зал:
     - Другого нет.
     - Ошибаешься, - сказал Римо. - Если Чиун мертв, в  чем я сомневаюсь, на
место Мастера Синанджу претендую я. Я - Мастер.
     Нуич захохотал.
     - Ты забываешься. Ты всего лишь белый человек, а я не кретин вроде тех,
с кем ты только что сражался.
     - Нет,  ты не  кретин, -  согласился Римо.  - Твои  сообщники -  жалкие
тупицы, как и эта глупенькая девчонка.  А  ты? Ты совсем  другое. Ты бешеная
собака!
     - Ну что ж, -  проговорил Нуич.  - Черта подведена. Но скажи мне, разве
ты не ощущаешь комок  страха в животе при воспоминании о том, как я  отделал
тебя, когда мы с тобой встретились в  прошлый раз? Я сказал тогда, что через
десять лет ты достигнешь больших высот. Но десяти лет еще не прошло.
     -  Тут ты  явно  допустил ошибку, дерьмо  собачье,  - сказал Римо. - Не
нужно  было ждать десять лет. Сам Чиун Сказал мне  это. Между нами было  вот
какое расстояние. - Римо  свел большой и указательный пальцы,  оставив между
ними зазор в четверть дюйма. - Вот  какое.  Чиун считал, что мне потребуется
пять лет, чтобы ликвидировать этот разрыв. Потом он признал, что был неправ.
Это произошло  быстрее, чем он думал. Я превзошел тебя. Как ты ощущаешь себя
в  роли проигравшего?  Чиун был  на голову  выше  тебя.  А теперь,  когда ты
утверждаешь, что избавился от него, я занял его место. Для тебя все кончено,
Нуич. Я не связан клятвой не убивать никого из своей деревни.
     У Нуича дернулось лицо, выдавая напряжение. Римо ждал. Он не знал,  жив
ли Чиун или нет, но если он погиб, если  коварный план Нуича  удался,  тогда
эта минута  в жизни  Римо будет посвящена  памяти Мастера.  Из темных глубин
своей  памяти Римо  извлек  слова,  некогда  услышанные  от  Чиуна,  и  тихо
произнес:
     - Я -  Шива, Дестроер,  я смерть,  разрушитель  миров. Я мертвый ночной
тигр, воскрешенный Мастером Синанджу. Кто эта собака, бросающая мне вызов?
     С ревом, напоминающим рык разъяренного тигра, Нуич бросился на Римо.

ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ

     Да, определенно что-то  было не так. Что-то не так с планом  нападения.
Его  придумал  Нуич,  но план этот  не сулил должного эффекта.  Это угнетало
Чиуна. Он примкнул к группе офицеров, которые  с важным  видом прошли сквозь
полицейский кордон к входу в здание ООН.
     Мысль об  использовании  военной формы в качестве камуфляжа понравилась
Чиуну.  Только  натренированный глаз  мог проникнуть  дальше  серебряного  и
золотого шитья,  аксельбантов и лент  и заметить, что подбородки у некоторых
"военных" подозрительно  белы  и  что, следовательно,  бороды  у  них сбриты
совсем  недавно.  Только натренированный  взгляд мог  заметить, что в группе
двенадцати  американских офицеров  куда больше  смуглых лиц, чем  можно было
ожидать.
     Вот это-то и настораживало.  Натренированный  глаз должен  был обратить
внимание  на все эти детали.  Нуич, конечно же, знал, что наблюдать за  ними
будет именно натренированный глаз. Он  знал, что Римо и  Чиун будут здесь  и
обратит внимание и на недавно сбритые бороды, и на смуглые лица "офицеров".
     Не  похоже,  чтобы  Нуич  допустил  такую небрежность.  Но было  ли это
небрежностью?
     Чиун слегка  покачал  головой.  Он по-прежнему беспокоился о Римо. Этот
мальчик не  всегда  поступает  разумно, рискуя жизнью, когда можно  этого не
делать. Вряд ли Римо угрожает действительно смертельная опасность. Если Нуич
причинит Римо вред, ему придется всю  оставшуюся жизнь прятаться или  летать
по  воздуху, потому что на  земле  Мастер  Синанджу найдет его и месть Чиуна
будет  ужасна. Наверняка Нуич  знает  это. Так  зачем  же  ему  понадобилось
затевать детскую игру в  намеки и телефонные звонки, пытаясь заманить Римо в
свое  логово?  Наверняка  Нуич  что-то  замышляет. Но что? Чиун  многого  не
понимал.
