о решено скрыть от всех плоды бандитских трудов; когда гроб
был доставлен из церкви на кладбище Пресвятой Девы Марии и  Ангелов,  за
ним шла довольно солидная процессия. И это крайне  изумило  дочь  миссис
Мюллер: она и не подозревала, что у ее родителей было так  много  знако-
мых, особенно среди тридцати-сорокалетних  мужчин.   Очень   любопытных,
кстати.
  Нет-нет, после родителей ничего не осталось. Да, у них был свой сейф в
банке, но в нем оказалось всего несколько ценных бумаг. Безделушки? Один
из мужчин в черном сказал, что его интересуют именно безделушки. Старин-
ные немецкие безделушки.
  Дочь посчитала это потрясающе возмутительным.  Но  что  может  по-нас-
тоящему потрясти человека в наши дни? Итак, это - покупатель, занимающи-
йся бизнесом прямо у свежевырытой могилы. Или для него это обычное дело?
И она с тоской пожалела о тех временах, когда некоторые вещи еще  счита-
лись возмутительными, и ощутила острую боль в сердце,  и  подумала,  как
ужасно было ее старой матери умирать в одиночестве, и как страшно  стало
навещать родителей после того, как в их квартале произошли такие переме-
ны.
  - Никаких безделушек, черт вас раздери!- крикнула она.
  И в тот же день у бывшего дома Мюллеров появилась  бригада  рабочих  и
принялась разрушать его до основания.
  Они приехали в сопровождении вооруженных полицейских, каждый из  кото-
рых был выше шести футов ростом и владел приемами каратэ. Дом отгородили
от улицы стеной из бронированных щитов. В руках у полицейских были дуби-
нки. Старую развалюху методично разобрали по кирпичику, и  останки  дома
покинули квартал не навалом в грузовиках, а в огромных белых ящиках. На-
дежно запертых.


ГЛАВА ВТОРАЯ

  Его звали Римо, и он ехал вверх ~ не в лифте, а под лифтом. Он  вдыхал
запах работающего мотора и спекшейся смазки, ощущал легкую вибрацию дли-
нных тросов, когда кабина останавливалась, и чувствовал, как эта  вибра-
ция волной бежит от кабины - сначала вниз, к фундаменту, а потом к  пят-
надцатому этажу, выше которого шли еще пять этажей пентхауса - роскошно-
го особняка на самом верху здания.
  Правая рука Римо надежно охватывала болт в днище  кабины.  Люди,  цеп-
ляющиеся за разные предметы, ради сохранения жизни, обычно быстро  выби-
ваются из сил именно потому, что боятся за свою жизнь. Страх увеличивает
силу и скорость сокращения мышц, но отнюдь не выносливость.
  Если вы вынуждены за что-то держаться, надо стать органичным продолже-
нием этого предмета, самому стать частью выступающего из днища болта,  и
рука должна не сжимать, а как бы удлинять его собой. Как Римо  и  учили,
он легко соединил пальцы с болтом и напрочь забыл об этом. Так что, ког-
да лифт снова пришел в движение, Римо плавно качнулся и поплыл вверх.
  Держался он правой рукой и потому слышал шаги людей у себя над  правым
ухом.
  Он находился здесь с раннего утра, и теперь, когда лифт остановился на
уровне пентхауса, Римо понял, что ему осталось висеть под лифтом  совсем
немного. На этот раз все было не так, как раньше. Римо услышал, как  за-
щелкиваются замки - двадцать, по числу этажей под  ним.  Это  запирались
двери шахты лифта. Его об этом предупреждали. Потом он услышал напряжен-
ное дыхание сильных мужчин. Они проверили кабину лифта сверху.  Об  этом
его тоже предупреждали. Телохранители всегда проверяли крышу лифта,  по-
тому что там кто-то мог прятаться.
  Потолок кабины был закрыт бронированным стальным листом, пол  -  тоже.
Таким образом, никто не мог проникнуть в кабину ни сверху, ни снизу.
  Лифт - единственное уязвимое место в офисе  южнокорейского  консула  в
Лос-Анжелесе. Все остальное, весь пентхаус - самая  настоящая  крепость.
Римо предупреждали об этом.
