тех,
которые нигде уже не найдешь по приемлемой  цене,  он пошел в ашрам и вложил
румал в одну из рук Кали. Ученики поймут, что делать.
     Через три  дня  румал  вернулся.  В  нем  лежало четыре  тысячи  триста
восемьдесят три  доллара.  И драгоценности. Настоящие драгоценности. Так Бен
Сар Дин постиг закон экономического процветания: чтобы получать деньги, надо
сначала их во что-то вложить.
     Никаких больше дешевых рейсов. Только первым классом.
     Позвонив  в  Джаст  Фолкс,  он  отменил  заказанный  им  предварительно
абонемент, дающий  право  на  посещение без  дополнительной  платы туалетной
комнаты, и сказал, куда перевести остаток денег.

     Номер 109.
     Комедийная актриса Беатриса  Биксби познакомилась с человеком,  который
на самом деле считал ее очень забавной.  Он был ее соседом  в салоне первого
класса  авиалайнера, летевшего в Стокгольм. Его не интересовало ее тело, или
ее слава, или ее деньги.  Он дарил Беатрисе  то, чего она  всегда  искала на
сцене,  -  одобрение.  Все,  что  она ни  говорила, новый  знакомый  находил
восхитительным или потрясающе смешным.
     -  Я вовсе не  так  уж и забавна, -  говорила она,  хотя думала  совсем
обратное.
     Она была просто  в ударе, всю жизнь мечтала она быть  именно такой, как
сейчас.  Когда  молодой  человек  пригласил  ее  заехать   по  пути  в  один
ресторанчик,  а  затем  увел  в  тихое  местечко,  где  попросил о маленьком
одолжении - накинуть ей на шею желтый платок, она ответила:
     - Пожалуйста. И если уж он обовьется вокруг  моей  шеи, было бы неплохо
положить в него бриллианты.
     Она сделала  паузу, ожидая взрыва  хохота. Но молодой человек больше не
смеялся. А скоро, очень скоро, не смеялась и она.
        "Глава седьмая"
      Доктор Харолд В. Смит получил от Римо ответ, который всегда  боялся от
него услышать. Одно слово из трех букв и звучало оно: нет.
     Смит позвонил ему по  секретной телефонной связи из штаб-квартиры КЮРЕ,
скрывавшейся  за  высокими кирпичными стенами санатория Фолкрофт  в местечке
Рай,  Нью-Йорк. Прошло много лет  с  того дня, когда  Римо  привезли  в этот
санаторий прямо из тюремного  морга, вернули жизнь и здоровье, а затем нашли
новое занятие. Смит выбрал Римо из многих, потому что  все тесты показывали,
что в его характере заложены такие  качества, которые  не дадут  ему предать
Родину.
     И  вот Харолд Смит, позвонив Римо  и  попросив того  о помощи,  получил
отказ.
     - Дело принимает международный оборот, - сказал Смит.
     - Прекрасно. Значит, Америка будет в безопасности.
     - Мы не можем допустить, чтобы такие вещи в принципе имели место.
     - Но мы же допускаем, разве не так?
     - Что происходит, Римо?
     - Много чего.
     - Может, поделитесь со  мной? - спросил Смит, стараясь, чтобы его голос
звучал как можно теплее. Казалось, ледяные кубики звякают в теплой воде.
     - Нет, - ответил Римо.
     - Почему?
     - Думаю, вы не поймете.
     - Надеюсь, пойму, - сказал Смит.
     - А я вот так не считаю.
     - Значит, нет?
     - Нет, - повторил Римо.
     - Римо, вы нужны нам, - произнес Смит.
     - Не будем об этом говорить, - отрезал Римо.
     Впервые  за  все  время  службы  Римо  в  организации  Смиту   пришлось
обращаться  за  разъяснениями  к Чиуну. Нельзя  сказать,  чтобы Смит  был  в
восторге от  такой перспективы:  он редко понимал, что  хочет сказать старый
азиат.  Единственное, в  чем он был всегда уверен:  Чиун хочет,  чтобы  Смит
посылал как  можно больше  денег в его деревню на побережье  Северной Кореи.
Римо рассказывал,  что жители деревушки очень  бедны и  уже  много  столетий
живут  на  заработки  очередного  Мастера  Синанджу, самого  могущественного
наемного убийцы в мире.
     Случалось,  наступали тяжелые времена, рассказывал Римо, и тогда жители
деревни вынуждены были отдавать детей морю. То  есть они бросали их в волны,
предпочитая, чтобы те утонули, а не  умерли  с голода. Сам  Римо считал, что
это объясняет неимоверные денежные  аппетиты  Чиуна, требования все  больших
гонораров,  частых платежей и обязательно  в золоте;  лично ему эта  история
представлялась очень трогательной.
