чал  почти  здраво.  Не  будь ты столь явным
безумцем.
     Эбу Дар. Рука Ранда сжала Драконов Скипетр, и Льюс Тэрин рассмеялся.


        ГЛАВА 24. Время железа



     Примерно в  дюжине  лиг к востоку от Эбу  Дар вынырнувший из скрывавших
восходящее  солнце  облаков  ракен  пошел  на  снижение.  За  прошедшие  дни
пастбище, отмеченное яркими  вымпелами на  высоких шестах как  поле летунов,
оказалось истоптанным и перепаханным. Едва  когти  летающих  ящеров касались
земли,  вся их грация  пропадала бесследно: они  неуклюже  ковыляли по бурой
траве, раскинув широкие, до тридцати шагов в размахе кожистые крылья, словно
им не терпелось снова взмыть в небо. Ракены, ковыляющие по полю, равно как и
скорчившиеся в их седлах летуны, являли собой не слишком приглядное зрелище,
совсем  не  то,  что  представало  взору,  когда  они парили  под  облаками.
Приземлившиеся летуны не вылезали из  седел: один из них передавал донесение
старшему из  наземных служителей,  а  другой, в  то же самое время, принимал
очередной приказ от командира летунов, слишком важного, чтобы самому браться
за поводья без особой на то  надобности. Еще один человек из наземной службы
кормил  ракена  из корзины, тот  разом проглатывал  по две горсти сморщенных
фруктов. Почти сразу же ящер  разворачивался и вразвалку направлялся в хвост
очереди  из  четырех  или  пяти  ему  подобных, дожидавшихся  на  краю  луга
возможности для разбега и взлета.
     Гонцы,  с трудом,  пробиравшиеся  между  частями  пехоты  и  кавалерии,
доставляли   донесения   в  огромный,   осененный   красным  знаменем  шатер
командующего.  Большая  часть  войска  состояла  из  хвастливых  тарабонских
копейщиков  и  выстроившихся ровными  квадратами пикинеров из Амадиции,  чьи
кирасы были раскрашены горизонтальными полосами,  по  цветам  полков. Легкие
конники  из  Алтары, сбившись  в  беспорядочные  кучки, гарцевали  на  своих
скакунах, гордясь отличавшими их от прочих перекрещивающимися на груди алыми
лентами, не зная, что таковые обозначают  принадлежность к  иррегулярным,  а
стало  быть, не слишком  надежным формированиям. Но  здесь присутствовали  и
носящие прославленные имена полки подлинных Шончан. выходцев из всех уголков
Империи,  светлоглазых  из Алквама,  медово-коричневых  уроженцев  Н'Кона  и
черных, как уголь, людей с Ховила  и Даленшара. Были и мораттормы,  на своих
покрытых  бронзовой  чешуей  животных,  при  виде  которых  лошади  начинали
испуганно  вздрагивать.  Были  даже  несколько  морат'гролмов,  ездивших  на
приземистых,  клюворылых чудовищах. Но  с  одной из постоянных  составляющих
армии Шончан дело  обстояло  хуже. Все су  л'дам и дамани оставались в своих
палатках. Что не могло не беспокоить Капитан- Генерала Кеннара Мираджа.
     Со  своего сидения на  высоком помосте  он ясно  видел стол,  устланный
картами, на которых стояли флажки, обозначающие воинские формирования Вокруг
суетились подлейтенанты с донесениями.  Раздобыть в этой стране точные карты
не  представлялось  возможным, но  из всех вроде удалось составить более или
менее   удовлетворительную,    развернутую   сейчас    в    центре    стола.
Удовлетворитеьную,  но   тревожную,   ибо  она  указывала  на  беззащитность
растянутых  вдоль границы  аванпостов.  Слишком много  черных  кружков  было
разбросано  по  восточному  побережью и  у  подножья  хребта  Венир. Красные
клинья,  обращенные острым  концом от Эбу Дар, обозначали части на марше, но
они  все сосредотачивались  на  западе.  И  среди  черных кружков  вразбивку
красовалось семнадцать белых  - вражеские отряды. На глазах генерала молодой
офицер  в коричнево-черном мундире моратторма  осторожно  поместил на  карту
восемнадцатый.  Конечно,  нельзя не учитывать того, что один  и тот же отряд
был замечен разными  разведчиками  дважды, но, с другой стороны,  расстояние
между частями противника было слишком велико для подобной ошибки.
