н
пустыми пакетиками от желудочного зелья.
     - Мне кажется, -  начал  Римо,  -  что существует  связь между  смертью
бизнесмена из Миннеаполиса в результате взрыва в Солнечной долине и угрозами
в адрес президента Соединенных Штатов Америки.
     Заместитель  начальника Службы кивнул, вытирая  носовым платком  губы -
горький  вкус  желчи  уже начал  ощущаться  во  рту.  Сделав  большой глоток
"Алка-зельца",  он  проглотил целиком облатку  желудочных пилюль.  Появилось
ощущение, что его кишки жарят на сильном огне в подсолнечном масле. Кажется,
полегчало, удовлетворенно подумал он.
     - Притом прямая связь. Поэтому мы и волнуемся. Способ, которым был убит
Уолгрин, заставляет  нас предположить, что мы имеем дело с  профессионалом -
возможно лучшим в своей области.
     - Вовсе нет. Лучшие на вашей стороне, - заверил Чиун.
     - Простите?..
     - Нет, нет, ничего, - поспешил Римо. - Не обращайте внимания.
     - А вы действительно... из президентской КОЗы?
     Виола Пумбс  продемонстрировала  ему  свое  удостоверение.  Заместитель
начальника Службы вновь закивал головой в такт пищеварительным процессам.
     -  Ну, хорошо. Значит, прямая связь.  Абсолютно прямая.  И  если бы  не
президент  Соединенных Штатов, Уолгрин и его супруга были  бы живы сейчас. Я
правильно понял вас, джентльмены?
     - Боюсь, - признался Римо, - что не совсем понял я.
     - Объясните, - попросила Виола.
     - Нечего тут объяснять, - встрял Чиун. - И так все понятно.
     -  Вам  понятно?  А  как  же  вы  догадались?  -  изумился  заместитель
начальника.
     - Нечто подобное происходит  каждые  сто лет, - с презрением отмахнулся
Чиун.
     И по-корейски объяснил Римо,  что это -  вариант все  той  же  истории.
Притчи о яме. Если кто-то хотел не убивать, а лишь устрашить императора,  то
выбирал себе  хорошо защищенную жертву - и лишал ее  жизни. Мастера Синанджу
не занимались этим - убивать посторонних не входило в их правила, а получать
деньги задаром  вообще  считалось  постыдным -  это  расхолаживало, в членах
появлялась слабость, а от слабости до смерти, как известно, один шаг.
     Римо кивнул.  По-корейски он понимал неплохо -  правда, только северный
диалект Синанджу, дальше дело пока не шло.
     -  Простите, что он...  что  он сказал? - заморгал  глазами заместитель
начальника.
     - Он сказал, что кому-то, видимо, нужны деньги.
     - Абсолютно верно - но как, ради Бога, как он узнал?!
     -  Старый трюк, - отмахнулся Римо. - А  сколько и  кому именно, если не
секрет?
     -  Это-то  как раз и  секрет... Выплаты  производились обычно с  ведома
президента -  а  наш  новый хозяин просто  не понял,  в  чем  дело,  и велел
остановить платежи.  Подобное случалось и раньше, при других президентах, но
тех мы  хотя бы могли убедить  нас выслушать. А нынешний не слушает никого и
ничего; у меня,  говорит, есть заботы поважнее  - судьбы  страны и все такое
прочее.
     -  Вы сказали, что такое  случалось и раньше. Когда именно?  -  спросил
Римо.
     - Они угрожали президенту. Бывшему,  я имею в виду. Тогда  они дали той
сумасшедшей бабе  пушку сорок пятого  калибра и научили ее, как  подобраться
поближе к  трибуне.  Это  не  сработало,  тогда  они  подослали  еще  одну и
передали,  что  если  и эта  провалится,  они  подготовят третью  - и мы, вы
понимаете, сочли за лучшее заплатить.
     - И как долго все это продолжается?
     -  С  того  года,  как  убили  Кеннеди. Когда  кончились старые  добрые
времена... - Заместитель начальника поднес трясущимися руками к губам стакан
и залпом выпил остаток жидкости. Он специально заказывал себе серые  рубашки
с разводами - чтобы пятна от "Зельцера" и просыпавшегося желудочного порошка
были  не  так заметны.  - Стеречь президента -  все равно что спать  на мине
замедленного действия, - опустив глаза выдавил он.
     - Ну  ладно,  -  Римо  кивнул. - Допустим, президент  велел  остановить
выплаты. Что же из этого получилось?
     - Нас предупредили, что жизнь президента в опасности.