     Смиту  же,  напротив,  она  казалась  исключительно  глупой.  Чтобы  не
голодать, жителям нужно было всего  лишь  найти  работу и самим зарабатывать
себе  на  пропитание.  Римо  посоветовал  ему  никогда  не  делиться   этими
соображениями с Чиуном, и Смит послушался его. Редкие свидания Чиуна и Смита
сводились к  тому,  что  Чиун  восхвалил  Смита,  называя  того  императором
Америки, а сам делал все по-своему.
     Но теперь  он поговорит с Чиуном по-другому, думал Смит. Надо во что бы
то  ни  стало  узнать, что  стряслось  с  Римо.  Свидание  с  Чиуном  должно
состояться как можно  скорее, но где? Где можно  встретиться  с человеком  в
кимоно, не привлекая всеобщего внимания? С тем,  кто по необъяснимой причуде
дал объявление в Бостонскую газету вместе со своей фотографией?
     Немного  поразмыслив,  Смит  решил сам лететь  в Денвер. В аэропорту он
взял  напрокат  автомобиль,  захватив  по  дороге  Чиуна,  ожидавшего его  в
гостинице, и поехал с ним вместе в Роки-Маунтинз - пригород Денвера. Лучшего
он  придумать так и не смог. Смит чувствовал себя очень уставшим. К чему все
его усилия, - задавал он себе вопрос. - Может, прав Римо?
     Глядя на присыпанные снегом вершины гор, Смит думал, что, возможно, все
его  старания,  борьба и даже сама  организация чем-то  похожи на эти  горы.
Проблемы есть сегодня и  будут завтра, как и эти горы. Пока он  ни в чем  не
проиграл, но выиграл ли? Уже двадцать лет возглавляет он  КЮРЕ, за это время
постарел и устал. Кто займет  его место? И  сумеет ли тот человек что-нибудь
изменить? Может ли вообще что-нибудь измениться?
     Внезапно  он  увидел перед собой длинные ногти  Чиуна  -  тот как будто
поправил на его груди пуговицу.
     - Вы  дышите так, будто у вас  в горле  застряла дыня, - сказал Чиун. -
Нужно всего лишь пропустить воздух глубже в живот. Ну-ка...
     Смит, не понимая,  зачем он  это делает, глубоко вздохнул?  и вдруг все
вокруг него изменилось. Мир  стал как-то светлее. Проблемы выглянули  уже не
такими безнадежными.  Эта  перемена  внесла беспокойство  в  душу Смита.  Он
привык  всегда  ставить во главу угла интеллект и не хотел  верить, что  его
взгляд на мир зависит от того, сколько он  вдохнул кислорода. Однако сам мир
не  изменился. Смит ни о чем не забыл, все проблемы и тревоги остались с ним
по-прежнему. Просто он чувствовал себя сильнее, ему казалось, что он может с
ними справиться, и еще он был не таким уставшим.
     - Чиун, вы великолепно подготовили Римо.
     - Все это меркнет в лучах вашей славы, о, император!
     -  Как вы  знаете,  мы сейчас проводим одну операцию,  которую  следует
довести до конца, - сказал Смит.
     -  Очень  мудро с  вашей  стороны,  - отозвался Чиун и вежливо  кивнул,
отчего его бороденка еще некоторое время тряслась, хотя в автомобиле не было
сквозняка.
     Он не был  уверен,  что  правильно  понял  слова Смита.  Смит вроде  бы
сказал, что они над чем-то  работают,  но полной  уверенности, как  всегда в
разговоре, с шефом,  у него  не  было. Чиун  никогда толком его  не понимал,
поэтому кивал почти непрерывно.
     -  У  Римо,  видимо, неприятности, - сказал Смит. - Вам известно, в чем
они заключаются?
     - Я знаю, что он, как и я, жизнь отдаст за то, чтобы исполнить все ваши
желания и прославить ваше имя, о, величайший из императоров.
     - Да, да. Конечно. Но вы заметили, что на душе у него неспокойно?
     -  Конечно.  Признаюсь, заметил. Но  вам,  славнейшему  из  славнейших,
незачем беспокоиться по этому поводу.
     - И тем не менее, я беспокоюсь, - сказал Смит.
     - Как благородно с вашей стороны! Ваше великодушие не знает границ.
     - Что его беспокоит?
