отрит  мыльную оперу,  считалось крайне
эгоистичным и неделикатным. Поэтому, перепрыгнув через кровать и диван, Римо
направился к двери, оставляя на ковре темные следы.
     - Кто там? - спросил он недовольно.
     - Федеральное бюро расследований, - раздался мужской голос за дверью.
     - Я принимаю душ.
     - Мы на одну минуту, - настаивал тот же голос.
     Римо  с  обреченным видом обернулся  и с опаской  взглянул на Чиуна. Во
время своих любимых телепередач тот становился неуправляемым  и мог выкинуть
любую штуку. Кто знает, как  мастер Синанджу воспримет появление посторонних
людей  в тот момент, когда миссис Вера Халперс признается Уэйну Уолтону, что
Брюс Бартон и  Ланс Рертон скорее всего провели День Благодарения в мотеле в
обществе  Лизетт  Ханоовер  и  Патрисии  Тюдор?  Такое  вмешательство  могло
закончиться кровавыми метками на стенах.
     Римо приоткрыл дверь.
     -  Смотрите, - прошептал он. - Я  совершенно мокрый. Могли бы вы прийти
через час?
     За  дверью стояли  трое в коричневых  шляпах, блестящих кожаных пальто,
серых летних костюмах, белоснежных сорочках и неизменных галстуках. Их чисто
выбритые  лица  сияли белизной, и ни у одного из них, насколько можно судить
по внешнему виду, не должно было быть никаких скрытых дефектов, даже дупла в
зубе.
     Римо  и  раньше  забавлял  вид  фэбээровцев, носивших  "простую  одежду
переодетого сыщика", которая безо всякой  дополнительной рекламы выделяла их
из толпы. Если  уж им  не  хочется выделяться, не относились  бы к  себе так
серьезно и не напускали строгости.
     Правильно Чиун как-то сказал: "Рыбу, сидящую на дереве, никто не примет
за птицу".
     Тот,  кто  был, судя по всему, старшим протянул  пластиковую карточку с
фотографией,  удостоверяющую личность  сотрудника  ФБР.  На  ней  было  лицо
инспектора   Беннона,   вполне    добропорядочное:   чистое,   округлое,   с
симметричными чертами. Улыбка могла бы придать ему приятность. Но уж чего не
было, того не было.
     - Можно войти?
     - Получите сперва ордер, - предложил Римо.
     - У нас есть! - отрезал инспектор Беннон.
     Римо пожал плечами.
     - Ладно. Только без шума, - сказал он, снимая цепочку с двери.
     Вошли  все  трое.  Двое,  стоявшие  за   Бенноном,  с  трудом  скрывали
напряжение. Римо  понял  это по  их глазам. Фэбээровцы сняли шляпы  и отошли
друг от друга на некоторое расстояние, образуя равнобедренный треугольник.
     Странно, но  они следили за шефом более  внимательно, чем  за Римо. Они
тоже протянули хозяину номера свои удостоверения, из  которых следовало, что
оба  должным   образом  уполномочены  делать  все,  на   что  имели  должные
полномочия.
     Мурашки  не исчезли с кожи  Римо,  продолжавшего  стоять в одном  узком
полотенце на  бедрах.  Ростом он был немного ниже  фэбээровцев, а  сложением
напоминал  теннисиста.  Беннон  по   своей  комплекции  походил  на  бывшего
полузащитника,  игравшего  за  "Баранов".  Других   можно  было  сравнить  с
теннисистами,  правда  вес их  фунтов  на  двадцать превышал  требуемый  для
выигрыша со счетом 6:0.
     Беннон плюхнулся в мягкое кресло, так и не сняв шляпу.
     Винарский  и  Трэйси  разглядывали  Чиуна.  Римо закрыл  дверь.  Беннон
углубился  в изучение впадины  на  животе  в районе собственного пупка. Римо
видел, как Трэйси и Винарский обменялись недоумевающими взглядами.
     - Человек с Востока? - спросил инспектор Беннон, указывая на Чиуна.
     -  Чш-ш-ш! - послышалось со стороны Чиуна, который сидел  выпрямившись,
как  логарифмическая линейка, в отдалении от  Беннона, на  расстоянии  в два
вытянутых человеческих тела, если мерить по ковру.
     Римо попытался знаками показать, что следует говорить потише.
     -   Значит,  восточный  человек...   -  задумчиво  повторил  инспектор,
продолжая изучать район пупка.
     - Вы Римо Дональдсон, так? - спросил Винарский.
     - Да, верно.