     Чиун прошел в нескольких дюймах от доктора Смита, злобно косившегося на
толпу. Казалось, он кого-то высматривает. Бедный доктор Смит! Чиун надеялся,
что он придет в чувство, пока еще не поздно.
     Чиун двигался в группе  армейских  офицеров, как это умел делать только
он -  то появляясь, то исчезая, снова появляясь и  снова исчезая, так, чтобы
ни один из полицейских и сотрудников охраны  не заметил его. Средь бела дня,
на  площади,  где  собралось  двадцать  тысяч  человек,  он  мог  показаться
привидением, призраком, который сразу же исчезнет, стоит только моргнуть.
     Вместе  с армейскими  офицерами  он  миновал охрану и шел по  коридорам
здания   ООН  туда,  где  рядом  с  главным  залом  располагались  небольшие
конференц-залы, рабочие помещения и кабинеты.
     Группу армейских офицеров возглавлял высокий мужчина лет сорока пяти со
светлыми  волосами  и  звездочками  генерал-майора на габардиновом кителе. В
руке  у него  был  портфель, как  и  у всех остальных в этой группе. Генерал
обернулся  и увидел Чиуна. Они встретились глазами, однако генерал ничего не
сказал. Как ни в чем  не бывало он направился в  маленькую  комнату  рядом с
главным залом, Чиун вошел туда вместе со всеми.
     Почему генерал никак не отреагировал на присутствие Чиуна? Казалось, он
ожидал его увидеть.
     Последний из вошедших запер дверь  комнаты. "Офицеры"  принялись быстро
стаскивать  с себя военную  форму.  Оставшись в светло-голубых рубашках, они
достали из своих  портфелей шелковые дашики и бурнусы  и облачились в них. В
руках у каждого был пистолет.
     Все  это  они  проделали   молча.  Пистолеты?  Но   почему?  Почему  не
взрывчатка?  Не  газ?  Зачем  так  рисковать?  Пистолеты  предназначены  для
стрельбы  по единичным  целям  в сравнительно  небольшом  помещении, а не по
огромному скоплению людей в огромном зале заседаний.
     И тогда Чиун понял все.
     Убийцам  были нужны  вовсе  не дипломаты.  Им нужен был  он,  Чиун.  Он
оказался  в комнате с двенадцатью  вооруженными людьми, которые  должны  его
убить. А Римо  находится во власти Нуича.  Нуич не раздумывая прикончит его,
потому что знает, что его люди должны убить Чиуна.
     Чиун  готов был  зарычать от  гнева. Мастера  Синанджу  так не умирают.
Прежде  чем  Чиун  выпьет свою  чашу  до  дна,  Нуич захлебнется собственной
кровью.
     Глаза Чиуна встретились с глазами "генерала". Сейчас на нем было тонкое
красное  шелковое одеяние с серебряным полумесяцем  на  груди  и серебристый
бурнус. Дуло автоматического пистолета 45-го калибра было направлено Чиуну л
грудь.  "Генерал" с  улыбкой дотронулся  рукой  до  своей  груди,  потом  до
подбородка,  затем протянул ее к Чиуну в  традиционном арабском приветствии.
Это было ошибкой.
     Чиун  перехватил  протянутую  ему  руку  и  крутанулся на  месте.  Тело
"генерала" полетело в людей, стоявших перед Чиуном с оружием наготове.
     Мгновение - и Чиун уже был среди них.
     - Как вы посмели? -  пронзительно  вскричал  он. Его руки и ноги  несли
смерть самозванцам. Раздались выстрелы. Два. Три. Но попасть в Чиуна было не
просто.  Он  хватал противников за бурнусы,  тела сталкивались и падали, как
сбитые кегли.
     - Как вы посмели? - снова крикнул Чиун, вымещая на мнимых военных гнев,
направленный не только на Нуича, но и на себя самого, позволившего одурачить
себя, не помешавшего Римо пойти  на  верную  смерть. Он знал, что  в схватке
равных выигрывает тот, кто все спланировал заранее.
     Раздалось еще несколько отдельных выстрелов и потом последний отчаянный
залп,  и  все  стихло, потому что больше некому было стрелять.  Когда  дверь
открылась   и   ворвались   сотрудники  службы   безопасности,  Чиун   молча
проскользнул мимо них в коридор.
     - Ты видел какого-то старика? - спросил один из охранников.
     - Какого еще старика? Никто мимо нас не проходил.
     Возможно,  время еще  есть. Нуич, уверенный в том, что Чиуна уже  нет в
живых, мог не спешить с Римо; он  мог медлить с расправой минуты, даже часы,
наслаждаясь своим триумфом. Возможно, время еще есть.
     В холле Чиун увидел знакомую фигуру. К нему подбежал доктор Смит.
