Найнив, у него голова с каждым днем распухает.
     - Помнится, когда  я  считала, что  ты  станешь Мудрой, -  кривя  губы,
промолвила  Найнив,  - то учила  тебя опухоли снимать. Для него будет лучше,
если  ты  так  и  сделаешь, пусть  даже  он  в  королевского быка на  выпасе
превратится. Может быть, самое то, раз он нынче таким стал. По-моему, короли
-  да  и королевы -  выставляют себя дураками, забывая,  кто они, и потакают
лишь  своим  слабостям. Но еще  хуже они  оказываются, когда помнят, что они
важные шишки,  но забывают о том, что все равно остаются людьми. Много нужно
потрудиться  тому,  чья единственная забота - напоминать,  что  сильные мира
сего едят, потеют и плачут точно так же, как любой фермер.
     Мелэйн  закуталась  в  шаль, не  уверенная,  то ли согласиться,  то  ли
возразить, но Эгвейн сказала:
     -  Я  попробую. Но порой он сам  на себя не похож,  а когда  похож,  то
обычно такой надменный, что  этакий гордый пузырь не проколоть - уж  слишком
толст.
     - Постарайся как следует. Помоги  Ранду, не дай ему забыть самого себя.
Наверное,  это  лучшее, что для  него можно сделать.  И  для  него -  и  для
остального мира.
     Потом  воцарилось  молчание.  Найнив  с  Эгвейн  определенно не  хотели
говорить, что со  временем Ранду суждено  сойти с ума, и Мелэйн эта  тема не
доставляла никакого удовольствия.
     -  У меня  еще  есть кое-что  важное, - промолвила  наконец  Найнив.  -
По-моему, Отрекшиеся что-то затевают.
     Как она и обещала, о  Бергитте не было сказано ни слова. Пусть считают,
будто она  сама  видела  Ланфир и  прочих.  По правде говоря, Найнив  только
Могидин бы  узнала  в лицо.  Ну еще,  пожалуй, Асмодиана, хоть  и видела его
единожды, да и  то  издали.  Найнив надеялась,  что  никто из собеседниц  не
вздумает расспрашивать, каким  образом ей удалось узнать, кто  есть кто, или
почему ей кажется,  будто  Могидин  может затаиться. На  самом  деле вопросы
возникли вовсе не об этом.
     -  Ты бродила  по  Миру  Снов?  -  Глаза Мелэйн превратились в  зеленые
льдинки.
     Найнив встретила ее суровый взор не менее суровым, сколько бы Эгвейн ни
качала сокрушенно головой.
     - Вряд ли бы я иначе увидела Равина и остальных. Разве не так?
     - Айз  Седай, ты мало знаешь, а пытаешься взять на себя чересчур много.
Тебя не стоило  учить  той малости,  что ты умеешь. Что до  меня, то я порой
жалею, что мы даже  на  эти встречи  согласились. Необученных  женщин нельзя
пускать в Тел'аран'риод.
     - Я сама обучилась куда большему, чем научили меня вы. - Найнив усилием
воли сохраняла  спокойствие. - Направлять я научилась  сама, а что  касается
Тел'аран'риода, не вижу особой разницы. - Лишь из чистого упрямства и  из-за
гнева  она так сказала.  Верно, направлять Силу она научилась  сама,  но  не
понимая, что делает, и не очень у нее получалось. Еще до отправления в Белую
Башню она иногда Исцеляла, не ведая  ничего, пока ей это не доказала Морейн.
Наставницы в Башне объяснили, почему Найнив, чтобы  направлять  Силу,  нужно
разозлиться:  она скрывала  от себя эту способность,  боялась ее,  и  только
ярость могла пробить давние, загнанные глубоко-глубоко страхи.
