возразил
комиссар.
     - Если не пытаться, то конечно.
     - Я бы и не хотел. Это было бы неразумно.
     - Замечательно! Ярлык наклеен, дело пошло в долгий ящик. А  за  вашим
окном перепуганный до смерти город. Если вы думаете, что еще один  семинар
по поводу человеческих взаимоотношений может предотвратить  хотя  бы  одно
вооруженное ограбление, то с равным успехом можете считать, что у  вас  из
задницы идет дымок.
     Комиссар  отвернулся,  давая   понять,   что   беседа   окончена,   и
разнервничавшийся  капитан  Милкен  проводил  Римо  Бедника  из  кабинета.
Никогда еще никто не разговаривал  с  комиссаром  подобным  образом.  Едва
дождавшись, когда Бедник покинет здание департамента,  Милкен  помчался  к
Макгарку, чтобы рассказать ему о стычке.
     К  его  великому  удивлению,  Макгарк  отнесся  к   этому   сообщению
совершенно индифферентно, как если бы оно касаюсь какого-то давно умершего
человека.



                                    9

     Доктор Харолд В.Смит смотрел  в  окно  своего  кабинета  в  санатории
Фолкрофт.
     Через   стекло,   непроницаемое   для   взгляда    снаружи,    хорошо
просматривался берег залива Лонг-Айленд. Уровень воды неожиданно, как  это
всегда бывает во время прилива, повысился. Как бы он ни был к этому готов,
внезапный подъем воды каждый раз удивлял и немного пугал Смита.
     Время и приливы  не  ждут.  То  же  можно  сказать  и  о  КЮРЕ,  и  о
государственных проблемах. Смиту не хотелось поворачиваться, чтобы  лишний
раз не видеть большую карту на противоположной  стене  кабинета  Он  очень
любил страну,  изображенную  на  карте,  но  сейчас  при  взгляде  на  нее
испытывал те же самые чувства, которые испытывал у постели тяжело  больной
матери. Свою мать Смит тоже очень любил, но он  не  мог  видеть,  как  она
страдает от снедавшей ее раковой опухоли, и в душе ждал, чтобы она  умерла
и перестала мучаться,  а  в  его  памяти  навсегда  осталась  бы  красивой
женщиной. Но это были его детские ощущения, с  годами  они  развеялись,  и
немощная, изменившаяся до  неузнаваемости  мать,  какой  он  видел  ее  на
смертном одре, навсегда осталась в его  памяти  просто  матерью  и  только
матерью.
     Он резко развернулся вместе  с  креслом  и  впился  глазами  в  карту
Соединенных  Штатов  Америки.  Все  Восточное  побережье  было   испещрено
красными кружками, означавшими, что там имело место убийство,  совершенное
этой разраставшейся, подобно раковой опухоли, организацией. Теперь  к  ним
добавились такие же две отметки в западной части страны. И ситуация  сразу
же приобрела критический характер.
     Численность организации росла  в  геометрической  прогрессии.  Теперь
можно было ожидать качественного скачка - превращения в  тайную  армию,  и
вот тогда возникнет по-настоящему реальная опасность превращения страны  в
полицейское государство,  особенно  если  эта  армия  желает  завладеть  и
рычагами политической власти.
     Смит горько усмехнулся. Интересно,  сколько  полицейских  насчитывает
эта тайная армия, готовящаяся переделать Америку в соответствии с чьими-то
весьма сомнительными представлениями о чистоте? Неужели они  не  понимают,
что  полицейское  государство  является  самой   коррумпированной   формой
правления?
     Смит  неотрывно  глядел  на  карту.  Издали   четко   просматривалась
определенная закономерность в расположении красных отметин: все они словно
невидимыми нитями были соединены с центром - Нью-Йорком. Ну сюда-то он уже
направил своею человека. Римо Уильямс, Дестроер,  приступил  к  выполнению
своей миссии. Если, конечно, он действительно приступил... А что, если  он
продолжает  упорствовать  в  своем  глупом   нежелании   проливать   кровь
полицейских?
     Он опять  повернулся  к  окну  и  взглянул  на  часы.  Пора  бы  Римо
позвонить! Он ждал. Минут через пять раздался телефонный звонок.
     - Смит.
     - Это Римо.
     - Есть новости?
     - Кажется, мне повезло. Когда-нибудь слышали о "Рыцарях Щита"?
     - Нет.
     - Что-то вроде организации полицейских. Возможно, это  -  ядро  того,
что мы ищем.
     - Известны ли какие-нибудь имена?
