мнадцать тысяч долларов. Золотом, - сказал он.
     - Восемнадцать тысяч долларов? - переспросил потрясенный Валла.
     - Это то, что мы запросим, а согласимся на пятнадцать.
     Он  посоветовал Валле  придержать  имя  девушки, пока  он  не  получить
деньги, но мельком упомянуть имя Липпинкотта, чтобы  быть уверенным, что ему
заплатят.  Он  объяснил, что  человек,  которому он представит  Валлу,  Джей
Гордон  Далтон,  был чем-то  вроде  шпиона.  Он предложит  Валле десять  или
двадцать долларов,  после этого Валла должен подняться, чтобы уйти, и  тогда
Далтон заплатит ему пятнадцать тысяч.
     -  Я  знал  человека, у которого  однажды была стодолларовая  бумага, -
сказал Валла. - Очень богатый человек.
     - Ты тоже будешь богатым, - сказал повар.
     - Мне это очень нужно. Мне ведь теперь нельзя возвращаться в Бусати.
     К ночи Валла стал самым богатым человеком в истории его деревни, а Джей
Гордон Далтон  послал в  Вашингтон срочнейшую шифровку. Старший офицер лично
расшифровал телеграмму. В ней говорилось:
     Джеймс  Форсайт Липпинкотт, Балтимор, пропал. Предположительно  погиб в
джунглях  Бусати. Подозреваем обман. Синтия Форсайт,  Балтимор, удерживается
заложницей. Ждем инструкций. Продолжаем расследование.
     Поскольку Липпинкотт принадлежал к известной семье Липпинкоттов,  среди
которых были губернаторы, дипломаты, сенаторы и, что самое важное,  банкиры,
эта телеграмма  уже  в четыре  часа утра  лежала на столах  сразу нескольких
заведующих отделами  Госдепартамента США. В  этой информации, правда, не все
было  гладко.  Дело в том, что  Синтия Форсайт не  могла быть  заложницей  в
Бусати. Три  месяца  назад она погибла в автомобильной катастрофе. Она  была
родственницей Липпинкоттов, и потому  сообщение об этом появилось на  первых
полосах газет.
     Теперь решили, не поднимая  лишнего шума,  проверить, было ли это  тело
телом погибшей девушки. К полудню  по  характеру зубных  пломб и  отпечаткам
пальцев было установлено с  абсолютной  точностью, что тело  не принадлежало
Синтии Форсайт.
     - Кто же это тогда? - спросил представитель Госдепартамента.
     -  А какая разница? - ответил представитель ФБР. - Важно, что  это - не
Форсайт. Значит, она и в самом деле может быть заложницей в Бусати.
     - Тогда нам придется доложить об этом в Белый Дом, - сказал госдеповец.
- И да  поможет  Бог тем, кто пытается обвести Липпинкоттов  вокруг  пальца.
Особенно банкиров.
     Составленный  в  Белом  Доме  отчет был  отпечатан  в пяти экземплярах,
четыре   из   которых  были   направлены  различным   Липпинкоттам.   Пятый,
доставленный нарочным в  один из кабинетов в здании  Департамента  сельского
хозяйства в Вашингтоне, был закодирован и передан по шифровальному аппарату,
как полагал тот, кто это делал, в какой-то офис в Канзас-Сити. На самом деле
сообщение поступило  в санаторий в местечке  Рай,  штат  Нью-Йорк, и  в этом
санатории  было принято решение, благодаря  которому, хотя  этого и  не знал
тот, кто его принимал, осуществилось  древнее предсказание, сделанное вскоре
после того, как лони лишились своей империи:
     "Всесокрушающая  сила с  Востока  соединится  со  всесокрушающей  силой
Запада, и горе  поработителям лони,  когда пройдет по  берегам  реки  Бусати
"разрушитель миров".

     ГЛАВА ТРЕТЬЯ

     Его  звали  Римо. Изменение  программы  телепередач  сделало  его жизнь
несчастной.
     - В связи с началом специальных репортажей  с заседания комиссии сената
по Уотергейту, -  объявил диктор, - сериалы "Пока Земля  вертится" и "Доктор
Лоуренс Уолтерс, знаменитый психиатр" показываться не будут.
     Когда  Римо  это   услышал,   он,  с  детства  никогда  не  молившийся,
воскликнул:
     - О, Господи, спаси нас!
     Маленький  сухопарый  азиат,  безмятежно  сидевший  в  своем золотистом
кимоно перед цветным телевизором, издал  при этом еле уловимый звук, который
Римо слышал от него только однажды, и то, когда тот был в глубоком сне.
