л его:
     - Советую вам вести  себя как следует,  молодой человек. Если  в  нашем
отеле вы будете  проявлять неуважение к вашему отцу, то я добьюсь, чтобы вас
арестовали без промедления.
     Римо расписался как "Норман  Лир-старший" и "Норман Лир-младший", после
чего заметил Артову:
     - Если вас это интересует, то мой отец предпочитает, чтобы его называли
полным именем.
     Не  успел  Артов  ответить,  как  Римо  забрал  Чиуна  и носильщиков  с
сундуками и все двинулись наверх.
     - Ты мелок, мелок, мелок, мелок! - повторил Римо.
     - Четырежды спасибо,  - откликнулся Чиун. - Это  самые приятные  слова,
которые я услышал от тебя, Римо, за время нашего пребывания здесь.
     - О чем ты говоришь?  - удивленно  спросил Римо, переодеваясь в голубую
рубашку с короткими рукавами и коричневые брюки, которые он  украдкой провез
между кимоно Чиуна.
     - Я все понял, - спокойно отвечал Чиун, - Ты сравнил меня с тем великим
американцем,   который   описывает   круги,   чтобы   уничтожить   страшные,
загрязняющие  воздух машины. Это, конечно, не бог весть какой комплимент, но
для американца, у которого есть мало чего достойного, это тоже неплохо.
     У Римо голова пошла кругом.
     - У меня для тебя новость и очень  важная, папочка, - сказал он. - Я не
понимаю, о чем ты говоришь!
     - Это как раз вовсе не новость, Римо. Далеко не новость. Хи-хи-хи! Но я
тебе благодарен,  потому как тоже  борюсь  за  чистоту окружающей  среды.  Я
выливаю на  пол воду,  если  она  содержит опасные количества магния,  меди,
ртути, йода и прочих токсичных соединений...
     Только сейчас Римо понял, что подразумевал Чиун.
     - Ах, вот ты  кого  имел  в виду! Но я вовсе не хотел сказать, что ты -
Ричард Меллок, знаменитый автогонщик. Я просто намеревался довести до твоего
сведения, что ты мелок, то есть мелочен, придирчив, неглубок, придираешься к
пустякам.
     -  Я пытаюсь  делать то,  что правильно, а  ты  за  это обзываешь  меня
всякими словами. Когда рядом  с тобой оказывается  женщина,  тебе становится
все равно, грязная или чистая вода  проникает  в твой организм. Когда же  ты
оценишь мои старания? Когда мои усилия будут оценены по достоинству?
     -  Не волнуйся,  -  сказал  Римо,  надевая легкие  коричневые  туфли, в
которых приехал в Израиль. - Я уверен, что о них теперь знает весь отель!
     - Хорошо, это меня вполне устраивает, - сказал Чиун, садясь на коврик и
включая имевшийся в номере телевизор.
     - И у меня есть еще для тебя новости, - заметил Римо, подходя  к двери.
- Эта девица на самом деле - израильский агент.
     - Такая же, какую мы когда-то встретили в Голливуде? - обернулся к Римо
Чиун. - Она не сможет достать мне хорошей, настоящей воды?
     - Нет, нет, она агент, но секретный. Из здешних спецслужб. Примерно как
я, только работает на Израиль.
     - В таком случае, - сказал Чиун, - от нее мне будет мало толку.
     Римо открыл дверь и с порога сказал:
     -  Мне  надо выйти позвонить.  Телефон  в номере  явно  прослушивается.
Что-нибудь тебе нужно?
     - Конечно, - сказал Чиун. - Мне очень хотелось бы стакан хорошей воды и
сына, который оценил бы мои постоянные старания...
     - Хорошо, - сказал Римо. - Воды я постараюсь достать.
     Римо медленно шел  по аллее,  которая  одновременно  служила  связующим
звеном между всеми отелями Тель-Авива, выходившими на Средиземное море.
     В  этот  весенний день тысячи  людей  высыпали  на  пляжи "израильского
Майами", а  потому Римо медленно шел и смотрел на туристов, тащивших на пляж
шезлонги,  подростков,  носившихся  с досками  для серфинга, и  на продавцов
мороженого и сладостей.  Неподалеку от дощатого настила  волейболисты лупили
по резиновому мячу.
     Римо интересовало совсем другое:  где находится телефон?  Он не повысил
температуру тела, чтобы соответствовать  тридцатиградусной жаре вокруг.  Ему
хотелось немножко попотеть. Если  Чиун и в  самом деле говорил правду насчет
воды,  лучше поскорее вывести  из  организма  ядовитые вещества.  Римо вытер
влагу со  лба,  проходя по запруженной  Хагаркон-роуд,  после чего вышел  на
главную приморскую улицу - Бен Йегуда.
