ко  золота, сколько они  смогут  унести. Они
прибудут на лодке. Это будут азиат, белый и белая женщина.
     На  ломаном португальском  его  спросили,  кому же  достанется печень и
головы  этих троих. Он  сказал,  что  и  это  они  смогут  взять  себе.  Его
интересует  только  их  поклажа,  а  наградой  будет в  десять  раз  большее
количество золота, чем он принес им сегодня.
     Франциско знал  ход их рассуждений. Сначала  они решат, что  он круглый
дурак, раз  готов отдать лучшую часть добычи.  Потом - что у тройки с  собой
будет гораздо больше золота, чем обещает им  этот беловолосый человек, иначе
зачем  вообще  платить?  И наконец  они  примут  решение убить  этих  троих,
оставить себе лучшие части, забрать их золото, после чего взять и то золото,
что принесет Франциско.
     С точки зрения джири это была самая беспроигрышная схема.
     С  точки  зрения  Франциско  это  был верный способ  устранить парочку,
обладающую невероятными способностями. В  то время  как  сто  дикарей  будут
осыпать  их  градом  отравленных  стрел, Франциско  сделает  три  прицельных
выстрела. И тогда  он с чистой совестью уберется из этой подмышечной впадины
планеты и с триумфом вернется к Харрисону Колдуэллу.
     И вот Франциско услышал кашляющий рокот мотора.  Через несколько  минут
все будет  решено.  Лес  зашевелился и,  как тараканами, закишел коричневыми
телами  дикарей. Все  племя было в курсе обещанной награды, а также неплохой
поживы,  которая прибудет по воде. Воины затаились в узкой полоске джунглей,
примыкающей к  реке,  которая  в этом  месте делала изгиб. Кое-кто из женщин
явился с горшками  для приготовления пищи  - старинными  железными горшками,
которые  когда-то  в  незапамятные  времена  были захвачены у  португальских
купцов, давно уже пропущенных через кишечник предков джири.

     -  Анкситл-джири  - невинное племя, -  заявил Чиун,  когда пароходик  с
пыхтением подошел  по  грязной протоке  к такой глухой  чаще,  что  сюда  не
проникал ни один луч  света. - Сами они не  знают зла, но легко поддаются на
льстивые речи более испорченных  людей.  Империи древности  знали  джири как
охотников  и проводников. Трудно сказать,  что сталось  с  ними  теперь,  но
когда-то они были прекрасными охотниками.
     - Ага, должно быть, охотились за грудными младенцами, - хмыкнул Римо.
     - Вы когда-нибудь прекратите? - возмутилась Консуэло.
     - Я знаю  его дольше, чем вы, - ответил Римо. - Вы никогда не слышали о
таком царе - Иване Благостном?
     Матросы  не могли разглядеть листву, но Римо видел, что ветки совсем не
колышутся  на ветру,  а  листья  движутся как-то  странно. Он  учуял впереди
большое скопление людей. Что-то назревало.  Он подумал, что Консуэло надо бы
спрятаться за каютой и оставаться лицом к дальнему берегу.
     Но у Чиуна  был свой план. Он поднял палец и  жестом приказал направить
катер прямо к берегу.
     - Папочка, что ты делаешь? - по-корейски воскликнул Римо.
     - Ш-ш, - зашипел Чиун.
     Суденышко  скользило к  тому  месту, где засели  в  чаще  дикари.  Чиун
прошествовал на  нос, и его желтое кимоно развевалось на ветру, так что весь
он был похож на флаг на поле брани.
     На берегу джири не могли  поверить в свою удачу. Порой лодкам случалось
прорываться  сквозь  град  стрел,  и тогда им приходилось преследовать их на
каноэ  и  брать  на  абордаж.  Иногда  это  оборачивалось  для них  немалыми
потерями.  Но эта  лодка  сама подрулила  к  берегу.  Кое-кто из женщин  уже
спрашивал,  не  пора  ли  разводить  костер.  Джири  видели,  как  на  ветру
развеваются седые  волосы  и  парусом вздымается  красивая  желтая  материя.
Мужчины  уже стали мечтать  о  том, как разрежут эту материю  на набедренные
повязки,  но тут  желтолицый  человек  на корме  поднял руки.  И тогда джири
услышали странные звуки, древние звуки, звуки,  которые они слышали только у
большого костра во время великих ритуалов.
