ешок Монтрофорт поспешил
переменить тему.
     - Ваша работа в Конгрессе вам, наверное, нравится? - наполнив бокал, он
вновь протянул его Виоле.
     - А во сколько вам встало  это вино? - осведомилась она после секундной
паузы.
     - Ах, -  улыбнулся мистер  Монтрофорт,  - сколько бы ни стоило, неужели
доставленное вам удовольствие не превосходит  этой цены?  Да и вообще, -  он
помолчал, - кому нужны эти деньги?
     -  Тем,  кому  не  хватает  на  зубных  врачей! -  подивившись смелости
собственного высказывания. Виола  для вящей убедительности хватила бокалом о
стол.
     Получилось восхитительно - в руке осталась почти одна ножка. Запрокинув
голову, она  залпом  выпила  плескавшееся в  останках  бокала  вино.  Затем,
прицелившись, швырнула осколок в камин. Промахнулась.
     - Мы говорили о вашей работе в Конгрессе, - напомнил Монтрофорт.
     Окинув взглядом  стол в поисках бокала для Виолы, он обнаружил, что три
других тоже разбиты вдребезги. Последний  целый  бокал он держал в руке  - и
потому, не раздумывая, наполнил его и протянул Виоле.
     -  Конгресс -  это  так, туфта, -  разоткровенничалась  Виола. - Я  вот
работала в массажном кабинете - там была работенка клевая!
     - Вы работали в массажном кабинете? Просто замечательно!
     - Ну, - кивнула Виола, досасывая из стоявшего перед ней бокала  остатки
вина. - Три года работала. Там и познакомилась... стоп, никаких имен!
     - О,  я  понимаю вас, милочка.  Вполне,  вполне понимаю.  Из массажного
кабинета - в Конгресс! Потрясающе!
     - Точно. Хотя деньжат в массажном было побольше. Ничего, я теперь  тоже
огребу будь здоров. Вот напишу свою книгу... Еще плесните, пожалуйста!
     - Ваша книга, без сомнения, будет необычайно интересной.
     Монтрофорт  опорожнил бутылку в  бокал Виолы; вина оставалось  ровно на
полглотка.
     - Ну так. Знаете про что?  Про  асиси...  асасину,  которые  за  деньги
стреляют, режут и прочее.
     - А-а, да-да! Ассасины!
     - А вы-то мне будете помогать? - оценивающе прищурилась Виола.
     - О-о,  днем и ночью! В  будни и в праздники! Мы с вами  можем посетить
все места,  которые так или иначе связаны с деяниями ассасинов. Вдвоем.  Я и
вы. Восхитительно!
     -  Лучше возьмем  с  собой еще  кого-нибудь.  Чтобы он вас возил. А то,
хрен, я с вашим креслом управлюсь.
     Виола подняла бокал и, хихикнув, выпила.
     - Разумеется, моя милая, - кивнул Монтрофорт.
     - Мне вот так нужно, чтобы вы  помогли - я пишу-то вообще неважно; а вы
так  говорите  - сразу видно, что  можете писать,  и  про всякое  такое тоже
знаете.
     - Я не  только помогу вам с книгой,  милочка, но  когда вы  заработаете
миллион, то научу вас, как распорядиться этим богатством!
     - Ну, это  лажа, - Виола махнула рукой. - Я  ведь в Конгрессе работаю и
знаю все-все про эти счета в швец... швиц... как их... швейцарских банках.
     - Разумеется, но это только начало. Для того, чтобы за вашими финансами
действительно  не  могли проследить,  вам  придется сначала перевести  их  в
Швейцарию, а потом - на разные счета в другие дружественные страны. Особенно
рекомендую  вам  страны Африки - их  банковское законодательство с легкостью
меняется сообразно  нуждам  клиента, и за пять  долларов  вы  можете  купить
министра финансов любой страны!
     - Класс! Я все поняла. Мы еще поговорим об этом, - кивнула Виола.
     - О, ну конечно!  Сначала -  книга, деньги - потом! -  подмигнув Виоле,
Монтрофорт заметил, что веки мисс Пумбс слипаются.
     Она уже  два раза роняла подбородок  на  грудь. Пора  было приступать к
делу.
     - Почему  бы  нам  не продолжить обсуждение  вашей книги в моей студии,
милочка?  - тон мистера Монтрофорта стал на редкость елейным. -  Мы могли бы
решить, чем конкретно каждый из нас будет заниматься.
     - Угу, - кивнула Виола - П... показывайте. -  Зевнув, она кавалерийским
жестом воздела над головой руку.  - Вперед!  Все за мной! Я говорю,  все  за
мной, слыхали?