     Телефона  видно не было. Римо  прошел с квартал,  потом спросил старика
прохожего:
     - Где телефон?
     Старик махнул своей немощной рукой дальше по Бен Йегуда, давая  понять,
что до телефона путь неблизкий, и сказал:
     - Шамма.
     Римо двинулся дальше,  с удовольствием поглядывая на загорелых прохожих
и уличные кафе, с их разноцветными зонтиками над столами. Вернее, он смотрел
с удовольствием кварталов пять, а потом ему это несколько приелось.
     Римо остановил встречного туриста:
     - Вы не знаете, где тут Шамма?
     - Шамма? - переспросил тот. Этот пахнувший  мясом толстяк  был и впрямь
туристом,  потому что  с его шеи свешивались два  фотоаппарата,  футляр  для
бинокля и мексиканский медальон.
     - Сейчас поглядим,  где  эта Шамма, - продолжал  толстяк, обдавая  Римо
запахом вчерашнего  "фалафеля" - пирожка с  начинкой из  молотого и жареного
мяса с турецким горохом.
     Он расстегнул  молнию на футляре  для бинокля  и извлек карту, лежавшую
между бутылкой водки  и бутылкой  апельсинового  сока.  Он развернул  карту,
прижал ее к груди Римо и начал громко читать:
     - Иудея,  Самария, Газа,  Синай, Голан, Сафед, Афула,  Тибсрия, Гедера,
Натания...  ну прямо перекличка  членов  клуба  Микки-Мауса,  верно? Рамлех,
Лидда,  Регебот, Беер-Шеба.  Нет,  дружище,  никакой Шаммы  что-то не  вижу.
Может, посмотреть но арабской карте?
     - Спасибо,  не надо, - отозвался  Римо, отделяясь от карты, прижатой  к
его груди.
     - Все в порядке, друг, - сказал турист, снова складывая карту. - Всегда
готов помочь.
     Римо перешел  через Алленби-стрит и там,  на  площади Мограби,  заметил
телефонную будку.
     Аппарат выглядел примерно так же, как и телефоны на американской земле,
но только над диском имелась наклонная стеклянная  трубочка,  в которую Римо
попытался  засунуть монету. У  него ничего  не вышло. Тогда  Римо  попытался
запихать в прорезь долларовую бумажку.  Снова неудача. Он подумал: нельзя ли
позвонить в кредит? Вряд ли.  Ну а как насчет чека? По чеку телефон позволит
ему сделать хотя бы один-единственный звоночек? Вряд ли.
     Когда-то давно,  в  Ньюарке,  когда  Римо  и  его  дружкам  нужно  было
позвонить, а  платить было  нечем,  Ву-Ву-Вудфилд умел стукнуть по  аппарату
так, что  тотчас  же появлялся гудок. Римо попытался припомнить, как и  куда
ударял его приятель. Надо ли бить в пространство  под  диском или, напротив,
над диском?  Римо залепил аппарату легкую затрещину,  отчего услышал вопль -
но не телефона, а маленького арабского мальчика, который возник возле будки.
     "Плохо дело", -  подумал  Римо.  Впрочем, ему  никогда  и ни в  чем  не
удавалось превзойти Ву-Ву. Арабский мальчик смотрел на Римо и качал головой,
говоря при этом что-то, похожее на "нет-нет-нет".
     Римо посмотрел на мальчишку. "Нет, приятель, тут нужен Ву-Ву-Вудфилд".
     Мальчика звали не Ву-Ву-Вудфилд, а Арзу Рамбан  Раши и, подобно  Ву-Ву,
он был непревзойденный мастер на разные хитрые штучки.
     Кто-то  из  арабов  пытался  стать  великим  воином,   другие  делались
проповедниками и  последователями Аллаха. Третьи,  напротив, пытались  мирно
уживаться с евреями  на оккупированных  арабских  землях,  но  никто не  мог
сравниться с  Арзу в том, что умел делать тот. Рамбан Раши в свои десять лет
был самым великим специалистом по одурачиванию туристов в Израиле.
     Мальчик с лицом смуглого  арабского ангела шнырял по побережью, выжидая
такую верную жертву, как  незагорелый американец в  будке телефона-автомата.
