Я хочу, чтобы вы рассказали мне о проекте "Омега", - сказал Карбенко.
     - Не понимаю, о чем вы говорите.
     -  Доктор Смит, давайте поговорим  начистоту,  - сказал Карбенко. - Вас
зовут Харолд В. Смит. Вы руководите санаторием Фолкрофт. Двадцать лет назад,
работая  в  Центральном  разведывательном  управлении  США,  вы  разработали
программу под названием  "Омега", целью  которой было  физическое устранение
некоторых лиц из  русского  руководства, в случае, если бы Соединенные Штаты
проиграли  ядерную войну. Предполагалось,  что подобная  угроза предотвратит
войну.  Так  и  произошло.  Затем вы ушли в  отставку. По независящим от вас
причинам проект "Омега" был приведен в действие,  и были  убиты три  русских
посла. В  списке лиц,  подлежащих  уничтожению, находится  русский  премьер.
Никто не знает,  как  остановить проект "Омега". Если он не будет остановлен
до того, как будет убит русский  премьер, может  разразиться третья  мировая
война.  У  меня  нет  причин  сомневаться в  том, что вы  настоящий  патриот
Америки,  который  не  захочет, чтобы  его  страна  и  весь мир  подверглись
ядерному  опустошению.  Хотя я  и  представляю... другую сторону,  моя  цель
совпадает с вашей. По-моему,  нам  с вами необходимо поговорить и попытаться
определить, имеется ли  возможность  остановить  проект "Омега",  прежде чем
события примут необратимый характер. Вот почему я здесь.
     - Я сообщил моему правительству  все, что знаю, - сказал Смит, скрестив
руки на груди.
     - Так мне  и сказали. Однако я не верю, доктор, что  ваше руководство и
ЦРУ способно овладеть  ситуацией.  Мое  правительство  очень  нервничает,  Я
думаю, что-то все же можно сделать, а для этого мне необходимо знать все.
     Смит промолчал.
     - Давайте-ка приступим  к  делу, ладно?  Адмирал  Стэнтингтон  уведомил
меня, что  по проекту "Омега" предполагались четыре цели  для убийц из  ЦРУ:
наши послы в Риме, Париже и Лондоне все они уже мертвы -  и русский премьер.
Кто выбирал цели?
     - Я, - сказал Смит.
     - Но как  двадцать  лет  назад вы  могли знать имена  нынешних послов и
нынешнего премьера? Я не могу ни понять, ни поверить в это.
     - Две  цели отобраны по  географическому  признаку,  - ответил  Смит. -
Подлежали уничтожению послы в Риме и Париже. Убийцы должны  были действовать
против тех людей, которые окажутся на этих постах.
     -  Понятно, -  сказал  Карбенко.  -  А двое других?  Посол в  Англии  и
премьер?
     -  Я составил список из десяти  молодых  дипломатов.  Я был уверен, что
посол в Англии должен оказаться в этом списке.
     - Вы сказали, что составили список из десяти дипломатов. Значит ли это,
что еще за девятью русскими дипломатами сейчас охотятся убийцы?
     - Не совсем так, - сказал Смит. - Убийцы есть, но они не задействованы.
Инструкции велят им...  э-э-э... устранить человека, если он является послом
в Англии.
     - А  премьер? Как вы  могли  знать,  кто будет премьером через двадцать
лет?
     - А я и не знал, у меня было шесть кандидатур, - произнес Смит.
     -  В  это трудно  поверить!  Если  бы  двадцать  лет назад  вы  провели
голосование в Политбюро, наш  сегодняшний премьер не попал  бы в число шести
самых подходящих кандидатов. Как вам удалось его вычислить?
     - Наверное, у нас с Политбюро разные принципы отбора.
     - И каковы же ваши принципы?
     - Я отобрал трех самых злобных и трех самых тупых, - сказал Смит.
     Грубов,  стоящий   на  лестнице,  возмущенно   заворчал,   но  Карбенко
рассмеялся.
     - Согласно  старой  как мир теории:  восторжествует  либо подлец,  либо
глупец?
     - Совершенно верно, - подтвердил Смит. - Нормальный человек  - никогда.
Либо подлец, либо глупец.
     - Не буду спрашивать, к какой категории  вы относите нашего премьера, -
сказал Карбенко.
     - Да, не стоит.
     - Кто отбирал убийц? - спросил Карбенко.
     - Человек  из ЦРУ, - ответил Смит. - Конрад Макклири.  Его  уже  нет  в
живых.