     - Каким же образом вас предупредили?
     - Телефонный звонок. Мужской голос. Резкий. По-моему, южный акцент. Лет
сорока-пятидесяти, кто такой - понятия не имею.
     - Начните выплачивать снова. Это должно остановить его.
     - Об  этом мы  уже  думали. Но  как выйти с  ним  на связь -  вот в чем
загвоздка.  А  может, он  уже принял решение,  и  президенту  осталось  жить
полчаса?  Что  у него в голове  - кто  знает?  Решил  выпустить  джинна, так
сказать.
     - У вас есть какие-нибудь причины так думать?
     -  Только одна. Когда он звонил, то  сказал, что перед  тем,  как убить
президента, убьет еще кого-нибудь - в качестве демонстрации.
     - И выбрал Уолгрина, - задумчиво кивнул Римо.
     - Ну да, - обреченно кивнул хозяин кабинета. - А кем раньше был Уолгрин
- вы знаете?
     - Бизнесменом.
     -  И  бывшим  сотрудником Службы  безопасности.  И уже  после  ухода  в
отставку ему снова пришлось поработать на нее - выполнить спецзадание.
     - Какое именно?
     -  Доставить  по  адресу  деньги  -  чтобы  предотвратить  покушение...
покушение  на президента, - хозяин кабинета как-то  обмяк. - И его  смерть -
это не просто демонстрация убийцей своей силы. Ведь он  убрал  как раз того,
кто привозил ему  деньги  - вот что пугает меня. Словно он пытается показать
нам, что  денег у него уже  достаточно - и они  ему больше не нужны, а нужна
ему жизнь президента.
     Заместитель  начальника  снова   по  привычке  потянулся  к  стакану  с
"Алка-зельцером".
     Чиун быстрым движением выхватил стакан из его руки.
     - Остановись, о глупец! Взгляни, что ты с собой делаешь!
     Губы сидевшего за столом затряслись.
     - Это не я. Это моя работа.
     - Нет,  ты сам! И я сейчас докажу  это,  - Чиун сердито втянул голову в
плечи. - Если умрет кто-то из твоих домашних, будешь ты вот так трястись?
     - За жизнь своей семьи я не отвечаю.
     - Отвечаешь - только не знаешь этого! А  про работу свою ты знаешь, что
она  мало  того что  важная, но и трудная  сверх всякой меры  -  оттого-то и
изводишь себя! Слышишь? Ты, именно ты сам себя изводишь!
     - И как мне избавиться от этого?
     - Пойми  наконец,  что нельзя предусмотреть все,  а главное  -  думай о
президенте, как...  как о  яйце  в курятнике! Ты ведь  тоже стерег бы  яйца,
чтобы их не стащила кошка, но вряд  ли сходил бы из-за них с ума - не правда
ли?
     Неожиданно заместитель начальника Службы почувствовал, что его организм
справился с химической атакой на желудок. А может, и в самом деле, президент
- это не  более  чем  яйцо... и тут он ощутил такое невероятное  облегчение,
какого давно  уже не в  силах были  дать  ему никакие таблетки.  Ни с чем не
сравнимое чувство полного  покоя - а ведь всего-то надо было заставить  себя
перестать беспокоиться.
     Виола Пумбс давно уже потеряла нить разговора Римо с хозяином кабинета,
и бросила делать пометки  в заигранном у кого-то блокноте  одолженным  еще у
кого-то карандашом.
     - Что, президент может умереть?
     Интересно,  не  успеет  ли  она  написать  книгу,  предсказывающую  это
событие.  Может,  ей  даже удалось  бы  описать  в  точности,  как  все  это
произойдет.  Еще  пару  эротических   эпизодов...  Ой,   она  и  сама  может
сфотографироваться  голой  на  разворот!  Или  на  суперобложку.  Только как
увязать  ее голое изображение с  президентом, человеком скромным и набожным?
А,  но она же сама  и напишет книжку. Вот она  и связь. Издатели  ведь очень
часто  украшают обложку  портретом автора.  И  потом, мужчинам вообще  редко
требуется какой-то  особый  повод для  того,  чтобы пялиться  на  обнаженную
женскую задницу. А у нее - Виола Пумбс знала - было что обнажать.
     Вопрос  мисс Виолы  немедленно вызвал  в  мозгу у  заместителя  видение
усопшего  президента,  и  он  снова  потянулся  за  бутылью  с  "зельцером".
Привычное движение руки остановил, однако, длинный лакированный ноготь.
     -  Всего  лишь яйцо.  И  беспокойство  ничуть не  поможет.  Может  лишь
повредить. Яйцо в курятнике, - вещал скрипучий голос Чиуна.