     -  Как  вам известно,  - начал Чиун,  - ежегодно в  Синанджу доставляют
определенную  сумму,  как  было  оговорено  в   контракте.  Подводная  лодка
выгружает  на  берег  семнадцать  мер серебра, пять  мер  золота и бесценные
благовония.
     - Да, таков контракт, - подтвердил  Смит  с некоторым  подозрением. - С
тех пор, как вы в очередной раз его пересмотрели. Но какое отношение к этому
имеет Римо?
     -  Римо настолько  боготворит  вас,  император,  что никогда  не станет
посвящать  вас  в свои внутренние  проблемы.  Он сказал мне: Славный Мастер,
учитель Синанджу, верный слуга нашего великого императора, Харолда В. Смита,
как я могу чувствовать себя спокойно, если  только пять мер золота  идет  из
моей страны в Синанджу? Я чувствую себя униженным как  представитель расы  и
как  представитель  народа  из-за  того, что мы  посылаем туда всего  только
жалких пять мер золота и ничтожных семнадцать мер серебра.
     Уйми свой пыл, - сказал я  ему. -  Разве император Смит за все эти годы
не  определил  сам  должные  размеры  вознаграждения?  И  разве  не мы  сами
согласились на эти условия? Разве это не соответствует контракту?
     Ты   прав,  досточтимый  учитель,  верный  слуга  императора  Смита,  -
согласился  со мной Римо, -  все делается точно по контракту, и мне  следует
унять свой пыл.
     - Он  так  и  сделал,  -  продолжал Чиун. - Но грусть  не покинула  его
сердце. Я рассказываю все это только потому, что полностью доверяю вам.
     -  И все же  мне как-то  трудно представить, чтобы  Римо  так переживал
из-за ежегодной дани, привозимой в Синанджу.
     - Не в этом дело. Его волнует честь нации. И ваша лично.
     - Не думаю, чтобы голова Римо работала таким образом, - покачал головой
Смит. - Тем более после ваших тренировок.
     - Вы спросили, император, и я ответил. Жду ваших дальнейших приказаний.
     Смит  мог  легко  увеличить  размеры  вознаграждения.  Ежегодные  рейсы
подводной  лодки  к берегам  Северной Кореи  значительно превышали стоимость
самого  жалования.  Однако  согласиться означало бы,  что  у Чиуна  появится
возможность начинать торг уже с более крупной суммы.
     - Хорошо. Будем  посылать золота на  меру больше, - неохотно согласился
Смит.
     - Но будет ли  этого достаточно для опечаленного сердца Римо? -  сказал
Чиун.  -  Я  по  глупости  открыл ему,  что  самый  незначительный правитель
небольшой и бедной страны платил десять мер золота Дому Синанджу.
     - Семь, - предложил Смит.
     - Негоже слуге спорить со своим императором, - сказал Чиун.
     - Как это понимать? Семь вас устраивает? - спросил Смит.
     - Понимайте так, что я не осмеливаюсь спорить с вами.
     - Так вы настаиваете на десяти? - спросил Смит.
     - Я в вашем распоряжении. Как и всегда, - сказал Чиун.
     - Восемь.
     - Если я только смогу убедить Римо.
     - Мне известно, что он не станет служить  другой стране. Он пока еще не
настолько Синанджу.
     -  Вы  спросили  -  я  ответил. Я только выполняю вашу волю, - спокойно
отозвался Чиун. Сложив руки на груди, он смотрел на горы.
     - Девять. И это мое последнее слово.
     - В такой ситуации, как эта, я землю переверну, выполняя вашу волю.
     - С Римо что-то  происходит,  - снова  сказал Смит, -  а он нам  сейчас
очень  нужен.  Дела  принимают  скверный  оборот,  а он  не хочет  и пальцем
пошевелить.
     - Все будет сделано, - заверил его Чиун.
     - Что именно?
     - То, что нужно, - сказал Чиун, и голос звучал так уверенно, а в фигуре
и движениях была  такая дивная соразмерность и грация, что Смит  на этот раз
поверил ему.
     А  почему нет? Ведь  он Мастер  Синанджу,  а Дом  не  просуществовал бы
тысячи лет, если бы люди из него не знали своего дела.
     - Римо рассказал вам, в чем, собственно, дело? - спросил Смит.
     - В  общих  чертах, - туманно ответил  Чиун. -  Он  красноречив только,
когда речь заходит о несправедливостях по отношению к моей деревне.
     -  Убивают людей, летающих самолетами. Если вы думаете, что число жертв
незначительно...
     Смит не успел договорить, как Чиун перебил его.