     - Пойдемте, милочка. Я провожу вас.
     Выкатившись из-за  стола,  Монтрофорт направил  кресло к боковой двери.
Открыв ее, он обернулся, чтобы пропустить Виолу вперед. Но Виолы рядом с ним
не  было. Сидя за  столом и  уронив голову  на тарелку,  она  крепко  спала,
приоткрыв рот и тихонько всхрапывая.
     Оставив дверь открытой, Монтрофорт подъехал к  ней.  Дыхание Виолы было
глубоким и ровным.
     Протянув руку,  Монтрофорт  осторожно дотронулся  пальцем до ее  правой
груди, угрожающе нависшей над подлокотником.
     - М-м,  - не открывая  глаз, отрицательно  замычала  Виола.  - Играем в
гляделки... не в трогалки...
     - О, прошу вас! - мистер Монтрофорт умоляюще смотрел на нее.
     - Ну  в  касалки... лапать  не  дам... б-буите  приставать -  задвину в
камин, так и знайте...
     - О, конечно, дорогая, - сдавленно прошептал Монтрофорт.
     Направившись  к  передней двери  столовой, он открыл  ее  и царственным
движением указательного пальца подозвал Раймонда.
     - Уберите ее отсюда, - Монтрофорт кивнул на спящую за столом женщину.
     - Вызвать леди такси?
     - Нет, просто выведите на улицу, - Монтрофорт устало смежил веки. - А я
отправлюсь спать...
     Выходит, эта сучка просто посмеялась над  ним.  Ничего, посмотрим,  кто
будет  смеяться  в субботу. Ответ  на этот  вопрос  мистер  Монтрофорт  знал
заранее.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

     Когда Римо  вернулся в отель,  черное небо на  востоке уже стало серым.
Чиун сидел на соломенной циновке в углу комнаты, уставясь на дверь.
     - Сработал ли твой замечательный план? - поднял он глаза на Римо.
     - Не будем об этом говорить, папочка.
     - Этот человек глуп, Римо.
     - Кого ты имеешь в виду?
     - Того, с кем ты говорил. Вашего императора со смешными зубами.
     - А откуда ты знаешь, что я говорил с ним?
     -  Откуда я знаю? Я знаю  тебя! После  стольких  лет бесплодных попыток
сделать из тебя человека. -  Неужели я не знаю, что одно лишь  безрассудство
движет твоими поступками?
     - Он не согласится со мной. И собирается выступать в субботу.
     - Вот почему  я и говорю,  что он  глуп. Лишь совершенный  глупец  ищет
встречи с опасностью, размеров которой не представляет. Нет, я до сих пор не
пойму, как смогла эта страна дожить до своего столетия.
     - Двухсотлетия, - поправил Римо.
     - Неважно. Все равно  все это время ею правили глупцы, вроде нынешнего.
А вы, американцы,  ведете себя так, будто  вас  и  вправду оберегают  свыше.
Давите друг друга вашими жуткими смрадными  автомобилями. Травитесь тем, что
именуете пищей. В деревне Синанджу есть коптильня для рыбы - но и внутри нее
воздух лучше,  чем  в  ваших  городах. И,  несмотря на  это,  вы дотянули до
двухсотлетия! Впрочем, Бог всегда печется о недоумках.
     - Тогда, может, он и о президенте позаботится.
     -  Надеюсь.  Хотя  как ему  удастся  отличить одного  недоумка от сотен
других - нет, это выше моего понимания. Вы же все на одно лицо.
     - Кстати,  президент заверил меня, что  безгранично  верит  в искусство
Мастера. И доподлинно  знает,  что  препоручил  свою жизнь в самые сильные и
ловкие в мире руки.
     -  Даже  самым  сильным  и  ловким  рукам  нужно,  чтобы  было  за  что
схватиться.
     - И он надеется, что ты защитишь его.
     - Напрасно надеется.
     - И уверен, что ты не остановишься ни перед какой опасностью.
     - Кроме той, о которой ничего не знаю.
     -  И  еще сказал,  что  если  ему будет  суждено остаться в живых -  он
устроит по телевидению  специальную передачу, в которой расскажет всем-всем,
что выжил только благодаря искусству Дома Синанджу.
     Чиун вынул руки из рукавов и уронил на колени.
     - Он так сказал?
     - Именно так, папочка.  Я даже запомнил все - слово  в слово. Президент
сказал:  "Если  я выживу, то выступлю  по телевидению и расскажу, что обязан
всем  лишь  единственному  в  мире,  храбрейшему,  внушающему страх  врагам,
необыкновенному..."
