троит, к примеру, врач-психоаналитик?- спросил  Римо,  воткнул
большой палец правой руки глубоко-глубоко под скулу полковнику  и  нажал
на окончание глазного нерва.
  - А-а-и-и-и!- завопил полковник.
  - Ну так вот, давайте, по методу Зигмунда Фрейда, заглянем  глубоко  в
ваше подсознание и выудим оттуда список американских политиков,  которые
состоят у вас на содержании. Годится, дорогуша?- сказал Римо.
  - А-а-и-и-и!!- продолжал визжать полковник, чувствуя, что глаз его го-
тов выскочить из орбиты.
  - Прекрасно,- сказал Римо и ослабил давление.
  Глаз вернулся на место и внезапно покрылся красной сеткой полопавшихся
сосудов. Краснота в левом глазу пройдет дня через два.  К  тому  времени
полковник станет перебежчиком под опекой ФБР. Его объявят важнейшим сви-
детелем, и газетчики будут твердить, что он дезертировал, так как боится
возвращаться в Южную Корею, что, конечно, очень глупо, ибо он - один  из
ближайших друзей южнокорейского президента. А полковник  будет  называть
все новые и новые имена и суммы, полученные каждым.
  И все они, как надеялся Римо, окажутся за решеткой. Его злило, что на-
помаженная вечно ухмыляющаяся рожа бывшего вице-президента  мотается  по
всему миру, хотя этому человеку давно место в каталажке с такими же обы-
кновенными ворами, как он сам.
  И Римо очень медленно и очень четко растолковал полковнику  по-англий-
ски и по-корейски, что ему придется назвать все имена и никакая сила его
от этого не избавит.
  - Потому что, полковник, я лучше вас владею вашими  нервами  и  вашими
болевыми ощущениями,- сказал Римо.
  Тем временем двери лифта закрылись, и он возобновил свой путь вниз.
  - Кто вы?- спросил полковник, у которого порой бывали сложности с  ан-
глийскими глаголами, но который любую цифру выше десяти  тысяч  долларов
произносил безупречно.
  - Вы работай для меня! Пятьдесят тысяч долларов.
  - Вы ошиблись адресом. Я не вице-президент Соединенных Штатов,- сказал
Римо со злостью.
  - Сто тысяч.
  - Приятель, за меня никто не голосовал,- сказал Римо.
  - Двести тысяч! Я сделай вас богатый. Вы работай для меня.
  - Вы ничего не поняли. Я не директор ФБР. Я никогда не давал клятву на
верность конституции и не обещал работать на благо американского народа.
А посему я не продаюсь,- сказал Римо, поднял с пола пачку новеньких сто-
долларовых бумажек и сунул полковнику в рот.- Съешьте. Это пойдет вам на
пользу. Поешьте, прошу вас. Ну, хоть маленький кусочек. Попробуйте,  вам
понравится.
  Полковник принялся жевать бумажки, а Римо тем временем  объяснил,  кто
он такой:
  - Я - дух Америки, полковник. Тот человек, который первым высадился на
Луну, который изобрел электрическую лампочку. Который на своей земле вы-
ращивает больше всех продовольствия, потому что обильно  поливает  землю
собственным потом. Если у меня и есть недостаток, так только  один  -  я
слишком часто и слишком ко многим бывал слишком добр. Ешьте.
  Когда лифт достиг первого этажа и двери открылись, охранники, поджида-
вшие полковника, увидели только своего шефа,  отупело  привалившегося  к
задней стенке лифта и полумертвого телохранителя, правая  рука  которого
превратилась в желе, хотя кожа не была повреждена. По всему лифту  валя-
лись деньги, а полковник по какой-то непонятной причине жевал пачку бан-
кнот.
  - Доставьте меня в ФБР, немедленно,- распорядился полковник как  бы  в
полусне.
  Когда они ушли, Римо выскользнул из-под  кабины  лифта  и  протиснулся
сквозь узкую щель в гараж.
  Он услышал, как на всех двадцати этажах поднялся крик  возле  запертых
дверей лифта. Римо улыбнулся изумленному сотруднику охраны и пошел своей
дорогой.
  К полудню Римо уже вернулся на стоявшую в бухте Сан-Франциско  изящную
белую яхту, которую покинул рано утром. Он шел по палубе бесшумно, пото-
му что не хотел беспокоить обитателя каюты. Из каюты доносились странные
звуки - было похоже, будто кто-то чугунной сковородкой колотит по  клас-
сной доске. Римо остановился снаружи и подождал. Звуки не  прекращались.