     Вдоль стен  шатра  писцы  в  простых коричневых мундирах, различавшиеся
лишь  знаками ранга  на  широких  воротниках, с перьями  в  руках дожидались
приказов, чтобы  немедля  их  размножить  и  разослать.  Но все  необходимые
приказы  Мирадж  уже  отдал.  На  него  надвигались  около  девяноста  тысяч
вражеских солдат, примерно вдвое больше, чем мог выставить он, даже с учетом
местных ополченцев. Слишком много - в такое трудно поверить, но Мирадж знал,
что  разведчики  не  лгут.  Лгунам  перерезают глотки собственные  товарищи.
Бесчисленные враги выскакивали будто  из-под земли, словно черви-охотники из
Сен  Т'джоре. По крайней  мере, они не могли  угрожать Эбу Дар - для того им
пришлось  бы одолеть сотню миль, причем  через горы. А отрядам, обозначенным
белыми  кружками  на  самом  востоке,  и  целых  две  сотни. И,  разумеется,
вражеский военачальник  вряд ли  собирался  вводить в бой разрозненные части
одну  за  другой. А для того, чтобы собрать  их в  кулак, требовалось время;
значит, сейчас время работает на Мираджа.
     Внезапно  полог  шатра  раздвинулся,  и  внутрь  величественно  ступила
Верховная Леди Сюрот. Горделивый гребень ее черных волос ниспадал  на спину;
несмотря   на  размокшую  землю,  ни  одно  пятнышко  не  коснулось  белого,
собранного в  складки платья и богато расшитой накидки. Мирадж  полагал, что
Сюрот находится в Эбу Дар;
     должно  быть,  она  прилетела  на  торакене.  Двое   воинов  из  Стражи
Последнего Часа держали полог, снаружи  виднелись и другие. Эти облаченные в
красное и зеленое солдаты  с каменными лицами являли собой воплощение власти
Императрицы, да живет она  вечно, и  не замечать их  не  позволяли себе даже
Высокородные. Однако Сюрот проплыла мимо, словно они были такими же слугами,
как  и  великолепно  сложенная  да'ковале  в  почти  прозрачном  одеянии,  с
заплетенными во множество косичек волосами медового  цвета. Она, почтительно
поотстав на пару шагов, несла золоченый письменный прибор. Сразу же за Сюрот
шла  Алвин,  облаченная в  зеленое платье. Левая  половина  головы  Глашатая
Высокородной была обрита, светло-каштановые волосы  справа заплетены в косу.
Уже сходя  с помоста,  Мирадж с  удивлением  отметил, что  вторая да'ковале,
низкорослая, стройная темноволосая женщина в просвечивающей тунике - дамани.
Обращение дамани  в  собственность  могло  удивить и само по  себе, но здесь
имела место  еще большая странность: на аидаме ее  вела  не  кто  иная,  как
Алвин.
     Не  позволяя  себе  выказать  удивления,   Мирадж  преклонил  колено  и
произнес:
     - Да осияет Свет Верховную Леди Сюрот!
     Все присутствующие распростерлись ниц, обратя  очи долу. Мирадж являлся
Высокородным,  хоть и  не столь  значительного  ранга,  как  Сюрот.  Он  мог
позволить  себе покрыть лаком ногти лишь  на мизинцах,  но никак  не выбрить
волосы  на  голове.  И  ему не  пристало  проявлять  недоумение,  коль скоро
Верховная  Леди  сочла  возможным разрешить  женщине,  возвышенной  до  сана
соджин,  оставаться су л'дам. Странные времена и странная земля. Земля,  где
Возродился  Дракон и марат'дамани разгуливают  на  свободе, имея возможность
сеять смерть и разрушение.
     Сюрот едва удостоила его взглядом, полностью сосредоточившись на карте.
Ее  высокомерие  было  оправдано.  Под предводительством  Сюрот  Возвращение
осуществлялось  с  большим  успехом,  чем можно было мечтать.  Предвестников
послали  лишь  для  разведки,  причем  после катастрофы  на Фалме  даже  это
казалось едва  ли осуществимым.  Продлись успехи  дольше,  и  она,  пожалуй,
удостоится чести полностью обрить  голову и окрасить  еще по  одному пальцу,
уже  третьему, на  каждой  руке.  За  столь выдающиеся  успехи  Сюрот  могли
причислить к императорской  фамилии. Правда, подобное отличие было сопряжено
с некоторыми  сложностями:  случись  оплошность, и ей, пожалуй, пришлось  бы
надеть прозрачное платье, став служанкой кого-нибудь из Высокородных, а то и
оказаться  проданной фермеру, чтобы  до конца дней своих работать  на  поле.
Мираджу, в самом худшем случае, пришлось бы всего лишь вскрыть себе вены.