     -  Сами смерти не так уж и  важны. Не грабители и  убийцы делают дороги
опасными и непроходимыми. Они в худшем случае  убьют нескольких людей. Самое
страшное, что  люди  начинают бояться.  А если путешественники  поверят, что
поездки их небезопасны, то перестанут  пользоваться дорогами. А дороги вашей
страны проходят в воздухе.
     - Да, такая опасность существует, - согласился Смит.
     -  Более,   чем   опасность,  -  возразил  Мастер   Синанджу.  -  Конец
цивилизации. Не будет обмена товарами, не будет обмена идеями.
     -  Нам еще повезло, что газетчики пока  ничего не разнюхали,  -  сказал
Смит.  -  Как  вы  думаете,  сумеете убедить  Римо  в  необходимости  вашего
вмешательства?
     - Попробую, император,  - ответил  Чиун, хотя не был уверен, что у него
что-нибудь получится.
     Но про себя он точно знал, что не даст погибнуть этой цивилизации, ведь
он Мастер Синанджу, который принял на себя обязательство защищать ее. Провал
ляжет  на   него   несмываемым  позором,   и  в  непрерывной  цепи  почивших
предшественников и  будущих  потомков  он навсегда останется,  как  человек,
запятнавший титул Мастера Синанджу.
     Чиуну придется рассказать Римо то, что он скрывал от него все эти годы.
Он расскажет ему о позоре Синанджу, Мастере By, не сумевшем спасти Рим.
     А главное - надо наконец выяснить, что же так беспокоит Римо...

     О.Х. Бейнс привык во все вникать сам, потому что подчиненные показывали
ему  любой  документ или  письмо не совсем  обычного  содержания. И когда по
почте пришел отказ от годового абонемента,  его президенту принесли. Это был
единственный абонемент, который удалось продать Джаст Фолкс, и, посмотрев на
конверт, президент  увидел, что он  приобретен мелкой религиозной общиной из
Нового Орлеана.
     Бейнс поручил  своему  менеджеру  в  Новом Орлеане  выяснить,  что  там
стряслось.
     Прошла  неделя, а от менеджера не поступало никаких известий.  Он также
не  востребовал  свое месячное  жалованье, и этот факт до главы  фирмы донес
вездесущий компьютер.
     Тогда впервые Бейнс обратил  внимание на  фамилию менеджера, задав себе
мысленный вопрос, где  же он  видел ее раньше. Сверившись  с компьютером, он
все понял.
     Менеджер  как-то  уведомил  его  в  докладной записке,  что  собирается
самолично  расследовать  смерти  от  удушения  на тот  случай,  если  кто-то
попробует привлечь к суду Джаст Фолкс.
     Бейнс уже  собирался  выбросить эту информацию из головы, когда в глаза
ему  бросилась  газетная вырезка. Пресловутого менеджера нашли удавленным  с
посиневшим  лицом,  все деньги, что были при нем, пропали.  Он оставил после
себя пять иждивенцев: жену, троих детей и больную мать.
     Еще  одна  смерть  в  числе  девяти, случившихся  за  последние недели.
Самолетами Джаст Фолкс  жертвы не  летали. Бейнс  не  спеша ввел в компьютер
запрос:  кто купил билеты на заокеанские рейсы, после которых найдены группы
задушенных и ограбленных людей?
     Покупатель каждый раз был один и тот  же - все та же религиозная община
из  Нового Орлеана, требовавшая теперь возвращения денег за неиспользованный
абонемент.
     Теперь  Бейнсу  стало  все ясно.  Вот они убийцы  авиапассажиров - явно
связанные с религиозной общиной. И действия  их тоже были абсолютно понятны:
сначала они летали только самолетами Джаст Фолкс, убивая пассажиров  на этой
линии, а потом расширили сферу своего влияния, начав летать на более крупных
и дорогих авиалиниях, где убивали  и грабили более богатых пассажиров. После
первой смерти на зарубежной авиалинии прекратились убийства пассажиров Джаст
Фолкс.
     Бейнс почувствовал сильное возбуждение. Эти два идиота из НАА летают на
самолетах Джаст Фолкс, ни о чем не догадываясь, а  он уже все раскусил. Один
- ноль, в пользу свободного предпринимательства в матче с государством.
     Какое-то время  он  раздумывал,  стоит  ли  дать  знать  представителям
правосудия о  своем открытии, и даже склонялся к тому, чтобы это сделать, но
потом передумал.  Не стоит  сломя голову,  не  прикинув, что к  чему, делать
скоропалительные публичные заявления. Стоило ли посещать Кембриджскую  Школу
Бизнеса,  если он мог забыть  главную заповедь:  делая что-то, прежде  всего
подумай, что ты будешь иметь для себя?
