о  нашел
способ свести счеты,  однако распространяться  об этом не собирается. Доктор
Форрестер не настаивала, чтобы он объяснился до конца.
     И тут пожелал сказать свое слово Чиун.
     - В мире сотни растений, которые расцветают каждое по-своему красиво, -
начал он. - И  все же ни одно из них  не  надеется, что другие признают это.
Красота -  это  красота  для  всех, но каждый должен предпочесть ту, которая
принадлежит лично ему и никому другому.
     Все нашли выступление Чиуна весьма изысканным.
     - Почему бы тебе не рассказать  этому толстяку  о  глине,  которую  Бог
слишком долго обжигал в печи? - шепнул Римо Чиуну. - Ему это понравится.
     Многим  захотелось узнать,  о  чем  новички перешептываются, но Римо  в
ответ бросил довольно странную фразу:
     - Сморкайтесь через уши!
     Такой ответ  был  расценен  как  недружелюбный,  а Флорисса  нашла  его
особенно недружелюбным, хотя почти  простила  Римо  за  невнимание  к  своей
персоне.
     Дальше  по программе  присутствующие должны были  касаться  друг друга,
прислоняться друг  к другу и  купаться  в бассейне в чем мать родила. Доктор
Форрестер  при  сем не  присутствовала. Чиун  объявил,  что купание  нагишом
противно его религии, и поэтому одетым сидел у бортика бассейна.
     Римо тоже попытался отговориться, заявив, что  раздевание  на глазах  у
незнакомых людей противоречит традициям американской культуры, но все дружно
закричали, что он сам  создает себе проблемы  и американская культура тут ни
при чем.
     Римо  разделся  и  плюхнулся  в  воду,  проявив чудеса героизма, ибо на
глазах у  потрясенной  публики вытащил  начавшего  тонуть  мужчину,  который
особенно возражал против целомудрия американских традиций. Никто не заметил,
как  рука Римо совершенно случайно  въехала в лицо мужчине,  после чего он и
пошел ко дну. Уже  на поверхности Римо  помог  ему  прийти  в себя, применив
особые приемы искусственного дыхания.
     - Это только со стороны кажется,  что я  бью его  по животу, - объяснил
Римо.

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

     Первым  сигналом о том, что  Франция намерена  участвовать  в аукционе,
стало просочившееся из коридоров власти  сообщение,  что Париж начал активно
скупать золото.  Только от  Южной Африки Франция получила золота  на сумму в
семьдесят три миллиона долларов.
     Совершив  эту  грандиозную   сделку,  Франция  уведомила   Министерство
финансов  США,  что предпринимает  эти  меры  для  укрепления  покупательной
способности  франка.  Из  Парижа  были  получены  заверения,  что  меры  эти
временные  и  никакого вреда американскому доллару не принесут.  Секретность
продиктована высшими интересами  государственной  политики.  Францию заботит
стабильность франка и  ничего больше. Делая это заявление, глава финансового
ведомства Франции не грешил перед собственной совестью, он знал именно это и
не  больше. Ему поручили увеличить золотой запас  страны, и он  выполнял это
задание со  свойственной ему добросовестностью. Вскоре  еще двести миллионов
долларов золотом поступили в хранилища Французского национального банка.
     Американский   министр   финансов   был   озадачен.   Обычно   действия
правительств,   осуществляющих  подобные   операции,   напоминают   действия
букмекеров на скачках. Игра делается по телефону, с помощью записей и только
в редких случаях - за наличные деньги.
     Франция - наш союзник, и это нельзя забывать, - подумал министр.
     Действия Франции были  понятны  господину  Амадеусу  Рентцелю  из  Дома
Рапфенбергов, и нельзя  сказать,  что они  его  полностью  удовлетворяли. На
международной арене Франция занимала  особое  место, приходилось считаться с
тем,  что  коротко  выразил  Шарль  де  Голль,  где-то обронив:  "Как  можно
управлять страной, которая  производит сто  семнадцать сортов сыра?"  Но еще
более господина Рентцеля беспокоили Великобритания и Россия, которые пока не
определились.
     Нельзя допустить, -  думал он,  -  чтобы  какая-либо  из приглашенных к
участию  в аукционе стран отказалась. В самый последний  момент  эта  страна
может по злому умыслу или случайно насторожить Штаты, и тогда пиши пропало -
катастрофа неизбежна.
     В  тот день  Рентцель начал наводить справки.  Ответы не заставили себя
ждать. Англия и Россия не сказали  твердого  "нет", но и  с "да" не спешили.