     Перед  глазами  заместителя  встало  яйцо,  вдребезги   разбитое  пулей
снайпера, размазанное по стенке  из сорок пятого калибра...  Горящее яйцо...
Яйцо взорванное... Ну да - яичница! Или сырники с яйцом. И кому вообще нужны
эти  яйца?  Заместитель почувствовал себя  лучше.  Да  какое  там  -  просто
здорово!
     - Простите, мистер, как мне благодарить вас?!
     - Остановить глупую ложь, распространяемую о Доме Синанджу!
     - О Доме Синанджу? Но я, по-моему,  ничего об этом не говорил. И потом,
это, кажется, какая-то легенда...
     -  Никакая не  легенда.  Это союз  самых  мудрых,  ловких и благородных
ассасинов  на  этой грешной  земле. Поэтому,  называя  каких-то  проходимцев
"лучшими в этой области", вы оскорбляете тех,  кто действительно заслуживает
этого звания. Знаешь ли ты,  о  трясущийся белый человек,  что Дом  Синанджу
может с  легкостью поставить на Колени этих "лучших"? Возможно ли, спрашиваю
я  тебя,  сравнивать сточную канаву с океаном?  И  как  можно сравнить  этих
безумных молокососов со средоточием величайшей мудрости?
     -  Скажите, кто  вы,  сэр?  - глаза  хозяина  все  еще  застилали слезы
благодарности.
     - Беспристрастный свидетель, - угрюмо сообщил Чиун. - Скромный защитник
правды и справедливости.

     От  своего  угрюмого  вида  Чиун  не пожелал избавиться  и  за  стенами
кабинета.  Отстав от мисс Виолы Пумбс  на некоторое расстояние, чтобы она не
могла услышать его, Чиун, повернувшись к Римо, сказал вполголоса:
     - Тучи сгущаются. Нам нужно уходить. Беда уже на пороге.
     Оглянувшись  по  сторонам  и  не  заметив ничего подозрительного,  Римо
удивленно посмотрел на него.
     - Римо,  мы не можем допустить,  чтобы  Дом Синанджу покрыл себя пятном
неминуемого  позора. Что подумает  мир,  если  ваш  президент  будет  в один
прекрасный  день разрезан на  кусочки, или взорван вместе с домом,  или убит
выстрелом в голову  - и окажется, что Дом Синанджу не только не участвовал в
этом,  но  наоборот,  обязался   оберегать   его?!  Это  невозможно,   Римо.
Государства  возникают и разрушаются,  но от этого не должна страдать  слава
Дома Синанджу.
     -  Чиун, во всем  мире едва ли наберется пятьдесят  человек, когда-либо
слышавших о Доме Синанджу, и сорок семь из них живут в этой стране.
     Ваш  президент собирается умереть и  покрыть наше имя  позором. Вот что
уготовил  он  нам вместо благодарности.  Если  бы это  не  оскорбляло  моего
достоинства, я убил бы  его сам, ибо  гнев мой ужасен. Неужели  он осмелится
бездумно  пасть жертвой  убийцы  и  обесчестить  славнейшее  из имен,  какое
когда-либо знал этот  мир?  Очевидно,  правы те, кто утверждает, что в новых
странах люди забыли всякие приличия.
     - А почему ты так уверен, что президент непременно умрет, а, папочка?
     - Разве то, что говорит трясущийся человек,  не проникло в твои ослиные
уши? Уже многие года  люди твоей страны платят за свой страх золотом. Платят
какому-то мерзавцу, в  то время как последний из Мастеров Синанджу находится
среди них! Но, очевидно, есть  причина, чтобы платить - за пустой  звук ведь
никто не платит...
     -  Платят, и еще  как,  - возразил Римо.  - Спроси у  любого брокера на
бирже недвижимости,  чем они  торгуют - на четверть дом,  на три  четверти -
байки о нем...
     -  Однако станет ли делать это правительство, у  которого сотни солдат,
агентов и  полицейских?  Нет, если  только те,  кто защищает президента,  не
сознают  в глубине души, что они не в состоянии уберечь его от  опасности. И
каждый доллар  из  этой унизительной выплаты жжет  их души позором, Римо. Но
они продолжают  платить  ему  - ибо знают, что он-то как раз может выполнить
свои обещания. И платят ему  уже много лет. А он вдруг взял и убил того, кто
доставлял ему деньги. Этого самого Балдаруна.
     - Уолгрина, - поправил его Римо.