  Когда его спросили, как он собирается проникнуть туда, он ответил, что
ему платят за дела, а не за рассуждения. И  это  было  правдой.  Но  еще
большей правдой было то, что Римо тогда действительно не знал, как соби-
рается проникнуть в офис, более того - он даже и думать об этом не хотел
и, самое главное, не желал вести никаких разговоров на эту тему. И пото-
му он отделался каким-то многозначительным замечанием, подобным тем, ка-
кие ему самому приходилось выслушивать вот уже более десяти лет, а утром
того дня, на который руководство назначило исполнение задания, он просто
неторопливо подошел к зданию с роскошной  крепостью  на  крыше  и  начал
действовать, без заранее обдуманного плана.
  В последнее время ему и не приходилось почти ничего обдумывать. На пе-
рвых порах различные защитные ухищрения - запертые двери,  труднодоступ-
ные места, десятки телохранителей - создавали для него проблемы.  И  ре-
шать эти проблемы вначале было увлекательно.
  А этим утром, непонятно почему, он думал о нарциссах. Была весна, и он
видел их не так давно, а сегодня утром размышлял об этих желтых цветах и
о том, что теперь, нюхая их, он ощущает совсем не то, что прежде, до то-
го как стал тем новым человеком, которым был теперь. В  прежние  времена
он вдыхал нежный аромат цветов. А теперь, когда он нюхал цветок, он вды-
хал в себя все его движения. Это была симфония пыльцы, достигавшая  апо-
феоза в его ноздрях. Это был хор и крик самой жизни. Принадлежать к Дому
Синанджу, понимать и постоянно продолжать постигать вершины знания, хра-
нящегося в небольшом северокорейском селении на западном  побережье  Ко-
рейского полуострова, означало знать жизнь во всей  ее  полноте.  Теперь
одна секунда заключала в себе больше жизни, чем целый час в былые време-
на.
  Разумеется, иногда Римо уставал от такого количества жизни. Он предпо-
чел бы, чтобы ее было поменьше.
  И вот, думая о желтых цветочках, он вошел в белое здание из кирпича  и
алюминия, с окнами от пола до потолка, с великолепным  мраморным  порта-
лом, с фонтаном, омывающим пластиковые цветы в вестибюле. Вошел и подня-
лся на лифте до десятого этажа. Там он немного поиграл кнопками "Стоп" и
"Ход", пока десятый этаж не оказался у него на уровне  пояса,  скользнул
вниз, нашел в днище кабины выступающий болт и обхватил его правой рукой;
потом, после короткой суматохи на разных  этажах,  кто-то  снова  привел
лифт в движение. А Римо висел под днищем и ждал, пока  наконец  лифт  не
поднялся на самый верх здания, в пентхаус.
  О чем тут думать? Еще много лет назад его наставник Чиун, нынешний Ма-
стер Синанджу, сказал ему, что люди сами всегда покажут, с какой стороны
на них легче всего напасть.
  Зная свое слабое место, они именно его защищают рвами,  бронированными
щитами или телохранителями. И вот Римо, получив задание и узнав  о  всех
мерах безопасности, направился прямиком к лифту, думая о нарциссах,  по-
тому что больше ему особо не о чем было думать.
  А теперь нужный ему человек вошел в лифт, задавая вопросы по-корейски.
Заперты ли замки на всех дверях шахты, чтобы никто  не  помешал  поездке
вниз? Конечно, полковник. Проверили ли верхний люк? Да, полковник.  Вход
с крыши? Да, полковник. Выход на первом этаже? Да, полковник. И - о, по-
лковник, как великолепно вы смотритесь в этом сером костюме!
  Не отличить от американца, да?
  Да-да, вылитый бизнесмен.
  Наше дело - это и есть бизнес.
  Да, полковник!
  И все двадцать этажей тросов пришли в движение. И лифт пошел вниз.
  Римо начал раскачиваться из стороны в сторону. В  такт  его  движениям
медленно опускающийся лифт в двадцатиэтажной шахте тоже  начал  раскачи-
ваться, как колокол с живым языком.  Механизм  совершенных  человеческих
мускулов раскачал лифт до такой степени, что на уровне двенадцатого эта-
жа кабина стала ударяться о стойки и стены шахты, высекая искры и содро-
гаясь при каждом ударе.
  Пассажиры лифта нажали кнопку экстренной остановки. Тросы вздрогнули и
замерли. Римо медленно качнулся три раза, на третьем махе подтянулся  на
руке в щель между полом лифта и полом этажа, потом, просунув левую  руку
сквозь резину створок кабины, ударил по  раздвижной  двери  и  энергично
толкнул ее левым плечом.
