательно
удостоверившись, что они мертвы, все до единого.
   - Сандар! - шипящим шепотом позвал Мэт. - Ты там  что,  вознамерился  всю
эту проклятую ночь проторчать?
   А сам поспешил к внутренней двери - тоже с решеткой,  как  и  первая,  но
поменьше - и, не дожидаясь ответа, вошел.
   В длинный коридор, освещаемый такими же, как в  той  комнате,  камышовыми
факелами, выходила череда грубо отесанных деревянных дверей. Возле одной  из
них, не далее чем в двадцати шагах от Мэта, на скамейке, опершись  спиной  о
стену, сидела женщина. Причем застыла  она  в  совершенно  немыслимой  позе.
Услышав шорох сапог  по  камню,  она  медленно  повернула  голову  на  звук.
Симпатичная молодая женщина. Мэта удивило, что она  почти  не  пошевелилась,
только голову повернула, да и двигалась будто спящая.
   Она пленница? И просто сидит в коридоре? Но ведь человек, с  таким  лицом
не может использовать штуки, что висят там на стенах. Женщина и в самом деле
выглядела спящей, глаза ее были полуприкрыты. И страдание на  этом  красивом
лице со всей определенностью относило ее к мученицам, а не к мучителям.
   - Стой! - крикнул за спиной Мэта Сандар. - Она - Айз Седай! Она вместе  с
другими схватила тех женщин, которых ты ищешь!
   Мэт замер на месте, уставившись на женщину. Он хорошо помнил, как  Морейн
швыряла огненные шары. М-да, а удалось бы ему отразить  такой  огненный  шар
своим посохом? Знать бы еще, достанет ли его удачи на то,  чтобы  удрать  от
Айз Седай.
   - Помогите мне, - едва слышно промолвила она. Хотя глаза  ее  по-прежнему
застилала поволока сна, мольба  в  голосе  говорила  о  страдании  наяву.  -
Помогите мне. Пожалуйста!
   Мат заморгал. От шеи и ниже у нее до сих пор не дрогнул ни единый мускул.
Юноша осторожно подступил  ближе,  взмахом  руки  велев  Савдару  прекратить
стенать о том, что женщина -  Айз  Седай.  Женщина,  следя  за  Мэтом,  чуть
повернула голову. Но и только.
   На поясе у нее висел огромный железный ключ. С полминуты Мэт  пребывал  в
нерешительности. Сандар сказал, она - Айз Седай. Тогда почему она с места не
двинется? С замиранием сердца юноша высвободил ключ - с такой осторожностью,
будто вынимал кусок мяса из волчьей пасти. Она  выкатила  глаза,  косясь  на
дверь у себя за спиной, и издала сдавленный  звук  -  таким  шипением  кошка
встречает огромную собаку, которая с рычанием входит к  ней  в  комнату,  не
имеющую другого выхода.
   Мэт ничего не понимал, но пока она не мешает открывать дверь,  какое  ему
дело, пусть себе сидит, будто пугало набитое. А с другой стороны, он  гадал,
что там, за дверью, и впрямь ли этого нужно бояться. Если она  из  тех,  кто
пленил Эгвейн и остальных, то вполне объяснимо и резонно, что  она  сторожит
узниц. Из глаз женщины текли слезы. Только у нее такой вид, точно там заперт
распроклятый  Получеловек.  Однако  есть  лишь  один  способ  все  выяснить.
Прислонив свой посох к стене,  Мэт  повернул  в  замочной  скважине  ключ  и
распахнул  дверь,  готовый  тут   же   кинуться   наутек,   если   возникнет
необходимость.
   Найнив и Илэйн стояли на коленях,  между  ними  лежала  на  полу  Эгвейн,
которая, по  всей  вероятности,  спала.  Увидев  опухшее  лицо  Эгвейн,  Мэт
задохнулся от жалости, и ему уже не казалось, что  девушка  спит.  Найнив  и
Илэйн обернулись к открывшейся двери, обе молодые женщины  были  избиты  так
же, как и Эгвейн, - в голове у Мэта крутилось только одно: Чтоб мне сгореть!
Чтоб мне сгореть! Они смотрели на него, не веря  своим  глазам,  раскрыв  от
изумления рты.
   - Мэтрим Коутон, - проговорила Найнив с немалым потрясением,  -  что,  во
имя Света, ты-то здесь делаешь?
