го страшного, - отозвался Римо. - Мы просто хотим поужинать.
     - Хорошо,  сэр, -  поклонился официант.  Он поклонился и Мэй Сун, потом
чуть  повернул голову в сторону Чиуна. Римо заметил, как  Чиун поднял глаза,
глянул  в лицо официанту, и его дежурную  улыбку как ветром сдуло.  Официант
снова обернулся к Мэй Сун и быстро-быстро залопотал что-то по-китайски.
     Мэй  Сун негромко ему ответила.  Официант  снова пролопотал что-то,  но
прежде чем Мэй Сун  смогла ответить, Чиун прервал их мелодичную беседу. Явно
пародируя  их птичий щебет, он что-то сказал официанту. Тот покраснел, потом
развернулся и быстрым шагом направился на кухню.
     Римо проследил, как он прошел сквозь вращающиеся двери, потом обернулся
к Чиуну.  Старик удовлетворенно кудахтал себе под нос, а на лице его застыла
самодовольная ухмылка.
     - В чем дело? - спросил Римо.
     - Он  спросил эту шлюху,  что  она делает рядом  с корейской свиньей, -
сообщил Чиун.
     - Что она ему ответила?
     - Она сказала, что мы склоняем ее к занятию проституцией.
     - Что он сказал?
     - Он предложил вызвать полицию.
     - Что ты сказал?
     - Только правду.
     - Какую именно?
     - Такую,  что  китаянок не надо  склонять к  занятию проституцией.  Это
занятие  у них в крови.  Как и похищение туалетной бумаги. Еще я ему сказал,
что мы будем есть только овощи, и  что  он  может убрать  всех дохлых  кошек
обратно в морозильник,  чтобы завтра выдать их за свинину. Похоже, он  очень
расстроился и ушел. Бывают такие люди, что не умеют смотреть правде в глаза.
     -  Ну  что ж, я рад, что  тебе удалось  справиться  с  этим  делом  так
деликатно.
     Чиун с  достоинством поклонился  и молитвенно  сложил  руки, что должно
было символизировать безмятежное спокойствие и  заверить  всех, что  ни одно
лживое или злое слово не слетело с его уст.
     Через  плечо  Мэй  Сун  Римо  следил за входной дверью. Он наклонился к
девушке и негромко сказал ей:
     -  Слушай меня  внимательно. Смотри во все  глаза  и  замечай все,  что
покажется  тебе  подозрительным.  Любой сигнал или еще что. Если я правильно
понимаю,  то  люди,  которые  похитили  генерала,  сейчас  находятся  где-то
поблизости,  и  не исключено, что они захотят  пополнить  свою  коллекцию, и
поймать  тебя. А это дает нам шанс найти его. Может быть, очень слабый шанс.
Но все равно шанс.
     - Председатель Мао сказал: "Кто не ищет, тот не найдет".
     - Меня воспитывали в духе этой идеи, - согласился Римо.
     Она улыбнулась - очень мило и приветливо.
     - Будь  осторожен, капиталист. Быть может, семена революции  уже запали
тебе в душу, готовые прорасти в любую минуту.
     Она  чуть  подвинулась  и  коленом  прикоснулась  к  колену  Римо.   Он
чувствовал, как она дрожит.  С того  дня в гостиничном номере  в Бостоне она
неустанно и нарочито посылала сигналы Римо - то прикоснется, то потрется. Но
Римо  реагировал  на эти сигналы  весьма холодно. Ее надо  было держать  при
себе,   а   лучшим   способом   для   этого   было   оставить   ее   желания
неудовлетворенными.
     По  выражению  презрения  в  глазах  Чиуна  Римо  понял,  что  официант
возвращается.  Римо  проследил за  ним  в  зеркале,  висевшем над входом. Он
видел, как тот идет с крайне недовольным видом и несет в руках три тарелки.
     Он подошел к столу и поставил тарелку перед Римо:
     - Для вас, сэр.
     Вторую тарелку он поставил перед Мэй Сун:
     - А это для прекрасной дамы.
     Третью  тарелку  он  грохнул  на стол  перед  Чиуном, и мелкие капельки
разбрызгались по столу.
     - Если мы вернемся сюда через год, - изрек Чиун, - то эти пятна так тут
и  останутся. Китайцы, как вы знаете, никогда не  моют столы. Они ждут, пока
землетрясение или  наводнение  не  смоют  грязь.  Так же они поступают и  со
своими телами.
     Официант ушел на кухню, пятясь задом всю дорогу.
     Под  столом  Мэй  Сун тискала  ногу Римо, зажав ее между колен. И - как
поступают  все  женщины  в  подобных  ситуациях  -  она,  чтобы скрыть  свои
притязания на чужую ногу, принялась преувеличенно громко щебетать:
     -  На  вид  неплохо, - заявила  она. -  Интересно,  это кантонская  или
мандаринская кухня?