     - Чиун, -  сказал  он.  -  Я  только  что понял.  Это были офицеры. Что
произошло?
     - Они никого не убьют, доктор Смит.
     - Дипломаты в безопасности?
     - Дипломаты с самого начала были в безопасности. Убийцы пришли за мной,
и они нашли меня. Теперь скажите мне, только быстро, где в этом городе можно
найти динозавров?
     - Динозавров?
     - Да. Древних рептилий, которые давно вымерли.
     Смит задумался.
     -  Быстрее! - воскликнул Чиун. - Если не хотите, чтобы на вашей совести
была еще одна смерть.
     - Единственное место,  где я  когда-либо видел динозавров, -  это Музей
естественной истории.
     - Это недалеко отсюда?
     - Да.
     - Спасибо. Римо будет рад узнать, что вы выздоровели.
     Толпа на улице  разрослась и пришла в волнение, налегая  на полицейский
кордон, когда просочился слух, что в здании кого-то убили. Но Чиун без труда
пробрался сквозь оцепление и  толпу. Неподалеку  стояло  пустое  такси. Чиун
открыл дверцу и опустился на переднее сиденье.
     Водитель повернулся в его сторону, и Чиун  пронзил его взглядом. Бросив
взгляд на прикрепленное к переднему стеклу водительское  удостоверение, Чиун
сказал:
     -   Господин  П.  Уортингтон  Розенбаум,  вы   отвезете  меня  в  Музей
естественной истории. Если потребуется,  поезжайте  по  тротуару, потому что
мне необходимо попасть  туда как  можно быстрее.  И  не  пререкайтесь,  если
хотите  остаться  в  живых.  Если  сделаете  все,  как  положено,  вас  ждет
вознаграждение. А теперь поехали.
     В  эту  минуту  П. Уортингтон  Розенбаум решил,  что завтра же  покинет
поприще водителя такси и войдет в долю к сестре, у которой  есть магазинчик,
торгующий пряжей. Но  сперва надо доставить этого  типа в Музей естественной
истории.
     Он  нажал  на газ. Чиун откинулся  на  спинку  сиденья. Древняя легенда
гласила, что один  тайфун молчит, пока  проходит другой. Ну что ж,  Чиун был
тем самым тайфуном, который идет. И если Нуич станет бушевать,  он ощутит на
своей  шкуре  верность старинного предсказания  о том,  что один из тайфунов
должен погибнуть. Там, где обитают мертвые животные.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ

     Разговор между  ними  был какой-то странный.  Она чувствовала,  что это
очень важный разговор. Но ей было трудно  сосредоточиться  из-за кокаина. На
душе у нее было спокойно и дремотно. Весь мир казался спокойным и дремотным.
Как замечательно быть революционной героиней!
     Но она многого не понимала.
     Нуич - странно, что он  прежде не  называл  ей своего имени,  - сказал,
будто  его противники - Римо и  старый азиат. Должно быть, он  шутил, потому
что  их  противник  -   вся  прогнившая  эксплуататорская  капиталистическая
система. В этом она была уверена. Нуич был столь же предан делу справедливой
борьбы угнетенных, как и она сама. Тут не может быть сомнений.
     Но  потом  появился  Римо  и  сказал,  что он  и есть  какой-то  Мастер
Синанджу. И они говорили о старике, как будто он умер.
     Зачем  им  понадобилось   включать   телевизор?  Телевизор...  Было  бы
интересно узнать, что произошло с этими империалистическими шавками в здании
Объединенных Наций.
     Но  вообще-то  вся эта болтовня Римо и  Нуича была  не очень интересна.
Тайфуны. Лающие собаки. Трюки. Оружие, вмонтированное в каталки.
     Глупо все это. Единственное, что имеет значение, так это новый  порядок
для "третьего  мира". Прежде  она считала, что уйдет  в сторону, как  только
революция  завершится. Но теперь она передумала. Она могла бы стать лидером,
именно  таким,  который  им  нужен.  Да и  вообще,  как они  могут управлять
страной, эти нищие, раздетые, неграмотные дикари?
     Краем  глаза  она  видела, как Нуич  бросился  на Римо,  как  раз когда
включала  телевизор.  Их  схватка  происходила   под  аккомпанемент   голоса
телевизионного комментатора.
     Она вдруг поняла, что это схватка не на  жизнь, а на смерть. Ну и дела!
Она  ощущала  себя королевой Гиневрой.  Кажется,  так  звали  супругу короля
Артура?