     - Организацию возглавляет инспектор Макгарк.
     - Вы вошли с ним в контакт?
     - Да. Дал ему  на  лапу.  На  следующей  неделе  ожидается  повторная
встреча с очередной порцией.
     - Римо, в нашем распоряжении очень мало времени. Вы не могли  бы  это
как-то ускорить?
     - Попробую, - сказал с раздражением Римо.
     Смит никогда не  был  способен  оценить  хорошо  и  быстро  сделанную
работу.
     - Кстати, - заметил Смит, - кажется, вы  смогли  перебороть  себя.  Я
имею в виду... э... ваши прежние чувства в отношении этого дела.
     - Да  нет,  Смитти,  ничего  не  изменилось.  Я  всего  лишь  собираю
информацию. Вот когда потребуется нечто большее, нежели информация,  тогда
мы и будем решать.
     - Позвоните завтра, - сказал  Смит,  хотя  в  этой  просьбе  не  было
никакой необходимости. Ответом был щелчок в трубке.
     Смит тоже положил трубку и снова повернулся к окну. Волны  с  плеском
набегали на берег. Полная вода вроде бы спадает, или ему  только  кажется?
Доктор Смит внимательно всмотрелся - нет, вода еще не отхлынула от большой
скалы на пляже, даже еще и  не  дошла  до  нее,  а,  значит,  подъем  воды
продолжается.



                                    10

     - Сделайте ему предложение, от которого он не сможет отказаться.
     С этими словами Дон Марио Панца отпустил  своего  советника.  Он  был
щедр. Он был вежлив. Он был уважителен. В  такие  тревожные  времена,  как
сейчас,  когда  несколько  ближайших  деловых  партнеров  уже  отправились
таинственным образом на тот свет, он предпочитал быть более чем щедрым  по
отношению к обосновавшемуся на его территории  незнакомцу,  который  вдруг
занялся подкупом полицейских.
     Щедрость Дона Марио Панца граничила с легкомыслием, хотя он и не  был
никогда легкомысленным. В  Куинсе  появился  неизвестный  никому  человек,
купивший весь окружной полицейский участок. Он покупал машины и  мебель  и
при этом расплачивался за все наличными. Совершенно  очевидно,  что  этому
типу надо отделаться от денег, о которых  не  хочется  сообщать  налоговой
службе.
     Дону Марио было  также  ясно,  что  бизнес  Римо  Бедника  явно  имел
какое-то отношение и к нему. Но что это за бизнес?  Финансовые  показатели
прибыли у Дона Марио не изменились. С профсоюзами все в порядке.  С  мясом
стало даже лучше, поскольку теперь не  надо  переплачивать  тому  парню  в
Вайоминге, Хардести. Что касается наркотиков, то для Куинса это не  бизнес
- слишком мал здешний объем сбыта. Ему даже приходилось поддерживать  этот
бизнес хотя бы на минимальном уровне. Чем же тогда  занимается  этот  Римо
Бедник, прибрав к рукам всю окружную полицию?
     Дои Марио был человеком уважительным, а потому послал своего эмиссара
с предложением о дружеской встрече. Деловым людям надо  встречаться  между
собой, не так ли?
     Ответ Римо Бедника был таков:
     - Не сейчас, приятель сейчас я занят.
     Будучи человеком терпеливым и здравомыслящим, Дон  Марио  направил  к
Римо другого эмиссара. На этот раз - не просто эмиссара, а важную шишку. В
его среде, где говорили в основном по-итальянски,  его  уважительно  звали
"капо", то есть "босс". Капо объяснил Римо, кто он такой и кто  такой  Дон
Марио, и чем Дон Марио мог бы быть ему полезен, и почему в  такие  времена
очень нужны друзья.
     - Лично мне, - сказал надевавший в это  время  ботинки  Римо  Бедник,
нужен второй темный носок. Вот что мне нужно - второй темный носок.
     Так капо и доложил Дону Марио.
     - А я хотел бы  портрет  с  автографом  Реда  Рекса.  Это  тот  самый
изумительный  актер,  который  играет  роль  выдающегося  ядерного  физика
Уайетта Уинстона в сериале "Пока Земля  вертится",  -  сказал  слуга-азиат
Бедника.
     Капо добросовестно передал Дону Марио и ту просьбу. Позже, расспросив
капо поподробнее, Дон Марио объяснил ему что этим людям на самом  деле  не
нужны были ни носки, ни картинки что они просто издевались над  ним.  Лицо
капо вспыхнуло от гнева, но Дон Марио сказал:
     - Достаточно, не  будем  создавать  себе  ненужные  трудности  Я  сам
займусь этим.