     - Римо Дональдсон! - произнес инспектор Беннон, отведя, наконец, взгляд
от живота. - Почему вы убили тех  людей из войск специального назначения  во
Флориде? Почему вы убили генерала Уитерса? Что  вас толкнуло на такие тяжкие
преступления, Римо Дональдсон?
     Римо недоуменно пожал плечами, сделав вид, что не понимает, о чем речь.
Одновременно он краем глаза наблюдал за Винарским и Трэйси.
     -  У  нас есть  основания считать, что убийства во Флориде - тоже ваших
рук дело, - уточнил Винарский. - Мы намерены поговорить с вами об этом.
     -  Мы   хотим  добиться  справедливости,  -  сказал   инспектор  Беннон
размеренно. - В этом вся суть.
     - Конечно, господин Дональдсон,  вершить  правосудие - не наше дело. Мы
только  собираем  информацию.  Мы  даже  не  выдвигаем  обвинений.  -  Голос
Винарского звучал ровно и сдержанно, а взгляд был обращен  прямо на Римо.  -
Вот и сюда  мы пришли, - продолжал  он,  - чтобы получить от вас необходимые
нам  сведения,  которые,  кстати сказать,  могли бы  помочь  и вам,  если вы
невиновны.
     Беннон рассматривал потолок.
     - Справедливость... - произнес он. - Что может быть превыше?
     Трэйси наклонился и что-то зашептал ему на ухо, но инспектор  оттолкнул
его.
     - Я не позволю, чтобы мне мешали! - заорал Беннон. - Когда ты потратишь
на искоренение несправедливости столько  же сил и времени, сколько я,  тогда
получишь право указывать  мне, как допрашивать подозреваемого. Только тогда!
Слышишь?  Только тогда! А до тех пор прошу не  вмешиваться! - Повернувшись к
Римо, он сбавил обороты  и почти спокойно спросил: - Господин Дональдсон, вы
хоть раз  были на исповеди?  Вы  когда-нибудь исповедовались в своих  грехах
перед правительством  Соединенных Штатов Америки? Перед порядочностью? Перед
демократией? Перед государственным флагом?
     - Сэр, не лучше ли  оставить здесь  Трэйси, а нам  с  вами вернуться  в
штаб-квартиру? - попытался успокоить шефа Винарский.
     Однако  Беннон,  не  обратив  на  его  слова  никакого внимания,  начал
напевать  незатейливую мелодию.  Римо безуспешно  пытался вспомнить, когда и
где ее уже слышал.
     - Мы никуда отсюда  не уйдем! - заявил инспектор Беннон. - Мы не бросим
нашу страну, увязшую в трясине несправедливости.
     Складывалось  впечатление,  что  он  был  как  бы  не  в  себе:  долгое
пристальные взгляды  то на  потолок,  то на  Римо...  и это  странное пение.
Неожиданно  ловким жестам он выхватил  из кобуры под мышкой короткоствольный
револьвер 38-го калибра  и  направил  его  на  Трэйси, который  инстинктивно
поднял руки вверх.  Все  это инспектор проделал  намного  лучше,  чем обычно
получается  у сотрудников ФБР. Он действовал  как автомат, его движения были
точны,  решительны  и  пластичны.  Вполне  возможно,  что  за  револьвер  он
схватился, плохо сознавая, какой в этом смысл.
     В  комнате воцарилась  тишина,  только  голос  женщины,  улыбающейся  с
экрана,  восторженно расхваливал  одноразовые пеленки.  По ее словам, каждая
такая пеленка  способна  не только содержась малыша  сухим,  но  и укреплять
семейные узы. Равнодушный  к рекламе, Чиун заинтересовался, что за  оружие и
на кого направлено. Оружие он чувствовал нюхом.
     Когда Чиун увидел,  что развалившийся в  мягком кресле боров держит  на
мушке другого борова, то потерял всякий интерес к  происходящему в комнате и
предпочел   обратить   свой   взор   на   телевизор,   чтобы   убедиться   в
чудодейственности  бесфосфатного  мыла  "Лемон  Смарт",  способного  придать
любому  белью свежесть и даже блеск. Чиун презирал  людей, готовых применять
оружие на близком расстоянии. "Так может убить  и малый ребенок, - сказал он
однажды. - Нажимай только на кнопки!"
     - Сэр, остановитесь! - вскричал Винарский.
     -  Чш-ш-ш! -  Чиун прижал к губам  тонкий указательный палец  с длинным
остро отточенным ногтем.
     - Успокой же, наконец, этого китайца, Трэйси! - Беннон дулом револьвера
указал на Чиуна.
     -  Стойте! - попытался  удержать их  Римо. -  Не  подходите к  старику!
