обмен  на тайну чудесного места.  Но
Мастер  отказался, сказав,  что  если он  просто-напросто выдаст  секрет  за
деньги, то  чудесные свойства места сразу будут  утрачены.  Ибо  совершенная
надежность его зависела именно от сохранения тайны -  знать о ней могли лишь
Мастер Синанджу  и  тот,  кто  будет  владеть  этим  местом  после  великого
разбойника.  Если  же  тайна  станет  достоянием  многих  -  чудесное  место
исчезнет, как исчезает дом из бамбука и рисовой бумаги, охваченный пламенем.
     Тайну  можно раскрыть лишь тому,  кто сумеет воспользоваться свойствами
этого места.
     И тогда  сегун, как это  заведено  у  японцев, решил  любыми средствами
выпытать у Мастера, где оно находится. И Мастера схватили, и пытали всю ночь
- а наутро его повели  к сегуну, и там Мастер сделал то, на что не отважился
бы ни один японец. Он назвал великого сегуна глупцом.
     - Ты, чья мощь превышает власть императора, ты, по чьему велению гибнут
тысячи  - ты самый  большой  глупец  в  этом  мире,  сегун!  Можешь и дальше
продолжать свои глупые пытки - но, если я вдруг все же  скажу, где находится
чудесное место, разве достанется  оно тебе? Нет, оно достанется  первым, кто
услышит о ней - палачам из твоих подвалов. Ты отдал в руки им мою жизнь - но
сможешь ли ты им доверить свою, сегун?
     Но и теперь я не могу ничего тебе рассказать - ты ведь все еще не один,
владыка. Взгляни, сколько стражей вокруг тебя. Ты недостоин чудесного места.
Я унесу тайну с собой в могилу, сегун.
     И тогда по приказу сегуна Мастера Синанджу перевели из сырого подвала в
маленький домик на морском берегу,  где ему  давали еду и  ухаживали за  его
ранами.  И когда он поправился, в домик к  нему пришел гость - совсем  один,
ночью, перед самым рассветом. Это был великий сегун.
     - Теперь ты можешь сказать мне все. Я  пришел один - никто не узнает об
этом.
     Мастер запросил за тайну  баснословные  деньги, сказав, что если просто
выдать ее - место таким образом обесценится, но взяв за нее столько, сколько
просил. Мастер  тем самым  дает  ему новую  цену, во  много раз  превышающую
старую.
     Деньги  принесли  сразу -  но Мастер  Муха знал, что  на счет  великого
сегуна не  стоит обманываться. Как только он  укажет ему чудесное место - то
немедленно  будет  убит,  деньги возвратятся в  казну, а сегуну не  придется
опасаться предательства со стороны Мастера.
     И тогда Мастер велел сегуну двигаться в окрестности города Осака, что в
трех днях пути. Там они встретятся - и всего одна ночь будет отделять сегуна
от  тайны. Мастер  назначил место встречи  и предупредил,  что  сегун должен
непременно прийти один.
     Разумеется, смешно было ожидать этого от сегуна. За собой, на небольшом
расстоянии, он послал трех верных вельмож с лошадьми и оружием. При этом  ни
один из троих не обладал правом наследования трона после смерти сегуна. Это,
считал сегун, позволяло верить им.
     Они встретились,  и Мастер отвел сегуна  на вершину  небольшого холма и
сказал ему:
     - Вот то место, о котором я говорил, сегун.
     И сегун ответил:
     - Но я ничего здесь не вижу.
     - Конечно.  Ведь если бы видел ты, значит, увидели  бы и другие.  Разве
можно было бы тогда назвать это место  самым надежным в  мире? Вот мой  меч.
Копай.
     - Сегуны не копают землю, крестьянин.
     - Без этого ты не увидишь его. О, это место весьма просторно. Но вход в
него узок, и  заперт - понял теперь?  А я не  помощник  тебе - я еще слишком
слаб после твоих пыток.
     И сегун принялся копать, и копал почти до рассвета - до тех пор, пока в
земле не получилась яма  глубиной в  его рост. И когда сегун почти скрылся в
ней. Мастер Муха - который был вовсе не так слаб, а лишь искусно притворялся
перед палачами - поднял  с земли  огромный валун  и  занес его  над  головой
сегуна. И сказал шопотом:
     - Теперь ты  будешь  жить в самом  надежном месте, какое только есть  в
мире - в могиле, сегун.
     И, сказав так, бросил камень вниз - и разбил великому сегуну череп.