     - Значит, ты одна из тех, кого  Айз  Седай зовут дичками.  -  Последнее
слово  было произнесено с неким намеком, то ли с насмешкой, то ли с жалостью
- Найнив очень не  понравился тон Мелэйн. В Башне  это слово редко считалось
похвалой. Конечно  же, у айильцев дичков - или, как их еще называли, дикарок
- не было. Способные направлять Хранительницы выискивали даже  тех  девушек,
которые с  рождения обладали  самой  слабой  искрой  дара,  тех,  в ком  эта
способность рано  или  поздно проявится, будут они учиться  или  нет.  Также
Хранительницы заявляли, что ищут и тех девушек, в ком нет подобной искры, но
кого  можно научить. Ни одна из  айилок не погибла, пытаясь освоить этот дар
собственными  силами.   -  Тебе   известно,   Айз  Седай,   какие  опасности
подстерегают  того, кто постигает  Силу без  должного руководства. Не думай,
что опасности сна меньше. Они столь же велики. Пожалуй, даже больше для тех,
кто осмеливается бродить в Мире Снов, не обладая нужными знаниями.
     - Я осторожна, - натянуто проговорила Найнив. Не затем она здесь, чтобы
ей читала  нотации  эта  солнечноволосая лиса  айильского роду-племени.  - Я
знаю, что делаю, Мелэйн.
     - Ничего ты не знаешь и ничего не понимаешь. Ты такая же упрямая, какой
была она, когда пришла к нам. - Мелэйн одарила Эгвейн улыбкой, которая вроде
бы была ласковой. - Мы смирили это неумеренное буйство, и обучение ее теперь
идет гладко и  быстро. Хотя она все еще допускает много  ошибок. - Довольная
улыбка  Эгвейн потухла. Найнив  заподозрила,  что именно из-за  этой ухмылки
Мелэйн и  добавила  последнюю фразу. - Если тебе хочется бродить по снам,  -
продолжала айилка, - то милости  просим к нам. Мы точно так же обуздаем твое
рвение и научим тебя всему.
     -  Спасибо  вам  большое,  но  обуздывать  меня  не нужно, - с вежливой
улыбкой ответила Найнив.
     - Ааналлеин умрет в тот же день, когда узнает о твоей смерти.
     Ледяная  игла пронзила  сердце  Найнив. Ааналлеин  - так  айильцы звали
Лана.  На Древнем  Языке это  значило  Единственный, или  Одиночка,  или  же
Человек,  который  представляет  весь  народ, -  точный перевод  был  подчас
затруднителен.  Айильцы  выказывали  Лану  большое уважение -  человеку,  не
отказавшемуся  от  борьбы с  Тенью  и  продолжающему  вести войну  с врагом,
который уничтожил его страну и его народ.
     - Это нечестно, это грязный приемчик в борьбе, - пробормотала Найнив.
     - Разве мы  боремся?  - изогнула бровь Мелэйн. - Если так,  то знай:  в
битве есть только победа или поражение. Правила не причинять боли - лишь для
игр и забав. Я  хочу, чтобы ты  пообещала, что ничего не  станешь делать  во
сне, не  спросив сначала у одной из нас.  Мне  известно, Айз Седай не  лгут,
поэтому я хотела бы услышать, как ты сама скажешь эти слова.
     Найнив заскрежетала зубами. Дать такое обещание легче легкого. Она ведь
может  и не  исполнять обещанного - Тремя Обетами она не  связана. Но  тогда
получится, что Мелэйн права. Этого Найнив допустить не могла, поэтому ничего
обещать не станет.
     - Мелэйн, она не даст обещания, - наконец проговорила Эгвейн. - Когда у
нее  такой упрямый вид,  как у мула, то  она не вылезет  из  дома, даже если
крыша, горит.
     Найнив зло полыхнула взором на девушку. Как  у мула! А  она ведь просто
отказывается, чтобы ее туда-сюда водили, точно тряпичную куклу.
     Так и не дождавшись слова Найнив, хоть и ждала долго, Мелэйн вздохнула:
     -   Очень   хорошо.  Но   не  лишним  будет  напомнить,  Айз  Седай:  в
Тел'аран'риоде ты всего- навсего дитя. Пойдем, Эгвейн. Нам пора.