     - И вы думаете, я поверю, что вы не знаете, кого он отобрал?
     - И тем не менее это так, - сказал Смит. - Мне не  хотелось знать, кого
он отобрал. Или как.
     - Кстати, какими методами он мог пользоваться?
     -  Когда речь идет  о Макклири, -  сказал Смит,  -  сказать что-либо  с
уверенностью  невозможно. Он мог  завербовать  человека, которого обжулил  в
карты. Или какого-нибудь пьяницу. Или женщину, которую он влюбил в себя. Или
кого-то, имеющего родственников в США, которым он угрожал. Или просто хорошо
заплатив кому-нибудь.
     - Как мог этот Макклири сделать все это без ведома ЦРУ?
     -  Такие инструкции  дал ему президент Эйзенхауэр, -  объяснил Смит.  -
Конечно, никто  не предполагал, что проект может быть когда-либо  приведен в
действие.
     Карбенко кивнул и осторожно вернул Смита к прежней теме разговора.
     Его  не  интересовало,  что  этот  доктор  Смит  думает о степени своей
осведомленности.  Он хотел выяснить, что  Смит знает на самом деле, а это не
всегда  одно и то же. Быть может, однажды Макклири  обронил  чье-нибудь имя,
упомянул какой-нибудь  случай,  бросил  намек.  Тщательный  допрос  требовал
времени, и полковник Василий Карбенко был готов к этому.
     Все равно на сегодня нет ничего важного, мрачно подумал он.
     Кроме разве что приближения третьей мировой войны.

     Руби Джексон Гонсалес припарковала свой белый "линкольн-континентал" на
Бенджамен-Плэйс, за полквартала от дома Игоря Грубова.
     Она покопалась  в  багажнике  и вытащила  Библию, засунутую за запасное
колесо. Это была Библия ее матери. Когда по воскресеньям Руби катала мать на
автомобиле, старая  леди читала Библию и отчитывала Руби за  слишком быструю
езду.
     В  конце  концов   Руби   установила   в  машине   приемник-передатчик,
используемый обычно шоферами грузовиков.
     По  нему  можно  было  с  кем-нибудь   общаться  и  подслушивать  чужие
разговоры. Теперь во время воскресных поездок мать Руби  включала радио и не
обращала больше внимание на то, как водит машину ее дочь.
     Руби выходила на связь  под кличкой "Своя  в  доску". Ее  мать, которая
повязывала волосы  цветным  платком, курила трубку из  кукурузного початка и
изо  всей обуви признавала  только  домашние тапочки, именовала себя "Ночной
кошмар".
     Подойдя  к  дому Грубова, Руби позвонила в  дверь.  Ответа не было. Она
четырежды нажала  на кнопку  звонка. Когда опять никто  не  отозвался,  Руби
стала звонить, не отрывая пальца от кнопки.
     В подвале Карбенко сердито посмотрел на надрывающийся звонок и приказал
Грубову:
     - Иди открой. Постой! Оставь мне пистолет.
     Дюжий русский протянул ему свой пистолет. Карбенко положил его на стол,
взглядом извинившись перед Смитом - как один  профессионал перед другим - за
бестактные поступки, порой необходимые в их профессии.
     Тяжело ступая, Грубов поднялся по ступенькам. Звонок продолжал звонить.
Грубов распахнул дверь и увидел перед собой молодую чернокожую женщину.
     Она подняла правую руку с вытянутым указательным пальцем, словно оратор
восемнадцатого века, стремящийся привлечь внимание публики. В левой руке она
сжимала Библию.
     - Вот это, - начала Руби, помахивая Библией, - вот это  укажет каждому,
что он среди апостолов, и в сердце его воцарится любовь.
     - Чего? - сказал Грубов.
     - Я пришла к вам с подарком, - сказала Руби.
     Она попыталась заглянуть в дом,  но громоздкая фигура Грубова заполняла
весь дверной проем.
     -  Мне ничего не  надо, - гортанно произнес  Грубов  и начал  закрывать
дверь.
     - Остановитесь!  -  возопила  Руби.  -  "Подарок - драгоценный камень в
глазах   владеющего  им;  куда  ни  обратится  он,  везде   успеет".  Притчи
Соломоновы, глава 17.
     - Я же вам сказал, мне ничего не надо.