  Дверь разъехалась, хлопнув, как вылетающая из бутылки шампанского про-
бка. И Римо оказался в кабине.
  - Привет!- как можно вежливее произнес он по-корейски, зная, что, нес-
мотря на американский акцент, приветствие его прозвучало так, как звучит
оно в северокорейском городке Синанджу:  другими  диалектами  корейского
Римо не владел.
  Низкорослый кореец с суровым худым лицом выхватил из-под синего пиджа-
ка полицейский кольт 38-го калибра. Неплохая реакция, отметил  про  себя
Римо. Одновременно он понял, что человек в сером и есть  полковник,  тот
который ему нужен. Корейцы, имеющие телохранителей, полагают ниже своего
достоинства драться самим. И это странно, ибо полковник  считался  одним
из самых великолепных бойцов на Юге страны, одинаково  хорошо  владеющим
приемами рукопашного боя с ножом и без ножа, а если надо - то и  неплохо
стреляющим.
  - Как вы полагаете, это не составит для вас слишком сложной проблемы?-
был задан вопрос, когда Римо получил задание вместе с информацией о  фе-
номенальном мастерстве полковника.
  - Не-а,- ответил Римо.
  - У него черный пояс,- напомнили ему.
  - А? Ну да,- ответил Римо.
  Его это мало интересовало.
  - Не хотите ли посмотреть кинопленку, показывающую его в действии?
  - Не-а,- ответил Римо.
  - Он, наверное, один из самых опасных людей в Азии.  Он  близкий  друг
южнокорейского президента. Он нужен нам живым. Он фанатик, так  что  это
будет нелегко.
  Так инструктировал Римо доктор Харолд В. Смит, директор санатория Фол-
крофт, служившего крышей для особой организации, не  соблюдавшей  законы
страны во имя того, чтобы вся страна их соблюдала. Римо  был  безымянным
исполнителем на службе этой организации, а Чиун -  наставником,  который
дал Римо куда больше, чем можно было купить за все золото Америки.
  Ибо наемные убийцы-ассасины из Синанджу продавали свои услуги  импера-
торам, королям и фасонам задолго до того, как западный мир  начал  вести
счет времени, но никогда не продавали секреты своего искусства.
  Поэтому, когда Чиун за деньги обучил Римо искусству убивать, секретная
организация получила то, за что заплатила. Но когда Чиун научил Римо ды-
шать, и жить, и думать, и постигать внутреннюю  вселенную  своего  тела,
создав новое существо, способное использовать свой мозг и тело с  эффек-
тивностью, превосходящей возможности обыкновенного человека  по  меньшей
мере в восемь раз, Чиун дал организации куда больше  того,  на  что  она
рассчитывала. Нового человека, не имеющего ничего общего с тем,  который
был послан к нему на обучение.
  И объяснить это Римо не мог. Он не мог рассказать Смиту, что дало  ему
учение Синанджу. Это было все равно что объяснять разницу между мягким и
твердым человеку, лишенному чувства осязания, или разницу между белым  и
красным человеку, слепому от рождения. Объяснять  Синанджу  и  знание  и
опыт его мастеров человеку, который может вдруг спросить, будет  ли  вам
трудно справиться со знатоком каратэ,- дело совершенно безнадежное.  Ме-
шает ли зиме снег? Человек,  воображающий,  будто  Римо  нужно  смотреть
фильм про какого-то каратиста в действии, не сможет понять Синанджу. Ни-
когда.
  Но Смит все-таки настоял на том, чтобы показать Римо фильм, демонстри-
рующий полковника в действии. Фильм был снят ЦРУ, одно время очень плот-
но работавшим с полковником. А теперь в отношениях между Южной Кореей  и
США возникла напряженность, и полковник играл не последнюю роль в ее во-
зникновении. Добраться до него не удавалось, потому что он очень  хорошо
узнал все приемы, которые против него могли применить. Так  старый  учи-
тель тщетно пытается обмануть ученика, который его превзошел.  Именно  с
таким делом, рассудил Смит, и может справиться его организация.
  - Чудесно,- сказал Римо и принялся что-то фальшиво насвистывать.