   - Проклятье, я вас освободить пришел, - ответил  он.  -  Сгореть  мне  на
месте, но встречают меня так, будто я явился пирог спереть! Такого приема  я
никак не ждал! Потом, если захочешь, расскажешь, отчего у вас  видок,  точно
вы с медведями дрались. Если Эгвейн не может идти, я ее на закорках  понесу.
По всей Твердыне, да и окрест нее, полно  айильцев.  И  то  ли  они  убивают
проклятых Защитников, то ли Защитники их убивают, но, в  общем,  как  бы  ни
обстояло дело, нам лучше убраться отсюда подобру-поздорову, пока можем! Если
еще можем! Не то эти распро...
   - Попридержи язык, - оборвала его Найнив, а Илэйн одарила юношу одним  из
тех осуждающих взглядов, которыми дано умело пользоваться  только  женщинам.
Но большего внимания Мэт, похоже, не удостоился.
   Девушки принялись трясти и теребить Эгвейн, словно ее лицо не было сейчас
чуть ли не сплошным синяком. Мэт в  жизни  не  видывал,  чтобы  кого-то  так
жестоко избивали.
   Веки Эгвейн дрогнули, тяжело поднялись. Девушка застонала.
   - Почему вы разбудили меня? Мне нужно понять. Если ослабить на ней  путы,
она проснется и заново я ее не поймаю. Но если я не отпущу силки,  не  может
же она все время оставаться во сне и...  -  Взор  ее  упал  на  Мэта,  глаза
девушки округлились. -  Мэтрим  Коутон,  что,  во  имя  Света,  ты-то  здесь
делаешь?
   - Сама ей скажи, - обратился Мэт к Найнив. - А то я слишком  занят  вашим
спасением и недосуг мне за языком следить...
   Женщины смотрели ему за спину, так сверкая глазами,  словно  жалели,  что
под рукой нет ножа поострее.
   Мэт стремительно развернулся  на  каблуках,  но  увидел  только  Джуилина
Сандара - вид у того был такой, будто он проглотил гнилую сливу.
   - У них есть на то причина, - сказал он Мэту. - Я... я их предал. Но  мне
пришлось. - Это он говорил  уже  не  Мэту,  а  женщинам,  которые  жгли  его
гневными взглядами. - Со мной говорила одна, та,  у  которой  много  косичек
цвета меда... Вот я и... Я вынужден был так сделать...
   Долго-долго все трое неотрывно смотрели на него.
   - Лиандрин мастерица на всякие гнусные и подлые штучки, мастер Сандар,  -
наконец промолвила Найнив. - Наверное, не во всем виноваты  вы  один.  Потом
будем искать, кого за что корить и осуждать.
   - Если с этим все прояснилось, - вмешался Мэт, - может,  все-таки  двинем
отсюда?
   Предмет беседы для него был ясен как  темный  лес  в  густом  тумане,  но
больше всего ему хотелось отсюда убраться.
   Три девушки неловко проковыляли за ним в  коридор  и  остановились  возле
сидевшей на скамейке женщины. Она бешено завращала  глазами,  покосилась  на
бывших узниц и захныкала:
   - Пожалуйста! Я вернусь к Свету. Поклянусь повиноваться вам! С Клятвенным
Жезлом в руках поклянусь. Пожалуйста, не...
   Мэт вздрогнул, когда  Найнив  вдруг  шагнула  назад  и  наотмашь  ударила
женщину кулаком, сбив ее со скамейки. Та так и  осталась  лежать,  глаза  ее
закрылись, она лежала на боку, как оледеневшая,  в  той  же  позе,  в  какой
сидела на скамейке.
   -  Пропало,  -  взволнованно  произнесла  Илэйн.  Эгвейн  наклонилась   к
потерявшей сознание женщине, порылась у нее в поясном  кошеле  и  переложила
оттуда что-то в свой. Что именно это было, Мэт не разглядел.
   - Да! Чувство просто чудесное! Когда ты ее ударила, Найнив, в ней  что-то
изменилось. Не знаю точно что, но я это ощутила.
   Илэйн кивнула:
   - Я тоже это почувствовала.
   - Как бы мне хотелось изменить в ней  все,  до  самого  конца,  -  мрачно
заметила Найнив.  Она  обхватила  ладонями  голову  Эгвейн;  та  вскинулась,
привстала на цыпочки, глотая воздух. Когда Найнив отпустила  девушку,  чтобы
возложить руки на Илэйн, синяки у Эгвейн исчезли. И  ссадины  Илэйн  пропали
так же быстро.