     - Мне не  нужны деньги, -  сказала Руби. - Я хочу  преподнести  вам эту
Библию в подарок вместе с номером нашего бесплатного журнала "Слово истины",
который  выходит  два раза в месяц.  Теперь вы  будете  получать этот журнал
каждые две недели, а  я  буду навещать  вас каждые пять дней, и в  солнечный
день,  и  в  непогоду, чтобы  постоять с  вами на крыльце  и  побеседовать о
Библии. - В  сторону шепотом она добавила: - И чтобы ты меня  в конце концов
возненавидел!
     - Я атеист, - сказал Грубов. - Мне не нужна ваша Библия.
     -  Атеист!  -  воскликнула  Руби, словно  торжествуя  победу. - "Сказал
безумец в сердце своем: "Нет Бога". Псалом 13.
     Грубов зарычал от ярости.
     - Или вот. "Мы говорим  о  том, что знаем, и свидетельствуем о том, что
видели, а вы свидетельства нашего не принимаете". Евангелие от Иоанна, глава
третья, стих одиннадцатый.
     - Убирайся, женщина.
     - Вас не заинтересовала бесплатная Библия?
     - Нет.
     - А наш бесплатный, выходящий два раза в месяц, журнал "Слово истины"?
     - Нет.
     - А то, что я буду приходить к вам каждые пять дней, чтобы побеседовать
о Священном писании? Обычно я звоню в дверь, когда вы стоите под душем.
     - Нет.
     - Хорошо, -  сказала Руби и засунула  руку в сумочку.  -  Одно слово на
прощание.
     - Только одно.
     -  Это из  "Деяний апостолов", глава  восьмая,  стих  восемнадцатый,  -
сказала Руби. - "Дайте и мне  власть сию, чтобы тот, на кого я возложу руки,
получал духа святого".
     Руби улыбнулась Грубову.
     - А  это тебе от  меня лично,  -  сказала  она,  выхватывая  из сумочки
револьвер и обрушивая его на голову Грубова.
     Тот, пошатнувшись, сделал шаг назад.
     - В сторону, ты, белый, - сказала Руби.
     Она вошла в дом, закрыла дверь и подождала, пока русский придет в себя.
     - Где он? - спросила Руби и направила на Грубова револьвер, умело держа
его у бедра, чтобы удар руки или ноги русского не помешал выстрелить.
     - Где кто? - обалдело сказал Грубов.
     - Раз,  - произнесла  Руби и передернула  затвор. Резкий щелчок нарушил
тишину прихожей. - Считаю до двух. Где он?
     Грубов посмотрел на нее, затем на револьвер.
     - Это полуавтоматический Рюгер 22-го калибра, самый  слабый  пистолет в
мире,  -  сказала  Руби.  - Патронам уже  пять  лет,  а пистолет,  наверное,
заржавел. Даже если я врежу тебе прямо промеж глаз, вряд ли смогу остановить
тебя. Ну что, проверим, повезет ли мне, по-твоему, или нет?
     Руби улыбалась, но ничего хорошего  се улыбка не обещала. Грубов  вновь
посмотрел на револьвер и проворчал:
     - Внизу.
     - Показывай дорогу. И давай-ка без фокусов.
     Грубов стал спускаться по ступенькам. Руби следовала за ним.  В подвале
Карбенко  поднял  глаза,  увидел  тоскливый  взгляд  своего  подчиненного  и
потянулся за револьвером.
     Грубов ступил  в  подвал.  Руби  стояла позади него на нижней ступеньке
лестницы, дуло ее пистолета глядело на Карбенко.
     Долговязый русский улыбнулся.
     - Доктор Смит, кто эта ваша очаровательная спасительница? - спросил он.
     - Мой помощник по административной части, - сказал Смит.
     - Вы в порядке, доктор? - спросила Руби.
     - Да.
     -  Отлично. Теперь ты. Рой Роджерс. Ты сядешь на тот  диван. И ты тоже,
горилла. - Она направила пистолет на Грубова.
     Грубов двинулся вперед, и его широкая спина загородила Руби весь обзор.
В тот же момент  полковник Карбенко схватил пистолет со стола, одним прыжком
очутился рядом со Смитом и приставил дуло к виску директора КЮРЕ.
     - Че-е-рт! - произнесла Руби.
     - Брось оружие, маленькая леди, - сказал Карбенко.
     Минуту Руби продолжала упрямо  держать Карбенко на мушке, затем ее рука
дрогнула и медленно опустилась. Грубов подошел к ней и отобрал пистолет.
     Он замахнулся, чтобы ударить, но резкий окрик Карбенко остановил его.
     - Не смей, Игорь!
     Игорь с  ненавистью уставился на Руби. На лице у него багровел огромный
кровоподтек.
     - Значит, вы не торгуете Библиями... - сказал он.