Свою  трудовую  карьеру   Арзу   начал,  продавая  туристам  собственноручно
изготовленные  им карты  Израиля,  на  самом деле ничего общего  с настоящим
Израилем  не  имевшего.  Добившись  того,  что  его  бизнес  привел к  самым
невероятным казусам на дорогах, он двинулся дальше: стал продавать мороженое
в  чашках - в которых, при ближайшем  рассмотрении  никакого мороженого и  в
помине  не  было. Освоив этот  полезный навык, Рамбан Раши занялся валютными
операциями.
     Рамбан Раши  спешил на выручку многим туристам, выяснившим вдруг, что у
них  не хватает израильских денег, чтобы  оплатить счет.  Раши  оказывал  им
неоценимые   услуги   и   снабжал   столь   желанными   дензнаками,   но   с
трехсотпроцентной прибылью для себя.
     Арзу  Рамбан Раши уже принимал и дорожные  чеки "Америкен экспресс",  а
это значило серьезную финансовую активность на местном черном рынке.
     Арзу Рамбан Раши с  огромным удовольствием наблюдал  за неудовольствием
Римо. Мальчишка засунул руку в карман и извлек  оттуда пригоршню  серебряных
жетонов, какими пользуются в метро.
     -  Симмоним, - сказал мальчишка.  - Жетоны для телефона, -  пояснил  он
глупому туристу.
     - Не "шамма"?  - осведомился  Римо, а Арзу,  отступив на шаг,  чтобы не
рисковать своими сокровищами, повторил с улыбкой:
     - Симмоним.
     Римо поглядел на жетоны. Они были маленькие, с отверстиями посредине.
     -  Говоришь,   жетоны,  -  пробормотал  он,  вытаскивая  пятидолларовую
бумажку.
     Но  Арзу покачал  головой  самым  неистовым образом  и  сжал кулачок, в
котором были жетоны.
     Римо приятно  улыбнулся  и  извлек  из  кармана  брюк  купюру в  десять
долларов.  Арзу  покачал  головой,  глядя на монеты  так,  словно это колода
игральных карт с похабными картинками.
     Тогда Римо вынул бумажку в пятьдесят долларов и помахал ею. Арзу Рамбан
Раши подлетел к нему и  с быстротой профессионала выхватил купюру, бросил на
землю три жетона и пустился наутек.
     Пробежал он три ярда.
     Затем ноги его  взмыли к  небесам, голова оказалась внизу, и  он  повис
вверх ногами в футе от тротуара.
     Его  смех перешел в испуганный вопль, сменившийся серией ругательств на
разных  языках.  Поток  непристойностей, вылетавших  изо рта  Рамбана  Раши,
продолжался, в то  время  как из карманов  на  землю хлынул  поток  монет  -
фунтов,  долларов,  йен,  франков, монет  разных размеров  и  форм, а  также
открывалок, часов, вееров и прочей мелочи.
     Не успел  Рамбан Раши позвать полицию, как снова был поставлен на  ноги
Римо успел собрать все жетоны, а оказавшиеся тут  как  тут  дети забрали все
остальное.
     - Это называется добрая  американская встряска, сообщил мальчишке Римо.
- В твоем возрасте я обрабатывал только пьяных, а к трезвым не совался.
     Он  отсалютовал Рамбану  и повернулся  к автомату. Мальчик  протиснулся
сквозь детвору и попытался заехать Римо на прощание ногой по колену.
     Но вместо этого  он вдруг почувствовал,  что  летит над  головами детей
головой    вперед.    Он    вполне   насладился    прелестями    полета    и
достопримечательностями,  например,  фонарными  столбами,  забором и джипом,
двигавшимся под управлением брюнетки-красавицы ему навстречу. Затем на  пути
Арзу  попался пышный куст  терновника,  и полет завершился,  после  чего  он
наконец  понял, на каком свете находится.  Дружба с  Римо не  состоялась,  и
мальчишка  понимал, что пройдет немало времени, прежде чем  он  соберется  с
силами снова выйти "на помощь" какому-нибудь туристу.
     Римо  принялся  скармливать автомату  жетоны, пока не  заполнил ими  до
отказа  наклонную трубку. Затем  он набрал  "О".  Прошло  несколько  секунд.
Никакого эффекта. Римо выждал еще немного, потом еще и еще.
     Наконец в трубке раздался женский голос, который осведомился на иврите,
чем может быть полезен абоненту.
     - Что-что? - не понял Римо.
     Телефонистка ответила ему в тон:
     - Ма?
     Именно в этот момент к телефонной будке подъехала в джипе Зава Фифер.
     - Я вас искала,  - сказала она  Римо. - А подъезжая  сюда, увидела, как
мимо меня по воздуху пролетел арабский мальчик. Вы его в чем-то заподозрили?