  Дело происходило в гостиничном номере в Денвере, где Римо получил  за-
дание, касающееся корейского полковника. Смит, на  которого  безразличие
Римо, переросшее в обильно приправленную зевотой скуку, не произвело  ни
малейшего впечатления, прокрутил пленку с полковником-каратистом. Полко-
вник проломил несколько досок, дал ногой в  челюсть  нескольким  крепким
молодым людям и немного попрыгал на татами. Фильм был черно-белый.
  - Фью,- произнес Смит и поднял бровь, что для этого человека  с  вечно
замороженным лицом было выражением крайнего эмоционального возбуждения.
  - А? Что?- спросил Римо.
  - Его рук совсем не видно,- сказал Смит.
  - Да неужели?- удивился Римо.
  Время от времени ему приходилось присматриваться  и  прислушиваться  к
людям, чтобы уяснить для себя пределы их возможностей, так как порой че-
ловек невероятно закрыт для всей полноты жизни. Римо понял, что  Смит  и
вправду полагает, будто полковник очень опасен и  двигается  чрезвычайно
стремительно.
  - Его руки просто размазались на пленке,- сказал Смит.
  - Не-а,- сказал Римо.- Остановите кадр там, где он молотит руками. Фо-
кус очень четкий.
  - Вы хотите  сказать,  что  можете  видеть  каждый  отдельный  кадр  в
фильме?- спросил Смит.- Это невозможно.
  - По правде говоря, если только я не заставляю себя  расслабиться,  то
только это и вижу. Просто набор неподвижных картинок.
  - Вы и на отдельных кадрах его рук не сможете рассмотреть,-  стоял  на
своем Смит.
  - Пусть так,- согласился Римо.
  Если Смит хочет так думать, прекрасно. Чего еще угодно мистеру Смиту?
  Смит приглушил свет и прокрутил пленку назад. Маленький проектор  зас-
трекотал, и изображение на какое-то время смазалось, потом пленка  оста-
новилась. На экране был кадр, и в кадре - полковник, наносящий удар  ру-
кой. Очертания руки были четкими и ясными. Смит стал кадр за кадром  пе-
рематывать пленку. Новый кадр, еще один. И на всех кадрах рука полковни-
ка имела четкие и ясные очертания - камера вполне успевала зафиксировать
руку.
  - Но его движения казались такими быстрыми,- сказал Смит.
  Столь часто приходилось ему отмечать происшедшие в Римо перемены,  что
он не отдавал себе отчета в том, насколько  велики  эти  перемены,  нас-
колько Римо действительно не похож на себя прежнего.
  А Римо сообщил ему, что еще, по его мнению, переменилось:
  - Когда я только начал на вас работать, я с уважением относился к  то-
му, что мы делаем. А теперь - нет,- сказал Римо  и  покинул  гостиничный
номер, получив указания насчет того, чего Америка  хочет  от  корейского
полковника. Он мог бы прослушать многочасовой рассказ о том, как и поче-
му ЦРУ и ФБР не удалось добраться до этого человека, какова у него  сис-
тема безопасности, но ему надо было только общее описание здания,  чтобы
не слишком долго его искать.
  И конечно, Смит упомянул об особых мерах защиты лифта.

  И вот Римо в лифте, и человек в синем целится в него из  кольта  38-го
калибра, а человек в сером делает шаг назад, чтобы дать слуге  выполнить
работу, и этим они как бы показывают Римо удостоверения личности.
  Римо перехватил запястье с револьвером, указательным пальцем раздробив
кость. Движения Римо так органично гармонировали с движениями телохрани-
теля, что казалось, будто тот достал револьвер из кобуры  только  затем,
чтобы его выбросить. Рука продолжала свое движение вперед,  и  револьвер
полетел в щель между полом лифта и полом этажа и дальше вниз - в тишину.
А Римо положил руку на затылок телохранителю и слегка пошевелил  пальца-
ми. Этому приему его не учили - он просто хотел стереть  с  руки  грязь,
накопившуюся за время долгого пребывания под лифтом. Одновременно он на-
клонил голову телохранителя к своему поднимающемуся колену. Раз  -  Римо
аккуратно подтолкнул голову, и она с легким щелчком стукнулась  о  стену
шахты; два - Римо перехватил обратное движение тела; и три - уложил  его
навзничь отдыхать на пол кабины. Навеки.
  - Привет, дорогуша,- сказал Римо полковнику по-английски.-  Мне  нужна
ваша помощь.
  Полковник швырнул Римо в голову свой "дипломат". Он стукнулся о  стену
и раскрылся, рассыпав пачки зеленых банкнот. Очевидно, полковник направ-
лялся в Вашингтон, чтобы то ли купить, то ли взять  напрокат  очередного
американского конгрессмена.
