оем месте стал бы делать любой.
Каждый занимается тем ремеслом, какое знает. И так, как умеет.  Я  здесь
не исключение.
  - Мы никогда не придем к согласию. По крайней мере, в этом вопросе.
  И вопрос был закрыт ровно до тех пор, пока просмотр ночных новостей не
объяснил Римо, почему он получил вдруг сигнал тревоги. Он наблюдал,  как
репортер допрашивает помощника президента, и, услышав слово  "Фолкрофт",
пришел в бурный восторг.
  - Хотел бы я видеть лицо Смитти, когда он смотрел эту  пресс-конферен-
цию,- со смехом воскликнул он. Но смех его тут же оборвался, потому  что
он увидел-таки лицо доктора Харолда В. Смита. Телерепортеров не допусти-
ли в святая святых санатория Фолкрофт - доктор Смит  попал  в  объектив,
когда шел, заложив руки за спину, по направлению к Лонг-Айлендскому про-
ливу. Лицо его было, как всегда, невозмутимо, но Римо знал, что за  этим
скрывается глубокая печаль. Увидев главу КЮРЕ таким слабым  и  беззащит-
ным, Римо вдруг пришел в страшную ярость. Сам он мог сколько угодно  не-
долюбливать Смита и даже ругать его на чем свет стоит, но ему не  нрави-
лось, когда это делают другие, а тем более страна, жители  которой  даже
не подозревали, чем они обязаны этому человеку. Римо смотрел  на  экран,
пока фигура Смита не скрылась за стеной главного здания. Тогда он произ-
нес:
  - Чиун, я хочу кое-что с тобой обсудить. У  меня  для  тебя  небольшой
сюрприз.
  - Я уже уложил вещи,- отозвался Мастер Синанджу.- Не  понимаю,  почему
тебе понадобилось столько времени, чтобы изменить решение!


ГЛАВА ПЯТАЯ

  В аэропорту округа Дейд стояла такая жара, что Римо с  Чиуном  показа-
лось, будто их завернули в горячие полотенца.
  - Ух,- произнес Римо, но Чиун не издал ни звука. Он отчетливо дал Римо
понять, что в 11.30 должен сидеть перед телевизором, и если это удастся,
то его не волнует, ни где они остановятся, ни  как  туда  доберутся.  Он
предпочитал хранить молчание в предвкушении любимых передач.
  Вся одежда Римо уместилась в слегка раздувшийся "дипломат",  но  багаж
Чиуна пришлось долго ждать в душном здании аэропорта. Специальное отвер-
стие выплевывало чемоданы на вращающийся  транспортер,  вокруг  которого
сгрудились пассажиры в ожидают своих вещей.
  В этой толкучке Чиун умудрился пробиться к устью транспортера, и, хотя
он выглядел хрупким перышком в собравшемся здесь человеческом стаде, ни-
кому не удалось даже на миллиметр сдвинуть его с места, не говоря  уж  о
том, чтобы оттолкнуть.
  - Кто поможет этому бедному старичку?-  вопросила  пышнотелая  дама  с
сильным бронкским акцентом.
  - Не беспокойтесь,- произнес Чиун.- Я и сам справлюсь.
  - Мадам, он не нуждается в помощи,- вмешался Римо.- Не волнуйтесь.
  - Это мой юный отпрыск, полный сил; он  заставляет  престарелого  отца
нести столь тяжелый груз,- пожаловался Чиун даме.
  - Он на вас совсем не похож,- заметила дама.
  - Приемыш,- шепнул Чиун.
  На ленте транспортеры показался огромный красный лакированный сундук с
блестящими медными застежками.
  - Это наш,- сказал Чиун даме.
  - Эй, вы!- гневно выкрикнула дама.- Поможете вы  наконец  своему  отцу
или нет?
  Римо отрицательно покачал головой.
  - Ни в коем случае. А вот вы можете.- И, повернувшись спиной  к  тран-
спортеру, он небрежной походкой направился к газетному киоску. И  только
тут понял, как привык рассчитывать на поддержку КЮРЕ при выполнении  за-
даний.
  Теперь он не получит информации, где кого искать и что делать, не  уз-
нает, кого можно шантажировать прошлыми грешками. У него не будет нового
имени и новых кредитных карточек, не будет надежной крыши  над  головой.
Не будет грамотного анализа происходящего, которым  всегда  снабжал  его
Смит... Купив две местные газеты, Римо вдруг почувствовал, насколько  он
одинок.
  Организация под названием КЮРЕ погрузилась в летаргический  сон.  Римо
прочел заголовки. Газеты называли скандал "аферой с Лигой".