Это Чиун декламировал свои собственные стихи. Обычно декламация сопрово-
ждалась рецензиями, тоже собственного сочинения. Стиль рецензий Чиун по-
заимствовал из американских газет.
  Обычно рецензии звучали так:  "Изумительно!  Ощущается  мощь  гения...
Блистательное великолепие в передаче сути образа". Образом, суть которо-
го Чиун передавал на этот раз, был образ страдающего цветка  из  чиунов-
ской поэмы на трех тысячах восьми страницах, уже  отвергнутой  двадцатью
двумя американскими издательствами.
  Поэма была написана на древнекорейском языке-диалекте,  не  испытавшем
на себе влияния японцев. Римо заглянул в каюту и увидел малиновое с  зо-
лотом кимоно, которое Чиун надевал в минуты поэтического вдохновения. Он
увидел, как длинные пальцы грациозно сложились в цветок, потом  затрепе-
тали, передавая движения крыльев пчелы. Он увидел реденькие пряди  белых
волос, изящную узкую и длинную бороду и понял, что самый опасный в  мире
убийца принимает гостя.
  Он повнимательнее вгляделся внутрь каюты сквозь маленький  иллюминатор
в двери и увидел на ковре до блеска начищенные  черные  ботинки.  Гостем
был доктор Харолд В. Смит.
  Римо позволил директору посидеть и насладиться классической  корейской
поэзией еще в течение получаса. Смит корейского  не  знал,  поэтому  при
воем желании не мог бы ничего понять. Но долгое общение с первыми лицами
в руководстве страны научило его умению часами слушать любой бред и  при
этом выглядеть заинтересованным. С такой же пользой по  части  получения
информации он мог бы слушать перечень тарелок, чашек, ложек и прочей по-
суды, которую надо перемыть. Однако вот он здесь, сидит, изогнув  брови,
поджав тонкие губы, слегка наклонив голову, как будто ведет конспект ле-
кции университетского профессора.
  Дождавшись паузы в чтении, Римо вошел - под аплодисменты Смита.
  - Вы прониклись значимостью того, что вам прочитали, Смитти?-  поинте-
ресовался Римо.
  - Я не знаком с этой поэтической формой,- сказал Смит.- Но то,  что  я
понял, мне понравилось.
  - И много вы поняли?- спросил Римо.
  - Движения рук. Как я понял, это был цветок,- ответил Смит.
  Чиун кивнул:
  - Да. Не все люди столь невосприимчивы к культуре, как ты, Римо.  Есть
и такие, которые обладают чувством прекрасного. Видно, такова моя тяжкая
доля, что я приговорен обучать тех, кто меньше всего это ценит.  Что  я,
добывая пропитание для моей родной деревни, как и многие предки до меня,
вынужден расточать мудрость Синанджу перед этим  неблагодарным,  который
только что сюда явился. Бросать бриллианты в грязь. Ради этого  бледного
куска свиного уха, который стоит перед вами.
  - Б-р-р-р,- отреагировал Римо, как типичный американец.
  - Ну вот, взгляните, такова его благодарность,- удовлетворенно кивнув,
сказал Чиун Смиту.
  Смит наклонился вперед. Его лимонно-желтое лицо было еще  кислее,  чем
обычно.
  - Я думаю, вы удивлены, что я появился тут, неподалеку от того  места,
где, как я полагаю, вы только что исполнили очередное  задание.  Как  вы
оба знаете, никогда раньше я так не поступал. Мы тратим много усилий  на
то, чтобы скрыть наши действия от глаз общественности.  Если  обществен-
ность узнает о нас, всему конец. Это будет означать,  что  правительство
неспособно действовать, оставаясь в рамках закона.
  - О, император Смит,- пропел Чиун.- Тот, чей меч острее, может придать
силу закона малейшему своему капризу!
  Смит кивнул, всем видом выказывая Чиуну свое уважение. Римо всегда по-
тешался над попытками Смита объяснить Чиуну, что такое  демократия.  Ибо
раньше Дом Синанджу всегда служил только королям  и  деспотам,  так  как
лишь они могли заплатить ассасинам из Синанджу достаточно  денег,  чтобы
прокормить жителей деревни на скалистом берегу  Корейского  полуострова.
Римо не подозревал в этот момент, что Смит собирается перекупить Чиуна и
разлучить его с Римо, предложив такие деньги, какие и не снились  жалким
королям и фараонам.
  - Итак, я прямо перехожу к делу,- заявил Смит.- В последнее время, Ри-
мо, с вами стало трудно работать. Невероятно трудно.