     Это был древний язык их предков. Маленький желтолицый человечек называл
их не  джири,  он называл  их  полным, гордым  именем анкситл-джири.  На  их
древнем языке он стыдил их. Стыдил мужчин и женщин, стыдил их детей.
     -  Вы движетесь  по  лесу как  чурбаны,  как  белые.  Что  случилось  с
охотниками,  служившими  великим   империям?  Что  случилось   с   мужчинами
анкситл-джири,  которые  умели  передвигаться  по  лесу  с легкостью  ветра,
целующего листву? И с женщинами,  такими нежными и  чистыми, что они прятали
свои лица от солнца? Где они все? Я вижу только глупых увальней.
     Услышав  обращенные  к ним слова  на  их древнем наречии, анкситл-джири
пришли в такое изумление, что повылезали из укрытия и выступили вперед. Было
слышно, как на траву мягко упали несколько горшков.
     - Кто ты такой? - спросил старейшина.
     - Я - человек, который помнит, какими были праотцы анкситл-джири.
     - Нам теперь нет надобности делать  черную  работу,  как нашим предкам.
Теперь у нас  достаточно  людей, на которых охотиться, и выращенного  белыми
жирного скота, который  мы легко можем красть. Нам  не нужны больше  прежние
навыки, - сказал молодой охотник.
     - История наших предков - это только сказки, - сказал другой.
     Чиун по-корейски велел Римо слушать, о чем идет разговор. Римо ответил,
что не может слушать, потому что не знает языка. Тогда Чиун сказал, что если
бы Римо учил хроники Мастеров, тогда он знал бы язык анкситл-джири.
     Римо  ответил,  что  единственное,  что  ему  надо  сейчас  знать,  это
направление ветра.
     Консуэло, напуганная вылезшими из леса во множестве низкорослыми людьми
с  темной  кожей  и с человеческими косточками в носу, спросила  у Римо, что
происходит.
     Римо пожал  плечами. Команда  в  полном  составе  заперлась  в каюте  и
зарядила  пистолеты.  Лоцман  с  перепугу  дал задний  ход.  Чиун  велел ему
заглушить машину. Он хотел, чтобы его было слышно всем.
     Он предложил анкситл-джири выслать вперед своего лучшего стрелка, а сам
встал с поднятой ладонью.
     - Ну, давай, - сказал он на древнем наречии. - Попади в эту мишень.
     И  он  выставил вперед правую ладонь, широко растопырив пальцы,  как бы
давая понять, что надо поразить середину ладони.  Но лучник  хотел побыстрей
заполучить золото и все остальное. Он прицелился в середину желтого одеяния,
которое  было на  старике, стоявшем на носу лодки  и  бросившем  вызов чести
целого племени.
     Короткая стрела зазвенела в воздухе. И оказалась в левой руке  старика,
прямо у него перед грудью.
     - Не очень-то ты меток,  червяк!  -  брезгливо произнес Чиун на древнем
наречии.
     От стыда  охотник  потупился и  зарядил еще одну  стрелу. Он  аккуратно
оттянул тетиву и послал стрелу в ладонь старика. Из этого  лука он с первого
раза сбивал птиц в полете. Стрела пропела  и остановилась в воздухе, зажатая
в руке незнакомца.
     Этот человек  поймал  выпущенную  из  лука стрелу! Женщины принялись на
старинный манер  восхвалять  охотников и  колотить в  горшки. Юноши издавали
радостные возгласы. Старики плакали. Они снова испытали гордость за то,  что
принадлежат к племени  анкситл-джири. Они не могут убивать людей, они должны
охотиться на  зверей! У анкситл-джири собственная гордость. И все племя, как
один человек, запело славу доблестным охотникам.
     Франциско  Браун  направил  визир телескопа  на фигуру  азиата на  носу
катера.  Он чувствовал, как  земля  в джунглях  колышется  от громкоголосого
пения.  Старик-азиат  повернулся к  нему  лицом и  победно улыбнулся прямо в
перекрестие прицела.
        "Глава восьмая"
       Команда не выходила из каюты.  Консуэло  отказывалась сойти с палубы.
Римо  стоял  на  корме,  а  Чиун торжествующе поднял руки, приветствуя массу
людей, высыпавших  из чащи  джунглей.  Одна  женщина поднесла к нему  своего
малыша, дабы он мог коснуться ручонкой края одежды Мастера Синанджу, который
заставил их вспомнить своих предков.
     Один  великий охотник упал на колени и, приподняв  подол бледно-желтого
кимоно, стал целовать сандалии.