     Изумление  промелькнуло  по  лицу  Эгвейн,  когда  они с Хранительницей
медленно растворялись в воздухе.
     Вдруг  до Найнив дошло, что ее наряд изменился.  Точнее, его изменили -
Хранительницы   Мудрости   знали   о   тел'аран'риоде    достаточно,   чтобы
воздействовать и на других, а не только на себя. Теперь на Найнив  оказались
белая  блузка и  темная юбка, но, в отличие от одежды только что исчезнувших
женщин,  юбка у нее  и до колен не доходила. Туфли  и чулки  пропали; волосы
были  заплетены в  две косички, над  каждым ухом,  а  в них вплетены  желтые
ленточки. Возле ее  голых ступней  сидела  тряпичная  кукла  с вырезанным из
дерева и раскрашенным лицом.  Найнив  услышала  яростный скрип  своих зубов.
Однажды такое уже случилось, и она выпытала после у  Эгвейн, что так айильцы
одевают маленьких девочек.
     В ярости Найнив вернула себе  желтое  тарабонское платье  из шелка - на
этот раз оно облегало ее еще  плотнее - и злым пинком отбросила куклу прочь.
Та улетела, исчезнув в воздухе. Нет, точно эта Мелэйн глаз на Лана положила.
А  как же, ведь все айильцы считают его героем. Высокий  ворот превратился в
кружевную стойку, глубокий узкий вырез открыл ложбинку  на груди.  Если  эта
женщина  будет  ему  беспрестанно  улыбаться!..  Если   он!..  Найнив  вдруг
сообразила, как  быстро опускается линия  декольте, как оно  расширяется,  и
поспешно  вернула платью прежнюю строгость, оставив, правда, небольшой вырез
-  такой,  чтобы не  краснеть. Платье  вдруг  стало  таким  тесным,  что она
пошевелиться не могла - пришлось и об этом позаботиться.
     Итак,   выходит,   она   должна  просить  разрешения,   да?  Бежать   к
Хранительницам за позволением что-то сделать?  Разве не она одолела Могидин?
Тогда ее победа произвела на  них должное впечатление, но видно, они об этом
позабыть успели.
     Что  ж, если Бергитте не  в  силах  помочь  и  не  может разузнать, что
творится в Башне, Найнив сама найдет способ все разведать.



        ГЛАВА 15. Что можно узнать во снах


     Найнив  тщательно  выстроила  перед  мысленным  взором  образ  кабинета
Амерлин  - точно  так же, как, погружаясь в сон,  представляла  себе  Сердце
Твердыни. Ничего  не  случилось,  и  Найнив  нахмурилась.  Она  должна  была
перенестись  в  Белую   Башню,  в  комнату,  которую   мысленно  нарисовала.
Попытавшись еще раз, Найнив вызвала в памяти картину той комнаты, где бывала
не в пример чаще - к своему неудовольствию.
     Сердце   Твердыни  превратилось   в   кабинет  Наставницы  Послушниц  -
небольшую, обшитую темными панелями  комнатку,  с простой  прочной  мебелью,
которая  знала  несколько  поколений  женщин,  занимавших  этот  пост.  Если
проступок  послушницы  оказывался  настолько  тяжким,  что  его не  искупить
несколькими  сверхурочными  часами  чистки  кастрюль  и котлов  или  работой
граблями  на  дорожках,  провинившуюся присылали сюда. Чтобы в  этот кабинет
получила вызов Принятая, проступок ее должен быть  куда серьезней, но и  она
переступала порог этого кабинета свинцовыми ногами, зная, что уйти отсюда ей
суждено, морщась от боли, как всякой послушнице.