  Чиун улыбнулся, его старое, морщинистое лицо медленно поднялось и опу-
стилось - он кивнул. Увы, отметил он, все эти долгие годы он сносил  не-
почтительность Римо молча и терпеливо, не давая никому в  мире  заподоз-
рить, каково это - расточать великое наследие  мудрости  Синанджу  перед
столь недостойным существом. Своим высоким скрипучим голосом Чиун  срав-
нил себя с прекрасным цветком, которому посвящена его  поэма,-  на  него
наступают, но он, не ропща, опять выпрямляется, чтобы вновь  явить  миру
свою красоту.
  - Прекрасно,- сказал Смит.- Я надеялся найти у вас понимание. Действи-
тельно надеялся.
  - А мне на это плевать - и тоже действительно,- сказал Римо.
  - В присутствии императора Смита ты смеешь говорить такие слова Масте-
ру Синанджу!- сказал Чиун.
  Пергаментное лицо затуманилось глубокой  печалью,  и  Мастер  Синанджу
опустился на пол каюты. Голова его торчала из малинового с золотом кимо-
но, как из гигантской шляпки гриба. Римо знал,  что  под  кимоно  тонкие
пальцы с длинными ногтями тесно сплетены, а ноги скрещены.
  - Хорошо,- сказал Смит.- Великолепный Мастер  Синанджу,  вы  сотворили
чудо из Римо. Вы, как и я, находите, что с ним трудно иметь дело. Я  го-
тов предложить вам вознаграждение, в десять раз превосходящее то, что мы
переправляем к вам на родину сейчас, если вы согласитесь обучить  вашему
искусству других.
  Чиун кивнул и улыбнулся. Так  улыбается  согретое  полуденным  солнцем
озеро, ожидая, пока ночная прохлада остудит его воды. Именно  столько  и
причитается Дому Синанджу! И даже много больше.
  - Я готов увеличить плату,- сказал Смит.- В двадцать раз  больше,  чем
мы платим сейчас.
  - Послушай, что я тебе скажу, папочка,- сказал Римо Чиуну.-  Подводная
лодка, которая доставляет золото в твою деревню, стоит больше самого зо-
лота. Так что он не так уж много тебе предлагает.
  - В пятьдесят раз больше,- набавил Смит.
  - Ты видишь. Видишь, чего я стою,- обратился  Чиун  к  Римо.-  Сколько
платят тебе, белое существо? Твои же собственные белые предлагают увели-
чить мое вознаграждение в десять раз. В двадцать раз. В сто раз.  А  ты?
Кто тебе что-нибудь предлагает?
  - Ладно,- согласился Смит. Ему-то казалось, что он предлагал увеличить
вознаграждение всего в пятьдесят раз.- Пусть будет в сто раз.  Восемнад-
цатикаратное золото. Это такое золото, которое...
  - Да знает он, знает,- сказал Римо.- Дайте  ему  бриллиант,  и  он  на
ощупь определит все его изъяны. Это же ходячая ювелирная лавка. Он знает
наперечет половину самых крупных камней в мире. Рассказывать  Чиуну  про
золото все равно что просвещать папу римского насчет мессы.
  - Чтобы позаботиться о своей бедной деревне, мне пришлось кое-что  уз-
нать о реальной стоимости некоторых вещей,- скромно заметил Чиун.
  - Спросите его, сколько стоит голубоватый бриллиант чистой воды в  два
карата на рынке в Антверпене,- сказал Римо Смиту.- Ну, давайте. Спросите
его.
  - От имени нашей организации и от имени американского народа, которому
она служит, я выражаю вам благодарность, о Чиун, Мастер Синанджу. А  вы,
Римо, будете получать хорошее ежегодное пособие до конца вашей жизни. Вы
уйдете в отставку. Вы сможете дожить до преклонных лет и умереть в своей
постели, зная, что хорошо потрудились на благо нашей страны.
  - Я вам не верю,- сказал Римо.- Я получу один чек, может быть  -  вто-
рой, а потом однажды открою дверь, и порог взорвется у меня под  ногами.
Вот в это я верю.
  Римо навис над Смитом и провел левой рукой у него под подбородком, да-
вая понять, что может прямо сейчас голыми руками его убить.  Римо  хотел
подавить Смита телесной силой. Но этот железный  человек  не  испугался.