     - Достаточно. И так понятно, что он говорил обо мне.
     - Разумеется, - кивнул Римо. - Наконец-то твои заслуги будут признаны.
     - Да,  я беру свои слова назад. Этот  человек  не глуп.  Он  коварен  и
низок.
     - Он же надеется на тебя.
     Римо в недоумении пожал плечами.
     -  Я должен был  понять это, еще  когда беседовал с ним. Горе тому, кто
окажет ему доверие!
     -  Да  с  чего  вдруг  ты  это  взял?  Он  ведь  наговорил  тебе  таких
комплиментов!
     - Да потому что, если ваш зубастый  император расскажет по телевидению,
что его охраняем мы...
     - "Мы" - это уже кое-что, заметил Римо.
     - ...Расскажет, что  мы охраняем его, а потом с  ним  вдруг  что-нибудь
случится  - что, по-твоему,  будет тогда с добрым именем  Дома Синанджу?  О,
низкое вероломство коварного императора!
     - Боюсь, нам все-таки придется его спасти, - вздохнул Римо.
     Чиун удрученно кивнул.
     - Ты говорил, он из Джорджии?
     - Да, а что?
     - Сталин был тоже из Джорджии.
     Это другая Джорджия, Чиун.  Та - в России, они  называют  ее Грузия,  -
ответил Римо.
     -  Это совершенно неважно. Все,  кто родился там, одинаковы. Сталин был
также вероломен и низок. Истребил миллионы,  не обратившись ни разу к нам. Я
никогда  не  был  счастлив  так,  как в  тот  день,  когда он погиб  от  рук
собственной тайной полиции.
     - Ничего не поделаешь. Придется на  сей раз поработать на уроженца этой
страны - и поработать как следует, папочка. И ты мне в этом поможешь.
     Чиун снова  кивнул.  В  комнату через тонкие розовые занавеси проникали
уже  первые лучи солнца,  разрисовывая угловатое желтое  лицо Чиуна светлыми
полосками.
     Чиун зажмурился от света и, повернувшись к Римо спиной, тихо произнес:
     - Яма.
     - Что, что?
     -  Ты не помнишь уже совсем ничего? Я говорю о яме. Они хотят  заманить
президента в яму - и там напасть на него. И нам придется отыскать эту яму.
     - А почему ты думаешь, что они собираются именно так поступить?
     - Убийцы были во все века - но весь их опыт, ошибки,  удачи и поражения
становились достоянием Дома Синанджу. Я  знаю,  что они поступят именно так,
потому что эти убийцы кажутся мне чуть менее бестолковыми, чем все остальные
в вашей стране.  А значит,  они  станут подражать Синанджу  - а мы бы прежде
всего вспомнили притчу о яме, конечно же.
     - Ну ладно, - Римо обреченно вздохнул, - значит, будем искать эту яму.

     На другом конце города Сильвестр Монтрофорт подъезжал  в своем кресле к
двери своего кабинета в  здании компании "Палдор  Сервисез". Нажав кнопку на
правом подлокотнике, он въехал в распахнувшуюся перед  ним раздвижную дверь.
В кабинете  мистер  Монтрофорт увидел посетителя.  Тот стоял у огромного, от
потолка  до пола, окна, глядя  сквозь тонированное  стекло на простиравшиеся
внизу кварталы Вашингтона. Посетитель был высоким мужчиной с густыми черными
волосами  - такими  черными, что они,  казалось,  отливают  синевой.  Ростом
примерно  шести  с  половиной  футов;  пиджак,  широкий  в  плечах и  сильно
зауженный  в  талии,  сидел  на  нем,  как  влитой,  -  очевидно,   портной,
изготовивший  его, понимал, что в данном случае ему нужно лишь упаковать  во
что-нибудь соответствующее добротную работу матушки-природы.
     Этого  человека  мистер  Монтрофорт  не  любил.  И  сейчас,  когда  тот
обернулся на звук открывшейся двери и одарил его улыбкой, открывшей два ряда
таких же, как у  Монтрофорта, превосходных  белых зубов, он не любил его еще
больше. Кожу мужчины покрывал здоровый загар - из-за него лицо его выглядело
мужественным, но  не  грубым.  В  глазах  светился  огонек, говоривший,  что
обладатель их умеет ценить юмор и находить его там,  где не замечают другие.
Руки, протянутые  к  мистеру Монтрофорту в  знак приветствия, были  тонкими,
изящными, с  округлыми  холеными ногтями. Мистер  Монтрофорт  вспомнил,  как
однажды эти тонкие руки пробили череп одному джентльмену шилом.
