го лимона.
     Однако доктор Харолд  В.  Смит  не  знал,  в каком  тягостном  раздумье
оставил он Римо. Англосакс до мозга  костей, Смит не в состоянии был понять,
что могут  значить  его слова для  Мастера  Синанджу -  тысячелетнего  дома,
занимавшегося на  протяжении всей  истории человечества  подготовкой наемных
убийц.
     Предчувствие беды появилось у  Римо в тот самый момент, когда он увидел
на лице Чиуна  довольную  улыбку  - щербатый полумесяц,  вписанный в овал из
пожелтевшего  пергамента,  с  клочками  седой  бороды  и   остатками  волос,
напоминавших серебряную  обертку от конфеты.  Чиун  стоял в  приличествующей
положению  величественной  позе,  и  старинное пурпурное  с  золотом  кимоно
выглядело на его сухонькой фигурке по меньшей мере императорской мантией.
     -  Наконец-то  Мастеру Синанджу нашли достойное  применение.  -  Восемь
прожитых десятилетий сделали голос  Чиуна надтреснутым  и скрипучим,  словно
сухой стручок. - Столько лет мы унижались до борьбы с разбойниками, ворами и
разного рода презренными нечестивцами вашей невозможной страны - но  наконец
в приливе мудрости голос разума проник в сердце императора Смита!
     -  Нет,  ради всего святого! - валясь на диван, простонал Римо. - Чиун,
не говори больше ничего.
     Но  он уже узрел громоздившиеся  в комнате Чиуна  лакированные дорожные
сундуки с замками, залитыми  воском - чтобы кто-нибудь не попытался  вскрыть
их без ведома хозяина.
     - Прежде всего голос разума заставил императора на сей раз поставить во
главе дела настоящего Мастера, - продолжал Чиун.
     - Уж не тебя ли, папочка? - язвительно вопросил Римо.
     -  Не  дерзи,  -  поморщился  Чиун.  -  Кроме  того,  войдя,  ты  забыл
поклониться.
     - Да ладно, кончай. Ну и что он сказал?
     - При виде той гнусной, позорной сцены, что ты устроил внизу, император
несказанно удивился: как  ты, впитывая мудрость Синанджу столько лет, можешь
при этом оставаться совершеннейшим недоумком?
     - А ты что?
     - А  я ответил, что и так сотворил  чудеса - учитывая, что мне пришлось
иметь дело с толстым белым лентяем.
     - А он что?
     -  Он  ответил, что  от всего  сердца  сочувствует доброте  и  мудрости
учителя,  который все эти годы терпит нерадивость того, кто  не умеет до сих
пор управлять дыханием и кровообращением.
     - Ну, этого он не говорил.
     -  Твое дыхание расстроилось настолько, что даже белый пожиратель  мяса
смог услышать это! - вознегодовал Чиун.
     - С этим я давно справился, а что касается Смитти, про дыхание он знает
только одно:  когда  оно  совсем прекращается -  это  плохо. В остальном  он
понимает в этом примерно же столько, сколько ты, Чиун, - в компьютерах.
     -  Я,  например, знаю,  что компьютеры следует включать  в  розетки,  -
заявил Чиун. - Я знаю об  этом от неблагодарного  олуха,  порочащего великий
Дом  Синанджу, который  подобрал  его в грязи и  путем  тщания  и  всемерных
ограничений, при помощи великого знания превратил этот кусок мертвечины хотя
бы в отдаленное подобие того, чем предназначено было ему стать свыше!
     - Слушай, папочка, -  обратился Римо к  человеку, который действительно
лепил и переделывал  его - хотя нередко  весьма занудными способами.  - Смит
понимает  в дыхании и  всяких таких вещах не больше  того, что ты, например,
смыслишь в демократии - вот так!
     -  О, я  знаю,  что  вы  постоянно  лжете  самим  себе,  что  выбираете
достойнейших среди  равных - хотя  в действительности,  как и  повсюду, вами
правят императоры.
     - Ну так что сказал Смит?
     - Что твое дыхание позорит Дом Синанджу.
     - Дословно - что именно?
     - Он услышал шум, выглянул на улицу и сказал - "какой позор!"
     - Это  потому, что  за  мной увязалась полиция.  А  он не хотел  лишней
огласки. И имел в виду вовсе не мое дыхание.