     - Й-о-о-о-к, -  произнес Чиун, Мастер Синанджу и, не  веря  собственным
ушам, затряс белой жидкой бородкой. Он согнулся, как будто кто-то  нанес ему
удар  ниже  пояса,  хотя  Римо  очень  сомневался, что  существует на  земле
человек, который может это сделать.
     - Но почему? Почему?
     Чиун был потрясен.
     - Это не я, папочка. Не я. Я не виноват.
     - Это сделало твое правительство.
     - Нет,  нет.  Это телевизионщики.  Они подумали, что большинству  людей
будет интереснее смотреть слушания в сенатской комиссии, чем мыльные оперы.
     Чиун ткнул длинным  костлявым пальцем в сторону телевизора. Его длинный
ноготь дрожал от негодования.
     - Да  кто  захочет смотреть на этих противных белых людей,  когда можно
наслаждаться красотой, ритмом и благородством настоящей драмы!
     - Видишь ли, Чиун, существуют опросы. Людей спрашивают, что им нравится
и что  не  нравится,  и, как я  понимаю,  получилось  так,  что  большинство
захотело смотреть сенатские слушания, а не твои сериалы.
     -  Меня они не спросили, - сказал  Чиун. - Меня никто не спрашивал. Кто
меня спрашивал? Если бы они спросили меня, я  бы им  сказал: пусть останется
красота драмы.  Красота  - редкость,  а  эти расследования у вас  никогда не
кончаются. Где этот  человек,  который  проводил  опрос?  Я хотел  бы с  ним
поговорить. Уверен, он наверняка заинтересовался бы и моим мнением.
     - Надеюсь, папочка, ты не собираешься его прикончить, - заметил Римо.
     -  Прикончить?   -  переспросил   Чиун  таким  тоном,  будто   подобное
предположение касалось  монашки-кармелитки, а не  его,  самого  беспощадного
убийцы в мире.
     - Но  такое действительно случается  Чиун, когда  кто-то  становится на
пути твоих любимых дневных  программ. Разве ты забыл Вашингтон и  тех парней
из ФБР, или  Нью-Йорк и всех тех мафиози? Конечно, ты помнишь. Из-за  них ты
не смог посмотреть свои  передачи. А  Чикаго, и те профсоюзные громилы? Тоже
вылетело из головы?  Помнишь, кому пришлось тогда отделываться от трупов? Ты
что, папочка, забыл эти мелочи?
     -  Я  помню  красоту, которую прервали, и  старого  человека, отдавшего
лучшие годы  тому, чтобы обучить неблагодарного своему  мастерству, старика,
которого теперь упрекают за то, что он хотел насладиться минутой красоты.
     - У тебя очень избирательная память.
     -  В  стране,  которая  не  ценит  красоту,  нужна память,  которая  не
удерживает воспоминания об уродстве и безобразии.
     После этого события и возобновился личный контроль Мастера Синанджу над
тренировками  Римо.  Теперь  Римо  уже  не  мог  самостоятельно  проделывать
упражнения. Лишенный  дневных телевизионных передач, Чиун решил наблюдать за
Римо, и, конечно же, оказалось, что Римо все делает не так.
     Сидя  на берегу озера Патусик, округ Беркшир, штат Массачусетс, где они
арендовали на весенние месяцы коттедж, Римо получил от Чиуна замечание,  что
дышит  как  паровоз. Когда он разучивал водные упражнения, Чиун завопил, что
он двигается как утка,  а когда Римо отрабатывал "флипы"  животом - исполняя
это  упражнение, Римо ложился на  живот, а  затем,  используя  мышцы брюшной
полости, подбрасывал себя, переворачиваясь при этом на спину, - Чиун заявил,
что он просто барахтается как ребенок.
     - Тебе нужна няньки, - сказал он, - а не Мастер Синанджу. Твои движения
медленны и неуклюжи.
     Римо  вновь  занял   исходное  положение.  Весенняя   трава  на  берегу
прохладного беркширского  озера  щекотала его  щеки, ноздри впитывали запахи
вновь возрождающейся жизни,  утреннее солнце освещало, но не грело его голую
спину. Он напряженно ждал сигнала для флипа - им будет щелчок пальцев Чиуна.
Это было простое  упражнение, которое он делал чисто рефлекторно, потому что
отрабатывал его уже больше десяти  лет,  с того самого времени,  когда начал
свои  тренировки,  превратившие  его  -  человека  казненного,  как  считала
общественность, на  электрическом стуле, -  в смертоносное орудие  секретной
организации, созданной для борьбы с преступностью.