Только не сейчас! Не двигайтесь со своих мест!
     - Чего-то  ждешь, Трэйси? - начал  закипать Беннон. - Или я проделаю  в
тебе  такую же большую дырку,  какую собираюсь  сделать в Римо  Дональдсоне,
поправшем  справедливость.  Я  -  судья  и  палач,  Дональдсон.  И  мой  суд
беспощаден.
     - Сэр, - пролепетал Винарский, - но это... это не по инструкции...
     Винарский, как понял Римо, почувствовал всю  бессмысленность сказанного
сразу, не договорив последнего слова.
     -  Шевелись, Трэйси!  Или  ты покойник!  - Взгляд  Беннона  снова  стал
отсутствующим, как только он замурлыкал приставшую к губам мелодию.
     Что же это за песня? Где я мог ее слышать? - пытался вспомнить Римо.
     Беннон прикрыл  глаза.  Собрался.  Уперся локтем правой руки  в  бедро,
чтобы  нельзя было выбить из нее револьвер.  Короткоствольное оружие - самое
удобное для  стрельбы  в упор. Пули  этой маленькой пушки способны пробить в
животе жертвы отверстие величиной  с  грейпфрут.  Лоб Трэйси покрылся липкой
испариной. Римо видел,  как он судорожно сглотнул слюну. Беннон находился на
расстоянии одного стремительного шага  и одного простого удара, поэтому Римо
мог в любой момент разоружить его.
     В то же  самое  время  Трэйси  начал  медленно передвигаться в  сторону
Чиуна, и Римо переключил все внимание на него.
     - Остановитесь!  -  предупредил  он фэбээровца. -  Не  приближайтесь  к
старику сейчас. Не подходите слишком близко!
     -  Мистер!  -  сказал  агент Трэйси.  - Дуло револьвера  38-го  калибра
направлено  мне в живот, и я уже ощущаю пулю в своем  теле, поэтому с вашего
любезного согласия или без него я прикончу старикашку.
     -  Я видел много людей, оставшихся жить  после  пулевого ранения,  но я
никогда не...
     Римо  не услал договорить.  Все  дальнейшее  произошло в считанные доли
секунды.
     Находясь в жутком нервном  напряжении, Трэйси ухватил  старика за пучок
седых  волос на лысеющей  голове.  Сделал он это  левой рукой, не переставая
наблюдать за Бенноном, так как считал револьвер главной опасностью для своей
жизни. Возможно, Трейси даже не почувствовал, как переломилось его запястье,
а  потом его  тело, подброшенное вверх,  уже летело на пол. Старик, одетый в
кимоно цвета золота, использовал его массу как точку опоры, когда  вскакивал
на ноги.
     Римо  не успел уследить, когда был  нанесен  смертельный удар по черепу
Трэйси,  который  испытывал страх  перед  стрелковым оружием  и  заплатил по
высшей ставке  за  свой просчет.  Он грохнулся на ковер, испустив дух еще до
приземления.
     Доли секунды не  хватило  Беннону, чтобы нажать на курок. Узкая  ступня
Чиуна стрелой пронзила правый глаз инспектора и вонзилась в мозг, который не
успел предупредить об опасности.
     Римо догадался  о  случившемся  только  благодаря складкам  золотистого
кимоно,  огненным вихрем  взметнувшимся вокруг  смертоносной  стопы старика.
Рука  Винарского инстинктивно потянулась к кобуре, висевшей на поясе,  а сам
он  развернулся  в  пол-оборота. И,  будто  следуя  дурной  инструкции, весь
открылся  противнику,  подставив  под удар  грудь,  сердце,  горло,  голову.
Винарский, вероятно, был уверен, что делает все правильно  и готов не только
к защите, но и нападению. Римо  помнил его белую рубашку - большую, открытую
мишень...  Он  запомнил  всю картину  и  в целом,  и отдельные кадры:  белая
рубашка... беспомощная рука у  пояса... золотистый вихрь... красное пятно на
сером  ковре,  куда  опустился большой палец  смертоносной стопы, пронзивший
глазницу Беннона. Сам Чиун, казалось, завис в воздухе, выбирая место на теле
Винарского для очередного удара наповал.
     Он  поразил его ударом правой  распрямленной руки  в  открытый висок со
стороны  руки  фэбээровца,   потянувшейся  за  пистолетом.  Столкнувшись   с
множеством  явных  мишеней   и   судорожных  непродуманных   действий,  Чиун
предпринял молниеносную, но очень четкую атаку.