     Нуич был бесподобен. Он с виду медленно выбросил руку вперед и сразу же
попал  в Римо.  Римо был крупнее и  сильнее его, но, кажется,  уступал ему в
стремительности.  Он   попытался   нанести   удар,  но   промахнулся,  потом
проскользнул  за  спиной  у  Нуича   к  мраморным  перилам  балкона,  откуда
открывался вид на первый этаж и на огромного подвешенного к потолку кита.
     Нуич свел над головой руки, как одержавший  победу спортсмен, и прыгнул
на Римо,  прижавшегося к перилам. Но  Римо  успел отскочить, и кулаки  Нуича
обрушились  на  перила  с  таким  треском,  как  будто кто-то  выстрелил  из
пистолета. Мрамор раскрошился, осколки полетели на пол.
     Римо вспрыгнул  на перила,  и  Нуич последовал  за ним.  Они  двигались
взад-вперед, нанося друг другу удары и промахиваясь. Римо попытался  ударить
противника  ногой,  но не  попал и потерял равновесие.  От падения  вниз его
спасло только  то,  что  он  ухватился  за  трос,  на котором  висело чучело
громадного  кита.  Дважды  перевернувшись  в воздухе, он опустился на  спину
кита, висевшего на расстоянии двадцати пяти футов от пола.
     Нуич тоже уцепился за трос,  перевернулся в воздухе и мягко приземлился
на спину кита. Они яростно сражались, но, как ни странно, ни  один из них не
мог нанести противнику решающий удар. Может, они вовсе и не такие  уж бойцы.
Она не  обращала  внимания на  телевизор,  следя за  схваткой и  повизгивая.
Сражайтесь, рыцари! Мое сердце достанется победителю.
     Наконец Римо удалось схватить Нуича за запястья. Нуич отшатнулся, затем
рванулся вперед. Его тело поднялось в  воздухе  вверх  ногами и пролетело  у
Римо над головой.
     Как  чудесно!  Они сражаются за нее. Ей  захотелось бросить  им платок,
чтобы победитель приколол  его к своей груди. Но у нее не было платка. У нее
была только мокрая бумажная салфетка. Она бросила ее.
     Нуич приземлился позади Римо, спиной к нему, его руки были свободны, он
сохранял равновесие, но  прежде,  чем он  успел повернуться, мокрая салфетка
упала  ему на плечо. Джоан  захихикала. От легкого прикосновения  скомканной
бумаги Нуич потерял равновесие и упал  на спину кита.  Прежде  чем он  сумел
подняться на ноги, Римо занес над ним локоть и ударил.
     Схватив Нуича за шиворот, Римо потащил его как чемодан к голове кита.
     Победитель! Он сражался за  королеву  Гиневру  и  победил. Досадно. Она
надеялась, что ее спасителем будет Нуич. Ну и ладно. По крайней мере у них с
Римо сексуальная совместимость.
     - Детка, - крикнул ей Римо, - включи телевизор погромче!

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ

     Римо связал  Нуичу руки  за  спиной, воспользовавшись для этого кожаным
поясом Нуича, и повесил его под нижней челюстью кита.
     Затем  он  спрыгнул  на  пол, мягко  приземлившись  на ноги и,  даже не
остановившись, чтобы перевести дух, устремился к лестнице.
     Он поднялся по ступеням и подошел к Джоан Хэкер, которая засовывала под
верхнюю губу новую порцию кокаина.
     - Хочешь понюхать? - хихикнула Джоан.
     - Нет, спасибо, - сказал он. - Я предпочитаю рис.
     -  Да?  Рис, наверное,  тоже  ничего,  но  я  никогда  его  не  нюхала.
Поздравляю тебя с победой. Мое тело принадлежит тебе.
     - Засунь его себе в рот и помолчи. Ты не даешь мне слушать.
     Голос комментатора сообщил:
     "Здесь  по-прежнему  царит   замешательство.  Толпу  на  улице  удается
сдерживать.  Мы  располагаем  точными  данными, что внутри  здания  ООН была
открыта  стрельба.  Однако,   как  нам  сообщили,  никто  из  дипломатов  не
пострадал.  В результате  перестрелки  пострадала  группа офицеров, личность
которых   в   настоящее  время   устанавливается.   Мы   ожидаем  дальнейших
подробностей".
     Римо  с  ненавистью  отвел   глаза   от  телевизора.  Никакой  ясности!
"Замешательство", "дальнейшие подробности". Ему  хотелось  крикнуть: "Что  с
Чиуном?"
     Сбоку  послышался стон. Римо обернулся и встретился  взглядом с Нуичем.
Маленький азиат свисал, как кусок мяса, из огромной пасти кита.
     Его глаза источали ненависть.