     Римо  ждал  щелчка, но его  не было.  Чиун нарочно медлил. Но  все-таки
лучше ждать,  размышлял Римо, чем искать, куда запрятать тело того человека,
который несет  ответственность  за  изъятие  из  программы передач очередных
серий "Пока Земля вертится",  Римо почувствовал на спине  легкое давление. -
"Должно быть, упавший лист", - подумал он.
     Послышался щелчок пальцев, и его мускулы, мгновенно напрягшись, ударили
по земле  как  отпущенные  пружины, но  тело,  как  ни  странно,  так  и  не
повернулось вокруг своей оси. Давление двух ног на спину кинуло его плашмя в
жидкую весеннюю грязь. Римо  выплюнул грязь изо рта. Оказывается  это был не
листок с дерева  - сияющий Мастер Синанджу  невесомо высился над  ним.  Римо
услышал довольное хихикание.
     - Тебе помочь, бэби?
     Со   стороны   могло  бы   показаться,  что   тридцатилетний   мужчина,
темноволосый,  умеренного  сложения, правда, с  весьма  широкими запястьями,
попытался отжаться, но  не смог, потому что на его спине стоял старик-азиат.
На самом деле усилия, которые при этом затратили оба,  могли  бы  раздробить
каменную плиту.
     За этим незначительным инцидентом наблюдали трое мужчин, которые обошли
коттедж  с парадного входа  и  теперь стояли, глядя  на  эту пару - молодого
белого мужчину с лицом в грязи и старого хихикающего азиата.
     Мужчины были в черных деловых костюмах. У самого маленького в руках был
портфель,  у двух  других  -  "беретты"  25-го  калибра,  которые,  как  они
полагали, незаметно прятались под их пиджаками.
     - Мне нужен Римо Муллер, - сказал человечек с портфелем. Римо приподнял
голову из грязи и подождал,  пока Чиун  освободит его спину. Ему  до  смерти
хотелось  врезать по  ухмыляющемуся лицу старика ребром  ладони, но он знал,
что рубящий край  ладони превратится в желе раньше,  чем  он  коснется, если
вообще когда-нибудь коснется, этого лица. Может быть, лет этак  через десять
его тело  и  дух и станут такими же  как у Чиуна, и тогда, возможно, Чиун не
будет использовать  его как тренировочную грушу, чтобы выместить на нем свое
раздражение.
     По тому, как стояли те двое, что были повыше, Римо понял, что у них при
себе было оружие.  Тело человека  реагирует на оружие определенным образом -
оно как бы чувствует его тяжесть, и это создает вокруг человека определенную
атмосферу. Окруженные именно такой атмосферой и стояли эти двое.
     - Римо Муллер? - спросил человек с портфелем.
     - Да.  Это  я, -  ответил Римо, выплевывая грязь. Эту фамилию ему  дали
всего лишь несколько недель назад. Он  впервые услышал, как  она звучит, и в
общем-то не был уверен, как следует правильно ее произносить:  "Муллер", что
здорово смахивало на "мула", или "Мюллер".
     - Надо говорить  Мюллер, через "ю", -  уточнил  Римо -  хватит  ему  на
сегодня насмешек Чиуна.
     - Я  бы хотел поговорить  с  вами о статье,  которую  вы  написали  для
журнала "Национальный Форум и взаимоотношения людей".
     "Статья в журнале...  Статья в  журнале",  -  думал  Римо.  Иногда  те,
наверху, решали что ему нужна крыша, и, выдавая его за журналиста,  помещали
где-нибудь статейку за его подписью, но  в последнее время никто ни о  какой
статье ему не говорил. Ему было ведено отдыхать.
     Римо тупо уставился  на пришедших. Ну что  мог он им сказать? "Дайте-ка
взглянуть на  то,  что  я, как  считается, сочинил",  - больше нечего.  Там,
наверху, они  всегда чего-то  мудрили, с самого  первого  дня, когда  бывший
полицейский Римо Уильямс понял, что именно те, наверху, подстроили  так, что
он оказался  на электрическом стуле, и они же устроили так, что он остался в
живых,  стал  человеком,  работавшим  на  агентство,  которое  вроде  бы  не
существовало,  и  для  которого,  в  свою  очередь,  он  тоже  вроде  бы  не
существовал.