  Из газет Римо понял, что каким-то образом сведения о том, чем на самом
деле занималась Лига по благоустройству Флориды, попали в  руки  мелкого
местного деятеля, функционера избирательной комиссии. От него и исходили
все обвинения.
  Как следовало из его  заявлений,   эти   секретные   сведения   свиде-
тельствуют, что тайная организация под назвавшем "Фолкрофт" занималась в
Майами-Бич политическим шпионажем. Шпионская  деятельность  финансирова-
лась федеральным правительством и имела целью привлечь к суду мэра и всю
нынешнюю городскую администрацию.
  "Это будет почище Уотергейта",- заявил он журналистам, сообщив  также,
что имеет доступ к секретным документам и в свое  время  обнародует  их.
Звали его Уиллард Фарджер.
  Римо отложил газеты - они вечно городят всякую чушь. Невозможно  опре-
делять степень достоверности или вероятности напечатанного. Они не  про-
водят проверок, никогда ничего не перепроверяют, поэтому не дают никакой
положительной информации. Итак, что же ему известно наверняка?
  Что Уиллард Фарджер, сторонник  нынешней  администрации,  который  уже
много чего наболтал, по всей видимости, действительно имеет доступ к до-
кументам, компрометирующим КЮРЕ. Римо пожал плечами. Что ж, неплохо  для
начала.
  Он снова взялся за газету. Убийство сотрудника Лиги. Шериф  не  исклю-
чает возможности, что это сделали агенты Фолкрофта. Так, передовая стат-
ья "Нами правит правительство наемных убийц?".
  Надо бы показать это Чиуну,  подумал  Римо.  Тот  всегда  считал,  что
идеальное правительство - то, где заправляет самый талантливый из  наем-
ных убийц. Римо улыбнулся. В своих взглядах на правительство Мастер  Си-
нанджу мало чем отличался от  бизнесмена,  который  считал,  что  прави-
тельство должен возглавлять бизнесмен, или от служащего социальной  сфе-
ры, полагающего, что государство следует превратить в одну  большую  со-
циальную программу. Точно так же генералы считают, что лучшие президенты
- это военные. И даже  философ  Платон,  размышляя  об  идеальном  госу-
дарстве, утверждал, что управлять им должен царь-философ.
  "Уиллард Фарджер,- мысленно произнес Римо,- раз уж за свою  политичес-
кую карьеру ты так научился трепать языком, то расскажешь кое-что и мне.
С тебя и начнем". Он зажал газеты под мышкой. Если  бы  КЮРЕ  продолжала
функционировать, он мог бы сейчас по первому требованию получить  журна-
листскую аккредитацию.
  "Здравствуйте, мистер Фарджер. Я хотел бы взять у вас интервью".
  Н-да, журналистская аккредитация. Эта мысль понравилась Римо, заставив
отказаться от первого порыва нанести Фарджеру  ночной  визит.  Фарджера,
должно быть, одолели  репортеры.  Римо  вновь  обратился  к  газете.  На
седьмой странице красовался портрет. Семейство Фарджера в домашнем  кру-
гу. А вот и толстолицая миссис Фарджер: втягивает в себя щеки и старает-
ся повернуться к фотоаппарату под таким углом, чтобы казаться  стройней.
И конечно же, вылезла вперед, чтобы попасть на первый  план.  На  первый
план, впереди мужа, отметил про себя Римо. Значит, путь к Уилларду  Фар-
джеру должен лежать через его жену.
  Римо сунул газеты в контейнер для мусора и  бросил  взгляд  в  сторону
транспортера. Как он и ожидал, пятеро  отпускников,  обливаясь  потом  и
громко стеная, тащили огромные сундуки, хранившие в себе Чиуновы кимоно,
его видеомагнитофон и спальную циновку, а также фотографию  Рэда  Рекса,
звезды сериала "Пока Земля вертится" с автографом, и особого сорта  рис,
которым питался Чиун. В шести сундуках было в общей сложности 157  кимо-
но. А ведь Римо просил Чиуна много с собой не брать.
  Полная дама, надрываясь под тяжестью одного из сундуков, сказала како-
му-то юноше:
  - Вот он, приемный сын этого старика. Не хочет помочь несчастному пос-
ле всего, что тот для него сделал!- С этими словами  она  опустила  сун-
дук.- Животное!- крикнула она Римо.- Неблагодарное животное!  Вы  только
посмотрите на него! Это животное заставляет старика-отца нести  на  себе
неподъемный груз! Все, все смотрите на него!