     Потом  он  вызвал на бой троих  вельмож, что скрывались неподалеку, и в
честной схватке  убил всех, одного за другим, отрезал им  головы, насадил их
на пики - и бежал из этой страны.
     А  тот  вельможа, который  стараниями Мастера получил трон  сегуна,  до
конца дней не забыл услуги Дома Синанджу - слал в деревню рис, сушеную рыбу,
оружие, алмазы и золото. За время своего правления он не раз еще обращался к
Мухе - и прослыл сильнейшим из государей, правивших когда-либо Японией.
     Вот  такую историю услышал  некогда  от Чиуна Римо. Когда ему  пришло в
голову прочесть  в энциклопедии про  славного  владыку  - покровителя  Мухи,
оказалось,  что это  был  один из самых кровавых тиранов в японской истории.
Для тех, кто регулярно пользовался  услугами Дома Синанджу, это было обычным
явлением.
     Мораль же  этой  притчи  была  в том, что если не можешь  убить птицу в
гнезде - вымани ее на открытое место.
     Римо вновь окинул взглядом руины здания.
     - Взрывчатка в фундаменте, Чиун, это ясно.
     Спрыгнув в яму, он поднял  несколько бетонных осколков  и растер в руке
пыль.
     - Похоже, что тот, кто выкурил  парня  из его  логова, действовал прямо
как Муха... только интересно, зачем им вообще понадобилось его убивать?
     - Кто может понять мысли белых? - пожал плечами Чиун.
     - Да, на сей раз понять трудно, - хмуро кивнул Римо.
     Неизвестно почему,  но  он  беспокоился. И  беспокойство его усилилось,
когда  уже в  Миннеаполисе  он  обнаружил,  кто посоветовал Эрнесту Уолгрину
скрыться  в   Солнечную  долину.  "Палдор"   -  агентство   по   обеспечению
безопасности.
     -  Получается какая-то  чепуха,  Чиун.  Уолгрина убили именно  те,  кто
посоветовал  ему  уехать туда  -  это  ясно.  Но  чтобы  это  было  охранное
агентство, которое он сам нанял защищать его...
     - Ты, как всегда, торопишься  с выводами,  - заметил Чиун - Может,  это
самое  охранное агентство  хитростью  заставили заманить в  Солнечную долину
этого, как его... Уолгрина. Разве иной конец был бы у истории  с Мухой, если
бы он не сам  отвел сегуна на холм, а заставил  бы  кого-нибудь еще привести
его  туда хитростью?  конец был бы тем же,  и тем  же - смысл  всей истории.
Сегун бы все равно умер.
     - Похоже,  ты прав,  - признал  Римо,  рассматривая стриженные  лужайки
богатого пригорода Миннеаполиса, где раньше жил Уолгрин. - Но я тревожусь за
президента, Чиун. Его они тоже думают заманить в яму? И кто вообще эти самые
"они"? Смит больше ничего не говорил тебе тогда, в Лос-Анджелесе?
     - К чему запоминать слова лжеца?
     Чиун сумрачно взглянул на Римо.
     - Смитти не  лжец.  Что-что,  а  уж  этого о нем никак нельзя  сказать,
папочка.
     - Не только  лжец, но еще и лжец глупый - обещал, что я буду руководить
делом, а потом перед  лицом президента, вашего императора,  сам нарушил свое
обещание и унизил меня.
     - Чиун,  что он еще сказал? Вспомни! Есть какая-то связь между  смертью
Уолгрина и предполагаемым покушением на жизнь президента?
     - Эта  связь совершенно очевидна, - ядовито  улыбнулся  Чиун. - У обоих
есть одна общая черта, которая не может не бросаться в глаза.
     - Какая же?
     - Они оба белые.
     - Благодарю за помощь!
     Римо пытался  заставить себя думать, в то время как взгляд его следовал
за поворотом дороги, изящно огибавшей дом Уолгрина с обеих сторон, делая его
прекрасным объектом  для нападения. Мебель внутри,  в комнатах была  покрыта
чехлами,  на газоне уже четыре дня стояла  табличка,  возвещавшая о продаже.
Еще  совсем  недавно  этот  дом  видел   жизнь,  которая  ему  может  только
присниться, подумал Римо.
     Он может потрогать руками в этом доме каждую  вещь - но его собственным
он никогда не будет. Он завидовал Уолгрину - вернее, тому,  как он жил, пока
жил, разумеется.  Для самого  Римо подобный  конец исключен - но возможность
пожить вот так хотя бы пару дней исключена тоже.