     Сейчас  он взирал на Сюрот, отмечая каждое ее  движение: прежде чем его
возвели  в  звание   Высокородного,   Мирадж  служил  морат'ракеном   и  был
лейтенантом разведки. А разведчик выживает лишь в том случае, если ничего не
упускает. Распростертые  ниц люди едва дышали: Сюрот следовало  бы  отозвать
генерала в сторонку и дать им возможность вернуться к работе. Стражи у входа
развернули обратно  гонца: сколь же важным  должно  быть  сообщение, если он
осмелился попытаться пройти мимо Стражей Последнего Часа?
     Да'ковале  с письменным  прибором  в  руках  поймала  взгляд  Мираджа и
нахмурилась. Рабыня позволяет  себе выказывать неудовольствие! Но странно не
только это:
     переводя  взор с кареглазой  да'ковале на светлоглазую  дамани,  Мирадж
отметил  нечто  общее: внешность и той,  и  другой  не  позволяла определить
возраст.
     Его мимолетный  взгляд не укрылся от  внимания Алвин. Дернув серебряный
поводок, она заставила  дамани  пасть ниц и жестом повелела встать на колени
да'ковале. Но та помедлила - помедлила! - преклонила колени лишь после того,
как  Алвин прошипела:  "Вниз, Лиандрин!"  И  при этом  с  весьма недовольным
видом!
     Все  это  казалось  странным.  И  очень  важным.  Мирадж  обрел  звание
Высокородного,  проскакав за ночь пятьдесят миль с  тремя стрелами в спине -
спина болит и по сию пору. Тогда он доставил донесение об армии  мятежников,
двинувшейся на Шондар.
     Наконец Сюрот отвела  взор от заваленного картами стола.  Она  не сочла
нужным разрешить генералу подняться,  не говоря уж  о том, чтобы обнять его,
как  то  принято  между  Высокородными.  Правда,   на  такое  Мирадж  и   не
рассчитывал,  ибо  понимал, насколько  велика разница между  ним и Верховной
Леди.
     - Ты  готов  выступить?  - резко спросила она, и  хорошо  еще,  что  не
обратилась к  нему  через  Глашатая. Такое  унижение пришлось бы  переживать
месяцы, если не годы.
     - Скоро буду готов, - ответил Мирадж,  выдерживая ее взгляд.  Он все же
являлся Высокородным, пусть и уступал ей рангом. -  Они не смогут преодолеть
горы быстрее, чем за десять дней. К тому времени я...
     -  Они могут нагрянуть сюда завтра, -  оборвала его  Верховная Леди.  -
Даже сегодня, Мирадж, ибо им известно древнее искусство Перемещения.
     При этих словах  вздрогнули  и поежились простертые ниц офицеры. Мирадж
изумился неужели Сюрот настолько  утратила самообладание, что позволяет себе
вспоминать сказки?
     -  Ты уверена? -  Вопрос  сорвался  с его языка прежде,  чем  он  успел
осознать его недопустимость.
     Нет,  ему только казалось,  будто  Сюрот  утратила  самообладание.  Вот
теперь она и вправду взъярилась. Глаза вспыхнули, пальцы вцепились в вышитое
одеяние так, что побелели костяшки.
     - Ты  сомневаешься? - прорычала она, словно не веря своим ушам. - Знай,
у меня есть свои источники информации, и весьма надежные. Если они явятся, с
ними будет около полусотни мужчин,  именующих  себя  Аша'манами, и  не более
пяти-шести тысяч солдат. Их с самого начала было  именно столько, что бы там
ни докладывали летуны.
     Мирадж медленно кивнул, пять тысяч человек,  передвигавшихся с  помощью
Единой Силы, - это многое объясняло.  Но каковы же были ее "источники", коль
скоро они столь точно осведомлены о численности  сил  противника? Впрочем, у
Мираджа хватило  ума об этом не спрашивать. Наверняка она получала донесения
Слухачей-Внимающих  и Взыскующих. Заодно присматривающих и за ней. Пятьдесят
Аша'манов?  При  мысли о  мужчинах,  способных  направлять, Мирадж  едва  не
сплюнул от  отвращения. Конечно, он слышал,  что Возрожденный Дракон  - этот
Ранд ал'Тор - понабирал подобных людей из разных народов, но никак не думал,
что  их  окажется так много.  Говорили,  будто  и  сам  Возрожденный  Дракон
способен направлять. Последнее вполне могло оказаться правдой, но ведь на то
он и Дракон.