     По профессии Бенсон  Дилкс  был наемным убийцей - и именно его немалому
опыту было обязано  агентство "Палдор" своими успехами на избранном поприще.
Никто из сотрудников "Палдора" не знал, что причиной, побуждавшей обращаться
в  их  агентство лидеров новообразованных  стран - разного  рода пожизненных
президентов,  вечных генералиссимусов  и всенародно избранных императоров  -
были наносимые в эти страны визиты Бенсона Дилкса,  в ходе которых он обычно
устраивал  на   главу   правительства  весьма   убедительное  покушение,  но
промахивался -  немного, на волосок. Дилкс готовил обширное поле, на котором
брошенные им  семена  давали агентам "Палдора" тучные  плоды в виде  богатых
контрактов.
     В тех же  редких  случаях,  когда после  попытки  покушения иностранный
владыка  решил, что может обойтись без защиты,  Дилкс в самый короткий  срок
доказывал ему пагубность его заблуждения.  Приемник  лидера  оказывался, как
правило, более дальновидным и немедленно заключал контракт с "Палдором".
     - Как дела, Сильвестр? - улыбаясь произнес Дилкс.
     Шагнув вперед,  он  взял кисти рук Монтрофорта  в  свои  тонкие пальцы.
Голос мистера Дилкса имел гнусавый южный акцент.
     Не глядя в его сторону, Монтрофорт двинулся к своему столу.
     - Так же, как и два дня назад, когда я в последний раз видел твое рыло.
     На бронзовом лице Дилкса снова блеснула полоска белых зубов.
     - Два дня, проведенных без тебя, показались мне целой вечностью.
     - Кончай гнать туфту! Ты знаешь, что Пруэл вчера провалился?
     - Да,  читал  об  этом в утренних  газетах. Не повезло. А я,  помнится,
добровольно предлагал тебе в этом деле свои услуги.
     - А я, помнится,  ответил тебе, что  желаю провести это дело так, чтобы
комар не подточил носа! Без всяких там случайных следов. Твоя  работа - этот
долбаный революционер, Харли. Кстати, что он там делает?
     Подойдя к  столу,  Дилкс  развалился  в одном  из  стоявших  перед  ним
глубоких кожаных кресел.
     - То, что мы  и предполагали  - ему быстро надоело покупать аппараты по
одному,  и  он  скупает  их  партиями,  размахивая пачкой денег.  По каковой
причине его еще лучше запомнят продавцы - и сообщат об  этом, когда начнется
расследование.
     Монтрофорт кивнул, не отрывая взгляда от лица Дилкса и проклиная в душе
холеные стати этого красавчика.
     - На самом деле, Сильвестр, я все  же так и не понял, на кой  черт тебе
это все. Они же согласились продолжить выплаты.
     - Для того, чтобы меня перестали пинать ногами! Я не  резиновая кукла и
не футбольный мяч.
     -  Кто это, интересно, тебя  пинает? Уж не они ли - исправно платя тебе
денежки? - удивился Дилкс.
     - Исправно? Они попробовали приостановить уплату! И если я спущу им это
с рук, они когда-нибудь снова попробуют! А я желаю дать им понять, что мы не
бросаем слов на ветер! Понял теперь?
     - Вроде бы. - Дилкс пожал плечами. Понял  он только одно -  к подлинной
причине все это не имеет никакого  отношения. Подлинная  причина была иной -
Монтрофорт желая доказать,  что  его внешность безобразного  гнома вовсе  не
дает повода не считаться с ним.  И  любые аргументы  имели столько же шансов
остановить его, сколько проповедь - повернуть вспять воды прилива.
     Достав из кармана  твердый пластиковый жетон из казино,  Дилкс принялся
вертеть его между пальцев.
     -  Скорее всего, -  подумал он  вслух, - президент прикажет всем членам
Конгресса остаться в здании.
     - Похоже на то. Если эта  орава  все же ему подчинится, то на  ступенях
останутся только самые главные.
     Монтрофорт улыбнулся - впервые за сегодняшний день,  помахал  в воздухе
сомкнутыми ладонями, изображая улетающую в дальние края птицу.
     - Самая надежная  ловушка  -  та,  которую ставишь  на  пути  человека,
пытающегося избежать ее, - заметил Дилкс.
     -  Все   твоя  восточная  мудрость?  -  Монтрофорт  глянул  на  него  с
неодобрением.
     - Тебе бы, Сильвестр,  тоже не вредно ознакомиться с ней. В библиотеках
ты, конечно, этого не отыщешь, - но  если знать, где  смотреть,  можно найти
такие книги, в которых о нашем деле сказано все - абсолютно все, что нужно о
нем знать, Сильвестр.