  Римо обаятельно улыбнулся присутствующим.
  - Животное! Только взгляните на него!- повторила дама, указывая на Ри-
мо.
  Чиун стоял в стороне, делая вид, что все происходящее не имеет к  нему
ни малейшего отношения, что он всего лишь скромный старый кореец,  живу-
щий надеждой достойно провести осень своей жизни. Чиун мог  бы,  если  б
захотел, взять все эти чемоданы и добровольных носильщиков в  придачу  и
зашвырнуть их одним пальцем назад, на ленту транспортера, но он  считал,
что носить вещи - это работа для китайцев, абсолютно не достойная корей-
ца. Наряду с китайцами ее, впрочем, вполне могут выполнять белые и  чер-
ные.
  Однажды он пожаловался, что японцы не любят  носить  свои  вещи  из-за
слишком высокого самомнения. Когда же Римо заметил, что сам Чиун тоже не
очень-то это любит, тот сказал, что между японцами  и  корейцами  сущес-
твует большая разница в подходе к данному вопросу.
  - Японцы высокомерны: они воображают, будто такая работа ниже их  дос-
тоинства. Мы, корейцы, вовсе не высокомерны: мы просто знаем, что  такая
работа действительно ниже нашего достоинства.
  И вот теперь Чиун собрал целую  команду  туристов,  которая  выполняла
"китайскую работу".
  - Иди же сюда, сынок,  и  помоги  своему  папочке!-  продолжала  неис-
товствовать дама.
  Римо покачал головой.
  - А ну, давай сюда,- подхватили остальные добровольные носильщики.
  Римо вновь отказался.
  - Ты животное.
  В этот момент на сцену вышел Чиун, передвигающийся  несколько  медлен-
нее, чем обычно. Он поднял свои тонкие руки,  устремив  вверх  пальцы  с
длинными ногтями, словно для молитвы.
  - Вы добрые люди,- начал он.- Добрые, хорошие, заботливые. Поэтому вам
так трудно понять, что не все в мире столь же отзывчивы и добры, как вы,
не все столь благородны - многие просто не могут быть такими. Вы  серди-
тесь, оттого что мой приемный сын не наделен теми же качествами,  что  и
вы. Вы не хотите понять, что некоторые с детства лишены  благородства  и
доброты. Я так много сил положил, чтобы как следует  его  воспитать,  но
чтобы из зерна вырос красивый цветок, его нужно посадить в достойную по-
чву. Увы, душа моего сына - каменистая почва. Не кричите на него. Он не-
способен возвыситься до вашей доброты.
  - Спасибо, папочка,- сказал Римо.
  - Животное. Так я и знала, это настоящая скотина!- прорычала дама. Об-
ратившись к мужу, настоящему гиганту - шести с половиной футов  роста  и
трехсот двадцати пяти фунтов веса, прикинул Римо,- она произнесла:
  - Марвнн, научи эту скотину, как надо себя вести!
  - Этель,- ответил великан на удивление нерешительно,- если он не хочет
помогать старику, это его дело.
  - Марвин, неужели ты позволишь ему безнаказанно  издеваться  над  этим
милым, чудным старым господином?!- От избытка чувств  Этель  кинулась  к
Чиуну и прижала его к своей обширной груди.- Бедный, бедный старик! Мар-
вин, научи это животное хорошим манерам!
  - Но ведь он вдвое меньше меня. Пойдем отсюда, Этель.
  - Я не могу оставить этого несчастного наедине с таким чудовищем.  Что
за неблагодарный выродок!
  Марвин вздохнул и начал приближаться к Римо. Он не станет его убивать.
Так, стукнет пару раз для острастки.
  Римо поднял глаза на Марвина, Марвин посмотрел на Римо сверху вниз.
  - Дай ему как следует!- вопила Этель, прижимая к груди самого опасного
в мире наемного убийцу.
  Ее муж тем временем готовился вступить в бой с другим, не менее  опас-
ным.
  - Слушай, приятель,- мягко проговорил Марвин, опуская руку в  карман,-
я не хочу вмешиваться в ваши семейные дела. Понимаешь, что я имею в  ви-
ду?
  - Дашь ты ему как следует или только будешь болтать?-  продолжала  во-
пить Этель.
  - Вы такая чуткая,  чувствительная,-  произнес  Чиун,  который  хорошо
знал, что крупные люди любят, когда их называют чувствительными,  потому
что окружающие делают это крайне редко.
  - Размозжи ему голову, или это сейчас сделаю я!- вскричала Этель, кре-
пче прижимая к груди свое сокровище.