     - Ну, или как там его. Он лишил его жизни. И уж наверное не потому, что
желал увеличить  сумму  выплаты. Нет, он сделал  это оттого,  что собирается
убить  президента,  и хотел  показать  тем, кто  охраняет его,  что  их труд
напрасен - вот как!
     Через вестибюль к ним стремительно направлялась Виола Пумбс - бюст плыл
перед ней, словно паруса фрегата в тумане.
     - Все в порядке? - осведомилась она.
     Римо молчал. Чиун сладко улыбнулся.
     -  Когда  ты будешь рассказывать Комиссии, как умер  ваш  президент, не
забудь сказать, что он по невежеству отказался от услуг Дома Синанджу.
     -  Не слушайте  его,  - посоветовал Римо.  - На самом деле Дом Синанджу
работает  именно на президента. И - будьте уверены  - спасет его. Я это  вам
гарантирую.  Да, да, можете  так и записать в свой блокнот:  Мастер Синанджу
обещает, что не даст упасть с головы президента ни единому волосу. И пишите,
пожалуйста, поразборчивей. Это важно.
     - До  этого  времени, Римо, я не  подозревал,  как жестока твоя душа, -
произнес Чиун, опустив очи долу.
     - Мне просто  показалось,  папочка, что  ты  заслуживаешь  поощрения за
самоотверженное намерение спасти жизнь президента.
     - Ты - орудие мирового зла, - объявил Чиун.
     -  Наверняка, - согласился  Римо. - Виола, надеюсь,  вы  поняли, что  я
сказал?
     -  Почти.  Кстати,  как  пишется "самоотверженное"? И... нет  ли у  вас
случайно карандаша?

ГЛАВА ШЕСТАЯ

     Лес Пруэл из  охранного агентства "Палдор" молча смотрел, как блестящее
лезвие поднималось над мокрой от пота шеей  подростка. Подросток, на вид лет
двенадцати, с изуродованной ступней, стоял на коленях перед двумя  солдатами
в    ярких    мундирах,    в    то    время    как   Пожизненный   президент
Народно-демократической   республики    Умбасса   расспрашивал    Пруэла   о
безопасности и  о  том, какие гарантии он, Лес Пруэл, может предоставить его
превосходительству, дабы незавидная участь многих других африканских лидеров
не коснулась его.
     - Никаких, ваше  превосходительство.  И никто  не смог  бы.  Но к вашим
услугам  наш опыт и  все  новейшие достижения  техники.  Агентство  "Палдор"
хорошо понимает  ваши проблемы,  и мы еще ни разу не теряли  клиентов,  смею
заверить вас.
     - Ни разу? - сдвинул брови Пожизненный президент.
     Лезвие со свистом опустилось; раздался чавкающий звук, словно разрубили
пополам дыню. Вначале лопнули позвонки,  затем - хрящи горла; именно поэтому
палачи  ставят свои жертвы на колени, лицом вниз -  чтобы самый сильный удар
пришелся на кости шеи. Голова подростка отделилась от туловища.
     По  крайней мере он больше не  будет  мучиться, - подумал Лес. - Долгая
жизнь в такой стране - не подарок.
     Да и вообще  долгая жизнь - дело не стоящее. А  он сам, похоже, зажился
на этом свете. И так до сих пор и не оправился от потери Эрни  Уолгрина. Его
он  помнил еще по  Службе... Нет,  его дом в Солнечной  долине был абсолютно
надежным. Пруэл уверен в этом до  сих пор. И все равно не  мог избавиться от
саднящей мысли,  что он сам,  своими руками привел бывшего коллегу навстречу
гибели.  Это ведь  он посоветовал ему переехать  в этот дом...  С  таким  же
успехом можно было предложить ему положить бомбу под подушку.
     Да,  дурака  он  свалял порядочного. Его  работа  -  прятать  людей  за
крепкими стенами и надежными дверьми, а не  в клетке с бомбой. С этой мыслью
он и отсиживал свои  дни в  офисе, пока  председатель правления "Палдора", -
единственный из всех, кто никогда не был связан со Службой - не вызвал его к
себе.
     - Пруэл, как вам известно, у нас имеются две разновидности сотрудников.
Те, кто  способствует успеху нашего агентства, и  те,  кто у  нас  больше не
работает. Бездельников  у  себя  я  не  потреплю -  да и ни одно дело их  не
потерпит.  Нам  нужно  продавать  наши  услуги,  Пруэл.  А  когда  я  говорю
"продавать", я имею в виду П-Р-0-Д-А-В-А-Т-Ь, и ни что иное, вы поняли?
