Под
видом  агентов  ФБР,  налоговых  или  сельскохозяйственных  инспекторов  они
собирали разрозненные крупицы информации.
     Специальное подразделение контролировало сеть осведомителей, собиравших
неосторожно оброненные слова  в барах, игорных притонах  и борделях.  Другие
агенты оплачивали работу  осведомителей пятью,  а иногда  и  большей  суммой
"быстрых" долларов. "Феи" из баров, сутенеры, проститутки, клерки, сами того
не зная, работали на проект Фолкрофта. Несколько слов за несколько долларов,
полученных  или от "того парня с  угла",  или от "того чиновника в конторе",
или даже от "той дамы, пишущей книгу".
     "Жучок"  тотализатора из  Канзас-сити за тридцать тысяч раскрыл секреты
своих  боссов,   пребывая   в  уверенности,   что  получил  эти  деньги   от
конкурирующего синдиката.
     Барыга   из  Сан-Диего,  несмотря   на  многочисленные  неприятности  с
полицией, каким-то  образом всегда оказывался  на  свободе, чему  во  многом
способствовал  его карман, полный мелочи  для продолжительных  разговоров по
телефону-автомату с неизвестным собеседником.
     Молодой,  подающий  надежды  адвокат,  работавший  на  коррумпированный
профсоюз в  Нью-Орлеане, выигрывал один процесс  за другим до тех  пор, пока
ФБР  не  получило  таинственный рапорт на  трехстах  страницах. На основании
этого документа Министерство юстиции привлекло к суду руководство профсоюза.
На судебном процессе  молодой адвокат провел защиту крайне неудачно,  однако
осужденные профсоюзные  рэкетиры  не смогли ему отомстить:  молодой  человек
покинул страну и исчез. Высокопоставленный полицейский чиновник в Бостоне  с
головой залез в  долги,  играя  на скачках. На его счастье какой-то  богатый
провинциальный  графоман  одолжил  ему  сорок  тысяч.  Все,  что было  нужно
молодому  автору,  это   -  знать,  кто  из  полицейских  от  кого  получает
"гонорары".  Естественно, он  не собирался  указывать подлинные  имена.  Его
только интересовал местный колорит.
     За  всем  этим  стоял  КЮРЕ.  Миллионы  слов  информации,   полезной  и
бесполезной,  поступали в Фолкрофт, предназначаясь для несуществующих людей,
для   действующих  только   на  бумаге   корпораций,  для  правительственных
учреждений,  которые   почему-то  никогда  не   занимались  государственными
проблемами.
     Целая армия  служащих Фолкрофта,  большая  часть которых  считала своим
настоящим  хозяином  Налоговую  службу,  фиксировала  сообщения  о  биржевых
сделках, уплате налогов, сельском хозяйстве, азартных играх, наркотиках и  о
других вещах, связанных или не связанных с преступностью.
     Затем  информация вводилась в память  гигантских компьютеров  одного из
многочисленных филиалов, расположенных на холмистой территории "санатория".
     Ни  один человек не смог бы сделать  то, что удавалось компьютерам: они
выявляли  закономерности на основе внешне не  связанных  между собой фактов.
Пройдя через  их электронное  нутро,  перед  глазами  руководителя Фолкрофта
вырастала панорама жизни американского  преступного мира. Из  многих  мелких
деталей постепенно формировалась картина организованного беззакония.
     ФБР, Министерство финансов и даже ЦРУ действовали, в основном исходя из
счастливых,  но  случайных находок  своих  агентов  и  аналитиков. Там,  где
законоохранительные  институты  были  бессильны или неэффективны, вступал  в
действие  КЮРЕ.  Например,  до  босса  крупной  криминальной  организации  в
Тускалузе   неожиданно  дошла  документально  подтвержденная  информация   о
недобрых намерениях его "коллеги", делящего с ним сферу влияния в преступном
мире Аризоны. Коллега этот  тоже получил таинственную наводку о том, что его
собирается  убрать конкурент. В результате разразилась война,  в которой оба
проиграли...
     Во влиятельном и не очень честно работающем  профсоюзе Нью-Джерси после
крупной  денежной  инъекции  и  выборов  сменилось  руководство:  неожиданно
выяснилось,  что  победил  честный  молодой   представитель  новой  волны  в
профсоюзном движении. А человек,  отвечавший за подсчет голосов на  выборах,
тихо ушел на пенсию и поселился на солнечной Ямайке.