  Марвин достал из кармана несколько банкнот, и, пожалуй, это было самое
разумное действие за всю его жизнь.
  - Вот двадцать баксов. Помоги своему старику.
  - Ни за что,- ответил Римо.- Вы же его совсем не знаете. И, скажу  вам
честно, вы далеко не первый, кого он обманом заставляет тащить свой  ба-
гаж. Так что лучше уберите деньги.
  - Послушай, приятель, теперь это стало и моей семейной проблемой.  По-
моги ему дотащить чемоданы, прошу.
  - Марвин, если ты сейчас же не поставишь на  место  этого  негодяя,  я
больше никогда не лягу с тобой в постель!
  И тут Римо увидел, как лицо Марвина расплылось в счастливой улыбке.
  - Ты мне это обещаешь, Этель?
  Римо почувствовал, что предоставляется хорошая возможность  выпутаться
из этой истории, но Чиун, как всегда воплощенная галантность, произнес:
  - Он недостоин тебя, о прелестная роза!
  Прелестная роза всегда это подозревала. Отпустив Чиуна, она  бросилась
на мужа и с размаху треснула его по голове сумкой.
  Римо поспешно ретировался, оставив их разбираться между собой;  погла-
зеть на эту семейную сцену уже сбежалась толпа зевак.
  - Ну, что, Чиун, доволен собой?- спросил Римо.
  - Я принес немного счастья в ее жизнь.
  - В другой раз лучше найми носильщика.
  - Но их нигде не было видно!
  - А ты хорошо смотрел?
  - Люди, которые выполняют работу китайцев, сами должны меня искать,  а
не наоборот.
  - Я сегодня вечером отлучусь, у меня кое-какие дела,- сказал Римо.
  - А где мы остановимся?
  Римо был явно озадачен.
  - Вот об этом я как-то не подумал,- выговорил он.
  - Ага,- съязвил Чиун.- Теперь ты видишь, как может быть полезен  импе-
ратор?
  Чиун был, как всегда, прав. Единственное, чего он никак не мог взять в
толк, так это что их "император" - КЮРЕ - оказался в опасности и  только
Римо может его спасти. Если - поскольку это было еще под большим  вопро-
сом - ему удастся погасить скандал, получивший название "афера с Лигой".


ГЛАВА ШЕСТАЯ

  Уиллард Фарджер, четвертый заместитель помощника председателя  избира-
тельной комиссии, проснулся с первыми лучами солнца, которые,  отражаясь
от водной глади бассейна, проникали в окно спальни; па тумбочке тихо гу-
дела телефонная трубка. Он специально снял ее с рычага, чтобы хорошенько
выспаться. Уиллард Фарджер больше не хотел, чтобы его беспокоили  репор-
теры.
  Ему потребовалось не больше часа с четвертью - а именно столько продо-
лжалось его третье интервью, данное прессе несколько дней назад,-  чтобы
начисто забыть, как он сам бывало охотился за репортерами, чтобы те упо-
мянули его имя в отчете о каком-нибудь  пикнике,  слете  бойскаутов  или
благотворительном ужине, устроенном партией ради сбора средств.
  В те времена он лично  развозил  партийные  пресс-релизы,  рассказывал
анекдоты всем подряд в редакциях "Майами-Бич диспэтч" и "Майами-Бич джо-
рнал" и всегда с нетерпением ждал очередных номеров газет.
  Иногда, когда день был  небогат  событиями,  он  мог  прочесть:  "При-
сутствовал также Уиллард Фарджер, четвертый заместитель помощника  пред-
седателя избирательной комиссии". В такие дни он ходил по зданию  окруж-
ной администрации и спрашивал всех, кто попадался ему на пути, читали ли
они сегодняшние газеты. Он вечно ошивался возле комнаты прессы,  высмат-
ривая, не ищут ли репортеры себе компанию, чтобы перекусить,  и  никогда
не упускал случая угостить журналиста в баре спиртным.
  Но подобный случай представлялся крайне редко, поскольку все газетчики
знали его как любителя саморекламы и крайне назойливого  типа.  Уж  если
Уиллард Фарджер, четвертый заместитель  помощника  председателя  избира-
тельной комиссии, поил кого-то за свой счет, он  до  смерти  заговаривал
свою жертву и потом еще долгое время от него трудно было отвязаться.
  Но одна-единственная показанная по телевидению  пресс-конференция  все
изменила. Теперь Уиллард Фарджер выступал против правительства, имея  на
руках "убедительные доказательства наиболее вероломного покушения на на-
ши свободы за всю историю страны". Он  оказался  в  центре  внимания,  в
мгновение ока обретя известность в масштабах станы, и  потому  лишь  под
давлением своего непосредственного начальства соглашался  теперь  давать
интервью представителям местных газет. В конце концов, разве  не  он  со
своими разоблачениями занял всю первую полосу "Нью-Йорк таймс"?