Случай с ядерным бомбардировщиком и откровения  сотрудника ЦРУ сыграли  свою
роль,  но  все  это кабинетные штучки, - рассуждал  Рентцель.  -  Необходимо
что-нибудь из  ряда вон выходящее... Ну, а как  насчет господства  на  море?
Нужна  гарантия, что  в  пакет  предложений, выставляемых  на  торги,  будет
включен  и контроль над военно-морскими силами США. Верная традициям морской
державы,  Англия  заглотит эту  приманку.  Россию  тоже  интересуют  морские
просторы, оборудованные порты и контроль над американским флотом.
     Вечером  того  же дня  господин  Амадеус  Рентцель, швейцарский банкир,
связался с Соединенными Штатами и имел непродолжительный телефонный разговор
с частным лицом.
     -  Только  Джон  Буль  и  Иван  продолжают  колебаться,  -  говорил  он
почтительно. - Надо бы показать им что-нибудь, связанное с флотом.
     - Каких  еще демонстраций  они  ожидают  с  нашей  стороны?  -  спросил
скучающий томный  голос. - Мы  прошлись по ВВС  и  ЦРУ.  Какого черта им еще
надо?
     - Вы правы, сэр! Но они хотят дополнительных гарантий.
     - Ну, хорошо, попробуем что-нибудь сотворить, - согласился после долгой
паузы скучающий человек. Он тяжко  вздохнул,  как  это делают люди,  которые
всем верят, а их постоянно обманывают, и спросил: - А как другие страны? Они
согласны?
     - Да, сэр! Буквально рвутся в  бой. Я уверен, вы обратили внимание, что
газеты сообщают о движении огромных денежных масс.
     - Да-да,  конечно.  Мы дадим  им что-нибудь  этакое... Морское... Чтобы
запомнилось...

     Доктор Лития  Форрестер сидела в  своем роскошном кабинете с прозрачным
потолком  на десятом  этаже  и обдумывала трудную задачу:  "Римо  Дональдсон
должен исчезнуть... Но как?.."
     Замигала  лампочка  на телефоне,  разбрасывая тонкие лучи  по  рабочему
столу. Лития Форрестер быстро сняла трубку.
     - Да?
     - Сделай что-нибудь с военно-морским флотом.
     - Что, например?
     - Например все, что только взбредет в твою хорошенькую головку, стерва.
Но чтобы быстро и масштабно. Это важно. Ты поняла?
     - Да, дорогой, - Лития выдержала паузу. - Я тебя увижу вечером?
     - Мне кажется,  мы быстрее  реализовали бы  все наши планы, если бы  ты
меньше думала о сексе и больше - о нашем проекте.
     -  Но это несправедливо,  милый. Я сделала все, что было в  моих силах.
Все, что ты поручал.
     -  Тогда  пусть  понимание  достигнутого  станет  для тебя  сексуальным
удовлетворением. Скорее начинай! Думай о флоте.
     Услышав  короткие  гудки,  Лития  Форрестер  медленно  положила трубку.
Откинувшись на  мягкую,  из тонкой  кожи, спинку  кресла, она  уставилась  в
ночное  небо... в  свободное  небо  Америки,  которое, благодаря ее усилиям,
может навеки потерять свою свободу.
     До  аукциона  осталось  три  дня...  -  отметила она  автоматически.  -
Последние  три  дня... Дело, связанное  с  военным флотом, вероятно, важное,
если  все так спешно. "Что-нибудь сделай,  Масштабно и быстро". Но что?..  А
как   с  другой  неотложной  проблемой?  Римо  Дональдсон...  Может,   стоит
попытаться сбить двух птиц одним камнем?

ГЛАВА СЕМНАДЦАТАЯ

     Утром следующего дня доктор Лития Форрестер отсутствовала  на групповом
занятии.
     Игнорируя злобные взгляды черного борова, доктора  Лоуренса Гарранда, и
не  вслушиваясь  в любовно-агрессивный бред сексуально озабоченной Флориссы,
Римо все обдумал и принял важное решение.