     Объяснение было простым, таким же, как все объяснения, которые давались
сверху.   Конституция   больше   не  действовала;  страну  поглотила   волна
преступности. Ответом на это было создание  организации, которая действовала
вне рамок конституции и делала то, что нужно было делать.
     "Как я понимаю, - сказал тогда Римо, - я тот парень, которому предстоит
заниматься грязными делами?"
     "На  тебя  пал  выбор",  -  ответили  ему.  Так начались  занятия,  под
руководством Чиуна, Мастера Синанджу, которые длились вот уже десять лет, те
десять  лет,  в течение которых  он  потерял  счет убитым им людям, но  зато
помнил каждое свое движение.
     - Не возражаете, если мы продолжим наш разговор в  доме? - спросил Римо
троицу.
     Джентльмены ответили, что были бы только рады.
     -  Спроси, не знают ли они тех  типов  из  Вашингтона, которые проводят
опросы, - шепнул Чиун.
     - Думаю речь пойдет  о серьезном бизнесе, -  сказал Римо, надеясь,  что
Чиун предпочтет на это  время  исчезнуть. Только три  человека во всем  мире
знали о существовании  тайной  организации под названием КЮРЕ, созданной для
борьбы с  преступностью,  и  Чиун не  входил в  их  число. Мастера  Синанджу
интересовали лишь две вещи: вовремя ли ему заплатили, и  дошли ли его деньги
до Синанджу - небольшой  корейской  деревушки,  которую веками  поддерживали
Чиун и  его предки,  продавая  свое  мастерство искусных убийц. Важно, чтобы
четко  выполнялись эти условия, а на остальное ему было плевать - пусть даже
его заказчиком будет организация девочек-скаутов Америки.
     - Бизнес, бизнес, бизнес... - проворчал Чиун. - Вы - нация бизнесменов.
     - Ваш слуга? - спросил тот, что с портфелем.
     - Не совсем, - уклончиво ответил Римо.
     -  Вы знаете тех  негодяев в  Вашингтоне,  которые проводят  опросы?  -
вежливо поинтересовался Чиун.
     - Не исключено, - ответил человек с портфелем.
     - Ну пожалуйста, Чиун, мы же занимаемся делом, - сказал Римо.
     -  Вообще-то  мы  можем  быть  полезны во многих  отношениях,  - заявил
обладатель портфеля.
     -  Он не нуждается в вашей помощи. Проходите пожалуйста, - сказал Римо,
но  Чиун,  почувствовав,  что  появилась  возможность  каким-нибудь  образом
вернуть на экран телевизора его дневные мыльные  оперы, проследовал вслед за
всеми  в дом.  Он  уселся,  скрестив  ноги, на  полу,  наблюдая  за  людьми,
расположившимися в креслах и на диванах.
     -  Разговор будет конфиденциальным, - предупредил тот, что с портфелем.
У него был уверенный вид человека, за которым стояли большие деньги.
     - Считайте, что его здесь нет, - сказал Римо, кивнув на Чиуна.
     - Ваша статья  очень  заинтересовала  моего шефа.  Я  заметил,  что  вы
удивились,  когда  я  упомянул о ней. Вам, естественно,  интересно,  как  мы
увидели статью, которая будет опубликована только на следующей неделе.
     Римо кивнул, как будто знал, о какой статье идет речь.
     - У меня к вам  вопрос, - сказал  человечек. -  Каковы ваши контакты  с
Бусати?
     -  Боюсь,  что все мои источники информации конфиденциальны,  - ответил
Римо, не зная, кто или что такое Бусати, и где оно находится.
     - Мне нравится ваша прямота, господин Мюллер.  Позвольте и  мне  быть с
вами откровенным: вы нам, возможно, понадобитесь.
     - Для чего, например? -  спросил Римо, заметив высунувшийся из портфеля
уголок рукописи.
     -  Мы хотели бы пригласить  вас  в  качестве консультанта  для работы в
наших учреждениях в Бусати.
     - Это у вас там не моя рукопись? - спросил Римо.
     - Да. Я хотел бы обсудить ее с вами.
     Римо протянул руку за рукописью.
     -  Разрешите, я пробегу ее глазами, чтобы  освежить в  памяти, - сказал
он.