     Чиун понюхал тарелку с обычным китайским набором бесцветных овощей.
     -  Мандаринская,  -  высказал  он  свое   суждение.  -  Пахнет  псиной.
Кантонская кухня пахнет птичьим пометом.
     - Людям, которые  едят сырую рыбу, не следовало  бы плохо отзываться  о
кухне цивилизованных народов, - Мэй Сун отправила в рот полную ложку овощей.
     - Употреблять в пищу птичьи гнезда - это что, признак цивилизации?
     И обычная перепалка завязалась снова.
     Но Римо  не обращал на них никакого внимания. В зеркало ему были хорошо
видны двери кухни, а  через  их круглые окошки был прекрасно виден официант,
разговаривавший с тем молодым китайцем, который следил за ними на улице. Тот
размахивал  руками,  и  Римо увидел, как он  снял  свою  фуражку и с размаху
отхлестал официанта по лицу.
     Тот  поклонился  и  выбежал  в  зал.  Пробегая  мимо  стола, он  что-то
пробормотал себе под нос.
     - Что он сказал? - спросил Римо Чиуна.
     Чиун по-прежнему вертел ложкой в тарелке с овощами,
     - Он назвал меня свиньей.
     Римо  продолжал  внимательно  следить  за  официантом.  Тот  подошел  к
телефонному аппарату и набрал номер. Три цифры - всего три. Экстренный вызов
полиции города Нью-Йорка.
     При  чем тут  полиция?  Этому может  быть  только  одно объяснение: ему
велели  во что бы то ни стало разъединить девушку  и ее  телохранителей. Для
этого надо натравить  на  них полицейских, а в  поднявшейся суматохе девушку
увести. Римо не  слышал, что говорит  официант - тот говорил шепотом, но все
же он наклонился вперед и прошептал Чиуну:
     - Нам придется разделиться. Отведи девушку назад в гостиницу. Проследи,
чтобы за тобой  не было хвоста. Оставайся  при ней. Никаких звонков, никаких
посетителей, никому не открывай, кроме меня.
     Чиун кивнул,
     - Пошли, нам пора, - сказал Римо девушке, вынимая свою ногу  из тисков,
которыми стали ее колени.
     - Но я еще не доела.
     -  Мы возьмем пакет  и заберем остатки  с собой. В конце  концов, можно
воспользоваться  этой ситуацией. Если вмешается полиция, надо  устроить так,
чтобы любые попытки установить контакт с девушкой проходили через Римо.
     Они подошли к конторке у входа. Официант только-только повесил трубку.
     - Но вы еще не пили чай, - сказал он.
     - Мы не хотим пить.
     - Но ваше печенье?
     Римо перегнулся через конторку и цепко схватил его за руку, чуть повыше
локтя:
     - Хочешь,  я предскажу  тебе будущее?  Если будешь мешать нам  выходить
через эту дверь, у тебя будет сломано ребро. Соображаешь?
     Он сунул руку в карман и шлепнул десятидолларовую бумажку на конторку:
     - Сдачи не надо.
     Римо первым  спустился  по  лестнице. Как  только  троица показалась  в
дверях ресторана, пятеро молодых мужчин в полувоенной форме, которые до того
стояли, прислонившись к стене дома напротив, направились в их сторону.
     Внизу Римо сказал Чиуну:
     -  Идите вон по  той аллее до самого конца улицы и возьмите  такси. Я к
вам присоединюсь попозже.
     Римо сошел с тротуара на мостовую, а Чиун грубо схватил Мэй Сун за руку
и повел к скверу. Римо надо было только прикрыть их отход и  продержаться до
тех  пор, пока  они не  скроются  среди деревьев.  В темноте Чиуна  никто не
сможет найти, даже если ему придется тащить такой багаж, как эта девушка.
     И тут в дверях ресторана показался официант и закричал:
     - Стой! Держите его! Это вор!
     Пятеро китайцев подняли глаза.  Римо глянул через плечо направо. Чиун и
девушка исчезли. Просто испарились. Или, может, земля раскрылась и поглотила
их.
     Пятеро  молодых китайцев тоже заметили исчезновение объекта наблюдения.
Они посмотрели налево, потом направо, потом тупо уставились друг на друга, а
затем,  как бы найдя  кого-то, на  ком можно  сорвать  злобу, набросились на
Римо.
     Римо приложил все усилия к тому, чтобы не нанести им никаких увечий. Он
не хотел,  чтобы  к  приезду полиции улица была усеяна мертвыми  телами. Это
могло привести к нежелательным осложнениям. Поэтому он просто вертелся среди
них, отражая удары  рук и ног.  Официант продолжал  верещать что-то, стоя на
верхней ступеньке.