     Пророчества  о Драконе  были  известны Шончан еще до  того,  как Лютейр
Пейндраг приступил к Объединению. Правда,  в весьма искаженном виде,  весьма
отличавшемся  от  истинного  знания,  доставленного   Пейндрагом.  Здесь,  в
Украденных Землях,  Мирадж просмотрел  семь различных  томов  "Кариатонского
Цикла", и все они тоже были неточными. Нигде даже упоминания нет  о том, что
Дракон будет служить Хрустальному  Трону!  Однако люди верили Пророчествам -
многие надеялись,  что Возвращение  завершится  до начала  Тармон  Гай'дон и
Возрожденный  Дракон одержит в  Последней Битве победу во славу Императрицы,
да живет она вечно. Она, конечно же, пожелает, дабы ал'Тора  отослали к ней,
чтобы увидеть, что за  человек ей служит. А служить он станет - всякого, кто
представал пред Хрустальным Троном, охватывали благоговейный трепет  и жажда
повиновения. Но  прежде чем погрузить этого малого  на  корабль и  отправить
через Океан  Арит в Шондар, нужно избавиться от Аша'манов.  Мысль о  которых
отнюдь  не  радовала Мираджа. Генерал  не боялся  трудностей и не  привык их
игнорировать,  а потому понимал, что задача перед  ним  стоит нелегкая.  Ему
довелось участвовать в паре дюжин сражений,  где  обе  стороны  использовали
дамами. Опытная су  л'дам  каким-то образом может  видеть, что делает дамани
или  марат'дамани;  это  позволяло  организовать оборону. Но  способна ли су
л'дам увидеть, что делает мужчина, владеющий Силой?
     - Ты передашь  в мое распоряжение су л'дам и дамани? - спросил Мирадж и
со вздохом, сам того не желая, добавил: - Если они по-прежнему больны, битва
будет короткой и кровавой. Его  слова вновь заставили шелохнуться простертых
ниц людей.  Лагерь полнился слухами  о странном недуге,  загнавшем суд'дам и
дамани в палатки.  Алвин  бросила на генерала сердитый взгляд, совершенно не
подобающий  со'джин.  Лежавшую  на  полу  дамами  била  дрожь.  Странно,  но
вздрогнула и медноволосая да'ковале.
     Сюрот с  улыбкой потрепала тонкие  косички стоявшей на коленях женщины,
капризно  надувшей  похожие  на  розовый  бутон  губки.  Видимо, прежде  она
принадлежала  к  знати этих  земель и  еще  не избавилась  от  укоренившихся
привычек.
     -  Чем  крупнее  промах,  тем  выше цена,  которую  приходится за  него
платить,  -  промолвила Сюрот. - Да,  Мирадж, ты получишь дамами. И покажешь
этим  Аша'манам, что лучше бы им  оставаться на севере. Ты сметешь их с лица
земли - и Аша'манов, и солдат, всех. Всех до единого. Я сказала.
     - Твой приказ будет исполнен, Сюрот, - ответил Мирадж. - Я уничтожу их.
Всех до единого.
     Он не  мог дать другого ответа, а  Сюрот так и не сочла нужным развеять
его опасения, касавшиеся здоровья су л'дам и дамани.
     Ранд   натянул   поводья,  остановив  Тай'дайшара  на  вершине   голого
каменистого  холма.  Его  небольшая армия вытекала  из  переходных врат.  Он
держался за  Истинный Источник  столь крепко,  что его едва  не била  дрожь.
Обостренное Силой восприятие  заставляло  чувствовать  боль  - Корона  Мечей
колола  виски, - но благодаря Пустоте эта боль ощущалась  в отстранение. Так
же,  как и утренняя  прохлада.  И две незаживающие, не поддающиеся Исцелению
раны в боку.  Льюс  Тэрин,  кажется, трепетал  в растерянности.  Или страхе.
Создавалось впечатление, что, приблизившись за день до того к смерти, он уже
больше не хотел умирать. Впрочем, нет, умирать  Льюс Тэрин не хотел никогда.
Его лишь одолевало постоянное желание  убивать - правда, довольно часто речь
шла и о том, чтобы убить и себя самого.
     О Свет, подумал Ранд, скоро  убийств будет более чем достаточно. Их уже
более чем достаточно - последние шесть дней стали настоящим  пиршеством  для
стервятников.  Неужто прошло только шесть  дней? Ранд не  позволил сожалению
или отвращению  коснуться  себя - чтобы  осуществить задуманное, требовалось
железное сердце. И железный желудок. Льюс Тэрин молчал.