     Но  в целом работа КЮРЕ  продвигалась убийственно медленно. Несмотря на
чувствительные, но не  смертельные  удары  Фолкрофта,  гигантские преступные
синдикаты  продолжали  расти и  процветать, охватывая щупальцами все новые и
новые сферы жизни Америки.
     Агенты, внедренные  в преступный бизнес,  особенно в регионе Нью-Йорка,
где  мафия  действовала  наиболее  эффективно  и  безнаказанно, оказались  в
положении голубей, выпущенных  в стаю  ястребов.  Осведомители исчезали. Был
убит начальник одного из отделов по сбору информации. Тело так и не нашли.
     Макклири мало-помалу привык к  тому, что он  называл "месячными": через
каждые  тридцать дней  Смит  устраивал  ему очередную  нервотрепку под видом
совещания.
     - Денег  у вас достаточно, - говорил Смит, - достаточно и оборудования,
и персонала. Только на одни магнитофоны вы тратите больше, чем  армия США на
стрелковое оружие. Но ваши новые рекруты ничего не могут сделать.
     Макклири обычно отвечал:
     - У нас связаны руки. Мы ведь не имеем права использовать силу.
     Смит ехидно усмехался в ответ.
     - Если вы припоминаете, во время второй мировой войны мы весьма успешно
действовали  против  немцев в Европе. ЦРУ в работе  против русских и  сейчас
практически не применяет силу и чувствует себя прекрасно. А  вам что, против
обычных хулиганов артиллерию подавай?
     - Вы  прекрасно  понимаете,  сэр,  что  мы  имеем  дело не  с  обычными
хулиганами,  - закипал Макклири.  -  Во  время  войны  в  Европе  за  спиной
спецслужб стояли армии  союзников, а за ЦРУ  в его противоборстве с русскими
стоит огромная  военная мощь,  в  то время как  у нас,  кроме этих  чертовых
компьютеров, ни шиша!
     Смит при этом выпрямлялся в кресле и с царственным видом произносил:
     -  Если вы обеспечите  нас компетентным  персоналом, то компьютеры  еще
сослужат  добрую службу. Ваше  дело  -  предоставить  нам верных и  надежных
людей.
     После  таких  бесед Смит  направлял  наверх очередной рапорт,  основным
содержанием  которого  являлась мысль  о  том,  что  для успеха  дела  одних
компьютеров недостаточно.


ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

     Так продолжалось  пять лет. Рутина была  нарушена  однажды в  два  часа
ночи.  Макклири  как  раз  старался  уснуть.  В  роли  снотворного  выступал
очередной стакан виски. Неожиданно в дверь его номера постучали.
     - Кто бы там ни был, проваливайте!
     В  приоткрывшуюся  дверь  просунулась  рука   и  нащупала  выключатель.
Макклири принял сидячее положение, утвердившись на большой  пунцовой подушке
в шортах и с бутылкой в руках.
     - А, это вы...
     Смит  был в полосатом галстуке, белоснежной сорочке и, конечно, в сером
костюме. Глядя на него, можно было предположить, что сейчас полдень.
     - Смитти, а сколько у вас серых костюмов?
     - Семь. Протрезвляйтесь. Есть важное дело.
     - У вас все дела важные... Скрепки, копирка, объедки от завтрака.
     Смит  скользнул  взглядом по  комнате.  Коллекция отборной порнографии:
полотна,  наброски, фотографии, плакаты. В  углу - солидных  размеров буфет,
уставленный бутылками. На полу - разбросанные в беспорядке подушки, на одной
из которых восседал хозяин в розовых шортах.
     -  Как  вы знаете,  Макклири,  у  нас  возникли  некоторые  проблемы  в
Нью-Йорке.  Мы потеряли  уже семерых.  Ни одного тела  так и  не найдено. За
этим, судя по всему, стоит человек но фамилии Максвелл, о котором нам ничего
не известно.
     - Да-а?  Интересно, что же такое  приключилось с этими людьми?  То-то я
все думаю, что это их давно не видно?
     - Придется  сворачивать все операции в Нью-Йорке.  Подождем, пока будет
готово спецподразделение.
     - И оно пойдет на обед этому Максвеллу!
     -  На  этот раз - нет.  -  Смит плотно  прикрыл за  собой дверь.  -  Мы
получили разрешение в особых ситуациях применять силу. Лицензию на убийство.
     Макклири выпрямился и со стуком поставил бутылку на пол.
     -  Давно  пора!  Пять человек - это все, что  мне нужно. Мы  быстренько
прикончим вашего Максвелла, а потом и в стране порядок наведем.
