- Вы же сказали, что знаете - почему.
     Сайлас Мак-Эндрю опустил глаза на пишущую машинку.
     - Позвольте мне пояснить вам, мистер Файнштейн. Я работаю в управлении,
которое занимается  необычными  делами.  Говоря, что  знаю, почему вы пришли
сюда, я имел в виду, что там наверху, не стали разбираться в вашем деле,  не
так ли?
     - О, - только и сказал Файнштейн.
     - Давайте этим  делом и займемся. Расскажите мне  вашу историю. Я  весь
внимание. Может быть, я сумею помочь вам.
     - Очень надеюсь, хотя и сомневаюсь в этом, - ответил Файнштейн.
     Он мельком взглянул на покрытое  слоем пыли окно, которое располагалось
прямо над жужжащим кондиционером, и начал говорить, время от времени опуская
глаза  на  свои ботинки  или  глядя  в пыльное окно на изнемогавший  от жары
Вашингтон, а иногда просто отводя  глаза  в сторону, потому что был  уверен,
что и  здесь его ждет  очередная  неудача. Он говорил о  том,  что появилась
реальная угроза для Америки.
     Рассказ его не занял много времени.
     -  Вот и  все.  Теперь вы  можете  занести меня в реестр  полудурков  и
психов. Спасибо за внимание.
     И Файнштейн стал подниматься с места, но  почувствовал  ладонь на своей
руке.  Сайлас Мак-Эндрю смотрел  на него напряженным,  испытующим  взглядом.
Теперь он выглядел совсем иначе, чем когда  Файнштейн  вошел  в его кабинет.
Его загорелое лицо побледнело и выражало неприкрытый испуг.
     - Не уходите, мистер Файнштейн. Продолжайте.
     - Но это все.
     - Не  совсем,  мистер Файнштейн,  -  сказал  Мак-Эндрю. - Вы  знаете, я
геолог. Ко мне отсылают помешанных на геологии и проблемах окружающей среды.
Хотел бы, чтобы  и вы  оказались одним  из них. Очень хотел бы. Но не думаю,
чтоб это было так. И все-таки я вам верю.
     - Но почему? До вас мне никто не верил!
     - Потому что я геолог, - ответил Мак-Эндрю. - Мне не нужно говорить вам
о  том, что Калифорния -  область, опасная в сейсмическом  отношении. Каждый
год  здесь фиксируются  тысячи  землетрясений. Конечно, большинство  из  них
очень  слабые и не вызывают разрушений, но все-таки они регистрируются. А мы
здесь  занимаемся,  в  частности, тем, что составляем  карты мест,  где  эти
землетрясения происходят.  Вот  посмотрите.  Эти места  отмечены  на  картах
булавками. Но в последний год или около того частота  землетрясений вроде бы
изменилась. Я  еще  удивлялся,  что  такое происходит,  особенно в последние
полгода.   Теперь   понятно.   Кто-то  вмешивается  в  природные   процессы.
Экспериментирует.
     Зазвонил  телефон.  Мак-Эндрю  протянул  руку  в   направлении  звонка,
раздавшегося из-под груды журналов.
     - Алло, - произнес он. Затем слегка отстранил трубку от уха, так, чтобы
Файнштейн мог слышать разговор.
     - Да, шериф Уайт. Да. Был ли он у меня? Был. А почему вы спрашиваете?
     Голос Уайта звучал  из телефонной трубки ровно и очень спокойно. Харрис
Файнштейн был  поражен,  насколько умным казался Вейд Уайт  при разговоре на
большом расстоянии.
     -  Ну,  если   говорить  откровенно,  мистер  Мак-Эндрю,  мы  здесь,  в
Сан-Эквино, очень беспокоимся о мистере Файнштейне. Это один из самых видных
и уважаемых граждан нашего города.  Он очень отзывчивый человек и  принимает
активное  участие   в  деятельности  многих  благотворительных  организаций.
Надеюсь,  это  останется между  нами, мистер Мак-Эндрю,  но Файнштейн  очень
обеспокоен  землетрясениями.  Чрезвычайно  обеспокоен. Он  стал думать,  что
землетрясения являются частью заговора и что кто-то их контролирует.  Теперь
он пытается убедить в этом и других. Не знаю, что он вам наговорил, и сказал
ли, что разговаривает с Господом Богом? Говорил он это?
     - Нет.
     -  Короче,  он чувствует  себя  обязанным спасти мир  от землетрясений.