     Именно так мистер  Сильвестр Монтрофорт говорил с подчиненными -  и его
слушали, когда он говорил. Ведь это он после смерти Кеннеди принял уволенных
сотрудников Службы под свое крыло, назначил им жалованье, которое выплачивал
сам,  и  всячески  опекал   их,  пока  из  безработных   охранников  они  не
превратились в преуспевающих бизнесменов. Он вернул им уважение к себе. Цель
в жизни. Чувство собственного  достоинства. Убедил их э том, что  их товар -
отнюдь не лежалый, и им осталось только получить настоящую  цену за него,  И
они  это сделали. Лес Пруэл уже забыл, когда, беря  в руки ресторанное меню,
он  смотрел на цены. Теперь  он  обращал  внимание лишь на те  вещи, которые
могли доставить ему удовольствие.
     -  Разница  между  богатым  и бедным,  Пруэл,  не  в  количестве серого
вещества,  -  сказал  однажды  Лесу мистер  Монтрофорт.  -  А  в  количестве
хрустящих зеленых долларов. И только в этом. Не позволяй никому  утверждать,
что  ты  беден,  ибо мысли твои убогие.  Ты,  беден,  если у  тебя  нет двух
никелей,  чтобы потереть их друг о друга - вот когда. Богатый вынимает пачку
кредиток и покупает все,  что  ему захочется. Бедный того, что ему  хочется,
купить не может. В этом - различие.  А вся эта брехня насчет силы интеллекта
не  стоит  бейсбольного  мяча десятилетней давности. Если бы  за  счет этого
интеллекта  кто-нибудь  мог бы  разбогатеть,  самыми первыми  пролезли бы  в
миллионеры разного рода  гипнотизеры  и  телепаторы. Так нет  же - никого из
этой шараги там нет. И не спорьте со мной, Пруэл. Я знаю, о чем говорю.
     Собственно,  с мистером Сильвестром Монтрофортом никто  и никогда  и не
спорил.  Мистер  Монтрофорт  был  инвалидом -  без  обеих  ног  и  с  сильно
деформированным позвоночником, но обладал даром  убеждать  собеседника в чем
угодно - даже в  том, что  они вдвоем могут составить на ближайшей Олимпиаде
неплохую команду по теннису.
     И  поэтому мистер Монтрофорт не  только не разделял  апатии, охватившей
всех после гибели Эрни Уолгрина, но высказывал убеждение, что именно в такие
дни  хорошая  компания  должна показать товар  лицом. Каждый  может  продать
нефтяную скважину  бензиновому концерну, говорил он. А вы попробуйте продать
им пустую  скважину. Если  удастся - значит, деньги на ваше  обучение шли не
зря.
     И поскольку Лес Пруэл тоже не решился спорить  с мистером Монтрофортом,
то вскоре уже летел в столицу Республики Умбасса.
     - Продай им побольше разных приборов. Они любят приборы. Они блестящие,
- напутствовал его мистер Монтрофорт.
     - Они же не смогут ими пользоваться.
     - Какая  нам разница? Если хотят - пусть получат! А пользоваться они не
умеют даже большими пальцами. Так что побольше железяк. Например, радары.
     - У них же нет самолетов.
     -   Неважно!   Напугай  их  -  якобы  их  собирается  бомбить  соседнее
государство.   А   я  как   раз   продам   этим   соседям   пару   списанных
бомбардировщиков. Ну, вперед!
     И  он  прилетел в Умбассу. И  выяснилось,  что  Пожизнедному президенту
Народно-демократической республики очень нужен  радар. И  даже  не  один,  а
много  радаров.  Лучше  всего  с  блестящими кнопками. Ими  он будет сбивать
самолеты в небесах - над всем миром.
     Лес Пруэл  терпеливо разъяснил президенту, что радаром самолеты сбивать
нельзя. Но при помощи его можно увидеть, где находятся самолеты, и тогда они
не  смогут прилететь под  покровом ночи и  сбросить  бомбы  на  дворец,  где
президент   мирно    спит   в   окружении   верных   маршалов,    генералов,
генералиссимусов  и  главнокомандующих.  Для  этого -  и только для  этого -
изобретены радары.
     Но президенту был нужен радар, который может сбивать самолеты в небесах
- над всем миром.
     - Такого не существует, - развел руками Лес.
     - Тогда его продадут мне русские.
     В голосе президента слышалась угроза.
     - А-а, - закивал Лес. - Вы имеете в виду дестабилизатор. Да, если  он у
вас  есть,  вас  не достанет  ни  одна  бом