     - Только один человек. Вам предстоит  за  неделю  подыскать подходящего
кандидата. На его подготовку даю вам месяц.
     -  Вы  спятили, черт  бы вас  побрал!  - Макклири  вскочил с подушек  и
забегал по комнате. - Один человек?!
     - Один.
     - Кто вас уговорил влезть в такое дерьмо?
     - Вы  понимаете,  почему нам  прежде  не  разрешали иметь  такого  рода
персонал? Наверху просто боялись.  Они и сейчас боятся, но считают, что один
человек большого вреда причинить не сможет. Да и убрать одного в случае чего
проще.
     - Это вы,  мать вашу,  правильно заметили  насчет  вреда.  Только вот и
проку от него не будет почти никакого, это точно. А что, если его убьют?
     - Найдете другого.
     - Вы хотите сказать, что  у нас даже не будет запасного? Мы  исходим из
того, что он неуязвим?
     - Ни из чего мы не исходим.
     - Тогда вам  нужен  не человек.  Вам, черт  вас  побери,  нужен Капитан
Марвел из детских комиксов! Черт возьми!
     Макклири  со злостью швырнул бутылку  в стену, но  она попала во что-то
мягкое и не разбилась. Макклири обозлился еще больше.
     - Черт возьми, а что вы, Смит, вообще знаете об убийствах?
     - Мне приходилось принимать участие в делах такого рода.
     - А вы знаете, что  для такой  работы из пятидесяти кандидатов с трудом
можно  отобрать  одного  более-менее  компетентного?  Вы  же предлагаете мне
выбирать одного из одного!
     - Значит, нужно найти одного, но толкового, - спокойно ответил Смит.
     - Толкового? Да это должен быть гений!
     - У вас  будут уникальные  возможности  для его  подготовки:  бюджет не
ограничен, дадим вам пять... шесть инструкторов.
     Макклири уселся на диван прямо на пиджак Смита.
     - Надо двадцать - по меньшей мере.
     - Восемь.
     - Одиннадцать.
     - Десять.
     - Одиннадцать,  -  настаивал Макклири.  - Рукопашный бой, передвижение,
замки  и запоры, оружие,  физическая  подготовка, шифры,  языки, психология.
Меньше одиннадцати не выйдет. И полгода времени.
     - Одиннадцать инструкторов и три месяца.
     - Пять месяцев.
     - Хорошо, одиннадцать и  пять. У вас  есть кто-нибудь на примете? Может
быть, поискать в ЦРУ?
     - Откуда там такие супермены?
     - Сколько потребуется времени на поиски?
     -  Такого можем вообще  никогда  не найти,  - сказал Макклири,  роясь в
буфете со спиртным. - Убийцами не становятся, ими рождаются.
     - Ерунда. Я лично наблюдал, как на войне простые клерки,  лавочники, да
кто угодно становились квалифицированными убийцами.
     - Нет, они ими не становились, они открывали  в себе убийц, Смитти, они
родились  такими! Причем в обычной  жизни такие типы - прирожденные убийцы -
часто  сторонятся  жестокости, стараются избегать критических  ситуаций. Это
как алкаш, который выпил в первый раз в жизни и понял в глубине души, что он
такое. Так и с убийцами.
     Макклири устроился на диване поудобнее и открыл новую бутылку.
     - Не знаю, попробую кого-нибудь найти.
     И он помахал в сторону Смита кончиками  пальцев,  давая понять, что его
присутствие более нежелательно.
     На  следующее  утро,  сидя  в своем  офисе, доктор  Смит запивал третью
таблетку  аспирина четвертым стаканом  "Алка-зельцера".  В  кабинет ворвался
Макклири и, остановившись у окна, уставился на залив.
     - Ну, что еще? - простонал Смит.
     - Я, кажется, знаю, кто нам нужен.
     - Кто он, чем занимается?
     - Не знаю. Я видел его только раз во Вьетнаме.
     - Разыщите  его, а  сейчас  -  убирайтесь отсюда!  - Смит положил в рот
очередную таблетку и, глядя в спину собиравшегося уходить Макклири, буднично
добавил: - Еще одна маленькая  деталь. Там, наверху, потребовали, чтобы этот
наш исполнитель не существовал.
     У Макклири от изумления отвисла челюсть.
     - Он не  должен существовать, - повторил Смит. - У  него не должно быть
прошлого. Несуществующий  исполнитель  несуществующего  дела в  организации,
которая не существует. - Смит наконец поднял голову. - Вопросы есть?