     Они  с Чиуном находились в Центре  по изучению подсознания уже тридцать
шесть часов, но  пока  ни  до чего  не докопались. Во время первой встречи с
Литией  Форрестер  Римо откровенно  рассказал  о своей цели,  рассчитывая на
ответную  реакцию,  но ее  не последовало. Ждать дольше  он не мог  -  время
работало  против  него.  Сегодня  необходимо добраться  до Литии Форрестер и
сломить ее,  а  если  потребуется,  то и убить.  Убить... Такая  перспектива
взволновала Римо. Сначала узнать о планах, а потом убить... Ситуацию следует
оценивать  только  с профессиональных  позиций.  Из  головы  не  выходил  ее
чарующий  образ. Красивая, высокая, элегантная, светловолосая... Убью!..  Но
сначала пересплю с ней! - решил он.
     С профессиональной  точки  зрения достижения Римо  в Центре по изучению
подсознания  равнялись  нулю:  он  ничего  не  выяснил,  ничего  не  заметил
подозрительного,  не  нашел  ни единой нити,  которая могла  бы  привести  к
Беннону,  к полковнику войск специального  назначения, к пилоту, сбросившему
бомбу на Сан-Луис, или к Баррету.
     Римо  был зол  не столько на  себя, сколько на Смита, который  направил
сюда его, Дестроера, с миссией сыщика. Если ему нужна информация, нужно было
послать  Грэя,  нового  парня из  ФБР, или  Генри  Киссинджера, или  нанять,
наконец,  для  этого дела Джека Андерсена...  но никак не Римо. Почему Римо?
Все остальные  под подозрением? Вполне  возможно... Римо  так  ушел  в  свои
мысли, что упустил  момент конца занятия и понял это, когда все повскакивали
со  своих  подушек и заспешили к  выходу. Чиун  продолжал жестикулировать на
тему, зачем надо  хоронить чью-то агрессивность. По  его  мнению, необходимо
учиться принимать мир таким, каков он есть.
     Вся группа сгрудилась у дверей зала, Римо  пристроился в самом  хвосте,
продолжая  анализировать  ситуацию.  Вдруг  он услышал  знакомую мелодию: ее
напевал перед смертью Беннон,  с нею на губах ушел  из жизни полковник войск
специального назначения, которого Римо  прикончил на поле для игры в  гольф.
Римо не  успел найти ее исполнителя: мелодия  оборвалась так  же неожиданно,
как и возникла, не оставив никакого следа.

     Лития Форрестер  не могла присутствовать на  групповом  занятии, потому
что ее не было в Центре по изучению подсознания. Все это время она провела в
одной  из  фешенебельных  гостиниц Вашингтона в приятном общении с адмиралом
Джеймсом Бентоном Крастом.
     Старый   адмирал   не  забыл  молодую  красавицу,  с  которой  случайно
познакомился у  французского посла.  А  если  быть точным,  то  четыре  дня,
прошедшие с тех пор,  он  думал  только  о ней. Эти воспоминания  будоражили
фантазию, вызывали дрожь и давно забытые шевеления в паху.
     Лития Форрестер позвонила рано утром в его кабинет в Пентагоне. Адмирал
был удивлен и  обрадован, но вел себя суховато,  сдержанно сказав, что часто
вспоминал ее и надеется увидеть.  Лития охотно  предложила  встретиться. Для
особой "природы"  их свидания,  как она  выразилась, более всего подошла  бы
одна из гостиниц подальше от центра. Адмирал выразил свое согласие  довольно
официально, но  положив  трубку,  издал  не характерный  для  этого кабинета
боевой клич.
     По дороге в гостиницу он совершил  еще один странный поступок: попросил
шофера остановиться  у  винного  магазина  и  купил  бутылку  самого лучшего
"бурбона".  Укладывая  ее  в  объемистый   кейс,   адмирал  чувствовал  себя
шаловливым сорванцом.
     Лития ждала  Краста в  номере. Когда адмирал вошел, она стояла у окна и
наблюдала  за  жизнью  оживленных  вашингтонских  улиц.  Платье  из  тонкого
пестрого  шелка,  облегавшее  ее тело,  легко  пропускало  лившийся  из окна
дневной свет, который  как бы раздевал  ее. Краст  отметил,  что под платьем
нижнего белья  не  было. Лития  повернулась, чтобы приветствовать Краста. Ее
упругие с  острыми  налитыми сосками  груди  слегка  подпрыгнули под  тонкой
тканью,  воскрешая  в нем  давно  забытые  ощущения и неясные  предчувствия,
которые он похоронил в себе несколько лет назад.
     В комнате было светло: солнечный свет, соперничая с улыбкой Литии, явно
проигрывал. Улыбаясь ртом, глазами, телом, она шагнула навстречу.
     - Джим, я так рада, что у тебя все в порядке! - воскликнула она.