     - Смотри, как надо оказывать почтение, - сказал Чиун.
     - Не собираюсь целовать тебе ноги. Ну, ладно, поехали отсюда.
     Римо  постучал  в каюту. Он  сказал  команде,  что  все  в порядке.  Но
проводник наотрез отказывался плыть дальше.
     - Сколько бы вы мне ни заплатили, я не пойду дальше по этой протоке.
     -  Мы разыскиваем одного  человека,  - сказал Римо. - Если он  поднялся
выше по течению, значит, и мы пойдем вверх.
     Проводник  украдкой  выглянул из  иллюминатора  и  сейчас же  зарылся в
подушки.
     - Выше по течению никто не ходил. Нет никакого смысла идти дальше.
     -  А как  же  Брустер? Ведь  ваше  агентство отвезло Брус-тера вверх по
реке. Если ему это удалось, значит, и нам удастся.
     -  Это  не совсем  так,  -  сказал  проводник. -  Мы  в некотором  роде
способствовали вашему путешествию.
     - Как это вы способствовали нашему путешествию, если мы сами стремились
его совершить? - спросила Консуэло.
     -  Мы  вас ввели  в  заблуждение, хотя  и помимо своей воли,  - ответил
проводник. - Никакого Джеймса Брус-тера не было в помине.
     Один  охотник из анкситл-джири проник  в каюту и теперь со знанием дела
осматривал  зубы  гида. Потом он  удалился,  прихватив  в качестве  сувенира
подушку.
     - А я знаю, что Джеймс Брустер все же есть, - упорствовала Консуэло.
     -  Может  быть, и тот человек знает  этого  Брустера,  но он никогда не
плавал по  Амазонке, во всяком  случае на наших катерах. Мы получили  щедрое
вознаграждение за то, что расширим ваш кругозор.
     - Что вы хотите этим сказать - вознаграждение за то,  что расширите наш
кругозор? - спросил Римо.
     - Нас подкупили, чтобы мы отвезли вас сюда.
     - Кто подкупил? - спросила Консуэло.
     - Какой-то  человек,  который  хотел,  чтобы  вы  насладились  радостью
общения  с  джири.   А  теперь  давайте  уедем  отсюда.   Этот   индеец  уже
присматривается к моей печенке.
     Чиун, который слышал весь разговор, прокричал:
     -  В моем присутствии  он не  сделает  вам ничего дурного!  Это хороший
человек. И хорошее племя - анкситл-джири.
     - Ты готов хвалить любого, кто поцеловал твои пятки, папочка, - съязвил
Римо.
     -  Не самый  плохой способ выразить почтение, - сказал Чиун  и выставил
вперед правую ногу в сандалии: левая уже получила достаточно почестей.
     Римо счел своим долгом  предупредить проводника, что  ничто не помешает
индейцу сделать с ним что угодно, стоит только ему на это намекнуть.
     - Кто вас подкупил? - спросил он.
     -  Имени  его я  не знаю, но  он был весьма  убедителен в том,  что вам
следует  сказать, будто  Джеймс Брустер  отплыл вверх по  Амазонке.  Это был
красивый человек. Уберите, пожалуйста, от меня этого индейца.
     - Блондин? - спросила Консуэло.
     - Очень светлый, - подтвердил проводник. Консуэло отвернулась от кабины
и закрыла лицо руками.
     - Это  я втравила вас в авантюру.  Я привела вас сюда -  как безмозглая
девчонка. Глупая, доверчивая, влюбчивая девчонка. Это я во всем виновата.
     -  Ш-ш-ш,  -  призвал  ее  к  тишине  Чиун.  Он  собирался   принародно
благословить склоненные головы старейшин племени.
     - Он был такой красивый, Римо! Красивее мужчины я в жизни не встречала.
Я ему поверила.
     - Бывает, - сказал Римо.
     - Он сказал,  что  он из НААН - Национального агентства по атомнадзору,
которое контролирует  все  ядерные объекты и станции  в стране. Документы  у
него были в порядке. И он все время спрашивал о вас.
     - Я его где-то видел, - сказал Римо.
     - Но я сама проверила список пассажиров. Брустер был среди  пассажиров,
летевших в Рио. Я дважды сверила паспортные данные. Он точно был на борту. Я
убеждена, что он улетел в Рио.
     - Охотно верю, что он улетел в  Рио.  Только не в  это  болото. Давайте
поищем в Рио.
     - Но это огромный город. Мы ведь там никого не знаем.