     На противоположной стороне улицы в машине сидела женщина с ярко-желтыми
волосами. И  смотрела на Римо и  Чиуна - смотрела  слишком пристально, чтобы
взгляд этот мог быть случайным. Хлопнула дверь - из машины женщина вылезла.
     Римо  смотрел,  как  она  шла к  ним  -  мягкой,  грациозной  походкой,
способной заставить лопнуть от избытка впечатлений самый похотливый  мужской
глаз. Светло-голубое  шелковое платье не скрывало, а  скорее подчеркивало ее
обширную  грудь.  На полных алых  губах  играла  улыбка,  способная  сразить
наповал целую футбольную команду из высшей лиги.
     -  Это дом  Эрнеста  Уолгрина,  -  объявила  она.  -  Простите, но  мне
показалось,  что вы  проявляете  к нему повышенное  внимание. Я -  инспектор
Комиссии по заговорам при Белом доме. Вот, если угодно, мое удостоверение. И
не  будете ли вы любезны сказать  мне, что,  собственно, вы  здесь  делаете,
джентльмены?
     В  руке   ее   оказался  квадратик  тисненной  кожи,  внутри   которого
обнаружилась карточка с фотографией - на ней она выглядела угрюмой  и отнюдь
не такой  соблазнительной. На карточке красовалась  печать Конгресса, из-под
карточки высовывался край сложенного листка бумаги, который Римо  немедленно
выдернул.
     -  Подобные действия  запрещены! -  накинулась  на него  обладательница
бумаги.   -   Это   важная   государственная    корреспонденция!   Секретная
корреспонденция! корреспонденция, принадлежащая Конгрессу!
     Развернув бумагу, Римо увидел на ней гриф некоего доктора Орвела Крила,
занимающего,  как  явствовало  из надписи, пост  председателя  президентской
Комиссии по заговорам (КОЗА). Ниже косым почерком было начертано:
     "У тебя или у меня?" И подпись: "Пупси".
     - А что именно вы... мм... инспектируете? - спросил Римо.
     -  Вопросы задаю я! -  отчеканила  девица, выхватив у Римо листок. Римо
запомнил имя, обозначенное  в удостоверении - мисс Виола Пумбс. - Так что вы
здесь делаете? - повторила она, заглянув в карточку с перечнем вопросов.
     - Планируем убить Верховного судью, членов Конгресса и всех сотрудников
Исполнительного комитета, чей доход  превышает тридцать пять тысяч в  год, -
чистосердечно признался Римо.
     - У вас нет карандаша? - спросила мисс Пумбс.
     - А вам зачем? - удивился Римо.
     - Записать ваши ответы. Кстати, как пишется "планируем"?
     - Простите, а  чем  вы  занимались  до  того, как  стали инспектором? -
полюбопытствовал Римо.
     - Я работала  в массажном салоне, - сверкнула очами  мисс  Пумбс, гордо
воздев с трудом сдерживаемые корсажем розовые  полушария. -  Но потом доктор
Крил взял меня на должность инспектора. Но, честно говоря,  я  никак не могу
уяснить разницу между покушением и обыкновенным убийством, и...
     -  Живя  в этой отсталой  стране, дитя мое, очень  трудно понять  такие
вещи, - поспешил согласиться Чиун. - Но у вас есть редкая возможность. Я сам
займусь вашим обучением. Из миллионов юных дев  Америки вы будете лучше всех
разбираться  в  этих вещах.  И ваша комиссия  признает вас мудрейшей в своем
роде!
     - В моем роде? А какой это... мой род? - мисс Пумбс удивленно захлопала
ресницами.
     -  Род грудастых белых малюток,  - было  похоже,  что Чиун  припоминает
название певчей птицы, случайно увиденной в заснеженном зимнем саду.
     - Пошли,  Чиун, нам надо работать, - дернул его за рукав Римо. - Никого
ничему учить ты не будешь - уж поверь мне.
     -  Вы гадкий!  -  резко обернулась к нему мисс  Виола. - Грубый! Я... я
всегда хотела, чтобы меня уважали за... за мой мозг, если хотите знать!
     Римо скосил глаза на ее бюст.
     - За правое или левое полушарие?