     -  Не  прикидывайся дураком,  - возразил Чиун. - Ты  вывалился из этого
средства передвижения, пыхтя, как  раненый бегемот -  как будто  ноздри твои
тебе вовсе  не повиновались!  Смит все  видел - и ты всерьез думаешь, что не
это вызвало его праведный гнев, а эти  ваши  полицейские - которые не  могут
причинить вреда никому, в особенности тем, кто дает им деньги!
     - Ну хорошо, хорошо. Мое дыхание ему не понравилось. Что дальше?
     - Дальше ты поехал наверх.
     - А куда же еще?
     - Хотя внизу тебе было бы самое место, - радостно захихикал Чиун.
     Отсмеявшись, он поведал наконец Римо переданные ему Смитом инструкции.
     Он и Римо должны проникнуть в президентский дворец.
     - Белый дом, - поправил Римо.
     - Верно, - кивнул Чиун. - Император Смит хочет, чтобы мы показали тому,
другому,  который  тоже считает себя императором,  в  чьих  руках  подлинная
власть. И  что тот, кому служит карающий меч Синанджу, останется властелином
навсегда - император может быть только один, кто бы там не называл себя этим
титулом. Вот чего хочет от нас император Смит.
     - Н-не понял, - Римо замотал головой.
     - Ты слышал о "зелени леса"? Очень  старый прием, но я позволил мистеру
Смиту  думать, будто его  открыл  он - хотя  нам он известен  с незапамятных
времен. Все очень просто.
     - Что за "зелень леса"? - удивился Римо. - В первый раз слышу.
     -  Когда ты смотришь на лес с некоторого  расстояния, то видишь зелень.
Значит, лес  - это зелень: ведь ты видишь  именно так. Но  потом,  когда  ты
приблизился, то начал различать листья, из которых состоит зелень, и сказал:
значит, лес - это  листва. Но когда  ты подойдешь еще ближе, то увидишь, что
листья - всего лишь крошечные существа, которым дают жизнь деревья, и, стало
быть, деревья и есть настоящий лес.
     Так  и власть в стране зачастую принадлежит не тому,  кого люди считают
императором - но мудрейшему, отдавшему  свое  сердце знанию Дома Синанджу. И
долг  мастера,  состоящего  в  услужении  истинного  императора  -  показать
самозванцу, в чьих руках настоящая власть, дать ему понять, что лист - всего
лишь  часть огромного  дерева.  Простой способ.  И  известный  нам  с давних
времен.
     "Нам" - то есть дому Синанджу, Мастерам, поступавшим на службу к царям,
императорам  и  фараонам всех  эпох с одной-единственной целью  - прокормить
нищую  деревеньку  на  берегу  Корейского  залива.  Много  лег  назад  Чиун,
последний из Мастеров, начал тренировать Римо, благодаря чему благосостояние
деревни Синанджу ежегодно увеличивалось.
     -  А  нам-то  что  нужно  делать?  -  Римо  попытался  вернуть Чиуна  к
реальности.
     -  Вселить  страх в  сердце президента!  Поведать  ему о  его бессилии.
Заставить  его на коленях молить о милосердии  императора  Смита. Наконец-то
Мастеру дано достойное поручение!
     - Ты, видно,  что-нибудь  не так  понял, папочка, -  заметил Римо. - Не
думаю, чтобы  Смит действительно пожелал проделывать  с президентом все  эти
штуки.
     - Возможно, - продолжал Чиун, - нам придется ночью выкрасть президента,
отнести его к яме  с гиенами  и  держать  над  ней до тех  пор,  пока  он не
поклянется в вечной преданности императору Смиту.
     - Вот уж этого, я уверен, Смит тебе точно не говорил.  Пойми, он служит
нашей стране - а вовсе не правит ею.
     - Так говорят все - но в действительности  все хотят  царствовать. Или,
вместо гиен, можно изуродовать лучшего президентского военачальника -  кто в
Америке самый знаменитый генерал, Римо?
     - У нас больше нет знаменитых  генералов,  папочка. Самые  знаменитые в
Америке люди - просто бухгалтеры, которые знают, как тратить деньги.
     - А самый неустрашимый боец?
     - Таких тоже нет.
     - Ну, не важно. В вашей стране всем заправляют любители - пора показать
Америке, чем владеют настоящие ассасины.
     - Папочка,  я уверен, Смитти  очень  не понравится, если с  президентом
случится хоть что-нибудь, - сказал Римо.