Говорит,  что это предназначение, данное ему  Богом. Я  разговаривал о нем с
ФБР мистер  Мак-Эндрю. Сказал,  что он не представляет опасности. Я и многие
другие в Сан-Эквино  были бы  вам весьма  признательны, если бы вы успокоили
его,  пообещали бы, например, что изучите это дело. Я знаю, это  помогло  бы
ему, и, возможно, он вернулся бы к жене. У него неприятности дома.
     - Понимаю,  -  сказал  Сайлас Мак-Эндрю, глядя  поверх своих очков  без
оправы  на джентльмена  из  Калифорнии.  - Может  быть, вы  посоветуете  нам
провести  собственное параллельное исследование того,  о  чем он говорит? Мы
могли бы послать несколько человек в Сан-Эквино, чтобы изучить все на месте.
Им не обязательно знать, что  они занимаются не  настоящим  делом, пусть  бы
работали так, будто выполняют ответственное задание.
     - О,  нет, - ответил Уайт.  -  В этом нет необходимости. Вам  не  стоит
заходить так далеко.
     - А  почему нет?  -  спросил Мак-Эндрю. Его лицо, лицо  уроженца Огайо,
оставалось спокойным, как тихие воды реки Майами в жаркий июльский полдень.
     - Просто в этом нет необходимости, вот и все.
     -  Нам  нужно  кое-что  проверить.  Мы  изучим  то,  что  он  говорит о
землетрясениях. - Мак-Эндрю увидел, что на лице Файнштейна появилась улыбка.
     В разговоре возникла  пауза, как если  бы  трубку  на том конце провода
прикрыли рукой. Затем прозвучало:
     -  Конечно, превосходно,  просто  великолепно.  Мы  думаем,  это  будет
чудесно. То есть, я в самом деле считаю, что это превосходно, если для того,
чтобы успокоить больного человека,  вы готовы пойти так далеко. Огромное вам
спасибо. Пока.
     - До свидания.
     Обращаясь к Файнштейну, Мак-Эндрю сказал:
     - Кто-то там здорово хитрит.
     - Вы, как и все уроженцы северо-восточных штатов, весьма проницательны,
-  заметил Файнштейн.  -  Я  знаю  Уайта всю  жизнь и  только сейчас,  когда
закончился ваш разговор, понял, что  он всегда представлялся не таким, каков
есть на самом деле.
     - Да,  в  том,  что он  говорил, было  немало  разумного. Если  бы этот
телефонный разговор состоялся до вашего прихода, я отнесся бы к вашим словам
так же,  как к ним отнеслись в  других местах в Вашингтоне. Но  я  из Огайо,
между прочим...
     - Это как раз то, что я имел в виду, - откликнулся Файнштейн. - Человек
из северо-восточных штатов...
     Прежде чем они покинули кабинет, Сайлас Мак-Эндрю отпечатал  на машинке
стандартную записку,  которая  оказалась последним подарком,  сделанным им и
Харрисом Файнштейном Соединенным Штатам. Ничего  другого им уже не дано было
совершить,  потому что,  прилетев  в Калифорнию,  они  сделали  непоправимую
ошибку,  начав обсуждать проблемы этого штата  с одним чудаковатым ученым  и
его двумя необычными ассистентками.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

     Когда шериф Вейд  Уайт увидел два тела в мотеле "Ковбой", расположенном
на горном шоссе прямо на  выезде из Сан-Эквино, он только и  мог сказать: "О
сладчайший Иисус, Боже милостивый, нет, нет..."
     Пошатываясь,  он выкатился из номера-люкс в мужской туалет в вестибюле,
где  его  вырвало  в  писсуар  и  продолжало  выворачивать  снова  и  снова.
Содержимое его ланча  в виде красных и белых комков свидетельствовало о том,
что он до сих пор так и не научился правильно пережевывать пищу.
     - Нет, - говорил он, держась за рычаг для спуска воды, - нет, он же еще
вчера был в Вашингтоне. Нет...
     -  Да,  -   сказал  его  молодой  заместитель.  -  Я  вызову  окружного
следователя?
     - Да-а... Следователя. Конечно.
     - И городскую полицию? Мотель всегда относился и к округу, и к городу.
     -  Нет, - ответил Уайт.  - Никакой  городской полиции. Мы сами займемся
этим.
     - А фотографа вызывать?
     - Да-а... Хорошая мысль. Фотографа.
     - Они оба, конечно, выглядят неважно. Не правда ли, шериф?
     - Да-а... Неважно.
     - Что, как вы думаете, их убило?
     Шериф Уайт  не ответил.  Он  знал,  кто и что убило их, и был до смерти
напуган.  Голова  его  оставалась  опущенной вниз,  к  писсуару.  Он  вдыхал
свежесть холодной, струящейся возле самого лица воды, пахнувшей почти чистой
хлоркой.