     - Это все ерунда, - отмахнулся Римо. - Вы говорите на местном наречии?
     - Да.
     -  Отлично,  - сказал  Римо,  передавая  ей трубку. -  В  таком  случае
поговорите, а то телефонистка, кажется, считает, что я ее мамочка.
     По  просьбе  Римо  Зава  Фифер  попросила  телефонистку   международной
телефонной связи, потом передала трубку обратно Римо, сообщив ему,  что "ма"
означает "что".
     - Ясно, - сказал Римо, рассматривая Заву в ожидании, когда ему ответят.
На ней  опять были  мини-юбка  и рубашка хаки, но на сей раз они еще  теснее
облегали  тело, а юбка была еще короче, если  такое, конечно, было возможно.
Загорелые руки  и  ноги  были выставлены на  всеобщее обозрение, равно как и
ложбинка между  полных грудей. Римо был рад, что  в отличие  от Чиуна не был
склонен  видеть в  ней  лишь представителя противоположного пола.  Это  была
ЖЕНЩИНА!  Черт побери! Ее  волосы  ниспадали на плечи и сверкали так, словно
только что были  вымыты. Губы были розовые, без каких-либо признаков помады.
Несмотря на жару, от нее так и веяло свежестью.
     Римо  решил  прогуляться с ней до  "Шаммы" и заодно выяснить, где, черт
возьми, была эта самая "Шамма".
     - Международная телефонная станция, чем могу  вам помочь? - услышал  он
голос  телефонистки  в  трубке  и  сообщил  ей  номер  Смита,  тот,  который
функционировал на этой неделе.
     Телефонистка  пообещала  соединить, и он стал  снова разглядывать Заву,
которая стояла, прислонившись  к телефонной будке.  Она стояла, прижавшись к
стеклу левой грудью так, что цвет хаки рубашки, коричневый - руки и  зеленый
глаз создавали неповторимый пейзаж.
     - Зава, - спросил Римо. - Где находится Шамма?
     Зава некоторое время с удивлением смотрела на Римо, потом сказала:
     - Там.
     - Где?
     - Там, - повторила Зава.
     - Вы никуда не показываете, - сказал Римо. - Что значит "там"?
     - Шамма! - отозвалась Зава.
     - Алло! - послышался в трубке далекий голос. Несмотря на то, что звучал
он тихо, он мог повергнуть в трепет половину планеты. Римо был, впрочем, рад
его слышать, это позволяло отвлечься от той путаницы с  Шаммой, в которую он
угодил.
     - Привет, доктор Смит, директор суперсекретной организации КЮРЕ!
     Установилось глубокое и  зловещее  молчание.  Когда  последовал  ответ,
телефон успел проглотить целых два жетона.
     -  Я  не  могу  в  это  поверить, - сообщил  голос,  в  котором  удачно
сочетались  потрясение,  гнев, неудовольствие,  досада и  так  далее, и тому
подобное.
     - Не волнуйтесь, Смитти, даже если кто-то нас  и слушает,  во что  я не
верю, потому как это обычный телефон-автомат, то кто в это поверит?
     - Любой, кто смотрит телевизор, -  последовал ответ.  - Ну, что вы  для
меня припасли?
     -  Язву желудка, приглашение в Шамму, которая  находится  там,  а также
имена трех чудаков, которые  попытались нас убить, как только мы появились в
Тель-Авиве.
     - О Господи! - устало вздохнул Смит. - Ну, как же их зовут?
     -  Минуточку, -  сказал  Римо  и, когда  автомат съел  еще  три жетона,
обратился к Заве: - Как там звали этих типов, ну тех, что из ОПО?
     -  Из  ООП!  - поправила  Зава и назвала  все три  имени,  которые Римо
повторил за ней в трубку.
     - Кто там говорит? - поинтересовался Смит. - На голос Чиуна непохоже.
     -   Конечно,   непохоже,   потому   как   это  вовсе   не   Чиун.   Это
представительница местных спецслужб. Она знала, где меня найти в Тель-Авиве,
откуда я и как меня зовут. Она  хочет  также  знать, какое задание я  должен
выполнить. Могу ли я посвятить ее в мои планы?
     Смит ответил так, словно уперся носом в свой письменный стол:
     - Римо, прошу вас, держите себя в руках.
     -  Никаких проблем. Я  рассказываю об этом  только своим самым  близким
друзьям. А у вас что-нибудь для меня имеется?
     Прежде чем ответить, Смит несколько раз вдохнул и выдохнул.
     - Да. Специальные устройства, о которых мы говорили, можно обнаружить в
пустыне  Негев,  возле Содома  - около завода по обработке сульфатов. На это
стоит взглянуть. А я пока наведу справки насчет этой троицы.