     -  Еще  три  минуты,  болван,  и я  бы продала  тебе  твой  собственный
автомобиль! - ответили Руби.
     - Садитесь-ка сюда, - произнес Карбенко и указал Руби на диван рядом со
Смитом. - Доктор,  - сказал Карбенко, - все усложнилось. Я поверил тому, что
вы рассказали о проекте "Омега". Но теперь есть основания полагать, что дело
все же темное.
     - Отчего же? - спросил Смит.
     -  Оттого,  что  немного  найдется  директоров  санатория,   у  которых
помощники по административной части носят с собой оружие.
     - Вы бы  таскали  с  собой  автомат, если  бы жили  в  моем  районе,  -
вмешалась Руби.
     Карбенко улыбнулся.
     - Умница, детка, но это не пройдет.
     Он посмотрел на Смита.
     -  Я охотно  рискнул на контакт  с вами. Я даже  подготовил  все, чтобы
Игорь мог вернуться в Россию, поскольку он раскрыл себя. Но теперь не только
вы... теперь еще эта девушка.  Вы поставили меня в очень трудное  положение,
доктор Смит.
     - Примите мои глубокие соболезнования, - сказал Смит.
     Карбенко взял револьвер со стола и взвесил его в руке.
     - Надеюсь, вы понимаете, что я должен сделать?
     Внезапно в подвале прозвучал новый голос:
     - Нет. А что вы должны сделать?
     Руби обернулась. Это был Римо. Он стоял у лестницы возле Игоря, и рядом
был Чиун. Игорь ошеломленно повернулся: он не слышал, как они спустились.
     Грубов направил пистолет на Римо,  и его палец  начал  спускать  курок.
Римо стиснул запястье русского и нащупал на внутренней стороне нервный узел.
Палец Игоря бессильно остановился.
     - Кто тут главный? - спросил Римо.
     - Я, - холодно ответил Карбенко.
     Римо взглянул на Игоря.
     - Прости, Кинг-Конг, но ты здесь лишний.
     Он отпустил его запястье. Игорь наконец нажал на курок. Руби удивилась,
что  старый, видавший виды пистолет выстрелил. Игорь был удивлен еще больше,
потому  что  в  момент  выстрела  ствол  загадочным  образом  уперся  ему  в
подбородок. Пуля прошла сквозь мягкие ткани и застряла в мозгу. Игорь рухнул
на пол.
     - Я думала, ты никогда не появишься! - завопила Руби.
     - Заткнись, - сказал Римо, - или я уйду. Теперь ты, техасец.
     Карбенко навел пистолет на Римо.
     - Кто эти люди, Смит? - спросил он.
     - Еще два моих помощника по  административной части,  - ответил тот.  -
Римо, не надо его убивать.
     -  Стойте,   стойте!  -   возмутился  Чиун.  -  Кто  это  помощник   по
административной части?
     - Почему не надо? - спросил у Смита Римо. - Все знают: хороший ковбой -
это мертвый ковбой.
     Чиун подпрыгивал на месте, как мячик.
     - Помощник по административной части? Кто  это? Только не я. А кто? Что
вы имели в виду, император Смит?
     - Не  надо  его убивать, - повторил Смит. - Полковник Карбенко  нам еще
пригодится.
     Когда  Карбенко  услышал  свое имя из уст  Смита,  он метнул  взгляд на
худого лысого доктора. Это отняло у него долю секунды.  В  тот же  момент он
вновь  повернулся  к  старому азиату и  молодому  американцу.  Их не было на
прежнем  месте. Он  ощутил, как азиат вырывает  у  него из руки пистолет,  а
американец по имени Римо толкает его в кресло, стоящее позади.
     - Садитесь и ведите себя хорошо, - сказал Римо.
     - Похоже, у меня нет выбора, приятель, - произнес Карбенко.
     - Улыбнись, коли называешь меня так, - сказал Римо.
     -  Так  кто же все-таки помощник по административной части? -  требовал
ответа Чиун.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

     Довольно быстро все проблемы были решены.
     План Смита был несложен.
     Русские  не  сумеют, сказал  он,  защитить  своего премьера от  убийцы,
которым может  оказаться любой  из  его  окружения. Есть только одни  способ
спасти премьера: привезти его в Америку. Одного, без свиты.
     И тогда, если он  все же будет убит, весь мир  обвинит в этом Америку и
оправдает действия русского руководства.
     - Это рискованно, - заметил Карбенко.