  Полковник встал в стойку "дракон", выдвинув вперед локти и  растопырив
руки, как клешни. Полковник зашипел. Интересно, думал  Римо,  нельзя  ли
купить американского конгрессмена на дешевой распродаже, как любой  дру-
гой товар? И не бывает ли скидок для оптовых покупателей: может,  дюжина
голосов конгрессменов оптом обойдутся дешевле, чем если покупать каждого
по отдельности? А если еще поторговаться? И сколько стоит член Верховно-
го Суда? А член кабинета министров? Удачная это покупка или нет  -  эле-
гантно упакованный министр торговли?
  Полковник нанес удар ногой.
  А может, лучше взять напрокат директора ФБР? А на вице-президента  США
покупатель найдется? Они ведь недорого стоят. Последний продался за пач-
ку наличности в конверте, покрыв позором Белый дом, и без того погрязший
в нем по уши. Представьте себе вице-президента, купленного за  пятьдесят
тысяч долларов наличными! Какой стыд для  аппарата  и  всей  страны!  За
пятьдесят тысяч должен продаваться, скажем,  вице-президент  Греции.  Но
вице-президент Америки за такую ничтожную сумму - это позор!
  Римо отразил удар полковника.
  Но что еще можно ожидать от человека, написавшего книгу ради гонорара?
  Полковник нанес удар другой ногой. Римо поймал ногу и поставил  ее  на
место, на пол. Полковник, целясь в голову Римо, выбросил вперед  руку  с
такой силой, что мог бы расколоть кирпич. Римо отразил удар и вернул ру-
ку на место. Потом вперед вылетела другая рука и тоже вернулась на  мес-
то.
  А что, если сделать так, думал Римо: пусть  "Америкой  Экспресс",  или
"Мастер Кард", или какая-то другая кредитно-финансовая компания  откроет
специальный счет. И пусть каждый новоизбранный  конгрессмен  налепит  на
двери своего офиса эмблему этой компании; тогда тому,  кто  желает  дать
взятку, не нужно будет таскать чемоданы с наличностью по полным опаснос-
тей вашингтонским улицам. Он просто предъявил бы свою кредитную  карточ-
ку, а конгрессмен достанет специальную машинку, которую ему выдают после
того, как он вступил в должность и принес присягу на верность  конститу-
ции, и вставит в нее кредитную карточку взяткодателя, а в  конце  месяца
получит взятку в своем банке. Просто давать взятки  наличными  -  значит
унижать достоинство законодателей.
  Полковник оскалил зубы и прыгнул, пытаясь укусить Римо за горло.
  А может, организовать особую политическую биржу  в  Вашингтоне,  думал
Римо, и по утрам объявлять стартовые цены? "Сенаторы  поднялись  на  три
пункта, конгрессмены опустились на восемь, курс президента остается  ус-
тойчивым". И хотя Римо пытался сохранить ироничный тон  размышлений,  на
самом деле ему было очень грустно. Он не хотел, чтобы руководство страны
было таким, не хотел, чтобы коррупция пронизала собой все эшелоны  влас-
ти, он хотел не только верить в свою страну и ее руководство, но и иметь
реальные основания для такой веры. Ему недостаточно  было  и  того,  что
честных людей больше, нет, он хотел, чтобы все были такими. И, сжимая за
горло корейского полковника, он всей душой ненавидел  деньги,  рассыпав-
шиеся по полу лифта. Ибо деньги предназначались американским  политикам,
а это означало, что кое-кто из них стоит с протянутой рукой и ждет  этих
денег.
  Поэтому маленькое приключение с полковником доставило  Римо  некоторое
удовольствие. Он перевел противника в горизонтальное  положение,  уложил
на пол лифта лицом вверх и очень медленно - так, чтобы собеседник понял,
что это не пустая угроза,- сказал:
  - Полковник, я могу сделать пюре из вашего лица. Вы можете спасти  ли-
цо, и легкие, которые нетрудно вырвать из вашей груди, и ваши  яички,  и
прочие части тела, которых вам будет очень и очень не хватать. Вы можете
все это сохранить, полковник, если согласитесь со мной сотрудничать. По-
лковник, я человек занятой.
  - Кто вы?- задыхаясь, спросил полковник по-корейски.
  - Вас ус