Он  торжествующе осклабился,
прицелился  в кротко улыбающегося Римо,  но, когда грянул выстрел, перед его
рубашки  превратился  в  огромное  кровавое  пятно  и  он рухнул  на  землю,
проклиная по-арабски судьбу и неверных богов.
     Двое  его  соратников  поднимались  на  ноги.  Но  Римо  отпихнул ногой
подальше их оружие и заставил одного из оппонентов полететь верх тормашками.
Он счел его главарем, так как пиджак сидел на том почти впору.
     Подобрав  один  из пистолетов,  Римо  поднес его  ко  рту  поверженного
противника.
     - Что  ты сделал с Рахмудом? Ты  ведь был  в  пяти футах от него, а  он
прямо-таки взорвался.
     - Это я  буду спрашивать,  а ты  отвечать, - перебил  его Римо Он ткнул
стволом пистолета в зубы противнику и сказал: - Имя, будьте добры!
     Человек  почувствовал  во рту  холодную сталь  и увидел выражение  глаз
Римо. Он заговорил невнятно, потому как сильно мешал пистолетный ствол:
     - Афмуд-акабар-шуман-розали.
     - Понял тебя, Аф, - сказал Римо. - Национальность.
     Ахмед Акбар Шаман Разули увидел,  что  его сообщник встал и оказался за
спиной у  Римо.  В  руках  у  него была бутылка  с отбитым  дном, которую он
подобрал с земли.
     - Я уже говорил, - пробормотал Ахмед. - Мы из Перу.
     - Неправильный ответ, - прокомментировал Римо.
     Не оборачиваясь и не  меняя  положения, он ударил ногой наступавшего со
спины. Бутылка вылетела у того из  рук и  мягко шлепнулась  в пыль. За ней с
куда более тяжким стуком приземлился нападавший и больше не шелохнулся.
     Ахмед Разули посмотрел на своих мертвых товарищей, потом  на  человека,
который, похоже, умел видеть затылком, и быстро и угодливо заговорил:
     - Я ливанец! Счастлив  приветствовать вас  в  Израиле, этом  плавильном
котле Ближнего Востока. Я буду счастлив ответить на все ваши вопросы.
     - То-то, - сказал Римо. - Кто вас послал?
     -  Никто.  Мы  просто  обыкновенные   воры  и  решили  облапошить  пару
американских  туристов -  Тут  он вспомнил про Чиуна и  быстро поправился: -
Одного американца и одного человека из Кореи.
     - Последний шанс, - напомнил Римо - Кто вас послал?
     Тут Ахмеду  явился Аллах. Последний  был на редкость похож на Мохаммеда
Али. Он сказал Ахмеду:

     На вопрос американца готовь ответ,
     Или отправишься на тот свет.
     Советую все ему рассказать,
     Если не хочешь, дружок, умирать.

     Ахмед как раз  собирался поделиться с Римо своим чудесным видением, как
с ним случилась беда.
     Глаза  его вылетели из орбит,  щеки вздулись, а нижняя челюсть отвисла.
Но это бы еще ничего, если бы левое ухо, шевелюра и подбородок не улетели  в
неизвестном направлении.
     Римо посмотрел  на труп  Ахмеда, затем  повернулся  и увидел женщину  в
форме цвета хаки.
     - Римо Уильямс? - осведомилась она.
     - Похоже, что  так, - отозвался Римо. - По крайней мере, все остальные,
бездыханные трупы.
     Женщина в мини-юбке хаки и форменной рубашке набросила автомат "узи" на
левое плечо и протянула Римо освободившуюся правую руку.
     -  Зава  Фифер,  из  израильской  самообороны, -  сказала  она, и  Римо
отметил, что губы у нее полные  и  нежные. - Добро пожаловать в Израиль. Что
вас сюда привело?
     - Изучаю, насколько вы гостеприимны, - сказал Римо  и  пожал протянутую
руку, которая,  несмотря на  то, что  только что нажала  на спуск автомата и
разможжила человеческую голову, оставалась удивительно прохладной.
     - Шутки в сторону, - сказала женщина. - Какое вы получили задание?
     - Вы всегда так деликатны? - осведомился Римо.
     -  У меня нет времени играть в игры, мистер  Уильямс, - холодно сказала
женщина.  - Если  не  ошибаюсь,  вы мне обязаны жизнью. Вам повезло,  что  я
появилась именно в этот момент, а не позже.
     - Лично мне  это  представляется весьма  сомнительным, -  сказал  Римо,
оглядываясь.  -  Впрочем,  почему  бы  нам  не  оставить  это  место,  здесь
становится скучновато. Лучше отправимся куда-нибудь еще, где сможем забыть о
форме и расслабиться.