     Винарский  стоял  на  полусогнутых  ногах,  слегка подавшись  вперед, в
стойке, единственно удобной, согласно  иструкции ФБР, для того, чтобы вынуть
пистолет  из кобуры,  висящей на поясе.  Он  так стоял,  пока  над  ухом  не
образовалось  красное пятно. И некоторое время оставался в  этой позе,  хотя
уже не дышал.
     Не  успел  агент  Винарский  грохнуться  на пол,  как  мастер  Синанджу
полностью погрузился в  нескончаемые проблемы  средних  американцев. Чиун не
раз говорил, что ценит поистине уникальное искусство Америки.
     Перед Римо лежали три мертвеца: два на полу и один в кресле.
     Придется,  кажется,  менять гостиницу...  Хотя,  зная  неповоротливость
некоторых организаций, может быть, и не стоит особенно торопиться, - подумал
Римо, набирая номер  телефона штаб-квартиры ФБР. Назвавшись именем одного из
инспекторов, работавших в Ньюарке, он попросил инспектора Беннона. Секретарь
ответила, что инспектор Беннон ушел обедать.
     - А Винарский и Трэйси на месте? - поинтересовался Римо.
     - Они пошли обедать вместе с ним.
     -  Вы не знаете,  где бы я  мог  их  найти? - настаивал  Римо.  -  Дело
срочное.
     -  Скорее всего, в "Плимут Ланченетт".  Он говорил,  что пойдет обедать
туда.
     - Спасибо, - сказал Римо и положил трубку. Значит,  в штаб-квартире ФБР
их еще не хватились.
     Затем Римо позвонил портье.
     - Меня никто не спрашивал в вестибюле? Я жду гостей.
     - Нет, сэр, - ответил помощник портье.
     Скорее всего Беннон  действовал по собственной инициативе, без  санкции
начальства, - размышлял Римо. - Значит, следов не осталось.
     Римо  перетащил  тела в ванную  комнату, а  потом  надел  летние брюки,
спортивную рубашку и мягкие итальянские туфли. Ему хотелось как можно меньше
привлекать к себе внимание там, куда он собрался.
     -  Никого не  впускай, Чиун!  -  сказал  он  перед уходом  тому, кто  в
роскошном кимоно  цвета золота,  с прядями серебристых  волос важно восседал
перед телевизором.
     -  Чш-ш-ш!  - ответил  мастер Синанджу,  которому  не нравилось,  когда
нарушали красоту.
     - Чиун! - крикнул Римо с порога. - Если бы ты  не был так хорош, ты был
бы просто дерьмом.
     Громко хлопнув дверью, он вышел из номера. Чиун  никогда  не  убирал за
собой тела убитых. Никогда!

     Владелец  магазина  садового  инвентаря заверил  молодого  симпатичного
домовладельца, что  мешки "Супер Гарб" не пропустят влагу, если даже  листья
будут  сильно  мокрыми. Кроме того, заверил  он,  мешки  прошли  специальные
испытания на прочность и выдерживают до двухсот пятидесяти фунтов.
     - Дайте мне три штуки.
     Мягкие пластичные  движения  молодого  домовладельца наводили на мысль,
что он из "голубых".
     - Заверните, - грубо повторил клиент.
     - О-о!  - разочаровано выдохнул владелец  магазина, который растрачивал
силы по мелочам, пытаясь найти общий язык с продавцом, вечно переутомленным,
обиженным и чересчур гетеросексуальным.
     ...  В тот  же  день  Римо  выяснил,  что огромные  чемоданы  "Дюралит"
изготовляются из полихромида.
     - Спасибо, дайте мне три штуки, - сказал он продавцу магазина "Турист".
     -  У  них также специальное покрытие,  защищающее от  царапин.  И,  что
особенно важно, новая удобная застежка.
     - Три! - повторил Римо.
     - Кроме того,  - не мог  остановиться продавец,  -  они с гарантией  на
восемь лет. Восьмилетняя гарантия...
     - Дайте  мне  три, пока  я не сделал из вас  отбивную котлету, - сказал
Римо улыбаясь.
     -  Что вы сказали?! - продавец с трудом  удержался, чтобы не  выбросить
хама за дверь. Но, во-первых, он сбывал залежалый  товар,  а во-вторых,  ему
тогда не найти нового места.
     -  Три,  пожалуйста! - приказал Римо.  - Доставьте их немедленно в  мой
номер. Немедленно!  - снова улыбнулся он. -  Иначе  я  за них не заплачу  ни
цента. У вас в запасе полчаса. Действуйте.
     - Хотелось бы встретиться  с  ним еще раз, - сказал продавец напарнику,
когда покупатель скрылся за дверью. - Желательно в темном углу бара.