     - Если бы не она, я бы победил, - прошипел он.
     - Это всего лишь  предположение,  - сказал  Римо. - А теперь перейдем к
фактам. Я не знаю, что с Чиуном,  жив он или нет.  Но если нет, я  вернусь и
сдеру с тебя шкуру. Моли Бога, чтобы твои люди промахнулись.
     Римо резко повернулся, собираясь уйти.
     - Ты не можешь так уйти, - кричала Джоан  Хэкер. - Ты выиграл меня. Мое
тело принадлежит тебе!
     - Может быть, твое тело и принадлежит мне, но твоя душа, как я понимаю,
всегда будет принадлежать "третьему миру".
     - Нет, Римо, - сказала  она. -  Теперь уже нет. Я  устала  от "третьего
мира". Я хочу домой. Отвези меня домой.
     Под воздействием  кокаина она вдруг снова  почувствовала себя маленькой
девочкой.
     Римо стало жаль ее.
     - Сначала я должен кое-что выяснить, - сказал он. - А потом отвезу тебя
домой.
     Спускаясь по лестнице,  Римо услышал  обращенный к девушке  тихий голос
Нуича.
     Римо распахнул входную дверь и по ступеням вышел на улицу.
     Вдали  послышался вой сирен. Он становился все более громким -  значит,
машины направляются сюда. Вскоре он увидел знакомое желтое такси, лавирующее
в потоке машин,  срезающее углы, подпрыгивающее на бордюрах тротуара. Позади
мчались полицейские машины, преследующие водителя-маньяка.
     Такси  поравнялось  с Римо,  заехало на  тротуар  и резко  затормозило.
Дверца открылась, и из такси вышел Чиун.
     - Можете быть  свободны, господин П. Уортингтон  Розенбаум, - сказал он
водителю.
     Водитель нажал  на  газ,  и  такси рванулось с  места. Через  несколько
секунд полицейские машины с воем промчались мимо вслед за нарушителем.  Чиун
поднял глаза, увидел на ступеньках Римо и улыбнулся.
     Он подобрал полы своего кимоно и неспешно поднялся по ступенькам.
     - Я вижу, ты спешил, папочка, - сказал Римо.
     Чиун равнодушно посмотрел на него.
     - Ты, конечно же, забыл, какой важный сегодня день?
     - Важный?
     - Сегодня мы собирались отправиться в Бруклин.
     -  Ну конечно!  - сказал Римо,  щелкнув  пальцами. - Теперь я  понимаю,
почему ты так торопился.
     -  Разумеется,  - сказал  Чиун. -  Что  еще  могло  заставить  меня так
спешить?
     Римо кивнул.
     - Но сначала я  хотел  бы тебе кое-что  показать. У меня есть для  тебя
подарок.
     Он повернулся  к двери и  повел Чиуна  за собой по лестнице в  зал, где
висело чучело кита.
     Театральным жестом он простер руки к коту, отступил назад и произнес:
     - Вот!
     - Что "вот"?
     Римо обернулся. Из  пасти кита  свисал только пояс. Нуича не было. Римо
взбежал по ступенькам  и посмотрел вниз.  На  мраморном полу  распростерлась
фигура Джоан Хэкер.
     Римо сбежал вниз  по лестнице и перевернул Джоан. Ее лицо было разбито.
Из  раны у виска сочилась  кровь,  осколки раздробленной  кости  торчали  из
молодой свежей кожи.
     -  Это сделал  Нуич, - с трудом проговорила она.  -  Когда  ты ушел, он
сказал, что любит меня.  Что я  нужна ему для революции. Я спустилась к нему
по тросу и развязала его. А потом он ударил меня.
     Римо  осмотрел  рану.  Если  бы   Нуич  захотел,  смерть  наступила  бы
мгновенно. Но он предпочел обречь ее на медленную смерть. Почему?
     - Он велел мне что-то передать? - спросил Римо.
     - Он велел передать тебе, что он еще вернется. И чтобы в  следующий раз
ты не рассчитывал на удачу. Римо? - простонала она.
     - Да, Звездочка.
     - Почему он ударил меня? Разве я не нужна была ему в новом мире?
     Римо не хотел причинять ей дополнительную боль. Он подумал и сказал:
     - Он знал, что я  люблю тебя. Он понял это по моим глазам.  Он не хотел
отдавать тебя мне, не хотел, чтобы ты перешла на мою сторону.
     - А ты хотел бы, чтобы я перешла на твою сторону?
     - Любой был бы счастлив, если бы ты перешла на его сторону.
     Джоан Хэкер широко улыбнулась, сверкнув новенькой коронкой, и уме