     Статья,   подписанная   его   теперешним    именем,   привела   его   в
замешательство.  Он  быстро сообразил, что Бусати  -  название  страны. Судя
потому,  что  он,  якобы, написал,  эта  страна,  сбросив цепи колониализма,
успешно шла по пути социализма под руководством своего президента - генерала
Дада  "Большого  Папочки"  Ободе.  Любые  сообщения  о  межплеменных  рознях
являются ничем  иным,  как клеветническими  измышлениями  неоколониалистских
фашистских империалистических  держав,  которым не  по  нутру  просвещенное,
прогрессивное руководство спасителя  Бусати генерала Ободе,  который  провел
электричество в  деревни, покончил с преступностью в столице и впервые после
того, как белый  человек поработил маленькую нацию, предпринял реальные шаги
по  борьбе с  нищетой.  Почему капиталисты боятся  Ободе? Да  потому что его
блеск грозит подорвать основы деспотического расистского правления Запада, и
все западные страны просто дрожат от страха перед сиянием его гения.
     Статья  называлась   "Непредвзятый   взгляд  на  Бусати".  Римо  вернул
рукопись.
     - Вы, мистер Мюллер, довольно интересный парень, - сказал человек. - Мы
заглянули в ваше досье и, откровенно говоря, не обнаружили в нем практически
ничего. Совсем  ничего. Даже отпечатков пальцев. Должны  же быть  где-нибудь
отпечатки пальцев путешественника такого уровня,  как  вы. Так ведь нет!  Не
могли бы вы сказать нам, почему?
     - Да, конечно,  - сказал Римо. Он повернулся  к Чиуну: - Что там  у нас
сегодня на ужин?
     - Я еще не решил, - ответил Чиун.
     - Ладно, ваше прошлое - ваше  дело, -  сказал человек с портфелем. - Мы
всего лишь хотим предложить вам выгодную работу. Очень выгодную.
     - Неплохо бы  утку, - сказал  Римо, - если,  конечно,  ты се  правильно
приготовишь.
     - Утка были у нас на ужин, - возразил Чиун.
     - Послушайте,  я  здесь для  того, чтобы сделать вам предложение, перед
которым  вы не сможете устоять,  - сказал человек с  портфелем и  улыбнулся,
показав при этом широкий ряд очень ровных белых зубов.
     - Что?
     - Предложение, которое вы не сможете отклонить.
     - Я его отклоняю.
     - Вы можете отказаться от двух тысяч долларов в неделю?
     - Точно, - подтвердил Римо.
     -  Вы  хотите,  чтобы  вашу статью  разнесли во всех  журналах  страны?
Заработаете  репутацию  чудака  и  сумасброда,  и кто захочет печатать  ваши
статьи?
     -  Ну и плевать,  - сказал Римо. Он  подумал о статье, которую он якобы
написал. Если то, что там написано, считается здравым смыслом, что же  тогда
журналы считают безумием?
     - Послушайте, господин Мюллер.  Я  представляю  Фонд  Липпинкотта.  Вы,
несомненно, слышали о нас. Подписанный с  нами годовой контракт на сто тысяч
долларов  даст возможность такому  честолюбивому молодому человеку,  как вы,
основательно утвердиться в жизни.  После этого за вами всегда  будет  стоять
семья Липпинкотта.
     Римо взглянул на него и на мгновение глубоко задумался.
     - А что, собственно, плохого, если у нас  два дня подряд будет утка?  -
спросил он Чиуна.
     - Ничего  плохого в  том, что два  дня подряд утки.  Просто нет  ничего
хорошего в том, что утка два дня подряд, - проворчал Чиун.
     - Господин Мюллер, я с вами разговариваю.
     - Знаю, - сказал Римо. - Так почему бы вам не остановиться?
     - Господин Мюллер - если вы действительно тот, за  кого себя выдаете, -
у нас в Бусати жизненно важные интересы. Единственное, чего мы хотим, - быть
представленными  руководству  этой  страны.  Мы  не   можем  воспользоваться
официальными дипломатическими каналами, потому что все белые  и азиаты  были
высланы из Бусати.  Всего лишь быть представленными. Возможно, для этого вам
потребуется день, а то  и несколько часов. После этого вы - богатый человек.
Откажетесь, вы - человек конченный. Ну так что же?
     - Хорошо это или плохо, - сказал Римо, - все равно: пусть будет утка.
     -  Жаль, господин  Мюллер, что  приходится  к этому прибегать. Я сейчас
выйду. И вернусь через пять  минут, или когда услышу  слово "да", которое вы
будете вопить  во всю силу своих легких, если они у  вас  к тому времени еще
останутся.
     Человек  с портфелем  с мрачным видом поднялся и направился  к  выходу.
Дверь он оставил открытой, и Римо увидел, как, выйдя на лужайку перед домом,
он зажег сигарету. Двое со спрят