     -  Можем  попросить,  и  нам помогут. Надо только вести  себя как можно
более любезно, - сказал Римо.
     Ниже по течению от берега со скоростью пули отделилась моторная лодка с
очень светлым блондином за рулем. Взметнув фонтан брызг высотой в три метра,
она  направилась  вниз  по  протоке  в  сторону  Рио. Чиун  видел, что  Римо
провожает лодку взглядом.
     -  Мы  еще  не  едем,  -  сказал Чиун.  Вожди  племени  готовили  танец
восхваления, за  которым должны были  последовать  песнопения во славу того,
кто явился  в желтых одеждах. -  Очень  достойные  люди,  -  сказал  Чиун. -
Конечно, если вы знаете летописи Синанджу.
     - Да,  достойные, если тебе  нравится,  чтобы тебе  в  джунглях  лизали
пятки, - сказал Римо.
     На  сей  раз  они  оба  говорили  по-английски.  Консуэло  слушала  как
завороженная. От нее не укрылась  суть  происходящего, она  видела эту массу
восторженных лиц. Кто они такие, эти двое? И почему оказались с нею заодно?
     - Из хроник ты узнаешь о разных  народах. Ты  узнаешь о том, кто они  и
кто ты. Ты постигаешь науку выживания.
     Консуэло спросила у Римо, о каких хрониках идет речь.
     - Да так, сказки, - отмахнулся Римо.
     - Но я видела, что случилось с джири. Это больше, чем сказки.
     - Внешне там все правильно - имена, конкретные события.  Но  все  это -
чистая пропаганда. Хорошие - это те, кто платит своим наемникам. Вот и все.
     - Так значит, вы - наемники? Но ведь это незаконно!
     - Только если вы не на той стороне.
     - А вы на кого работаете?
     - Вы не поняли, - Римо решил не продолжать. Он опять обратился к Чиуну:
- Эти насекомые сейчас сожрут Консуэло живьем, а  тебе дикари ноги сотрут до
мозолей.  У  тебя  кожа  не привыкла  к такому  почету.  Не пора ли начинать
представление?
     - Ты прав, - сказал Чиун. Он дважды  хлопнул в ладоши. - Пусть начинают
ритуальные танцы.

     Харрисон Колдуэлл  уехал из Нью-Йорка, хотя контора его  оставалась  на
прежнем месте. Связь со служащими фирмы он поддерживал по телефону. Он купил
в Нью-Джерси двести пятьдесят  акров земли,  осушил болото,  засеял  газон и
обнес  территорию  высокой металлической  оградой.  Денно  и  нощно  участок
патрулировали его  собственные охранники, у которых на мундирах  красовалась
эмблема с изображением аптечной колбы и клинка.
     В Нью-Йорке отвечать за свою контору по торговле драгоценными металлами
он оставил доверенных лиц. Много разговоров, естественно, вызывало сейчас то
обстоятельство, что золото почему-то не поднималось в  цене. Это был любимый
металл  мировых  бедствий.  Всякий  раз,  когда  возникала  угроза  военного
конфликта  или  разражалась  настоящая  война,  либо  когда  непредсказуемым
образом начинали  вести себя  фондовые  рынки, люди во всем мире принимались
вкладывать свои сбережения  в золото. Оно оставалось  единственным  товаром,
который принимался везде. Деньги - это бумага, золото же - всегда состояние.
     И  тем  не  менее,  несмотря  на  многочисленные  вооруженные конфликты
местного значения и бессчетные предостережения относительно фондового рынка,
золото оставалось стабильным  в цене. Создавалось впечатление, будто  кто-то
неустанно  подпитывает мировой рынок золота  и  таким  образом  лихорадочный
спрос на него все  время гасится. Всякий  раз  на  торгах  оказывалось,  что
золота больше, чем наличных денег, и таким образом цена  на него  оставалась
стабильной как никогда.
     Для  торгующей  золотом  в  слитках  компании,  каковой являлась  фирма
Колдуэлл  и  сыновья,  было  естественным  иметь  весьма  скромные  прибыли.
Невозможно  купить  золото, потом продать  его по практически  той же цене и
сделать на этом большие деньги. И все же фирма получала сейчас такие доходы,
каких не  было  за всю ее историю. Все больше находилось желающих вкладывать
деньги  в  золото  Колдуэлла.  Все  больше  людей  открывали,  новые  счета.
Банковские балансы по всему миру возрастали. Казалось, чего бы ни захотелось
Харрисону Колдуэллу, он сможет это купить.