     - Я, милый  мой, верю в технологию. В нее и ни во что больше, - ответил
Монтрофорт.
     Настроение его улучшилось,  он  даже поднял  кресло на шесть дюймов над
полом - и теперь победоносно поглядывал на Дилкса сверху вниз.
     - А я, - заявил Дилкс, - верю в Синанджу.
     - Что это еще за Синанджу?
     -  Древний  орден  наемных убийц.  Создатели  боевых искусств  Востока.
Победители  невидимых битв. На  протяжении тысячелетий они  успели послужить
всем государствам  мира. Существует древняя  поговорка: "Если Дом Синанджу в
бездействии  - значит, остановился мир. Но если Дом снова в пути - мир опять
начал вертеться".
     - Они вроде корейцы, да? - спросил Монтрофорт.
     Он слегка улыбнулся, глядя, как неуловимый, неподражаемый, непогрешимый
Дилкс  продолжает с  задумчивым  выражением  вертеть в  пальцах  пластиковую
фишку.
     -  Корейцы,  да  -  то  есть  были  ими. Говорят,  что последний Мастер
Синанджу  сейчас где-то доживает свой  век. Древний старик - наверняка давно
отошел  от дел, если  еще не умер. Никто ничего  не слышал о нем. Что это  с
тобой, Силли? У тебя такой вид, будто ты жабу съел.
     - Никто ничего  не слышал о нем -  это, конечно,  верно, -  ухмыльнулся
Сильвестр. - То есть было верным - до сегодняшнего дня. А точней сказать, до
вчерашнего. Зовут  этого Мастера Чиун, лет  ему эдак за восемьдесят, и вчера
он сидел тут на том самом стуле, на котором сейчас восседаешь ты.
     Пластиковый  кругляш упал с легким  стуком  на  пол.  Дилкс  так  резво
вскочил на  ноги, будто стул  под ним  оказался подсоединенным к  генератору
электростанции в Смоук-Райз.
     - Он был здесь!?
     - На этом самом месте.
     - А что он здесь делал? О чем он с тобой говорил?
     - Он сказал, что Америка - упадочная  страна, поскольку здесь не питают
должного почтения  к  ассасинам.  И  что  в Америке  упадочное  телевидение,
поскольку не способно более к  настоящему искусству. И упадочное население -
и белые, и черные, и большинство желтых, ибо они представители неполноценных
рас. И что он искренне сожалеет о том, что  не смог познакомиться со мной  в
годы моей молодости - с  его помощью я не стал  бы таким, какой я сейчас, но
теперь уже слишком поздно. Вот так мы и побеседовали.
     - Но зачем он приходил к тебе Силли?
     -  Да  все очень  просто. Он нанялся  охранять  президента  Соединенных
Штатов - от своих собратьев или их коллег.
     Монтрофорт довольно осклабился. Губы Дилкса были плотно сжаты.
     - Я тебе и еще одну вещь скажу, Дилки. Он был одним из  тех двоих, кого
вчера нужно было ухлопать Пруэлу.
     - Ты пытался убить Мастера Синанджу? - тихим голосом спросил Дилкс.
     - Ага. И еще раз попробую.
     - Теперь понятно, почему твоему Пруэлу так не повезло,  - Дилкс  нервно
оглянулся  назад, словно опасаясь  чего-то. - Сильвестр, мы с тобой партнеры
уже не первый год, так?
     - Так. И что дальше?
     -  Так вот,  партнерство  наше подошло  к концу,  - Дилкс выпрямился. -
Можешь вычеркнуть меня из своего списка.
     - Чего? Из-за этого восьмидесятилетнего корейца?
     - Я могу быть самым лучшим убийцей в западном полушарии...
     - Ты и есть, - кивнул Монтрофорт.
     -  ...Но в  сравнении  с  этим  восьмидесятилетним  Мастером  я  просто
сапожник, Силли.
     -  Да  он  же  дряхлый  старик,  -  возразил  Монтрофорт. Его  искренне
позабавил подобный поворот дела. Приятно было видеть, как этот непроницаемый
чистоплюй  Дилкс  вдруг  впал в панику. На его  загорелом лбу даже выступили
капельки пота. - Старость - не радость, - добавил он.
     - Тем не менее, я все же хочу дожить до нее. И возвращаюсь в Африку.
     - Да? И когда же?
     - Немедленно. Можешь играть дальше в свои игрушки  - один. Желаю удачи,
Силли.
     Не  дожидаясь  ответа, Дилкс  ступил  на плитку