     Итак, Дон Марио послал своего советника, дав ему наказ,  как  следует
объяснить Римо Беднику, что  великий  дон  хотел  бы  ему  по  возможности
помочь. Что великий дон не привык повторять свои просьбы по несколько раз.
Что великий дон не может позволить, чтобы на  его  территории  совершались
какие-то неизвестные ему операции. Что  дон,  если  надо,  готов,  в  свою
очередь, обеспечить необходимую дополнительную защиту. Он  допускает,  что
их бизнес мог бы дополнять друг друга.  Дон  не  останется  в  долгу.  Дон
рассчитывает на взаимное уважение и, как минимум, на встречу. Об отказе не
может быть и речи.
     Советник вскоре вернулся в хорошо охраняемую дом-крепость Дона  Марио
Панца. Вид у него был удрученный. Со всем  должным  уважением  он  передал
Дону Марио ответ на исключающее возможность отказа предложение "нет".
     - И это все, что сказал Римо Бедник?
     - Нет. Он добавил: "Может быть когда-нибудь потом".
     - Понятно.
     - А слуга-азиат интересовался, почему до сих пор не  получил  портрет
Реда Рекса с автографом.
     - Ясно. Они продолжают над нами смеяться. Что ж,  возможно,  мы  сами
виноваты. Мы еще не объяснили им должным образом, что нас следует уважать.
А этот слуга-азиат? Кто, наш мистер Бедник очень к нему расположен?
     - Полагаю,  что  так,  Дон  Марио.  Я  никогда  не  видел,  чтобы  он
прислуживал, и к тому же он постоянно  без  всякого  стеснения  перебивает
мистера Бедника.
     - Значит, это не слуга.
     - Думаю, вы правы, Дон Марио.
     - Он старый?
     - Очень.
     - Крепкого телосложения?
     - Он потянет на девяносто фунтов, если набьет карманы свинцом.
     - Понятно. Так вот, я придумал, как  показать  мистеру  Беднику  нашу
силу и власть, да так чтобы он понял, что мы можем  уничтожить  его,  если
только захотим, и что не остановимся ни перед чем, чтобы добиться  своего.
И тогда он не замедлит сюда явиться, дрожа от страха.
     Советник кивнул, а когда  его  ознакомили  с  планом  Дона  Марио,  в
очередной  раз  восхитился  блеском  ума,  глубоким  знанием  человеческой
психологии, мудростью и даром предвидения своего дона.
     - Великолепно, Дон Марио!
     - Тщательно продумано, - сказал Дон Марио.
     - Да, чуть не забыл, - спохватился советник, - они  просили  передать
вам вот это.
     Он вынул из портфеля цветок лотоса и протянул его  Дону  Марио.  Тот,
глядя на цветок, задумался.
     - Они сказали вам что-нибудь, вручая цветок?
     -  Да.  Старик  заявил,  что  хотел  бы  в  обмен  на  него  получить
подписанную фотографию...
     - Да, да, да... Хватит! Я сыт ими по горло! - воскликнул Дон Марио  с
несвойственным ему  гневом:  значит,  они  продолжают  оскорблять  его.  И
швырнул цветок в мусорную корзину. - Пришли ко мне Рокко. Да, Рокко. И еще
троих. Чем бы они сейчас ни занимались. Рокко!
     Советник наклонил голову. Ему придется говорить с Рокко, и, хотя  они
были на одной стороне,  перспектива  встречи  с  ним  внушала  ужас.  Этот
человек-гора уже одним своим видом внушал ужас, и даже просто приблизиться
к нему было совсем не легко.
     Когда Рокко пришел  к  Дону  Марио,  тот  стоя  приветствовал  своего
верного заплечных дел мастера Рокко, как крепостная башня, возвышался  над
доном. Лицо  -  словно  каменный  утес,  ручищи  -  лопаты,  грудь  -  как
холодильник, а глаза - бездонная тьма потустороннего мира.
     - Я хочу высказать тебе уважение, Рокко, - сказал Дон Марио.
     - А я почитаю за великую честь  быть  принятым  вами,  Дон  Марио,  -
сказал Рокко.
     Потом Дон Марио объяснил Рокко, что  предстоит  сделать,  потому  что
Рокко нужно было все объяснять  очень  подробно  и  терпеливо.  Ему  будут
помогать трое: один - на карауле, другой должен  держать  старика,  третий
орудовать веревками. Если посреди ночи мистер Бедник вдруг  проснется,  то
ему надо дать сначала увидеть лицо Рокко, а уж потом погрузить в сон.