     Адмирал с ужасом подумал,  что  со  своим "бурбоном" он мог оказаться в
наиглупейшем положении. Стараясь  не вспоминать о грешных мыслях, с которыми
он ехал сюда, и не встречаясь с Литией  глазами, адмирал вернулся в прихожую
и поставил кейс у двери.
     - Как ты поживаешь, дорогая? - спросил он охрипшим вдруг голосом.
     Она  взяла  его под руку, нежно  чмокнула в щеку и  усадила на диван, а
сама села в зачехленное кресло напротив. Их разделял низкий кофейный столик.
     -  Джим,  я  знаю,  что  ты  жутко  занят, и прошу заранее  извинить за
беспокойство, - начала Лития.
     Адмирал слушал вполуха, продолжая наблюдать, как  при малейшем движении
Литии солнечные лучи просвечивают ее платье и как червонным золотом отливают
ее волосы. Он ощущал исходивший от нее аромат жасмина.
     - Мне кажется, Джим, - продолжала Лития, - что твоя жизнь под угрозой.
     - Моя жизнь под угрозой?! - рассмеялся адмирал Краст. - Со стороны кого
или чего?
     -  Со стороны кого, - сказала  она обеспокоенно. - Опасность исходит от
одного из  моих пациентов. Некоего Римо  Дональдсона. Он намерен убить тебя,
Джим.
     - Впервые слышу это имя. Зачем ему убивать меня? - удивился адмирал.
     - Не знаю. Это-то меня и ужасает. - По мере того, как Лития наклонялась
вперед, ее  платье поднималось  все выше,  обнажая  стройные ноги,  покрытые
золотистым пухом, искрящимся в лучах солнца. - Мне кажется, что он на службе
у какой-то враждебной нам державы.
     Краст  улыбнулся, не допуская  даже мысли  об  угрозе  своей персоне со
стороны какого-то Римо Дональдсона, но Лития не успокаивалась:
     - Джим, я  не шучу! Я нарушила  врачебную тайну, потому  что  боюсь  за
тебя.
     Она поднялась с кресла и пересела к нему на диван. Через габардин синих
форменных  брюк Краст почувствовал теплоту ее  бедра, по его  ноге пробежала
легкая дрожь.
     -  Я  ценю твой поступок, Лития, - произнес он сдавленным голосом, - но
не лучше ли рассказать все по порядку.
     - Он появился у нас несколько дней  назад, -  сказала  Лития задумчиво,
вспоминая всю историю  с самого начала. - Заполняя, как мы  требуем, анкеты,
он не  сказал  ни слова  правды. Поначалу  меня это  не удивило,  но немного
насторожило.  Хотя  многие  правительственные  чиновники,  приезжая  к   нам
подлечиться, поступают аналогичным  образом. Никто  не хочет лишней огласки.
Однако  под  воздействием гипноза он раскололся и  рассказал мне...  - Лития
взглянула  на адмирала.  Она  совсем  рядом, на расстоянии одного  поцелуя -
подумал  он. - Джим,  его имя Римо Дональдсон, и он профессиональный убийца,
работающий на  политиков.  Очередная его цель -  ты, адмирал  Джеймс  Бентон
Краст. Он проговорился.
     - А не сказал почему? Почему именно я? - спросил Краст.
     - Нет. Потом он  начал приходить в себя, и я не решилась  акцентировать
внимание на этом факте. Не знаю почему, где и когда это должно случиться. Но
в одном я уверена, Джим. Он собирается убить тебя.
     - Что  ж,  есть только один  верный способ  разрешить все  сомнения,  -
сказал адмирал Краст. -  Я позвоню в ФБР. Пусть его арестуют и потрясут  как
следует, черт возьми! Надо же знать, что у него на уме.
     Адмирал  решил не откладывать дело в дальний ящик, но Лития  остановила
его. Она немного повернулась, чтобы сидеть лицом к  собеседнику, и его левое
колено оказалось как бы случайно в плену ее коленей.
     -  Тебе  не следует так  поступать,  Джим,  -  сказала она тихо.  -  Он
профессионал,  и его арест мало что даст в смысле доказательств. Кроме того,
это скомпрометирует и меня, и мою работу. Я хочу  предложить другой вариант.
- Она придвинулась еще на несколько сантиметров. - Я продолжу работу над ним
и  его сознанием. Одновременно  ты  должен предпринять  все возможное, чтобы
обеспечу свою личную безопасность. Обещай мне!
     - Тебе удастся узнать, чего он добивается? - спросил Краст с сомнением.