     ... Джентльмен желает, чтобы его вещи были застрахованы?
     - Конечно, - сказал  Римо. - Для меня  они очень ценны. Даже  бесценны.
Застрахуйте их на шесть тысяч долларов. Каждый чемодан на две тысячи.
     - Антиквариат?
     - Нет, рукописи. Для меня они не имеют цены.
     - Отлично! Через час наш человек заберет их из вашего отеля.
     -  Это  вам обоим  за труды,  -  сказал Римо,  подавая десятидолларовую
бумажку. -  Чемоданы тяжелые, имейте  в  виду. И прошу  вас, не побеспокойте
старика, который в гостиной смотрит телевизор. Пожалуйста.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

     Римо был вынужден взять Чиуна с собой.
     Ничего  другого не оставалось. Чиун опять кое-что натворил. Как обычно,
кто-то его  якобы  оскорбил,  потом  возникло небольшое недоразумение. Вот и
все.
     - Я  не надеюсь, что человек,  позволивший  себе сюсюкать с этими тремя
кретинами, способен это понять, - заключил Чиун.
     - Хорошо, давай  вспомним  все сначала,  - предложил Римо,  укладывая в
свой единственный чемодан две  стопочки нижнего  белья и аккуратно сложенный
костюм. Затем  занялся вещами  Чиуна. - Значит,  ты  мирно  сидел  внизу,  в
ресторане... Правильно?
     - Это так, - кивнул Чиун,  показывая длинным указательным пальцем,  что
белый и синий халаты следует вывернуть наизнанку.
     Чиун  мог упаковаться  и сам, но тогда  они выехали  бы из гостиницы не
раньше, чем через день.
     -  А человек  за  соседним столиком,  -  продолжил Римо,  - рассуждал о
странах третьего мира, верно ведь?
     - Это так.
     - И сам ты не вступал в беседу?
     - Это так.
     - А потом что случилось?
     -  Не надо меня расспрашивать, словно  неразумное дитя.  Положи зеленый
халат сверху.
     - Придется сообщить  о случившемся  Смиту,  -  сказал Римо,  откладывая
зеленый халат в сторону.
     - Ну конечно. Я и забыл, что имею дело  с человеком, который шпионит за
мной, - заметил Чиун. - Я  и  забыл, что все, чему я тебя научил, пустяки. Я
забыл,  что правила,  которые  спасают  тебе  жизнь,  уже  не имеют  ко  мне
отношения,  ибо известны  тебе,  а сам я  не  состою в  твоей  замечательной
организации.  Мне  даже неизвестно,  что это такое, - продолжав  Чиун. - Так
меня  ценят! Кто  я?  Бедный учитель,  ничтожный слуга... Положи  сандалии в
мешок!
     -  Позволь мне напомнить, папочка, что именно ты рассказал Смиту о моей
способности работать, не достигнув пика.
     - Если кто-то чувствует себя лучше, посыпая старые раны солью, пусть не
отказывает себе в этом удовольствии. Я всего лишь ничтожный слуга.
     - Чиун,  черт побери! - вскричал  Римо,  запихивая первую из восьми пар
туфель  в один из восьми  пластиковых мешков. -  Когда главный претендент на
титул чемпиона по  боксу в тяжелом весе оказывается сидящим на полу от удара
восьмидесятилетнего  старца,  нужны  же  хоть  какие-то  объяснения.  Ты  не
считаешь?
     - Никто не видел моего удара, - заметил Чиун.
     - Но зато многие наблюдали, как Али-Баба или как там его, летел на пол.
Надеюсь, этого ты не будешь отрицать?
     -  Они не видели моей руки,  как  не видел  и тот  молодой  джентльмен,
который,  позволю  заметить, стал бы,  вероятно,  лучшим учеником, чем ты, -
заявил Чиун. - Я заглянул ему в глаза. Да и физические данные у него намного
лучше.  Но доктор Смит не привел ко мне для  обучения такого славного парня.
Нет,  он появился с  обломком  кораблекрушения  в руке,  всплывшим из клоаки
Америки, который  насквозь  провонял мясом  и  алкоголем  и  у которого  был
затуманен  разум  и  отсутствовало  чувство  равновесия. Я  сделал  из  него
настоящего мастера... - Однако спохватившись, что сказал лишнее, Чиун быстро
добавил: - По американским стандартам, конечно.
     - И все же, как это произошло? - не сдавался Римо.
     -  Я был занят  своими  личными  делами,  когда он  бросил  мне  в лицо
необоснованные оскорбления.  Я их,  как всегда,  игнорировал,  потому что не
люблю,  ты  знаешь,  лишних  бесп