Недрогнувшим голосом он повторил свое предложение  тому,  кто  составлял
самое важное звено всей организации. Римо был ее  главным  разящим  ору-
жием, человеческим существом, у которого все резервы организма использо-
вались на сто процентов. Как Чиун сумел этого добиться от Римо, Смит  не
знал. Но раз он проделал это с одним человеком, он сможет  проделать  то
же самое и с другими.
  - Теперь послушайте, что предлагаю вам я, Смитти,- сказал Римо.- Я вы-
хожу из игры. И если вы не будете пытаться убить меня, я не  стану  уби-
вать вас. Но если вдруг случайно в радиусе пяти футов от меня кто-то бу-
дет отравлен, или вдруг такси потеряет управление на улице, по которой я
иду, или неподалеку от меня случится ограбление и кто-то выстрелит в мою
сторону, то я расскажу всему миру про секретную организацию  под  назва-
нием КЮРЕ, которая действовала вопреки  конституции  с  согласия  прави-
тельства, потому что правительство ничего не могло добиться, оставаясь в
рамках закона. И как ничто не улучшилось,  а  все  стало  хуже  и  хуже,
только то там, то здесь стали исчезать трупы. А потом я ввинчу ваши кис-
лые губы в ваше кислое сердце, и мы будем квиты. А пока - прощайте!
  - Сожалею, что вы недовольны результатами  нашей  деятельности,  Римо.
Правда, я заметил ваше недовольство уже некоторое время назад. Когда это
началось? Если я имею право спросить.
  - Началось, когда людям стало небезопасно ходить по улицам, а я продо-
лжал мотаться повсюду по вашим секретным  заданиям.  Страна  катится  ко
всем чертям. Человек вкалывает по сорок часов в неделю,  а  потом  появ-
ляется какой-нибудь сукин сын и говорит ему, что он не имеет право  есть
мясо и что он должен делиться едой со своего стола с  толпой  бездельни-
ков, которые ни черта не делают, да еще всячески его поносят.  Хватит  с
меня этого. А тот сукин сын, который это говорит, чего доброго, получает
тысячу долларов в неделю в   каком-нибудь   государственном   учреждении
только за то, что повсюду твердит, какая ужасная у нас страна. Хватит, я
сыт по горло!
  - Ладно,- печально сказал Смит.- Во всяком случае, спасибо за все, что
вы сделали.
  - Всегда рад вам услужить,- сказал Римо без всякой радости в голосе.
  Он отодвинулся от Смита, а когда обернулся, то увидел, что на  бледном
лбу Смита в свете полуденного солнца поблескивают капельки пота. Хорошо,
подумал Римо. Смит все-таки испугался. Он просто слишком горд, чтобы по-
казать это.
  - Ну, а теперь вернемся к вам. Мастер Синанджу,- сказал Смит.
  Чиун кивнул и заговорил:
  - Что касается увеличения оплаты, мы с благодарностью  принимаем  ваше
милостивое предложение; с остальным же возникает некоторая экономическая
неувязка, и это, поверьте, очень нас огорчает. Мы бы рады обучать сотни,
тысячи новых учеников, но не можем себе этого позволить. Мы вложили мно-
го лет в это.- Чиун кивнул в сторону Римо.- И теперь приходится защищать
свое капиталовложение, каким бы ничтожным оно всем ни казалось.
  - В пятьсот раз больше того, что получает ваша деревня сейчас,- сказал
Смит.
  - Вы можете увеличить плату в миллион раз,- подал голос Римо.-  Он  не
станет учить ваших людей. Может, он научит их плясать на татами, но  ни-
когда не передаст им учение Синанджу.
  - Верно,- радостно подтвердил Чиун.- Я никогда не стану  учить  больше
ни одного белого из-за возмутительной неблагодарности вот этого. И  сле-
довательно, мой ответ - нет. Я остаюсь с этим неблагодарным.
  - Но вы можете избавиться от него и стать  богаче,-  сказал  Смит.-  Я
изучил историю Дома Синанджу. Вы занимаетесь этим бизнесом столетия.
  - Многие и многие столетия,- поправил Чиун.
  - А я даю вам больше денег,- сказал Смит.
  - Он не бросит меня,- сказал Римо.- Я лучший из всех его учеников. Лу-
чше даже, чем ученики-корейцы. Если бы ему удалось найти приличного  ко-
рейца, который смог бы когда-нибудь занять его место, он никогда  бы  не
стал работать на вас.
  - Это правда?- спросил Смит.
  - Ничто из сказанного белым человеком никогда не являлось правдой - за
исключением ваших слов, о славный император.
  - Это правда,- сказал Римо.- Он вообще никогда не бросит меня. Он меня
любит.