     - Сегодня вечером мы проводим  очередное занятие. Если повезет, я смогу
узнать,  что они  замышляют, - улыбнулась  Лития. -  Я умею добывать  нужную
информацию, особенно у мужчин.
     - Не сомневаюсь, - рассмеялся Краст.
     - Особенно у мужчин с проблемами, которые удается решать только мне.
     Лития  улыбнулась  одной  из своих  завораживающих  улыбок, и взгляд ее
мерцающих  голубых  глаз, слился с  его взглядом.  Она  положила руку на его
колено. Теперь  Краст мог  полной  грудью вдыхать аромат ее  духов, густой и
сильный запах жасмина, который расслаблял и будоражил одновременно.
     Они поговорили еще какое-то время, решив, что сегодня же адмирал Джеймс
Бентон Краст добьется приказа о назначении его командиром линкора "Алабама",
стоящего на якоре в Чесапикском заливе. Его знания,  опыт и звание позволяли
это.  Согласно  выработанному ими  плану,  адмирал перебирается на несколько
дней на корабль, который будут  охранять преданные ему  морские  десантники.
Они сумеют помешать Римо Дональдсону пробраться на  судно, если он попробует
это сделать, противопоставив ему свою смертоносную силу.
     Адмирал пошел на все это, потому что ни в чем не мог отказать сказочной
золотистой красавице, которая  сидела рядом с ним на диване, хотя  считал ее
хитроумные предостережения абсолютно надуманными.
     - И все-таки я не понимаю, кому  понадобилась такая  старая калоша, как
я? - улыбнулся адмирал Краст.
     - О-о, Джим!  - воскликнула Лития. - Ты вовсе  не старый и уж, конечно,
не  калоша. Ты полный жизни  и тепла  человек.  Однако  тебя гнетет какая-то
проблема.  Я  это  чувствую,  чувствую  как  профессиональный   психолог.  Я
ошибаюсь?
     - Проблема? - Краст не хотел слышать о проблемах, он  хотел  утонуть  в
голубых озерах  ее  глаз. В то  же время каким-то первобытным чутьем, данным
человеку природой,  он понимал,  что проницательные голубые глаза  знают его
постыдную тайну.
     -  Почему  бы  тебе  не расслабиться на  несколько минут,  Джим,  и  не
рассказать  мне о своей  проблеме, - прошептала  Лития Форрестер.  -  Я умею
слушать и понимать. А еще я умею хранить чужие тайны.
     Она бережно взяла  его  голову и  медленно приклонила к своим  коленям.
Краст вытянулся вдоль  дивана  и уставился, не  мигая, в потолок,  чтобы  не
встречаться взглядом с Литией.
     - Мне так неловко, - сказал он смущенно.
     - Но я ведь врач, Джим, - попыталась успокоить его Лития. - Меня трудно
чем-либо удивить или смутить. Да и есть ли на свете что-нибудь такое, чего я
не слышала или не знаю?
     Лития  положила  правую  ладонь  на  голову  Краста так, что  подушечка
среднего пальца оказалась в центре его уха. Теперь он  чувствовал, как тепло
и энергия ее молодого тела проникают в него, наполняя желанием.
     - Я не был мужчиной последние пять лет, - признался он наконец.
     - Почему?
     - Я импотент.  Когда я  говорил о старой калоше, то  имел в виду именно
это.
     - А ты пробовал?
     - Да, в не раз, но  потом  перестал.  Нет ни  желаний, ни возможностей.
Зачем лишний раз убеждаться в своей несостоятельности?
     - А может, в этом виновата женщина?
     - Женщины, -  поправил ее Краст. - Неважно,  которая из них. Так было с
каждой, со всеми... У меня не было к ним влечения все пять лет... пока...
     - Пока? - переспросила Лития с дразнящим оттенком в голосе.
     - Пока... -  Он немного помолчал, решаясь на очередную откровенность. -
Пока  не  встретил  тебя  на  том  приеме.  - Краст закрыл  глаза, чтобы  не
страдать, видя смеющееся женское личико.  -  Пока не понял, что  люблю тебя.
Лития! - вымучил он наконец главное признание.
     Его глаза все еще оставались закрытыми,  когда Лития прижалась  щекой к
его лицу.
     - Я не слышала, чтобы ты говорил об этом на  приеме у посла. Но уловила
другую  твою фразу. Если мне не  изменяет  память, ты  рассуждал  о  женских
грудях... что-то вроде того, что грудь есть грудь...
     Вдруг  он