   - Проклятье! Кровь и распроклятый пепел! - воскликнул Мэт. - С  чего  это
ты ударила женщину, которая просто сидела  тут?  Она  и  пошевелиться-то  не
могла!
   Все три женщины повернулись к своему спасителю и взглянули на него, а тот
придушенно всхлипнул, потому что  воздух  вокруг  него  словно  сгустился  в
вязкое желе. Юношу на добрых три фута приподняло над полом, сапоги болтались
в воздухе. О, чтоб мне сгореть, это Сила! Вот  тебе  на!  Я-то  боялся,  что
проклятую Силу на мне зачнут использовать Айз Седай,  а  получилось,  что  с
этой Силой за меня взялись те проклятые женщины, которых я  спасаю!  Чтоб  я
сгорел!
   - Ничего ты не понимаешь, Мэтрим Коутон, совсем ничего, - сказала  Эгвейн
с холодком в голосе.
   - А пока не поймешь, -  прибавила  Найнив  еще  более  суровым  тоном,  -
предлагаю тебе держать свое мнение при себе.
   Илэйн же ограничилась  взглядом,  который  напомнил  Мэту,  как  на  него
посматривала мать, отправляясь срезать прут подлиннее и погибче с намерением
задать неслуху-сыну розог. Не пойми почему он ухмыльнулся девушкам  -  такой
улыбкой он обычно после хорошей порки тем самым прутом наделял матерь.  Чтоб
мне сгореть, но если им этакое  по  силам,  то  не  понимаю,  каким  образом
кому-то вообще удалось запереть их в камере!
   - Одно я понимаю: я вытащил вас из какой-то  передряги,  из  которой  вам
самим было не выбраться, а благодарности у вашей  троицы  как  у  проклятого
сквалыги из Таренского Перевоза, которому больные зубы житья не дают!
   - Ты прав, - сказала Найнив, и сапоги Мэта неожиданно впечатались в  пол,
да так, что у него зубы клацнули, едва не уполовинив язык. Но он вновь обрел
способность двигаться. - Как ни больно мне это признавать, я скажу: ты прав.
Мэта  так  и  подмывало  ответить  какой-нибудь  колкостью,  но  он  поборол
искушение съязвить, хотя голос Найнив можно было  счесть  виноватым  лишь  с
большой натяжкой, - Ладно, но теперь-то мы можем уйти? Сандар полагает, что,
пока там сражаются, мы с ним сумеем вывести вас через  маленькую  калитку  у
реки.
   - Я еще не ухожу, Мэт, - сказала Найнив. - Лично я хочу найти Лиандрин  и
спустить с нее шкуру, - проговорила Эгвейн.  Судя  по  голосу,  именно  так,
буквально, она и намеревалась поступить.
   - А я бы, - поделилась своим желанием Илэйн, - лупила Джойю Байир до  тех
пор, пока она не заверещит, но, если попадется  другая,  особо  горевать  не
стану.
   - Вы что, оглохли? - зарычал Мэт. -  Там  сражение  идет!  Я  пришел  вас
спасти, и я вас спасу!
   Эгвейн, проходя мимо, ласково потрепала юношу по щеке.  То  же  проделала
Илэйн. Найнив только фыркнула. Мэт, раззявив рот, уставился им вслед.
   - Почему ты ничего не сказал? - опомнившись, накинулся он на ловца воров.
- Я видел, к чему привели твои  речи,  -  без  всяких  околичностей  ответил
Сандар. - Я же не дурак.
   - Хорошо, но я не  полезу  в  самую  гущу  битвы!  -  крикнул  Мэт  вслед
женщинам. А те уже выходили через маленькую зарешеченную дверь. -  Я  ухожу,
слышите?
   Они даже не обернулись. Вот сунутся ненароком куда-нибудь, а их и  убьют!
Оглянуться не успеют, как мечом проткнут! Ворча себе под  нос,  Мэт  закинул
свой боевой посох на плечо и двинулся за девушками.
   - А ты так и будешь тут стоять? - окликнул он ловца воров. - Не для  того
я столько одолел, чтоб теперь позволить им погибнуть!
   Сандар нагнал Мэта  в  комнате  с  кнутами.  Трех  женщин  здесь  уже  не
оказалось, но у Мэта было чувство, что отыскать их  будет  нетрудно.  Только
примечай, где мужчины в воздухе висят! Проклятые женщины! Он ускорял  шаг  и
дальше бежал легкой рысцой.

***

   Перрин с мрачным видом шел по переходам Твердыни,  настойчиво  разыскивая
хоть какой-то след Фэйли. Он вы