     Рассматривать комнату Найнив  не хотелось  - не однажды Шириам называла
ее тут своевольной  упрямицей,  - но поймала себя  на  том,  что  смотрит  в
зеркало на стене. В него глядели послушницы и Принятые, видя свои зареванные
лица  и  слушая,  как  Шириам выговаривает  им о  необходимости  подчиняться
правилам и выказывать  надлежащее почтение или отчитывает еще за что-нибудь.
Найнив тяжело  давалось подчинение правилам  и почтительное отношение к кому
бы то ни было. Слабые остатки позолоты на резной раме свидетельствовали, что
висит здесь это  зеркало если  не с самого Разлома, то наверняка с Войны Ста
Лет.
     Тарабонское  платье было прекрасно,  но  у  любого, кто  увидит  в  нем
Найнив, возникнут подозрения. Обычно, когда доманийки посещали Башню, наряды
свои  они выбирали осмотрительно, и Найнив  не могла себе представить, чтобы
кто-то, даже во сне очутившись в Башне, не вел себя наипримернейшим образом.
Нельзя сказать, чтобы  Найнив  ожидала кого-нибудь встретить - разве что  на
несколько  мгновений  кто-то случайно  окажется  в тел'аран'риоде.  Ведь  до
Эгвейн в Белой Башне уже четыре  сотни  лет после Корианин Недеал не было ни
одной  женщины, способной вступать в тел'аран'риод. С другой  стороны, среди
похищенных  в  Башне тер'ангриалов, которые по-прежнему  находились в  руках
Лиандрин и ее сообщниц, одиннадцать последней изучала  Корианин.  Два других
предмета исследований Корианин теперь оказались у Илэйн и Найнив, и оба  они
открывали доступ  в тел'аран'риод. Лучше считать,  что и оставшиеся обладают
схожими свойствами. Мало  шансов, что Лиандрин или кто-то  из  ее товарок во
сне отправятся в Башню, из которой бежали, но даже такой шанс слишком велик,
чтобы рисковать угодить в засаду. Вообще-то говоря, Найнив не  может быть до
конца уверенной, что  похищенными тер'ангриалами исчерпывается перечень тех,
которые исследовала Корианин. О  тер'ангриалах,  действие  которых  никто не
понимал, архивные записи подчас говорили очень смутно и невнятно,  и таковые
вполне могли очутиться в лапах Черных сестер, по-прежнему орудующих в Башне.
     Переменившись совершенно, платье теперь стало из мягкой, но все-таки не
очень качественной  белой шерсти, по подолу тянулись семь цветных полос - по
одной для  каждой из Айя.  Если  Найнив увидит кого-нибудь,  кто не исчезнет
через несколько секунд, она вернется в Сиенду, и тогда решат, будто она одна
из Принятых, во сне коснувшаяся тел'аран'риода.  Нет,  вернуться  надо не  в
гостиницу,  а в кабинет  Шириам.  А  всякую встреченную  в  коридорах  Башни
женщину лучше  считать  Черной сестрой, а в  конце концов,  их-то и поручено
выслеживать Найнив.
     Довершая маскировку, Найнив взялась за свою неожиданно  золотисто-рыжую
косу  и показала  язык  лицу  Мелэйн в зеркале.  Вот кого Найнив с  радостью
препоручила бы Шириам для наставлений в этом кабинете.
     Кабинет  Наставницы  Послушниц  располагался  неподалеку  от  келий  ее
питомиц, и в широком, выложенном плитками коридоре с изысканными  гобеленами
и негорящими светильниками время от времени мерцали  двигающиеся фигуры - на
краткие мгновения тут появлялись перепуганные  девушки, все в послушническом
белом. Очень многие  послушницы  в  своих  кошмарах  видят Шириам. Торопливо
шагая мимо.  Найнив не обращала  на них  никакого внимания  - они, ненадолго
задерживаясь в Мире Снов, вряд ли успевали ее увидеть, да и тогда приняли бы
за часть своих сновидений, не более.