ГЛАВА ПЯТАЯ

     Мисс Виола Пумбс пребывала в радостном волнении. Разумеется, именно она
найдет таинственного  убийцу! И этот  симпатичный маленький  азиат -  ой, он
столько рассказал ей про... про покушения. Пупси и его комиссия будут просто
в  восторге! Может  быть, его даже  сделают  сенатором  или губернатором,  а
она... она  тогда тоже должна  получить хорошую должность, не какого-то  там
инспектора, а вице-губернатора... в общем, как там  у них называется  второе
лицо после шефа?
     Но сначала ей нужно еще кое-что сделать...
     - Не снимая лифчика? - разумеется,  такие вопросы может задавать только
этот противный Римо.
     -  Лифчика?  Я никогда не снимаю его при людях, мистер  Уильямс!  Я  не
эксгибиционистка.   Я  -   сотрудник   аппарата  федерального  правительства
Соединенных Штатов Америки, и  сниму  лифчик  только по прямому распоряжению
избранного законным путем представителя американского народа!
     Выпад  мисс Пумбс, как  ни странно,  убедил Римо. Ладно  -  может, он и
больше нее знает об  убийствах и всяких таких вещах, но в конце концов, свои
права есть и у нее тоже. И помогала она, надо отдать ей должное, как могла -
связалась со Службой безопасности, договорилась с заместителем ее начальника
о  приеме,  и  они  все  втроем  прибыли  в  Вашингтон, и  сейчас собираются
встретиться с этим самым заместителем  и задать  ему пару  вопросов.  Важных
вопросов. Виола Пумбс уже знала, что они  важные - ей заранее объяснили, что
она все равно в них ничего не поймет. Это могло означать лишь две вещи: либо
они не хотят говорить ей,  в  чем дело -  либо  она действительно  ничего не
сможет  понять. Она вообще  мало что понимала,  но твердо знала,  одно: если
попросить мужчину о  чем-нибудь, пока он весь дрожит от желания  -  он ни за
что и  ни  в чем не откажет; зато потом, когда  он  удовлетворен и чувствует
себя прекрасно, просить у него что-нибудь - дело гиблое.
     Подобная душевная  простота принесла  Виоле Пумбс  в ее двадцать четыре
года семьдесят восемь тысяч в будущем пенсионном  фонде, три тысячи в акциях
"Филипс  Додж", восемь  с  лишним тысяч на  текущем счету и по меньшей  мере
четырнадцать тысяч в  год  от  американских  налогоплательщиков. Ей  удалось
совершенно правильно рассчитать, что ее лучшие годы приходятся на промежуток
между  нынешним возрастом  и цифрой "тридцать" - и именно  в этот промежуток
придется как-то научиться обращаться с данным ей от природы серым веществом.
Если, конечно, она  не выйдет успешно замуж. Но в наши дни это,  увы, отнюдь
не легко  - особенно если  учесть, что предпочтителен  жених, зарабатывающий
несколько больше, чем сама мисс Виола.
     И сейчас, пока  ни один из ее  новоявленных  друзей не  переступил  еще
порога заместителя начальника Службы, она собиралась позвонить своему шефу -
председателю президентской комиссии.
     - Привет, Пупси! - взвизгнула она, когда  секретарша  наконец соединила
ее с кабинетом.
     Секретарша   шефа  уже  несколько  месяцев   пыталась  освоить   навыки
управления телефоном,  но каждый раз, когда она уже была  близка к  заветной
цели, приходило время брать отпуск для подготовки к очередному конкурсу - на
будущий год секретарша надеялась получить титул Мисс Индианы.
     - Я в Вашингтоне, милый, - прощебетала Виола.
     - Черт,  ты  не должна здесь быть! Мы ведь  договорились встретиться  в
этот уик-энд в Миннеаполисе. Ты хоть  помнишь, в чем дело? Ну,  насчет того,
что убийство этого Уолгрина  как-то связано с угрозами в адрес президента? Я
ведь за этим тебя и послал туда!
     -  О,  да,  да,  милый,  я все  расследую.  И благодаря  мне  ты  скоро
прославишься! Ты будешь знать все-все, что только есть об убийствах!
     - Я хочу знать только одно -  как бы выбить побольше  деньжат для нашей
комиссии.
     - А на убийствах можно заработать? - спросила Виола.
     - Целое  состояние. Ты что, не  читаешь книжек и не смотришь детективов
по телевизору?
     - А сколько именно? - пожелала уточнить мисс Виола.
     - Ах, оставь, - досадливо поморщился на том  конце  провода конгрессмен
Крил. - Возвращайся обратно в Миннеаполис и следи за домом. Или не следи. Но
сиди там, пока я сам не приеду.