     Макклири  хотел  что-то  сказать, но передумал и,  развернувшись, молча
вышел вон.
     Прошло  четыре   месяца.  Теперь   у  КЮРЕ  был  несуществующий  агент,
официально скончавшийся на электрическом стуле минувшей ночью.


ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

     Первое, что  увидел Римо Уильямс, - склонившееся над  ним  ухмыляющееся
лицо  монаха-капуцина. Из-под  потолка в  глаза  Римо бил  яркий свет.  Римо
моргнул. Лицо не исчезло, как не исчезла и ухмылка.
     - Наша крошка, кажется, проснулась, - сказал монах.
     Римо  застонал. Руки  и  ноги  казались налитыми холодным свинцом,  как
после тысячелетнего сна. Болели ожоги от электродов на запястьях и лодыжках.
Во рту  сухо, язык как  напильник.  Тошнота поднималась из желудка  прямо  в
мозг. Временами ему казалось, что его рвет, но рвоты не было.
     В  воздухе пахло  эфиром. Он  лежал  на  чем-то  вроде  стола.  Пытаясь
определить, где он находится, Римо повернул голову и с трудом сдержал  крик:
казалось, что голова приколочена гвоздями к  столу,  на котором он лежал, и,
поворачивая ее, он отламывал кусок черепа. В голове что-то грохотало. Вопили
от боли обожженные виски.
     Бу-бум!  Бу-бум!  -  взрывался череп.  Римо  закрыл глаза  и  застонал.
Ударила мысль: "Дышу! Слава тебе, Господи, дышу! Жив!"
     - Надо  сделать  ему серию болеутоляющих  и  успокаивающих  инъекций, -
услышал Римо, - и тогда через пять-шесть дней он будет как новенький.
     - А если без болеутоляющего - как долго? - раздался голос монаха.
     - Пять, шесть часов, но он будет страшно мучиться, а если мы...
     - Обойдемся без уколов, - заключил монах.
     Голову, как казалось Римо, массировали  щеткой из мелких гвоздей и в то
же время по вискам били чем-то тяжелым и грохочущим: бу-бум! бу-бум!
     Прошли годы, хотя  медсестра сказала, что он пришел в себя только шесть
часов назад.  Дыхание  стало  легким,  руки  и ноги обрели чувствительность,
потеплели.  Немного стихла боль в висках  и на запястьях. Он лежал на мягкой
кровати  в  светлой   комнате.   Через  большое   окно   мягко  лился   свет
послеполуденного  солнца.  За окном  легкий  бриз волновал осеннюю  пестроту
деревьев.  Через  усыпанную гравием дорожку спешил бурундук. Римо захотелось
есть. Слава Богу, жив; и есть хочется!
     Он потер  запястья  и  повернулся  с каменным лицом к  сидевшей рядом с
кроватью медсестре.
     - Меня собираются кормить или нет?
     - Через сорок пять минут.
     Сестре  на  вид  было  около  сорока пяти, лицо  жесткое,  с морщинами.
Крупные, почти мужские  руки без обручального кольца. Но белый халат  весьма
неплохо  наполнен  высокой  грудью.  Сидит,  положив  ногу  на  ногу.  Такие
конечности  вполне  могли  принадлежать  шестнадцатилетней.  Упругий зад  на
расстоянии протянутой руки от Римо.
     Сестра читала  журнал мод, который закрывал  ее лицо.  Скрестила ножки.
Поерзала на стуле. Отложила журнал в сторону и уставилась в окно.
     Римо  оправил  на  себе  белую  ночную  рубашку, сел в кровати, поиграл
плечами. Он находился в обычной больничной палате: стены - белые, кровать  -
одна, стул - один, медсестра - одна, тумбочка - одна, окно - одно. Однако на
сестре  не  было белой папочки, а стекло в оконном переплете было армировано
проволокой.
     Закинув  руку за  голову,  Римо  подтянул  к  плечу воротник больничной
рубахи.  Ярлыка нет. Он вытянулся на кровати и стал ждать еду. Закрыл глаза.
Какая  мягкая  кровать! Хорошо  снова быть живым,  дышать, слышать, осязать,
обонять. Единственная цель жизни - жить!
     Его разбудили спорящие голоса. Монах с крюком вместо левой руки ругался
с медсестрой и двумя типами, похожими на врачей.
     - А я снимаю с себя всякую ответственность, если в ближайшие два дня он
не будет получать исключительно диетическую пищу! - визжал один из врачей, и
его коллега одобряюще кивал в подтверждение его слов.