     Он  связался  с Новым  Орлеаном,  набрав  номер  ашрама, и  попросил  к
телефону духовного главу общины.
     - Нам очень жаль, но Святой не может подойти к телефону - он молится  в
священном уединении своего кабинета.
     - Скажите ему, что если он не подойдет тут же  к телефону, ему придется
проделать более  далекий путь, а именно в  полицейский участок. Мне известна
ваша роль в судьбах некоторых пассажиров после авиарейсов.
     - Хелло,  - раздался  немного спустя  пронзительный  голос  с индийским
акцентом. -  Чем  могут молитвы космического братства помочь очищению вашего
сознания?
     - Мне известно, что вы делаете с авиапассажирами, - выпалил Бейнс.
     - В своих молитвах мы молимся за весь мир.
     - Не нужны мне ваши молитвы, - сказал Бейнс.
     - Дарую вам свое благословение. Бесплатно. По телефону.
     - Я хочу знать, как вы это делаете, - упорствовал Бейнс.
     -  Дорогой  сэр,   -  сказал  Бен   Сар  Дин.  -  Если  бы  я  совершал
правонарушения, то уж, конечно, не обсуждал их по телефону.
     - А я никогда не подставил бы свою шею ребятам из вашей компашки.
     - У нас патовая ситуация, - сказал Бен Сар Дин.
     - Думаю, полиция сумеет ее изменить, - съязвил Бейнс.
     - Нам не  страшна полиция. Мы  исповедуем культ Кали, - объявил Бен Сар
Дин.
     - Что-то из области религии? - осведомился Бейнс.
     - Да.
     - Значит, вы не платите налоги. Вся прибыль ваша.
     -  Очень  по-американски  -  думать  о духовной  жизни  и  подсчитывать
прибыль.
     -  Очень по-индийски - включать  в понятие духовной жизни  убийства,  -
сказал  Бейнс. - Вам известен номер нью-орлеанской полиции. Это сбережет мне
деньги.
     Компромисс  все  же был достигнут.  Порешили, что Бейнс приедет в Новый
Орлеан  и там встретится с Бен Cap Дином  в ресторане, где они  побеседуют с
глазу на глаз.
     На этом разговор закончился.
     - Счастливого пути, - пожелал Бен Cap Дин.
     - Не сомневайтесь. Я лечу Дельтой, - заверил его Бейнс.
     В ресторане Бейнс сразу взял быка за рога.
     - Ваша банда убивает пассажиров ради денег.
     И  Бен   Сар  Дин,  с  первого  взгляда  признавший  в  новом  знакомом
родственную душу, ответил на это:
     - А вы полагаете, это  просто? Вы даже представить  себе  не можете,  в
каком аду  я  живу. Эти  ребята - психи. Им плевать  на все, кроме  статуи в
ашраме.
     - Но они ведь ученики. Они величают вас Святым.
     - У меня нет сил держать их в руках. Деньги их не интересуют, комфорт -
тоже, да и сама жизнь, черт бы их побрал, для них ничего не стоит. Они хотят
только одного - убивать.
     - Что же вы не слиняете отсюда? - поинтересовался Бейнс.
     - Мне кое-что  перепадает, на жизнь хватает, сэр, - скромно ответил Бен
Сар Дин.
     -  Вы  хотите  сказать,  что ваши  люди убивают  ради вас, рискуя своей
жизнью, забирают у убитых деньги и все передают вам.
     - Да, так можно сказать, - согласился Бен Сар Дин. - Но не думайте, что
все так просто.
     - Бен Cap Дин, считайте, что у вас теперь появился партнер.
     - Один уже был. Сказал, что будет  орать на них,  а теперь сам  лежит в
сырой земле, - сказал индус.
     - Я - не он, - заявил О.Х. Бейнс.
     - Вас убьют.
     Бейнс снисходительно улыбнулся.
     - Какой хотите процент? - спросил Бен Сар Дин.
     - Забирайте себе все.
     - Не понимаю. Мы партнеры, а выручка вся остается мне?
     - Да. Кроме того, я обеспечиваю ваших людей билетами.
     - Окей, партнер, - согласился Бен Сар Дин. Уже на следующий день курьер
доставил  на  пятнадцать тысяч долларов авиационных билетов  первого класса.
Все   -  одной  компании  Интернэшнл  Мид-Америка,  обслуживающей  Южную