     К кабинету Амерлин вела короткая  лестница. Когда Найнив приблизилась к
широким  ступеням, перед ней вдруг возникла Элайда - лицо в бисеринках пота,
кроваво-красное одеяние, на  плечах  палантин  Престола  Амерлин. Или  нечто
очень похожее на палантин Амерлин - на нем не было голубой полосы.
     Безжалостные темные глаза сфокусировались на Найнив.
     - Я -  Престол Амерлин, девчонка!  Разве тебе неизвестно, как  положено
меня приветствовать? Да я тебя... - И она на полуслове пропала.
     Найнив тяжело выдохнула. Элайда - и Амерлин;
     вот  уж точно  кошмарное видение! Наверное, самый ее  разлюбезный  сон,
ехидно  подумала  Найнив.  Скорей в Тире снег повалит, чем  она  так. высоко
взберется.
     Приемная во многом была такой же, какой ее помнила Найнив: широкий стол
и стул за ним предназначались для Хранительницы Летописей; несколько стульев
у  стены -  для  Айз Седай, ожидающих  аудиенции у Амерлин. Послушницам же и
Принятым  положено  дожидаться  вызова  стоя.  Правда,  на  столе  аккуратно
разложены бумаги, перевязанные свитки и большие  пергаменты  с  печатями и с
прописными  буквами -  на  Лиане это не похоже. Нет, неряхой  Лиане  назвать
нельзя,  скорее  наоборот,  однако Найнив  казалось,  что  на ночь та всегда
убирает со стола все документы.
     Она толкнула  дверь во внутренний покой,  вошла и  замерла  на  пороге.
Неудивительно,  что  не удалось попасть сюда с  первой попытки, - кабинет не
имел ничего общего с тем,  каким она его помнила. Украшенный богатой резьбой
стол,  смахивающее на  трон кресло.  Перед  столом  точно  выверенной  дугой
выстроились  табуреты в резных узорах виноградных лоз; между табуретами едва
оставался дюймовый зазор. Но Суан Санчей склонна к простоте, словно показной
аскетизм не позволял ей забывать,  что она остается дочерью простого рыбака,
и  в  кабинете имелся  всего один лишний  стул, на  который  еще  не всякому
посетителю  дозволялось  сесть. А  белая ваза,  наполненная красными розами,
которая установлена на пьедестале!  Больше  на монумент  похоже. Суан любила
цветы,  но  предпочитала  многоцветные  букеты,  напоминавшие  дикий  луг  в
миниатюре.  Раньше  над камином  висел простой рисунок -  рыбацкие  лодки  в
высоких камышах. Теперь там  были  две картины, одна  из  которых показалась
Найнив знакомой. Ранд,  в облаках над Фалме бьющийся  с  Отрекшимся, который
называл себя Ба'алзамоном. Другая,  из  трех деревянных  панелей, изображала
сцены, которые, как Найнив ни силилась, ничего не пробуждали в ее памяти.
     Дверь отворилась,  и у  Найнив  чуть  сердце  из груди  не  выпрыгнуло.
Рыжеволосая Принятая, которую Найнив никогда не встречала, шагнула в кабинет
и  уставилась на нее.  Прошло несколько  мгновений - незнакомка не исчезала.
Найнив решила уже сбежать в кабинет Шириам, когда рыжеволосая заявила:
     - Найнив, если Мелэйн прознает, что ты воспользовалась ее обличьем, она
с тобой такое сделает... Уж не в детское платьице вырядит.
     А потом перед ней предстала Эгвейн, в айильском облачении.
     -  Ты меня так напугала, я чуть  не  поседела, - проворчала  Найнив.  -
Значит,  Хранительницы  Мудрости  наконец-то  соблаговолили  разрешить  тебе
входить в тел'аран'риод, когда тебе захочется? Или же за тобой Мелэйн...
     -  Лучше б  ты  посильнее  испугалась,  -  огрызнулась  Эгвейн, румянец
разгорался  у  нее на щеках.  - Ты дура,  Найнив. Сущий ребенок,  играющий в
амбаре со свечой.