     Зава Фифер глубоко вздохнула, и тесно облегающая форма вздохнула вместе
с нею.
     - Мне очень удобно в этой форме, - сказала она сухо.
     Римо посмотрел  на ее грудь, оказавшуюся  в каких-то полутора дюймах от
его груди, и сказал:
     - Странно.
     - Что странно?
     - Мне при виде вашей формы становится как-то не по себе.
     - Как говорят у вас в стране, это ваша проблема.
     Она посмотрела в глаза Римо и улыбнулась:
     - Ваш  мистер Чиун ждет вас в ресторане отеля. Там  мы  сможем спокойно
побеседовать.
     -  Отлично, - сказал Римо без особого  воодушевления. - Давненько мы не
виделись с Чиуном.
     - Я  бы  вмешалась  раньше,  -  говорила Зава  Фифер,  -  только  вот с
магазином получилась неувязка.
     - В магазине одежды задержались или в обувном? - поинтересовался Римо.
     - Нет, мистер Уильямс. Я оставила магазин от автомата в книжном киоске.
     И она показала на "узи", висевший на спинке стула.
     Ресторанчик был отделан зеленым и  оранжевым пластиком, а скатерти были
красные,  чтобы, решил Римо, не  очень  бросалась в глаза пролитая кровь.  В
Нью-Йорке человек в форме и при оружии  вызвал бы, наверное, панику, если бы
вот так запросто зашел в  ресторан.  По крайней мере, такой  визит вызвал бы
наряд  полиции и переговоры  с  администрацией ресторана.  В  израильском же
ресторане, предназначенном для туристов, вооруженные автоматами и  гранатами
люди в форме преспокойно сидели за  столиками, ели, пили и никто  не обращал
на них  никакого  внимания. Если  кто-то  и  поглядывал  на Заву  Фифер,  то
исключительно как на женщину, а не воина.
     -  Могу ли я вам помочь? - обратился к Римо официант по-английски, но с
сильным акцентом.
     - Помочь?  -  удивился  Римо. - Разве вы  не знаете,  кто  я такой? Все
остальные жители этой страны, кажется, уже давно об этом догадались.
     - Хорошая рыба у вас имеется? - спросил официанта Чиун.
     - Да, сэр,  - отозвался тот  и, что-то нацарапав в  блокноте, сказал: -
Хорошая жареная рыба.
     - Нет, - сказал Чиун, - я не просил  подать мне  жареный  жир. Я только
поинтересовался, есть ли у вас рыба?
     Официант растерянно заморгал.
     - Но вы можете ее очистить, сэр, - пробормотал он с надеждой в голосе.
     - Отлично, - сказал Чиун, - тащите рыбу, я сниму с нее шкуру и брошу на
пол, а потом вы заплатите мне за то, что я выполняю вашу работу.
     - Нам, пожалуйста, минеральной воды,  - перебил  его Римо. - А если нет
минеральной, то два стакана простой.
     - А мне ничего не надо, - сказала Зава.
     Официант исчез.
     - Итак,  - обратился Римо к Заве, - кто же убивает евреев  и превращает
их останки в свастики?
     - Если бы вы проявили больше терпения, то мы бы узнали от этих троих, -
сказала Зава.
     - Виноват. В следующий  раз я  постараюсь не  отбиваться, когда на меня
кто-то нападет.
     Зава  посмотрела в глаза  Римо и, к его удивлению, вдруг  покраснела  и
начала теребить край салфетки.
     - Извините,  - сказала  она. -  Это я виновата. Я слишком рано  открыла
огонь. Еще немного, и мы бы все узнали, а я вот...
     Она быстро поднялась и устремилась к женскому туалету. Навстречу ей шел
официант, она чуть было не сбила его с ног и прошмыгнула в дверь.
     Римо  обернулся  к  Чиуну,  который  изучал  столовые приборы,  пытаясь
определить степень их чистоты.
     - Она, похоже, и  впрямь  расстроилась, -  заметил  Римо.  - Убежала, а
автомат оставила.
     "Узи" по-прежнему висел на спинке стула.
     -  Очень умная девушка, - отозвался Чиун, попрежнему  созерцая вилку. -
Провела  с тобой несколько минут  и уже  в слезах. Очень умная. Она оставила
автомат, но забрала штуку, в которой пули.
     Официант поставил  на  стол два  стакана с водой и посмотрел сначала на
Чиуна, а  потом на Римо,  который проверял автомат  Завы. Магазина  в  нем и
впрямь не оказалось.  Римо обернулся и увидел четырех израильских  солдат за
соседними столиками,  которые не  сводили с него глаз.  Когда он  снова сел,
солдаты несколько расслабились и убрали руки со своих автоматов.