     - Только на одну ночь, Рокко, не навсегда, - нервно  втолковывал  Дон
Марио, - только на эту ночь. Он нам нужен. У него нужные мне  секреты.  Ты
понимаешь? Он должен проспать только одну ночь.  В  качестве  личного  мне
одолжения, Рокко. Только одну ночь.
     Отпуская Рокко, Дон Марио повторил ему вдогонку:
     - Только на одну ночь, Рокко. В этом весь смысл.
     Проводив Рокко, Дон Марио улегся  в  постель  в  своей  спальне,  под
защитой телохранителей. Его дом также был надежно  защищен  кольцом  домов
поменьше, в которых жили его люди, и высокой  каменной  стеной.  В  полной
безопасности от всех превратностей судьбы. Мистеру Беднику спокойного  сна
грядущая ночь не сулила. Проснувшись, он увидит своего  слугу  висящим  со
связанными руками  и  ногами  над  его  кроватью.  Скорее  всего,  бедняга
останется жив, но всем своим видом убедительно докажет  Римо  Беднику  что
дон при желании может с необыкновенной легкостью его убить. И Римо Беднику
будет ясно, что дон без колебаний пойдет на это. Дон Марио был  не  совсем
уверен только в одном - в Рокко. Но  Рокко  предупрежден,  и  в  последние
несколько лет он не давал дону повода для недовольства. За эти годы он  не
смог сдержаться только дважды.
     В предвкушении успеха задуманной им операции по устрашению Римо,  Дон
Марио скользнул под одеяло. Один. Он  заснул  глубоким,  безмятежным  сном
человека,  довольного  собой.  Он  спокойно  проспал  всю  ночь,   однако,
проснувшись наутро, почувствовал что что-то не  так.  Большой  палец  ноги
коснулся чего-то мягкого и нежного, как лепесток. Но откуда взяться в  его
постели цветку? Он поводил ногой под одеялом  и  нащупал  какую-то  липкую
влагу на простыне и нечто холодное, вроде комка глины. Нет, вроде печенки.
Дон Марио откинул одеяло. Увиденное повергло его  в  такой  ужас,  что  он
завопил во весь голос, подобно перепуганному до смерти ребенку:
     - А-а-а-а!!!
     Пронзительный  крик   переполошил   дремавших   за   дверью   спальни
телохранителей и взорвал предутренний  покой  крепости,  в  неприступности
которой никто не сомневался. На крик сбежалась вся многочисленная  охрана,
но Дон Марио запретил входить  в  спальню.  Нельзя,  чтобы  кто-либо  стал
свидетелем его унижения - в его кровати  лежала  голова  гиганта  Рокко  с
цветком лотоса во рту.
     В полдень, когда  Ред  Рекс  в  очередной  раз  отверг  просьбу  дать
автограф, технический персонал студии прервал съемку и объявил забастовку.
Ему весьма прозрачно намекнули, что стоит подписать фотографию,  и  запись
немедленно возобновится.
     Итак, взглянув в сотый раз за этот день на свою фотографию, Ред  Рекс
покорился злосчастной судьбе.
     - Хорошо, кому я должен это адресовать?
     - Пишите, я буду диктовать, - сказал  выступивший  вперед  коренастый
детина.  -  "Чиуну  -  мудрейшему,  удивительнейшему,  мягкосердечнейшему,
нежночувствительнейшему человеку. С вечным уважением. Ред Рекс".
     - Вы шутите?
     - Или все это слово  в  слово  будет  на  фотографии,  или  на  твоей
физиономии.
     - Вы не могли бы продиктовать текст еще раз?
     -  Кхм...   "Чиуну   -   мудрейшему,   удивительнейшему..."   Написал
"удивительнейшему"?    "...мягкосердечнейшему,     нежночувствительнейшему
человеку. С вечным уважением. Ред Рекс"
     Ред  Рекс  расписался  и  театральным   жестом   вручил   собственную
фотографию с этим нелепым автографом дикарю, от которого к тому же и запах
исходил скверный.
     - Ага. О! - сказал тот. Надо еще добавить "скромнейший".
     - Вы не говорили этого.
     - Ну и что? Мы хотим, чтобы оно было.
     - Скромнейший Ред Рекс или скромнейший Чиун?
     -     Чиун.     Впиши     это     между     "мягкосердечнейшим"     и
"нежночувствительнейшим".