  - Нельзя игнорировать "Диспэтч" и "Джорнал",- сказал ему шериф.
  Вообще-то Фарджер втайне подозревал, что шериф  ему  просто  завидует.
Разве "Вашингтон пост" могла посвятить материал какому-то жалкому шерифу
из округа Дейд?
  - Не могу же я ограничивать свою популярность нашим округом,-  ответил
тогда Фарджер.- За две минуты общенациональных теленовостей я могу охва-
тить двадцать один процент избирателей всей страны. Двадцать один. А что
я получу с "Диспэтч" или "Джорнал"? Одну пятнадцатую процента?
  - Но ты же живешь в Майами-Бич, Билл.
  - Авраам Линкольн жил в Спрингфилде, ну и что с того?
  - Билл, но ведь ты пока не президент Соединенных Штатов, а всего  лишь
один из тех, кто хочет помочь Тиму Картрайту победить на выборах и стать
мэром. Так что, думаю, тебе лучше побеседовать с "Джорнал" и "Диспэтч".
  - Полагаю, это мое дело, и вас оно мало касается, шериф,- ответил Уил-
лард Фарджер, который за неделю до этого предложил свою помощь в  уборке
шерифского гаража, но тот ему отказал, поскольку это могло быть расцене-
но как использование труда государственных служащих в личных целях.
  Шерифу Клайду Мак-Эдоу пришлось сдаться, однако  он  предупредил,  что
представители центральных газет уедут, а "Джорнал" и "Диспэтч"  останут-
ся, но Уиллард Фарджер не обратил на это  предостережение  ни  малейшего
внимания.
  Человеку, которого показывают по центральному телевидению. не пристало
слушать советы какого-то там шерифа. И Уиллард Фарджер отключал телефон,
чтобы местные журналисты не могли его достать. Хорошо бы  иметь  незаре-
гистрированный телефонный номер, думал он, вылезая из  постели.  Его  бы
знали только президенты Си-Би-Эс, Эн-Би-Си и Эй-Би-Си. Ну, пожалуй,  еще
в "Тайм" и "Ньюсуик". Нельзя было бы обойти  также  "Нью-Йорк  таймс"  и
"Вашингтон пост", хотя их тираж в масштабе страны  был  несколько  ниже,
чем у журналов. Зато они имели вес в интеллектуальных кругах.
  Фарджер зевнул и потащился в ванную. Там он протер глаза и умыл  лицо.
Физиономия у него была довольно-упитанная, с мясистым носом и маленькими
голубыми глазками; венчала все копна седых волос, которые, по  его  мне-
нию, придавали ему вид сильного и  умудренного  опытом  человека,  обла-
дающего чувством собственного достоинства.
  Он посмотрел на себя в зеркало, и то, что он там увидел, ему  понрави-
лось.
  - Доброе утро, губернатор,- произнес он, а когда заканчивал бритье, то
уже представлял себе, что ведет заседание кабинета в Белом доме.-  Удач-
ного вам дня, господин президент,- сказал он, нанося на кожу лосьон,  от
которого защипало щеки.
  Он принял душ и уложил волосы феном, не переставая думать о  том,  как
хорошо было бы, если бы мир был един, в нем не было бы ни страданий,  ни
войн, и у каждого человека была бы своя фиговая пальма, и  он  сидел  бы
под ней в полной гармонии со всем человечеством и с самим собой.
  Этим утром он надел серый костюм тонкого сукна и  голубую  рубашку,  в
которой всегда появлялся перед телекамерами. Когда  он  сел  завтракать,
его жена Лора, все еще в бигуди, вместо его любимых яиц всмятку положила
на тарелку какой-то конверт.
  - Что это?- спросил Фарджер.
  - А ты вскрой,- предложила жена.
  - Где мои яйца?
  - Сначала вскрой!
  Тогда Уиллард Фарджер вскрыл конверт и обнаружил там пачку плотно све-
рнутых банкнот. Медленно развернув пачку, он с удивлением обнаружил, что
это были двадцатидолларовые бумажки. Ровно тридцать штук.
  - Лора, здесь шестьсот долларов!- вымолвил он.- Шестьсот! Надеюсь, это
не взятка? Не могу же я пожертвовать карьерой ради каких-то жалких  шес-
тисот долларов!
  Лора Фарджер, ко