     Чиун взял стакан с  водой и начал внимательно  его рассматривать.  Римо
обернулся к двери в  туалет. Чиун фыркнул,  созерцая чистую влагу в стакане.
Римо подумал: "Какая странная  эта Зава Фифер. Только что глазом не  моргнув
убивает человека и тут  же  начинает  рыдать  ни с  того ни с  сего.  То  ли
неуравновешенная натура, то ли просто играет в крутого воина, то ли пытается
заручишься моим  сочувствием.  А  может,  нашла способ  убраться без  лишних
объяснений. Или же отправилась докладывать своему начальству. Или..."
     Римо  решил больше не думать  об этом, потому как  ничего придумать  не
мог.
     Но кое-что  все  же  было  совершенно  очевидно. Во-первых,  она  убила
единственного человека,  который мог бы кое-что рассказать. Во-вторых, как и
покойник Ахмед, она знала, кто такой Римо.
     Когда Чиун пригубил воды из стакана,  в зал вернулась Зава. Глаза у нее
были сухие, и она держала голову высоко. Кореец же, так и не проглотив воду,
посмотрел на потолок,  немного покатал ее  во  рту и выплюнул  на пол. Потом
поглядел на официанта и отправил туда же содержимое стакана.
     Когда Зава подошла к столику, Римо встал и подал ей "узи".
     -  Любитель воды  недоволен,  - сказал он и  добавил: - Чиун,  увидимся
попозже.
     - Хорошо, - отозвался тот. - Попробуй достать хорошей воды.
     - Я думаю, что ответственность за  эти убийства несет  ООП,  -  сказала
Зава.
     - А кто же еще,  - откликнулся Римо, который понятия не имел, что такое
ООП. - Я с самого начала знал, что без ООБ дело не обошлось.
     - ООП! -  поправила  его  Зава. -  Организация освобождения  Палестины.
Римо, вы меня удивляете! Я думала, что вы в курсе дел...
     Они  шли  по   Аленби-роуд,  где  было  более  сотни  книжных  лавок  и
магазинчиков,  в которых  израильские  военные  и гражданские  лица, а также
арабы,  итальянцы,  швейцарцы  и  все  остальные  приобретали  и   обсуждали
содержимое  более  двух с  половиной  сотен  еженедельников,  ежемесячников,
ежеквартальников, а  также ежегодников, издаваемых в этой стране. Независимо
от темы дискуссии все они были удивительно похожи друг на друга.
     - Я расскажу вам то, что я знаю, - запальчиво отозвался Римо. - Похоже,
все  в  этой стране знают,  кто  я такой. Вот нам конспирация и секретность!
Кое-кто  попытался меня убить. Да уж, работа секретного агента  нынче сильно
отличается от того, что было раньше.
     - Я, например, не знаю, кто вы такой, - возразила Зава.
     -  Человек,  который прибыл защитить  ваши атомные бомбочки,  -  сказал
Римо.
     - Какие такие бомбочки? - удивленно переспросила Зава.
     - Те, о которых я читал в журнале "Тайм", - сказал Римо.
     - Кто верит тому, что написано в журнале "Тайм"? - откликнулась Зава.
     - Но все-таки они у вас есть? - спросил кротко Римо.
     - Что у нас есть? - спросила Зава.
     - Кстати, я давно хотел узнать, почему евреи  всегда отвечают на вопрос
вопросом?
     Зава засмеялась.
     - Кто сказал, что евреи  всегда  отвечают на вопрос вопросом? - сказала
она.
     Они оба рассмеялись, и Римо спросил:
     - Кто хочет это знать?
     - Кто знает? - Зава засмеялась еще сильней.
     - Кого это интересует? - спросил Римо, и Зава  залилась смехом так, что
из  глаз  у нее потекли  слезы. Она пыталась захлопать в ладоши, но никак не
могла попасть ладонью в ладонь. Наконец-то, решил Римо, его час настал.
     Он наклонился и прошептал ей в ухо:
     - Меня прислали  оберегать ваши  бомбы.  Хотите, я покажу  свое большое
красное удостоверение?
     Зава вскрикнула от  восторга  и  чуть  было не упала.  Римо улыбнулся и
вовремя поддержал ее. Она же, побагровев, как свекла, сотрясалась от хохота.
Прохожие улыбались и обходили их стороной.
     Зава взяла Римо за  руки и уткнула лицо ему в грудь.  Ее  снова охватил
приступ смеха, и она в изнеможении колотила его по лопаткам.