     - Вы вернетесь в номер, шериф?
     У шерифа перехватило дыхание. Но он сказал:
     - Да-а... Придется.
     - Они,  конечно, выглядят ужасно, как будто  их схватили  две  огромных
ручищи и выдавили, как виноградины. Фу.
     Шериф  Уайт подошел к раковине и привел себя в  порядок. Глаза его были
налиты кровью. Руки дрожали. Ополоснув  лицо  холодной  водой, он осушил его
бумажным  полотенцем.  Это был  единственный  в  округе  Сан-Эквино  мотель,
который предоставлял своим  гостям кровати  с массажерами  и  электрическими
розетками на  передних  спинках, куда подключались  любые  устройства, какие
только может пожелать клиент. Электрические батарейки  к  ним продавались  у
стойки в вестибюле мотеля.
     Шериф взглянул на своего юного заместителя в зеркало. Тот что-то жевал.
     - Ты что, ешь что-нибудь? - удивился Уайт.
     - Нет. Просто сосу леденец.
     - Убирайся отсюда, парень, пока я тебя не вышвырнул. Уходи.
     Приглаживая руками свои коротко остриженные волосы, шериф Уайт услышал,
как хлопнула  дверь.  Он  надел шляпу,  которую  перед тем повесил  на рычаг
писсуара, и опять вышел в вестибюль. Там он приказал собравшимся постояльцам
разойтись по своим комнатам, говоря, что ситуация находится под контролем.
     Хозяин мотеля стоял возле "люкса", Уайт подошел к нему.
     - Не уходи далеко. Мой заместитель задаст тебе несколько вопросов.
     - Шериф, не знаю,  как сказать...  но...  понимаете, я узнал  одного из
этих несчастных.  Они  не заплатили  за номер. У Них были кредитные карточки
"Америкэн экспресс", я теперь некому подписать их счета...
     - А что та, хочешь от меня? Один из них ведь из ваших...
     - Нет, а армянин, - ответил хозяин мотеля.
     - Это значит еврей, не так ли?
     - Да нет. Видите ли...
     - Ты выглядишь как настоящий еврей.
     - Но я не еврей...
     - Что ты мелешь, бэби, ты же совсем как они. А теперь  держись подальше
от этого номера. Я иду туда. Ты видел их?
     - Да.
     - Ужасно, а?
     -  Когда  некому  подписать  счета,  это  ужасно...  Понимаете,  мотель
"Ковбой" - рискованный бизнес...
     Шериф Уайт  захлопнул  за собой дверь. Они  все еще лежали на кровати с
жужжавшим электрическим  массажером.  Оба  были  совершенно  голые,  как два
младенца. Кто  бы мог  подумать  такое  о  Файнштейне? Конечно,  шериф  Уайт
называл его гомиком, но не таким же, как сейчас - голым, в постели с молодым
парнем, который,  судя  по удостоверению  личности, был Сайласом  Мак-Эндрю,
геологом министерства внутренних дел.  Тем самым, с  которым Уайт  еще вчера
говорил по телефону.
     Шериф  Уайт не отводил глаз от их  колен и животов, чтобы не глядеть на
их  рты. Он  не мог смотреть  ни на их рты, ни на их головы. Он взглянул  на
воду,  пропитавшую  всю  кровать возле животов  этих несчастных,  затем  его
взгляд  невольно  скользнул к  их головам, и  он опять  выскочил из  номера.
Потому  что  он  снова  увидел   двух  мужчин   с   выдавленными  через  рот
внутренностями,   как   будто   они   захлебнулись   собственными   кишками.
Темно-красные органы были выдавлены из их тел, как зубная паста из тюбика.
     Его предупреждали, что он может столкнуться с подобными случаями. Такая
же смерть может  поджидать  и его самого. Но  он  в это не  верил.  До этого
момента.
     Уайт,  шатаясь,  направился в мужской туалет, где позывы на рвоту снова
толкнули  его к писсуару, но  желудок  был  уже пуст,  и  он  просто  стоял,
склонившись  к струе стекавшей воды. Естественно, прежде чем покориться этим
ужасным позывам, он снова пристроил шляпу на тот же рычаг.
     Дверь туалетной комнаты  распахнулась, и вошел его молодой заместитель,
бормоча, что ищет шерифа, потому что фотограф уже здесь.
     - Давай. Пусть делает, - промямлил Уайт.
     - Нужно мне допросить хозяина мотеля? Для протокола?
     - Да-а...
     - А тела потом отправить, шериф?