     Когда последний жетон  был проглочен, Смит прекратил разговор с видимым
облегчением. Римо улыбнулся Заве и вышел из будки.
     - Это  правда? - нерешительно спросила Зава. То, о чем  вы говорили  по
телефону?
     - Ну да, - жизнерадостно  отозвался Римо. -  Я  суперсекретный агент, а
Чиун - самый  великий  в  мире убийца-ассасин. Он  научил  меня  всему, чему
только мог, и  вдвоем мы составляем  такую силу, перед которой атомная бомба
покажется бенгальским огнем.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

     Джип несся  по  барханам пустыни Негев  в  юго-восточном направлении, к
Мертвому морю.  Зава подпрыгивала  на  сиденье  и  настолько была  озабочена
задачей не  выпасть из машины,  что не  обратила  внимания, что Римо  и Чиун
сидели абсолютно ровно, словно джип вовсе не трясло.
     - Это было ужасно,  - сказал Чиун,  расположившийся  на  заднем сиденье
серой армейской машины  Завы.  -  Сначала  этот жуткий человек  нес какую-то
околесицу по-английски, потом они запели песню. Дикари!
     -  Это,  судя по  всему, дневной урок английского, транслировавшийся по
телевидению  из  университета  Тель-Авива,  -  сказала  Зава.  -  Я  сама...
о-о-о-ох!  -  Понадобилось  несколько секунд, прежде  чем  она снова  заняла
прочное положение на сиденье и продолжила:  - Я сама стала изучать ваш  язык
по этой телепередаче.
     - Мой язык? - переспросил Чиун. - По-моему, вы совершенно напрасно меня
оскорбляете.
     - Ближе к делу, папочка, - крикнул Римо, сидевший за рулем. - Чем  тебе
не понравилось представление?
     - Невежество  не повод  для  веселья,  - отозвался  Чиун. - Ты  сначала
должен познакомиться  с основными  фактами, а  потом  уж  я  расскажу тебе о
главном дикарстве.
     Римо и  Зава подобрали Чиуна  у  "Шератона",  где он  стоял под хрупким
бумажно-бамбуковым  зонтиком  в гуще  толпы.  С  тех пор  он  не  переставая
рассуждал о крайне низком уровне израильского телевидения.
     - Там  нет  дневных  драм,  там нет поэзии,  нет красоты. Есть какие-то
потешные человечки, которые поют... О, у меня  просто нет сил больше об этом
говорить.
     Зава выпрямилась на сиденье.
     - Помню! - воскликнула она. - Помню! Это песня об отличном гамбургере.
     Она захихикала совсем по-девичьи. Римо тоже засмеялся, а на  лице Чиуна
появилась и застыла гримаса крайнего отвращения.
     - Бедняжка!  - воскликнул он. - А я-то думал, что ты еще не безнадежна.
В мире не существует такого понятия, как отличный гамбургер.
     На это Римо только хмыкнул.
     - Может быть, - сказала Зава, -  но все-таки мне  попадались очень даже
неплохие гамбургеры.
     - Это чувствуется, - сказал Чиун, усиленно принюхиваясь.
     - Оставь ее в покое, - посоветовал Чиуну Римо.
     Но тот стоял на своем.
     - Солдат в юбке! - провозгласил он. - Я говорю это лишь один раз - и то
исключительно ради твоей собственной пользы.
     Зава посмотрела на Римо, который только передернул плечами.
     - Это единственная тирада, которую он произнес только один раз. Так что
выслушай его внимательно. Обратись в слух.
     -  Обратись в слух, - провозгласил кореец, и выслушай  то,  что  гласит
вековая мудрость Синанджу.
     Зава обратилась в слух.
     - Не существует  такого  понятия,  как  отличный гамбургер, - заговорил
кореец.  -  Не  существует  такого  понятия,  как  хороший  гамбургер.  Зато
существует  такое  понятие,  как  вредный,  опасный  для  здоровья,  ужасный
гамбургер.  Книга  Синанджу гласит: "То,  что заполняет Вселенную,  я считаю
своим телом, а то, что направляет Вселенную, я считаю моей натурой". Лично я
не намерен наполнять Вселенную гамбургерами.
     - Очень мудро, - поддакнул Римо.
     - Кроме того, я вовсе не намерен наполнять мою Вселенную бессмысленными
телевизионными программами, в которых речь идет о том, как правильно читать,
писать и думать.
     -  Эти  программы вовсе не  бессмысленные, - воскликнула Зава. -  Наших