     - Ой, не могу! - стонала она. - Но - хи-хи-хи!  - могу  сказать  одно -
ха-ха-ха! - И она громко икнула.
     Римо понял, что  воспользоваться  ее  состоянием  вряд  ли  удастся. Он
продолжал  улыбаться  и поглаживать ее  по спине,  пока  она окончательно не
пришла в себя. Внезапно он почувствовал, как она напряглась  и высвободилась
из его объятий. На лице Завы промелькнула тень испуга. Она снова вернулась в
свое прежнее обличье девушки-солдата, только солдата, одержимого икотой.
     - Вот что я вам скажу, - нарушил молчание Римо. - Попробуем-ка поиграть
в ассоциации. Вы должны сказать первое, что вам придет в голову.
     - Хвост.
     - Рано. Я должен первым сказать слово.
     - Дело.
     - Господи,  ну  погодите же минуту!  -  взмолился  Римо.  -  Вот теперь
начали. Дом.
     - Киббуц!
     - Пустыня.
     - Море.
     - Работа.
     - Игра.
     - Смерть, - попытал счастья Римо.
     - Секс, - отозвалась Зава.
     - Судьба.
     - Любовь.
     - Бомбы.
     - Ик! - икнула Зава.
     - Что такое "ик"? - не понял Римо.
     Зава еще раз икнула.
     - Вот что, давайте поговорим где-нибудь в другом месте, - сказал Римо.
     - Что, что? - переспросила Зава.
     - Перенесем разговор.
     - Обед.
     - Что?
     - Танцы.
     - Танцы?
     - Отлично, - сказала Зава. - Вот и договорились о свидании. Встречу вас
у отеля попозже днем.
     Она  послала  Римо  воздушный   поцелуй,  который  выглядел   несколько
искусственно, и исчезла в толпе.
     Римо покачал головой. "Ну и солдаты теперь пошли", - подумал он.

ГЛАВА ПЯТАЯ

     Как гласит Талмуд, "лев  рычит, когда он доволен, человек грешит, когда
у него есть самое главное"...
     -  В Талмуде также говорится:  "Жуй  ртом, и тогда у тебя будет  сила в
ногах!"
     -  Опять  ты меня  победил! -  рассмеялся Йоэль  Забари. - Ну, что  еще
докладывает агент Фифер?
     -  В общем, больше ничего, - отозвался Тохала Делит. -  Если не считать
того, что она договорилась о новой встрече с этим самым Римо и надеется, что
получит дополнительную информацию.
     Они оба сидели на своих обычных местах. На коленях у Тохалы Делита были
разные бумаги, а Йоэль Забари  вертел в руках "фотокубик", который привез из
Америки.  Четыре стороны кубика содержали  фотографии его детей, а  верх был
оставлен для портрета жены. Забари любил, размышляя, глядеть на родные лица.
     - Наша Зава - отличный агент. Что она думает по поводу своего задания?
     - Она считает,  что  и американец,  и  его  восточный  друг  -  большие
эксцентрики,  но,  по ее  мнению,  оба обладают  разрушительным  потенциалом
огромной мощности.
     - Я не  про  то, -  сказал Забари. -  Я  имел в  виду ее  состояние. Ты
уверен, что она готова снова функционировать как секретный сотрудник?
     Делит оторвал глаза от бумаг.
     - Если вас смущает мой выбор, - начал он, - я всегда могу...
     - Да нет, конечно, То. Разве я  когда-нибудь сомневался в действенности
твоих методов? Дело просто  в  том... Короче,  Зава  Фифер пережила  тяжелую
потерю, - напомнил Забари.
     -  Я  решил, что  лучшее средство от тяжких переживаний - это работа, -
отозвался Забари.
     - И ты, конечно,  прав. Хм... -  задумчиво произнес Забари. - А  скажи,
по-твоему,  есть  какая-то связь  между двумя убитыми  израильтянами и тремя
террористами?
     - Никакой! - ответил Делит.
     - Никакой? - переспросил Забари.
     - Абсолютно никакой.
     Забари  встал.  Его  левый  глаз  сверкал, и левая  часть  лица  пылала
румянцем.
     -  Плохо.   Очень   плохо!   Либо  это  все  совершенно  фантастические
совпадения, либо наши  враги предпринимают огромные  усилия, чтобы  избежать
столкновений с нами.
     Он  обошел  кабинет.  Миновал  шкаф  с  книгами,  шкаф  с  дипломами  и
грамотами, шкаф  с семейными реликвиями и вернулся к письменному столу. Взял
"фотокубик"  и  еще раз  сделал круг, потом другой.  Книжный  шкаф,  шкаф  с
наградами, шкаф  с  семейными реликвиями, письменный стол,  снова  и  снова.