     Монах  уже  сменил сутану  на коричневые брюки и свитер.  Вопли доктора
отскакивали от него, как мячики. Он положил крюк на край кровати:
     -  От вас  никакой ответственности  не  требуется. За все  отвечаю я. И
повторяю: он будет питаться как нормальное человеческое существо!
     - И подохнет как собака! - вмешалась в разговор медсестра.
     Монах ухмыльнулся и крюком приподнял ее подбородок:
     - До чего же ты мне нравишься, Роки!
     Сестра резко отдернула голову.
     -  Повторяю, если  пациенту  дадут что-либо кроме  больничной  пищи,  я
вынужден буду пожаловаться директору, доктору Смиту, - заявил первый доктор.
     - Я тоже пойду с ним, - объявил второй доктор.
     Медсестра одобряюще кивнула.
     -  Отлично,  - произнес, подталкивая троицу  к дверям,  монах, - идите,
жалуйтесь прямо сейчас. Да, и передайте Смитти от меня поцелуй.
     Заперев за  ними  дверь, монах выкатил из  кухни сервировочный столик с
подносом. Подвинул к себе стул  медсестры, сел  и  снял  крышку с  одного из
стоящих  на  подносе  судков.  Там  лежали   четыре  огненно-красных  омара,
источавших растопленное масло из взрезанных животиков.
     - Меня зовут Конн Макклири.
     Он положил на тарелку двух лобстеров и протянул Римо.
     Специальными щипчиками Римо  раскусил  клешни,  маленькой вилкой выгреб
нежное  белое мясо  и, положив в  рот, проглотил,  даже не разжевывая. Запил
неожиданно появившимся перед носом  золотистым  пивом  и принялся за среднюю
часть лобстера.
     - Тебе, наверное, интересно, почему ты оказался тут, - сказал Макклири.
     Римо  занялся вторым лобстером, разломил клешню  прямо руками и высосал
мясо.  Перед  ним появился высокий  бокал,  до половины  наполненный  виски.
Огненный вкус янтарного напитка Римо смягчил пенистым пивом.
     -  Тебе,  наверное,  интересно,  почему  ты  оказался  тут, -  повторил
Макклири.
     Римо обмакнул белоснежный кусок мяса лобстера в масло, кивнул в сторону
Макклири, а затем, задрав голову, поднял мясо над собой и, ловя языком капли
стекающего масла, опустил в рот.
     Макклири начал  рассказ. Он говорил, а обед шел своим чередом: лобстер,
пиво,  виски. Наполнились  пепельницы,  ушло за  горизонт  солнце,  пришлось
зажечь свет, а Макклири все говорил о Вьетнаме, о молодом морском пехотинце,
в  одиночку уничтожившем  пятерых  вьетконговцев, о смерти и о  жизни. Потом
заговорил о проекте КЮРЕ.
     - О том, кто  стоит во главе, я рассказывать, к сожалению, не могу... -
продолжал монолог Макклири.
     Посмаковав бренди, Римо  решил, что все же  предпочитает менее  сладкие
напитки.
     - Подчиняться будешь  мне. Насчет настоящей  любви - вряд ли, но женщин
обещаю столько, сколько будет угодно. Деньги? Без вопросов. Опасность только
в одном: не дай Бог попасть в ситуацию, где  тебя  могут заставить говорить.
Тогда  мы  вынуждены  будем  вывести тебя  из  игры.  Сам  понимаешь,  каким
способом. Так что держись начеку и доживешь себе до хорошей пенсии.
     Макклири откинулся на спинку стула.
     - В этом нет  ничего невозможного, - сказал он, наблюдая, как Римо ищет
что-то на подносе.
     - А кофе? - спросил Римо.
     Макклири открыл большой термос.
     - И еще учти: твоя работа страшно грязная, -  сказал, разливая  кофе по
чашечкам, Макклири.  -  Мне  лично кажется, что главная опасность в том, что
такая работа убивает изнутри. И когда  выдается свободный вечер, надираешься
в сиську, чтобы забыть обо всем. Да что я тебе вешаю лапшу на уши: не стоит,
пожалуй, и мечтать  о пенсии, потому что ни один из нас до нее не доживет. И
все разговоры об этом - чушь собачья, болтовня.
     Макклири пристально посмотрел в холодные серые глаза Римо и добавил:
     - Могу тебе гарантировать страх на завтрак, вместо ленча - стресс, ужас
на обед,  и  постоянную т