     - Для нас это тоже рискованно, - сказан  Смит, -  но, по крайней  мере,
есть шанс на успех. Если вы боитесь риска, можно оставить премьера в России.
Там он будет мертв через несколько дней.
     - Почему вы думаете, что я смогу убедить его? - спросил Карбенко.
     -  Я  знаю  о вас,  полковник,  больше,  чем  вы предполагаете. Премьер
относится к вам, как к сыну. Он прислушается к вашему совету.
     - Да, - кивнул Карбенко, - это верно.
     - Так сделайте это, - уговаривал его Смит. - Тогда мы сможем объединить
наши силы, чтобы защитить премьера, пока убийца не будет обнаружен.
     Карбенко прищурил глаза и задумался.
     - О'кей, приятель, по рукам, - наконец сказал он.
     - Гип-гип ура! - воскликнул Римо.
     -  Он, наверное,  тебя  имел в виду под  помощником по административной
части, - произнес Чиун, обращаясь к Римо.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

     Ковер  был  золотистого цвета. В его  густом  шерстяном ворсе  запросто
могла  бы  затеряться  упавшая  монета.  Дубовый  письменный  стол,  которым
пользовался  еще Сталин, был похож  на гигантский сундук. Когда  пришедший у
власти  Хрущев  развенчал  сталинский  культ,  стол вместе с  другим  хламом
оттащили в кремлевские подвалы.
     Через  несколько лет оказался свергнут и Хрущев, спокойно отдыхавший  в
это время  вдали  от Кремля.  Сразу  же после этого тисовый стол,  купленный
Хрущевым  для  своего  кабинета,  снесли  в подвал  и  вытащили  оттуда стол
Сталина. Его почистили, отполировали и поставили на  прежнее место в кабинет
на шестом этаже.
     Но сталинский ковер  был стар, изношен и вытерт, а  хрущевский  -  хоть
куда, и его оставили лежать в кабинете.
     Порой новый  премьер завидовал Америке.  Он слышал,  что  в  Белом доме
сохранилась кровать Линкольна. Повсюду, где ночевал Джордж Вашингтон, висели
мемориальные  доски,  а  дома  бывших  президентов  считались  национальными
святынями. В Америке герои оставались героями, а история - историей.
     Совсем не так обстояли дела в Кремле. В отделе кремлевской охраны  даже
существовала должность для человека, чьей единственной задачей было следить,
чтобы   обстановка    соответствовала   постоянно   меняющемуся    прочтению
исторических событий.
     Нынешний премьер в первый же день работы решил не покупать новую мебель
для кабинета. Он  собирался обойтись тем, что оставалось от предшественников
и  было приемлемо  с политической  точки зрения.  Премьер считал,  что будет
пустой тратой  времени приобретать  столы и стулья. Он знал, что  через пару
лет  после его смерти или отстранения от  должности,  когда  историю  начнут
заново переписывать, всю купленную мебель скорее всего снесут в подвал.
     Единственной  вещью  в  кабинете,  неподвластной  течению времени,  был
глобус, принадлежавший некогда Ленину. Ленина любили все.
     Премьер собирался звонить по телефону, когда дверь открылась и во главе
группы  из семи человек в кабинет вошел генерал в зеленом мундире, увешанном
медалями и орденскими ленточками.
     Премьер испуганно  приподнялся: генерал вошел не постучавшись.  Премьер
отодвинул  назад кресло,  чтобы успеть  спрятаться под стол, когда  начнется
стрельба.
     - Генерал Арков, что вы здесь делаете? В чем дело?
     - Живо! - скомандовал генерал. - Проверить все!
     Вот оно, подумал премьер: государственный переворот! Вот-вот он получит
пулю в лоб, личный подарок от главы КГБ генерала Аркова.
     Семь человек  во главе  с  Арковым  принялись обшаривать кабинет.  Двое
отправились в ванную комнату. Один бросился на ковер и стал  заглядывать под
кресла  и диван,  Другой заполз под  письменный стол. У  двоих в  руках были
электронные приборы, которыми они принялись обследовать стены и выключатели.
     Генерал Арков стоял в дверях, наблюдая за подчиненными. Через несколько
минут,  закончив проверку, они вытянулись  перед ним, качая головами  в знак
того, что поиски были безрезультатны.
     - Хорошо, - сказал Арков. - По местам!
     Люди рассыпались по комнате, и Арков наконец взглянул на премьера.
     Удивленный  тем,  что все  еще  жив,  и оттого осмелевший премьер резко
спросил:
     - Теперь, я надеюсь, вы объясни