Забари  остановился,  вертя  в  руках  кубик,  возле  карандашного  рисунка,
изображавшего  ракету  со  звездой  Давида.  Ракета неслась к зеленой  луне,
похожей на головку сыра.
     Рисунок был  сделан на плотной  цветной бумаге, а к нему был прикреплен
другой листок - желтый  и линованный, на  котором было написано:  "Волшебная
ракета  Мира" -  Дов Забари, 8  лет". И красным карандашом  отметка учителя:
пять с плюсом.
     -  Продолжайте проверку,  - сказал  Забари, вертя в руках кубик. -  Тут
непременно должна быть какая-то взаимосвязь.
     - Так-то оно так, - сказал Делит, - но если хотите знать мое мнение...
     - Ну конечно. То, говори.
     - По-моему,  нам надо сосредоточиться на  этих двух  новых шпионах.  На
Римо и Чиуне.  Они и  выведут  нас  на то,  что мы хотим узнать. Террористов
вокруг хоть отбавляй. Если тратить драгоценное время на новые проверки, есть
опасение, что мы так ничего и  не выясним. Я бы даже сказал,  что есть такая
гарантия...
     - Верно, в теории, - согласился Забари, - но в реальности не существует
никаких гарантий. Продолжай  в том же духе. У меня есть предчувствие, что мы
кое-что найдем. Наши американские друзья кое о чем  подозревают. Ты сам  это
говорил. Фифер знает,  что делает.  Если ей  понадобится  помощь,  окажи  ей
содействие.
     Они поговорили еще минут двадцать о  проблемах, связанных с археологией
и  законностью  кое-каких  операций,  в  том числе  о ввозе  в страну  новых
устройств  оборонного  назначения,  после  чего  Делит  извинился и вышел  в
ванную.
     Забари  почесал левую  щеку  и  подумал,  не  стоит  ли  ему  отрастить
половинку бороды.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

     - Ты мелок и по-детски избалован! - сказал Римо.
     -  Спасибо,  Римо,  - откликнулся Мастер  Синанджу  со своего  коврика,
расстеленного между двумя кроватями.
     Номер люкс  выглядел как любой другой  номер люкс в  отелях  "Шератон",
каковых  по всему  миру  выстроено немало.  Римо  хотел было взять  номер на
одного, поскольку Чиун все равно никогда не пользовался  кроватью, но клерк,
ведавший бронированием мест, не желал и слышать об этом.
     - Сколько вас? - спросил он Римо.
     - Меня? Один, конечно, - отозвался тот.
     - Нет, я имею в виду всех вас, - не унимался дежурный  администратор, у
которого  к  лацкану была  прикреплена красно-белая пластиковая  табличка  с
именем: "Шломо Артов".
     - Двое, - грустно признался Римо.
     - Значит, вам требуется номер на двоих, верно?
     - Нет, я хотел бы взять номер на одного, - попытался настоять  на своем
Римо.
     Шломо явно рассердился.
     - Не хотите ли  вы сказать, -  начал он гневно, - что  этот симпатичный
дедушка останется вообще без постели? Неужели вы хотите ему отказать в этом?
     Чиун в  этот момент давал  инструкции  четырем  посыльным  и  их  шефу,
которому выпала горькая участь в этот  день  и час быть  на дежурстве, -  он
обучал   их  высокому   искусству  перетаскивания  сундуков.  Услышав  слова
администратора, кореец обернулся.
     - Отказать? Отказать? - тревожно  заговорил он. - В чем ты  собираешься
отказать мне, Римо, на сей раз?
     -  Не обращай  внимания,  папочка, - буркнул  Римо, оборачиваясь  в его
сторону.
     - Ах, вот, значит, как!  - воскликнул Шломо Артов. -  Он,  выходит, ваш
отец! - Возмущению его не было предела. - И это уже случается не первый раз,
так?
     - Не первый, - признал Чиун. - За все эти годы он отказывал мне в самых
разных  вещах. О  каком бы маленьком удовольствии  я ни  попросил,  от  него
следует  тотчас же отказ. Помнишь, как на прошлое  Рождество я спросил тебя,
легко ли достать Барбару Стрейзанд?
     - Мы берем двойной номер, - сказал Римо.
     - То-то же! - воскликнул Шломо,  снимая со стены ключ.  Тотчас  же Чиун
снова стал давать инструкции прислуге.
     Когда Римо расписывался в регистрационной книге, Шломо предупреди