     Наклонившись, Ранд дотронулся до свертка под стремянными  ремнями. Нет,
пора еще не приспела. А быть  может,  и не приспеет. По  поверхности  кокона
Пустоты рябью пробежала неуверенность. Ему хотелось надеяться,  что пора  не
придет; в  любом случае,  ощущение  за гранью Пустоты не было страхом. Пусть
неуверенность, но не страх. Не страх!
     Половину  раскинувшихся  в  округе  пологих  холмов  покрывала  поросль
низеньких  корявых оливковых деревьев.  копейщики  уже прочесывали рощи, но,
похоже, там никого  не было: местные жители,  по-видимому,  разбежались  кто
куда.  Дальше,  в нескольких  милях к западу, холмы поросли  темным,  густым
лесом.  Ниже  по  склону уже  строились  легионеры: четкость  ровных  шеренг
несколько  нарушалась  не слишком аккуратным квадратом приписанных теперь  к
Легиону иллианских  добровольцев.  Завершив  построение,  легионеры сошли  с
дороги, открыв путь Защитникам и Спутникам. Копыта  и сапоги тонули в вязкой
глинистой  почве, но  небо,  на удивление, было  почти  безоблачным. Светило
бледно-желтое солнце, и нигде на виду не показывалось летающей твари крупнее
воробья.
     Дашива  и  Флинн,  а  также Эдли,  Хопвил,  Морр  и Наришма  удерживали
проходы,  части  из которых  Ранд  не  видел: их  скрывали  холмы. Он  хотел
провести армию  как можно  скорее,  и потому  каждый  человек  в  черном, не
занятый  разведкой  -  за  исключением  нескольких  солдат,  наблюдающих  за
небосклоном,  -  держал  плетение  врат.  Даже  Гедвин  и Рочайд,  хотя  оба
недовольно кривились, похоже, считая ниже своего достоинства столь заурядное
дело,  как  создание  и  удержание  проходов, тем паче  предназначенных  для
других.
     По   склону   легким  галопом  поднялся  Башир:   судя   по  тому,  как
непринужденно он держался, подъем не представлял  сложности для салдэйца,  и
для его гнедого. Плащ генерала был распахнут, несмотря на утреннюю свежесть,
конечно, не сравнимую с  морозом в  горах, но все  же вполне ощутимую. Башир
небрежно  кивнул  Айлил  и  Анайелле  и,  получив  в  ответ  унылые взгляды,
усмехнулся  в густые усы. Не слишком добрая  усмешка.  К обеим  женщинам  он
испытывал  доверия не  больше, чем  сам  Ранд, и о его сомнениях  они знали.
Анайелла,  торопливо  отвернувшись от Башира,  принялась  поглаживать  гриву
своего мерина. Айлил замерла как статуя, крепко вцепившись в поводья.
     После недавнего происшествия Ранд не отпускал эту парочку от себя: даже
свои палатки им приходилось ставить близ его  шатра. На  покрытом побуревшей
травой противоположном склоне Денхарад  окинул  взглядом выстроенных  позади
него дружинников обеих леди и вновь воззрился на Ранда. Вполне вероятно, что
он  следил и за  Айлил, и  за Анайеллой, но уж за  Рандом -  наверняка. Ранд
испытывал  сомнения,  не  зная, какое  чувство  в  женщинах  сильнее:  страх
оказаться  обвиненными в гибели Лорда  Дракона  или же  желание увидеть  его
мертвым. Но в  одном он не сомневался - если они действительно хотят увидеть
его мертвым, такой возможности им не представится.
     Кому под силу постичь женское  сердце?  - хмыкнул  Льюс Тэрин.  Женщина
способна  убить в том случае, когда мужчина  всего-навсего пожмет плечами, и
пожмет плечами, когда мужчина мог бы убить.
     Ранд  не обратил  внимания на  эти слова. Последний из остававшихся  на
виду  проходов  исчез: Аша'маны садились  на  коней.  С такого расстояния не
определить, удерживают ли они саидин, но едва ли это имело значение, пока за
Источник держался сам Ранд. Дашива попытался одним махом вскочить в седло  и
чуть  не свалился, причем  дважды,  прежде чем  оказался верхом. Большинство
одетых в черное людей уже разъезжались, направляясь кто на юг, кто на север.
Конные   ополченцы  лордов   и   леди  собирались  на   ближнем  склоне  под
командованием Башира: самые знатные или те, кто привел самые крупные отряды,
старались выдвинуться в первые ряды. В тех случаях, когда первенство не было
очевидным, не обходилось без споров и перебранок. Тихера и Марколин с ничего
не выражающими  лицами  гарцевали  на флангах