  - Ха!- с негодованием произнес Чиун.- Я остаюсь, чтобы  защитить  свой
капитал, вложенный в это недостойное белокожее существо. Вот почему  ос-
тается Мастер Синанджу.
  Смит уставился на свой "дипломат". Римо никогда еще не видел этот  жи-
вой компьютер таким задумчивым. Наконец он поднял глаза и чуть  улыбнул-
ся, почти не разжимая тонких губ.
  - Похоже, Римо, нам не отделаться друг от друга,- сказал он.
  - Возможно,- сказал Римо.
  - Вы - единственный, кто может сделать то, что нам нужно.
  - Слушаю, но ничего не обещаю,- сказал Римо.
  - Дело довольно неприятное. Мы сами точно не знаем, что мы ищем.
  - Ну, и что в этом нового?- сказал Римо.
  Смит мрачно кивнул.
  - Около недели назад в бедном квартале была замучена  до  смерти  одна
старая женщина. Это произошло в Бронксе, и теперь агенты многих иностра-
нных разведок разыскивают какой-то предмет, может быть, техническое  ус-
тройство, которое, по всей видимости, хранилось в доме этой женщины. Ус-
тройство привез из Германии ее муж, умерший незадолго до того.
  Багряное солнце склонялось к горизонту над Тихим океаном, а  Смит  все
продолжал свой рассказ. Когда он закончил, на небе высыпали звезды.
  И Римо сказал, что возьмется за эту работу, если к утру не передумает.
  Смит еще раз кивнул и поднялся.
  - До свидания, Римо. Удачи вам,- сказал он.
  - Удачи! Вы не понимаете, что такое удача,- презрительно отозвался Ри-
мо.
  - Америка благоговейно выражает свое восхищение и почтение непобедимо-
му Мастеру Синанджу,- сказал Смит Чиуну.
  - Это естественно,- сказал Чиун.


ГЛАВА ТРЕТЬЯ

  Полковник Спасский полагал, что нет на свете таких проблем, которые не
имели бы разумного решения. Он считал, что войны начинаются только из-за
недостатка достоверной информации у тех, кто их начинает. Если  информа-
ции достаточно, а анализ ее верен, то любой дурак может  понять,  кто  в
какой войне победит и когда.
  Полковнику Спасскому было двадцать четыре года -  совершенно  исключи-
тельный случай в истории КГБ, чтобы человек в столь раннем возрасте воз-
несся на такие высоты. Причиной  этого  были  феноменальные  способности
Спасского, позволявшие ему с блеском выполнять любое задание.
  Он лучше, чем кто-либо, понимал основное различие между КГБ  и  амери-
канским ЦРУ. У ЦРУ больше денег, оно шмякается мордой об стол на  глазах
всего общества. У КГБ денег меньше, но эта фирма садится в лужу без  ог-
ласки.
  Спасский знал, что если дела в конторе организованы  надлежащим  обра-
зом, то двадцатичетырехлетних полковников в мирное время быть не должно.
Даже в КГБ, для которого мирного времени не существовало никогда. И  еще
он знал, что скоро станет генералом. Однако в Америке дураков тоже  хва-
тает, поэтому, когда его вызвали в отдел США, он не испытал особого бес-
покойства.
  Судя по всему, возникла какая-то проблема, за которую никто  не  хотел
браться. Когда он увидел у проводящего инструктаж маршальские погоны, то
понял, что проблема действительно серьезная.
  Через десять минут он ее практически разрешил.
  - Проблема в следующем: вы чувствуете, что в Америке происходит  нечто
серьезное, но не знаете точно, что именно. Вы не хотите  всерьез  ввязы-
ваться,
  пока не выясните все до конца, так? Вы в замешательстве, поскольку  мы
включаемся в игру с большим опозданием. Поэтому придется поехать туда  и
разобраться, что же произошло с миссис Герд Мюллер в Бронксе, черном ра-
йоне Нью-Йорка, и выяснить, почему разведслужбы всего мира снуют по  ок-
руге и почему ЦРУ понадобилось срыть до основания дом  миссис  Мюллер  и
вывезти его в небольших контейнерах. Разумеется, я поеду  туда,-  заявил
полковник Спасский.
  Голубоглазый блондин, с тонкими правильными чертами лица, Спасский, по
всей видимости, происходил из немцев Поволжья. Он был достаточно  хорошо
сложен и, как считали некоторые из его женщин, "технически -  великолеп-
ный любовник, но чего-то в нем не хватает. С ним получаешь  удовольствие
-