     - Ну так сколько все-таки?
     С подобной темы Виолу было нелегко сбить.
     - Понятия не имею. Я слышал, что один  парень только что получил триста
тысяч  от издателя за  свою книжку - "Вопль о  пощаде", кажется. Это про то,
как продажные американские чиновники инспирируют убийства, моя дорогая.
     - Ты сказал - триста тысяч долларов? - медленно повторила Виола.
     - Ну да. Давай, детка, возвращайся в Миннеаполис.
     - А в мягкой или твердой обложке? - вопросы посыпались из Виолы, как из
мешка.  - У  кого  осталось право  на перевод? И на  экранизацию?  Плата  за
телеверсию  была тоже оговорена в контракте? И... и гонорары от читательских
клубов - был там этот пункт или нет?
     - Да не знаю я! Когда речь заходит о  его величестве долларе, ты словно
с цепи срываешься,  детка! Ты просто маленькая жадина. Виола. Виола! Виола!!
Где ты?
     Под  звуки своего имени,  рвущегося  из трубки  с разными  интонациями,
Виола Пумбс медленно нажала на рычаг.
     Выйдя  из  телефонной  будки   в  здании  Министерства  финансов,   она
направилась  прямо  к  ожидавшему  в вестибюле  маленькому милому  азиату  и
наградила его звонкими поцелуями в обе морщинистые щеки.
     -  Не следует до меня дотрагиваться, - поморщился Чиун. - Если  уж тебе
непременно хочется трогать, трогай вот этого. - Он указал  на Римо. - Он это
любит.
     - Вы уже готовы, мисс Пумбс? - тяжко вздохнув, спросил Римо.
     - Готова, - кивнула Виола.
     - Первое, что ты должна запомнить, дитя мое, - вещал Чиун, пока они шли
к лифту, - что само по себе убийство пользуется дурной славой в этой стране,
потому что здесь всем заправляют любители. Именно  они, с  их жаждой убивать
без разбора и четких  условий, представляют позор любой  нации. Я говорю это
тебе  для  того, чтобы ты рассказала все слово  в слово своей Комиссии и они
узнали  наконец правду  -  ибо  я  опасаюсь, что  если  что-то  не сладится,
обвинение падет на меня. А не сладится ничего - потому что мне так и не дали
руководить этим делом.
     - Чиун, - попросил Римо, - заканчивай, а?
     Заместитель  директора Службы безопасности отвечал  непосредственно  за
охрану президента. Он никогда никого не  принимал в своем кабинете  - потому
что  там хранились списки  тех, кто отвечал  за охрану  Белого  дома, охрану
президента в официальных поездках, на отдыхе и,  что хуже  всего  - во время
публичных выступлений.
     Заместителю директора было сорок два года; выглядел он на шестьдесят  с
хвостиком.  Седые  волосы, глубокие морщины  на щеках  и  вокруг рта, темные
набрякшие мешки под глазами, в которых застыло выражение затаенного ужаса.
     Разговаривая,  он  то и дело  подносил  к  губам  стакан  с разведенным
"Алка-зельцером", которым  запивал  желудочные  таблетки.  Они  единственные
могли справиться с  тем  количеством сока,  которое  вырабатывал  его  давно
расстроившийся  пищеварительный  тракт.   Борьба  с   этой  жидкостью  давно
превратилась  в   навязчивую  идею;  и  если  другие  мужчины  его  возраста
просыпались  среди  ночи,  разбуженные желанием бежать в туалет  - он в этих
случаях тянулся к столику с таблетками. Вообще спал урывками, редко.
     Когда он только получил должность ответственного за охрану  президента,
то  впервые   обратился  к   ведомственному  врачу  с  жалобой  на   нервное
расстройство. На что доктор ответил, что состояние его куда лучше, чем у его
предшественников, и что ему повезло  - с этого года вводится новый  стандарт
на нервные расстройства.
     - Новый стандарт? - переспросил заместитель начальника. - И какой же?
     -  Признаки  нервного  расстройства  считаются  несомненными,  если  вы
начнете кромсать себе щеки ножом для бумаг. Притом если пострадает не только
верхний слой кожи, но и мягкие ткани и  кость. А  парень, что  сидел  тут до
вас, сжевал свои зубы до десен.
     Так что, когда в его кабинете появились фигуристая  блондинка,  пожилой
азиат  и невысокий парень в черной майке и  серых  слаксах, который  тут  же
развалился в кресле самым непринужденным образом, весь стол уже  был завале