     Фотография с автографом и две тысячи четыреста пар темных носков были
незамедлительно доставлены в дом, расположенный в том районе  Куинса,  где
обычно селятся представителя среднего класса.
     Когда Чиун увидел фотографию с продиктованной им когда-то надписью, о
чем он успел уж забыть, из его старческих глаз выкатилась слезинка.
     - Чем знаменитее, тем они добрее, - сказал Мастер Синанджу.
     Позднее он поделился этим наблюдением  с  Римо,  но  тот  не  проявил
никакого интереса. Он собирался к инспектору Уильяму Макгарку, чтобы выйти
на что-нибудь конкретное, и даже  не  поинтересовался,  откуда  у  него  в
спальне взялись 4800 черных носков.



                                    11

     Однако  инспектора  Уильяма  Макгарка  в  полицейском  управлении  не
оказалось. Он находился в это время на окраине Манхэтена, в старом  здании
на углу Двадцатой улицы и Второй  авеню,  где  когда-то  располагался  тир
городского полицейского управления. Теперь на  первом  этаже  был  магазин
одежды, а вход с лестничной площадки на второй  этаж  закрывала  массивная
двойная стальная дверь с небольшой табличкой - "РЩ". За дверью  находились
старый гимнастический зал и тир.
     Несмотря на наличие  кондиционеров,  помещение  тира  было  пропитано
пороховым дымом. Но кондиционеры и звукопоглощающее покрытие стен были  не
единственным новшеством в старом тире. Главное состоим в том,  что  теперь
не существовало разграничительных линий для стрелков с мишенью  на  каждой
полосе огня, а в конце тира была установлена  одна-единственны  мишень,  и
стреляли теперь не из револьверов, а из автоматов.
     - Хорошо. Теперь еще раз. Я говорю "массированный  огонь",  имея  при
этом в виду не стрельбу веером от бедра и не прицельный огонь  одиночными.
Короткими очередями изрешетить  чучело.  Изрешетить!  -  крикнул  Макгарк,
показывая рукой на темную, в человеческий рост, мишень. - Теперь внимание!
Не  будем  стрелять  на  счет  "три!"  или  когда  вам  заблагорассудится.
Открывайте огонь по щелчку вот этой штучки.
     Макгарк показал детскую игрушку-щелкунчика в виде  лягушонка,  обойдя
шеренгу стрелков, чтобы всем было видно. На нем были серые брюки и голубая
рубашка.  Лоб  в  испарине,  но  на  лице  довольная   улыбка,   казалось,
говорившая: вот она - сила, способная оправдать свое предназначение.
     - Итак, слушать! - крикнул Макгарк.
     Три полицейских встали полукругом приготовились  к  стрельбе.  Прошло
три секунды, десять, двенадцать. Щелчка не было.
     Макгарк  по-прежнему  стоял  с  щелкунчиком  в  руке,   наблюдая   за
полицейскими. Тридцать секунд.  Сорок  пять.  Один  из  полицейских  вытер
взмокший на спусковом крючке палец. Другой облизал  губы  и  посмотрел  на
Макгарка. Минута. Минута и десять секунд. Третий стрелок опустил автомат.
     Две минуты. Стволы всех трех автоматов были обращены к  полу,  а  три
пари глаз - на Макгарка, который, казалось, ничего не замечал.
     - Эй, когда же вы наконец щелкните этой штукой?  -  крикнул  один  из
полицейских.
     - Что? - спросил, подавшись вперед, Макгарк, словно он  не  расслышал
вопроса.
     - Я спросил когда вы...
     В этот момент раздался щелчок и один из  полицейских  открыл  бешеную
пальбу из автомата. Двое других поспешили последовать его примеру,  осыпая
пулями стену на почтительном расстоянии от мишени.
     - Ладно, все! - прокричал Макгарк.  -  Прекратить  огонь!  Прекратить
огонь!
     Последний   одиночный   выстрел   пробил   небольшое   отверстие    в
чучеле-мишени, и настала тишина. Макгарк покачал головой и  медленно,  как
бы нехотя вышел за огневой рубеж в зал и встал перед полицейскими.
     - Вам троим предстоит стать командирами, - начал он,  все  еще  качая
головой. - В скором времени, когда у  нас  прибавится  народу,  вы  будете
учить своих подчиненных. Вы станете лидерами, а посмотрите, что вы  сейчас
из себя представляете? Остолопы!
     Лицо его налилось кровью.
     -  Вы  что,  не