     На самом же деле единственную вещь, о которой он мечтал  больше  всего,
купить   он   не   мог.   Как  не   мог   захватить  силой.  Колдуэлл   ждал
одного-единственного телефонного звонка, но его все  не было. Он  даже велел
своему камердинеру разбудить его,  если такой звонок последует посреди ночи.
Звонить должны были из Южной Америки.
     Когда долгожданный  звонок наконец раздался, Колдуэлл велел всем выйти.
Он хотел говорить один на один.
     - Ну что? - спросил Колдуэлл.
     - Они оказались чересчур живучими.
     - Я сделал тебя своим клинком не для того, чтобы так быстро обнаружить,
что есть люди посильней тебя.
     - Очень скоро все будет улажено.
     - В славные дни Короны за право называться телохранителем короля -  его
клинком - дрались на шпагах.
     -  Я  незамедлительно  позабочусь  об  этой  парочке. Теперь  им некуда
деться. Проблем больше не будет.
     -  Мы  ценим  ваши  уверения, - изрек  Колдуэлл, -  но  мы  не можем не
вспомнить грандиозные турниры королевской  Испании. Это не  означает, что мы
разуверились  в  тебе,  Франциско.  Просто  воспоминания  о  подобного  рода
турнирах  доставляют  нам  удовольствие. Можешь  ты  себе представить, чтобы
сегодня  вдруг  нашелся  для  короля  другой  телохранитель?  - На том конце
провода  воцарилось молчание. - Что тебя смущает в этом деле, Франциско? Нам
хорошо известно,  что,  когда проблемы возникают у королевского клинка,  они
очень скоро становятся проблемами самого короля.
     - Эти люди не такие, как все. Но они все равно очень скоро умрут.
     - Как ты можешь уверять нас в этом, если ты уже дважды сплоховал?
     - Дело в том. Ваше Величество, что им никуда не деться от того мира,  в
котором они живут. Я просто уничтожу их мир, а заодно - и их.
     -  Ты  радуешь нас,  Франциско,  -  сказал Харрисон  Колдуэлл, мысленно
пытаясь представить себе, как  будет выглядеть этот уничтоженный мир. Еще он
подумал,  не ошибся ли он в выборе себе клинка, может быть, надо было искать
более тщательно?
     По-португальски Франциско Браун говорил хуже,  чем  по-испански, но все
же достаточно  хорошо, чтобы  найти именно такого  инженера, который был ему
нужен. У этого  парня были проблемы с алкоголем, но к счастью, не настолько,
чтобы от этого страдала  его  квалификация, зато  на нравственных устоях они
явно сказались.
     Он все смотрел на схемы и качал головой.
     - Почему бы вам их просто не пристрелить? - спросил он, получив деньги.
     - Почему бы тебе не закончить эту схему?
     - Застрелить  было бы гуманнее, - сказал инженер. Он задумался,  каково
будет этим людям сознавать, что сейчас умрешь, и не иметь возможности ничего
предпринять. Он сделал еще глоток.
     - Ты уверен, что все получится? - спросил Франциско.
     -   Готов   поклясться,  -   ответил  инженер,  который   участвовал  в
проектировке некоторых высотных зданий на красивых пляжах Рио.
     - Ты уже клялся, - уточнил Франциско Браун.

     Найти   Джеймса   Брустера   в   Рио   оказалось  нелегко.   Во-первых,
латиноамериканская полиция не больно-то рвалась кому-то помогать. Во-вторых,
втроем им  было  не  по силам  охватить весь город, да  даже  если  бы это и
удалось, то наверняка  Джеймс Брустер  поселился  в Рио  под чужим именем. И
последнее  -  но  далеко  не самое  маловажное - было  то, что  ни Римо,  ни
Консуэло не говорили  по-португальски, а  Чиун, когда Консуэло  обратилась к
нему за помощью и объяснила, кого они ищут, наотрез отказался помочь.
     Чиун  занимался очищением души в роскошном номере отеля, делая записи в
свой знаменитый свиток. Сейчас надо было занести в летопись эпизод повторной
встречи Синанджу и анкситл-джири.
     -  Не  мое  дело  -  гоняться за ворами,  - отрезал  Чиун  и  попытался
восстановить  в памяти каждый такт хвалебных песнопений, с тем чтобы будущие
поколения знали,  какой достойный  прием  был  опять оказан Синанджу  в лице
Чиуна.
     - Но ведь  мы,  возможно, спасе