     -  Замолчи. Я поставлен  во главе дела. Я  перестал  быть старым бедным
учителем. А может, нам в назидание отрезать президенту оба уха?
     - Давай я попробую объяснить тебе, папочка. Надеюсь, ты все поймешь.
     Хотя на самом деле надежды у него было мало.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

     По мнению старого приятеля  президента, рубахи-парня из Джорджии, Белый
дом  охраняли   как   "какую-нибудь   миллиардершу   с   золотыми  зубами  и
наскипидаренной задницей".
     - Мои советники считают, что  охрана здесь все же недостаточна, - мягко
возражал  президент своему бывшему  однокашнику,  сидевшему перед ним  по ту
сторону стола, доверху заваленного бумагами.
     Читать президент мог  с потрясающей скоростью  -  иным  людям медленнее
удается думать - и любил работать без  перерыва по четыре-пять часов. За это
время он успевал  обработать недельный объем  информации -  но  уже привык к
тому, что,  как  правило, оставалось  ее еще  больше.  Сотрудники канцелярии
прибегали к  простому способу  - в  начале каждой  недели отбирали  то,  что
необходимо  было сделать срочно, прибавляли изрядную часть  того, что  нужно
было сделать  безотлагательно, делили все это пополам - ив итоге  оставались
дела, рассмотрение которых занимало примерно две недели нормального рабочего
времени: президент, однако, успевал управляться с ними как раз за неделю.
     Именно так,  за кипами бумаг,  текла жизнь обитателей  кабинета,  и еще
никому из них не удавалось покинуть президентское кресло молодым.
     - Ей-богу,  эти парни с  их  предупреждениями  -  они  только  напрасно
заставляют вас дергаться, сэр.
     - Но они  утверждают, что, если я не прислушаюсь к их  предупреждениям,
мне грозит смерть. И что угроза якобы очень серьезная.
     - Почему зря пудрят вам  мозги, сэр! Каждый будет  рад защищать  вас от
чего хотите - ведь денежки за это будут плачены немалые.
     -  Но  ты - ты  сам не  думаешь,  что мне  действительно  может  что-то
грозить? Они  утверждают, что убийство  в солнечной долине было  своего рода
демонстрацией.
     -  Безусловно,  может грозить, сэр.  Каждому  из нас  может грозить что
угодно.
     - Как бы то ни было, я заявил людям из Службы, что принятые меры вполне
достаточны и я не желаю более возвращаться к этой теме. В конце концов, есть
более срочные дела. Но, знаешь, иногда я думаю... Ведь дело не в моей жизни,
отнюдь, но еще одно  убийство главы правительства может переполнить чашу. По
всей стране и так уже бродит невероятное  количество слухов  о  всевозможных
заговорах, контрзаговорах, террористических актах...
     -  Не говоря уже о том,  что  мы не  можем  потерять первого настоящего
президента  со  времен Джеймса Р. Пока, сэр, впервые  за  столько лет в этом
кресле - снова  человек с Юга. Не стоит беспокоиться, сэр. Мы не дадим вас в
обиду!
     Президент  одарил  собеседника  благодарной  улыбкой. Слова  старинного
приятеля, всю жизнь протрубившего в войсках, укрепили его уверенность в том,
что  парни из Службы  безопасности, безусловно правы -  резиденция абсолютно
неуязвима,  и  единственным,  кто мог  проникнуть  за  ее  ограду,  был  сам
президент, возвращавшийся из очередного вояжа.
     - У вас лучшая в мире охрана, сэр. Лучшая во всем мире, - кивал головой
спутник  бурной молодости,  - уверяю  вас,  не  пролетит ни  муха.  Тут одни
охранники стерегут других, другие - третьих, и все в таком духе, - а радаров
и разного прочего здесь просто чертова уйма, сэр.
     - Ну, не знаю.
     Президента все еще терзали  сомнения.  Слишком много  "случайных" людей
умудрялись за последние  несколько лет подобраться слишком близко к хозяевам
Овального кабинета.  К  его  предшественнику  какой-то  кретин с  заряженным
револьвером сумел во время одного из  публичных выступлений приблизиться  на
расстояние вытянутой руки. А в другой раз в  него даже выстрелили. За год до
этого в  ворота Белого  дома,  разнеся их  вдребезги, врезался грузовик, а в
самом  здании  охрана  задержала женщину, у которой под  кофточкой оказалась
динамитная шашка.