     Найнив задохнулась от возмущения. Ее отчитывает. Эгвейн!
     - Послушай-ка меня, Эгвейн ал'Вир! Я такого от Мелэйн не потерплю, а от
тебя тем более не собираюсь сносить...
     - Лучше бы тебе хоть кому-то поверить, пока себя не угробила.
     - Я...
     -  Если б могла, я  отобрала бы у  тебя  то каменное кольцо.  И  отдала
Илэйн, наказав ей не позволять тебе даже прикасаться к нему!
     - Наказав ей не...
     - По-твоему, Мелэйн преувеличивает? -  строго вопросила  Эгвейн,  грозя
пальчиком  почти  как  Мелэйн.  -  Нет,  Найнив,  нисколько.  Раз  за  разом
Хранительницы  Мудрости   вдалбливают   тебе   в  голову   чистую  правду  о
Тел'аран'риоде,  а ты, видно,  считаешь  их дурами, которые на  ветер  слова
бросают?  А  ты ведь вроде взрослая женщина,  а не  глупая девчонка!  Готова
поклясться,  весь  твой  ум из  головы выдуло, точно  дым. Наберись-ка  ума-
разума, Найнив!  - Она  громко фыркнула, расправляя на плечах шаль. - Сейчас
ты  пытаешься играть  с языками пламени в  большом таком очаге и по глупости
своей не соображаешь, что можешь в огонь свалиться.
     Найнив изумленно смотрела  на девушку. Они  часто  спорили,  но никогда
прежде Эгвейн не  пыталась учинить ей головомойку,  точно девчушке,  которую
застигли с  пальцами  в горшочке  с  медом. Никогда!  Наверно,  всему  виной
платье.  Платье  Принятой,  которое  сейчас  на Найнив, и чужое лицо. Найнив
вновь  стала  сама  собой, теперь уже  в  добротном  синем шерстяном платье,
которое носила на встречах Круга и в котором не раз наставляла Совет на путь
истинный. Она чувствовала себя так, будто вместе с платьем вернула себе весь
авторитет Мудрой.
     -  Мне  хорошо  известно,  сколь  многого я не знаю,  - ровным  голосом
промолвила Найнив, - но эти айильцы...
     -  А ты понимаешь, что способна перенести себя в такой сон, из которого
тебе не выбраться? Сны - реальность здесь. Если угодишь в понравившийся тебе
сон,  можешь оказаться в ловушке - этот сон тебя не выпустит. И ты сама себя
поймаешь в капкан. Будешь сидеть в западне, пока не умрешь.
     - Так ты?..
     - Найнив, по тел'аран'риоду бродят кошмары.
     -  Дашь  ты  мне  наконец хоть слово  сказать?  -  рассердилась Найнив.
Точнее,  попыталась  рассердиться,  слишком  много в  этих  словах  было  от
несбывшейся мольбы - это обстоятельство совершенно ее не устраивало.
     - Нет, не дам, - твердо заявила Эгвейн. - Пока ты не  захочешь  сказать
мне чего-то стоящего. Иного я слышать не желаю. Найнив, я сказала - кошмары,
и я  имела в  виду именно  кошмары. Когда  кому-то попавшему в тел'аран'риод
снятся  кошмары,  они  тоже  становятся здесь  реальностью. А  иногда  после
пробуждения этого  человека порождения  его кошмаров  остаются  тут.  Ты  же
просто ничего не понимаешь! Разве нет?
     Внезапно  грубые пальцы схватили Найнив за руки. Голова у  нее моталась
из  стороны  в  сторону, глаза  полезли  из орбит. Двое огромных,  одетых  в
лохмотья мужчин подняли ее в воздух, лица - загрубелая, наполовину  сгнившая
кожа,  в слюнявых  ртах - острые желтоватые  зубы. Найнив попытала