     - Да-а... Тела. - Шериф дышал с трудом.
     - Еще вопрос, шеф.
     - Да-а?..
     - Ребята только  что получили корзинку от  Бинки Бергера,  там отличный
гуляш с соусом и сандвичи с говядиной. Если вы хотите...
     -  Отправь тела  из  мотеля! -  рявкнул шериф.  Он не  застрелил своего
заместителя  прямо на  месте  только  потому,  что  чувствовал  себя слишком
слабым.
     Выбравшись из туалета на  свет  божий,  Уайт поглядел с холма вниз. Там
росла  ель,  дальше  виднелась  долина,  а  еще  дальше  -  горы  с  пятнами
разбросанных  по  склонам домиков, чистеньких,  ярких,  не стиснутых, как  в
других местах, тесным пространством. Шериф Уайт перевел, наконец, дыхание, к
нему  вновь вернулось самообладание. Мелко  семеня, он прошел  по посыпанной
гравием обочине дороги к своему автомобилю, припаркованному в стороне.  Даже
приехав  на официальное расследование, он не оставил машину перед  мотелем -
дабы показать, что здесь  нечего расследовать, и  чтобы  позже кто-нибудь не
вспомнил, что  видел там черно-белый "плимут"  с красной мигалкой на крыше и
золотыми звездами на дверцах - служебную машину  шерифа.  А то пойдут всякие
слухи...
     А слухи могут погубить любое выборное должностное лицо.
     Шериф  Уайт плюхнулся на переднее сиденье, еще  раз  перевел  дыхание и
поехал к офису Первой компании развития  Сан-Эквино, президентом которой был
Лестер  Карпвелл Четвертый.  Прошел по  скромному  серому  ковру  мимо  двух
секретарш, сидевших  за полированными столами,  вошел в  кабинет, отделанный
деревянными панелями, и стал дожидаться Лестера Карпвелла.
     Тот появился через пять минут.
     - Харрис Файнштейн мертв, -  выпалил Уайт, как только Карпвелл  вошел в
комнату.
     Карпвелл, не глядя на него, сел в коричневое кожаное кресло  за широким
столом и уставился отсутствующим взглядом на его поверхность. Он сидел прямо
под портретом  Карпвелла Первого, размером  более человеческого роста, и так
же, как портрет, молчал.
     Уайт еще немного потеребил шляпу и грузно поднялся.
     - О, нет, останьтесь, - бесцветным  голосом проговорил Карпвелл.  - Что
же все-таки случилось?
     - Черт меня побери,  если я знаю. Харрис и этот  парень из министерства
внутренних дел двадцать пять минут назад были найдены мертвыми в "Ковбое". -
Шерифу Уайту не нужно  было говорить: "В мотеле "Ковбой", - каждый знал, что
"Ковбой" -  это  "мотель "Ковбой". -  Голые, как  новорожденные младенцы.  Я
разговаривал с  этим Мак-Эндрю только  вчера. Он  беседовал с Файнштейном и,
мне кажется, прибыл с ним, чтобы на месте посмотреть, что к чему. Убей меня,
не понимаю, зачем они выбрали "Ковбоя" для своих гомосексуальных забав.
     - Ни слова об этом не должно попасть в газеты, - проговорил Карпвелл. -
Вы поставили в известность миссис Файнштейн?
     - Хм... нет еще, мистер Карпвелл. Я отправился сюда, как только...
     - Хорошо, я сам это сделаю.
     - Не  знаю, как быть с газетами. Будет много разговоров,  в мотеле было
немало народу и...
     - Вам не надо сообщать о том, что он был найден нагим и с мужчиной.
     - Да, сэр. У них были выдавлены все внутренности.
     - Значит, вот как они погибли?
     - Должно быть, так. Это было ужасно.
     -  В  протоколе  нужно  записать,  что...  -   мистер  Лестер  Карпвелл
задумался.
     - Что их нашли в постели с женщинами?
     -  Нет.  Нужно  написать,  что  они  умерли  от  отравления.  Возможно,
отравились несвежей пищей еще в Вашингтоне.
     - Убейте меня, но так нельзя. Я понимаю, вы - Карпвелл и вообще... Но я
не собираюсь ради вас идти на уголовное преступление.
     - Вы сделаете так, как я сказал, Вейд Уайт, а теперь - вон отсюда.