     Обыкновенные  психопаты,  -  успокаивали  президента  сотрудники Службы
безопасности.  Приблизиться к  объекту  своей мании - максимум,  на что  они
способны.  Профессионалы не  станут  так просто  рисковать своей  жизнью,  в
отличие от этих шизиков.
     Президент  же  мог  ответить  на  их  уверения  лишь  вялым  "возможно,
возможно".
     Но старый приятель из  Джорджии сумел заметить кое-что,  чего не смогли
уловить сотрудники Службы  - едва уловимую наигранность в ответном кивке его
собеседника.
     - Но у вас ведь есть кое-что и в запасе, сэр? - прищурился он.
     -  Н-ну, возможно... будем надеяться - скажем так. Большего  я  не могу
сказать, к сожалению.
     - Ну  ясно - стратегические секреты. Прошу  прощения, я и так отнимаю у
вас слишком много времени, сэр. Как у нас, простите, говорят - девятый сосун
при восьмой сиське.
     -  Нет. Я ужасно рад, что ты зашел, правда. Сейчас - особенно... Я ведь
всегда  говорил: если  не  хочешь, Бог  знает что возомнить о  себе  - нужно
почаще встречаться с  теми, кто знал тебя до того, как ты сподобился сесть в
это кресло.
     - Ну, береги туза.
     Лицо  приятеля, в  первый  раз обратившегося  к  нему  на "ты", озарила
знакомая широкая улыбка.
     - В картах я не мастак, - смущенно пожал плечами президент.
     Они пожали друг другу руки.
     Он работал еще около двух часов - и  когда наконец направился  в  жилое
крыло здания, которое  никто почему-то не называл, президентским дворцом, до
полуночи  оставалась  всего четверть часа. Он  то  и  дело с  благодарностью
вспоминал  слова своего  друга - ну конечно, тройное  кольцо охраны, радары,
лазеры... Но в то же время не мог избавиться от гнетущего чувства: он, глава
самой могучей в  мире страны - самое уязвимое  существо на всей планете. Для
всех, для каждого.
     Когда  он вошел в спальню, жена уже крепко спала. Осторожно прокравшись
мимо кровати, он подошел к двери, ведущей в огромную ванную. Рядом, у стены,
стоял  огромный  комод со  множеством ящиков. В правом  нижнем ящике  комода
находился красный телефон без диска. Однажды он им уже пользовался.
     Пользоваться этим  телефоном  президент  избегал - его все еще тяготило
сознание того,  что  уже более  двадцати  лет  обитатели  Овального кабинета
пользуются помощью некой нелегальной организации,  задача которой  - сделать
грязную работу  и вновь  уйти на дно, избавив  страну  или мир от  очередной
катастрофы.  По  замыслу  людей, некогда  создавших  эту  организацию, после
первого такого случая  она  должна была исчезнуть - но случаи повторялись, а
значит, жила и  она. И  он сам  тоже не стал отдавать приказ о ее роспуске -
когда  понял,  что вал преступности сдерживается не  сотнями  полицейских, а
скромными усилиями небольшой организации под названием КЮРЕ. Которая к  тому
же еще успела пару раз спасти нацию.
     Но ее существование противоречило всем законам...
     Длина телефонного  шнура без  труда позволяла  отнести аппарат в ванную
комнату. Плотно прикрыв дверь, президент поднял трубку.
     - Да? - послышался голос на другом конце линии.
     Голос принадлежал доктору Харолду В. Смиту.
     - Так вы все же собираетесь устроить эту... демонстрацию?
     - Да.
     - И когда же?
     - По всей  видимости,  завтра  - послезавтра вечером.  Нам  потребуется
день,  чтобы  добраться до  места вашего пребывания,  и десять минут - чтобы
нейтрализовать имеющиеся у вас средства защиты.
     - Десять минут? - не веря своим ушам переспросил президент.
     - Да, если не слишком торопиться.
     -    А   вашим   людям   не   потребуется...   ну,    скажем   провести
рекогносцировку... разработать какой-то план?
     - Нет,  сэр.  Видите ли, этот джентльмен с Востока - наследник традиций
Дома,  а  его  предшественники  занимались  этим  делом  не  одно  столетие.
Возможно, ваша Служба безопасности считает, что они изобрели в своей области
нечто  новое  - но  уверяю  вас,  этому  джентльмену и  его молодому коллеге
приходилось  сталкиваться со всем этим и раньше, а  предки нашего восточного
друга  занимались разрешением  проблем  подобного рода  в  течение  примерно
полутора тысяч лет. Собственно, память - это и есть их квалификация.