     Какой-то момент шериф Уайт стоял неподвижно, как бы  выражая молчаливый
протест, затем повернулся и вышел из кабинета.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

     Сайлас Мак-Эндрю и Харрис Файнштейн оставили  Америке подарок. Эта была
обычная   служебная  записка  Мак-Эндрю   своему   начальнику  в  управлении
внутренних дел, которого всегда интересовали всякие необычные дела  и случаи
коррупции.  Именно  он  собирал  информацию  обо  всех  странных  событиях в
Калифорнии, связанных с тектонической деятельностью в этом районе.
     В своей  записке  Мак-Эндрю  писал, что  получил  от Харриса Файнштейна
подтверждение того  факта,  что кто-то нашел способ вмешиваться  в природные
процессы  - вызывать или предотвращать землетрясения. И это не мистификация,
подчеркивал  Мак-Эндрю.  Существует  угроза  страшной   катастрофы  в  штате
Калифорния.  Вот  почему он  отправляется  туда,  чтобы  обсудить проблему с
известным профессором, работающим в этой области.
     Такова была  записка. Начальник, интересовавшийся всем, что происходило
в Калифорнии, отослал ее тем людям, которые ориентировали его, за чем именно
нужно следить, а в последнее время проявляли особый интерес к  тектоническим
проблемам  Калифорнии.  Он  ни секунды  не колебался,  отсылая этот материал
интересующимся лицам.  Они  выплачивали ему за  услуги  ежемесячно четыреста
долларов,  необлагаемых налогом,  и  устраивали  внеочередное  повышение  по
службе.
     Он  считал,  что  это  люди  из  ФБР,  ЦРУ  или  какой-нибудь  подобной
организации.
     Начальник  Мак-Эндрю не  знал, к  кому в  конечном  счете  попадает его
информация,  а  если бы  узнал, деятельность этой организации  была  бы  под
угрозой провала. Вновь избранный  президент США поручил руководить ею одному
из оперативных  работников  ЦРУ,  который,  получив  задание,  сразу  же был
включен в список сотрудников, отправленных на пенсию.
     Потому  что  деятельность  эта была не  совсем  законной. Она несколько
противоречила  конституционным  нормам  Соединенных  Штатов. Однако  строгое
выполнение  этих норм могло  в будущем ввергнуть страну  в  хаос.  С  другой
стороны,   отказ  от  них  означал   бы  превращение  страны  в  полицейское
государство.  Преступность  наступала,  и  молодой  президент  создал  новую
организацию под  кодовым названием КЮРЕ. Это название никогда не писалось на
бумаге,  а  о  деятельности организации знали  только  три  американца:  сам
президент,  шеф  КЮРЕ  и  исполнитель,  молодой  полицейский  по имени  Римо
Уильямс,  который  по  легенде получил  восточное имя  "Шива" -  "Дестроер",
"Разрушитель".
     То,  что нельзя было  делать,  не нарушая  конституционных норм, делала
КЮРЕ. Тихо.  Подкупленные свидетели  внезапно  и самым  таинственным образом
меняли свои показания.  Судья, который должен  был выплатить прежний  должок
коррумпированным  элементам,  вдруг   обнаруживал,  что  он  гораздо  больше
задолжал  своей   любовнице,   которая   вдруг  требовала  от  него  вынести
справедливый  приговор.  Информация о  коррупции  в  среде правительственных
чиновников вроде бы совершенно случайно  просачивалась  в  прессу с  помощью
человека, который получал за это второе жалованье.
     Крестный  отец мафиозной группировки, обладавший колоссальными деньгами
и влиянием,  услышав  однажды  шорох занавески  в  своей комнате,  так и  не
увидел, что за рука нанесла удар, раздробивший ему череп. Бесследно исчезали
исполнители приказов - палачи преступного синдиката.
     Волна преступности,  коррупции и хаоса, которая,  казалось, была готова
поглотить молодую  великую демократию, стала наталкиваться  на препятствия и
отступать. Конституция выжила.
     В местечке  Рай, штат Нью-Йорк, в кабинете  на третьем этаже  санатория
Фолкрофт, выходящего окнами на залив Лонг-Айленд, худощавый человек с кислым
выражением лица прочитал последнюю записку  Мак-Эндрю.  Затем  набрал  номер
телефона.  Для  соединения с абонентом, находившимся на побережье Карибского
моря,  ему  потребовалось целых  четыре  минуты. Если бы  кто-нибудь захотел
установить, откуда звонили, оказалось бы,  что звонили вовсе не из санатория
Фолкрофт, а из булочной в Дулуте.
     Когда  его соединили, доктор Харолд Смит, директор санатория Фолкрофт и
шеф КЮРЕ, услышал в трубке гудки. Затем там взяли трубку.
     - Алло, - произнес Смит. - Отдых закончен.
     В  тысяча  пятистах милях от