     - Хорошо... а как насчет  электроники? С ней его предки вряд  ли  могли
столкнуться несколько веков назад.
     - С этим трудностей тоже не возникает.
     - Значит, они просто  пройдут, и все? Без всяких усилий? сквозь охрану?
минуя систему слежения? Я вам не верю!
     Продолжая  говорить,  президент  пристроил  телефонную  трубку к плечу,
прижав ее  подбородком  и держа перед собой аппарат  на  манер  юной девицы,
сжимающей  дрожащими руками  букет  цветов в день  первого причастия. У него
была странная привычка, говоря по телефону, закатывать глаза, и когда трубка
неожиданно мягко,  словно  больной зуб из  онемевшей от  новокаина  челюсти,
выскользнула  из-под  подбородка,  и  щека  президента коснулась  плеча, он,
думая,  что  трубка выпала, машинально протянул руку...  Рука наткнулась  на
живое  и упругое тело  - настолько  упругое, что кисть президента  отбросило
назад, словно от удара о стену.
     Перед ним стоял среднего роста человек в черной  майке и серых слаксах;
на ногах  его были  мокасины, в руке  - красная телефонная  трубка, и в  эту
трубку он говорил вполголоса.
     - Смитти? у нас тут кое-какая путаница. Да.  Все  кувырком, как обычно.
Прошу извинить меня, господин президент - работа, сами знаете.
     - Может, мне выйти? - президент кивнул на дверь ванной комнаты.
     - Нет, нет, вам лучше остаться. Это ведь вас касается... Да, Смитти, он
здесь, рядом со мною. Что вам  от него нужно, слушайте? С ним все  в  полном
порядке, только немного усталый вид. Да, вот Чиун утверждает, что  вам нужна
его сушеная голова или  что-то в этом... Ага, понял. Понял. Хорошо.  Да,  он
хочет поговорить с вами.
     Президент взял трубку.
     - Да... О, нет,  нет. Бог мой, я просто  не мог себе представить!  Я не
слышал даже, как  он  вошел.  Он  словно  возник из  небытия, ниоткуда. Боже
мой... Я не могу поверить, что существуют люди, способные... да, разумеется,
доктор  Смит.  Огромное вам  спасибо.  - Прикрыв телефонную трубку рукой, он
нерешительно обратился к пришельцу:
     - А некий мистер Чиун... тоже здесь, с вами?
     - Эй, папочка! - Римо приоткрыл дверь. - Смит на проводе.
     Президент  в   изумлении  следил,  как  в   дверь  сначала  просунулась
пергаментно-желтая  длань,  украшенная  неимоверной длины ногтями,  а  затем
появился рукав золотистого кимоно, спадавший с худого запястья, словно струи
воды с обрыва.
     Телефонная трубка исчезла за дверным косяком.
     -  О  да, величайший из императоров... Исполнен повиновения воле вашего
величества.  Навечно  и навсегда... Да продлится царствование ваше во  славу
трона.
     За скрипучими  изъявлениями любезности последовал  звук опустившейся на
рычаг  телефонной трубки и  затем - гневное кваканье на  каком-то  восточном
языке.
     Обладателем желтой длани и кимоно оказался пожилой азиат, появившийся в
ванной комнате в обществе знакомого красного телефона. Ростом сей  восточный
человек казался ниже  двенадцатилетней  дочери  президента  и весил  гораздо
меньше  ее.  И еще  он  был здорово рассержен.  Клочковатая  бородка яростно
тряслась, пока он в течение примерно пяти минут что-то скрипуче  выговаривал
Римо на своем наречии.
     - Что он сказал? - полюбопытствовал президент.
     - Кто? Чиун или Смитти?
     -  А, так это,  значит,  и  есть  Чиун.  Здравствуйте, мистер Чиун. Как
поживаете?
     Великий  Мастер Синанджу медленно повернул голову в  сторону президента
самой могучей в мире страны. Увидел улыбку  на его лице, дружески протянутую
руку. И - отвернулся, скрыв сплетенные пальцы в рукавах кимоно.
     - Я сказал что-нибудь не так? - обеспокоенно спросил президент.
     - Да нет, все нормально. Просто он малость не в себе.
     - А он вообще знает... что я - президент Соединенных Штатов Америки?
     - О да, знает, разумеется. Он, в