     Наконец в переулок въехала патрульная машина. Вращающаяся красная лампа
на  крыше поочередно  освещала все дома  по  обеим сторонам  улицы.  Молодые
китайцы, завидев машину, взяли ноги в руки и побежали в сторону узкой аллеи,
куда на машине было не проехать.
     Патрульная машина подъехала к  Римо и остановилась, скрипнув тормозами,
и по инерции протащившись несколько футов по булыжной мостовой.
     Из нее выскочили двое полицейских, и официант закричал:
     - Вот он! Хватайте его! Не дайте ему уйти!
     Полицейские подошли к Римо.
     - В  чем  дело, приятель? -  спросил  один  из  них.  Римо  внимательно
посмотрел на  него. Совсем  еще  мальчишка, волосы  белокурые,  явно немного
испуган. Римо хорошо было знакомо это чувство:  он не  раз испытывал  его  в
первые дни службы. Еще в те времена, когда он был жив.
     - Черт  его знает.  Я  вышел  из ресторана, и тут на меня  напали сразу
пятеро. А теперь еще этот орет как резаный.
     Официант  подошел  к ним, по-прежнему  стараясь держаться  подальше  от
Римо.
     - Он ударил меня, -  сказал он. - И  убежал, не  заплатив по счету. Эти
молодые люди  услышали мой крик  и  попытались задержать  его. Я хочу подать
исковое заявление.
     - Боюсь, нам придется  забрать  с  собой вас  обоих,  -  сказал  второй
полицейский. Он был  постарше, явно опытнее. Виски его были уже чуть тронуты
сединой.
     Римо пожал плечами. Официант улыбнулся.
     Полицейский  постарше  впихнул Римо  на  заднее сиденье,  а молодой тем
временем помог официанту запереть ресторан.
     Они  вернулись  к машине и  сели впереди, а  тот,  что постарше, уселся
рядом  с Римо. Римо отметил  про себя, что  он сел  так,  чтобы Римо  не мог
дотянуться до его кобуры. Обычная практика,  но  было приятно убедиться, что
на свете еще осталось несколько профессионалов.
     Полицейский  участок  был  всего  в  нескольких кварталах. Римо провели
внутрь - оба полицейских - по бокам, а потом поставили перед длинной дубовой
стойкой. Она  напомнила  ему все  те стойки,  за которыми  он  сам  когда-то
стаивал не раз, только не в роли задержанного.
     -  Нападение  на   хозяина  ресторана,   сержант,  -  доложил   старший
полицейский лысому  начальнику  за  стойкой. -  Мы сами не  видели. Нет  тут
кого-нибудь,  кто не слишком  занят,  чтобы разобраться  с  этим?  Мы  хотим
вернуться обратно раньше, чем этот фестиваль закончится.
     - Отдайте их Джонсону. Он ничем не занят, - махнул рукой сержант.
     Римо  хотел продержаться  тут  подольше и  убедиться,  что  полицейские
запишут его адрес. Тогда его несложно будет выследить. Много  лет тому назад
ему разрешили в подобных случаях делать две вещи.
     Первое: он мог применить физическую силу. Разумеется, сейчас об этом не
могло быть и речи -  он  ведь сам, по доброй воле хотел назвать  свое  имя и
адрес, а ему не нужны были тридцать тысяч легавых в отеле и окрестностях.
     Второе: он мог позвонить по телефону. Он помнил номер - это был номер в
Джерси-сити.


ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

     Жан  Боффер, эсквайр, тридцать четыре  года, а миллионов вдвое  больше,
сидел на коричневом плюшевом диване в холле своей фешенебельной квартиры и с
наслаждением разглядывал  ковер  цвета  недозрелого  лимона,  и  площадью  в
семьдесят один квадратный метр - ковер этот положили лишь сегодня.
     Он снял свой пурпурный вязаный жакет, но не забыл вынуть из внутреннего
кармана и оставить при себе маленькое электронное устройство, которое должно
было запищать, если в его квартире зазвонит телефон спецсвязи.
     Он носил эту пищалку уже семь лет, но до сих пор  она так ни разу и  не
сработала.
     Но не  зря  же  миллионов  у него  было  вдвое  больше прожитых лет,  и
объяснение этому только одно: он по доброй воле постоянно носил при себе это
устройство,  и  по доброй воле исполнил бы  все что  надо,  если  бы телефон
когда-нибудь зазвонил. Сам не  зная того, он был личным  поверенным  в делах
профессионального убийцы.
     И  вот, в тот самый момент, как он взял пищалку в руки, она запищала. И
он вдруг осознал, что за семь лет ни разу ее не  слышал, и даже не знал, что
за звук  она  издаст. Звук был очень  высокий, отрывистый, но  его  сразу же
заглушил звонок телефона.
     Он подошел к телефону, еще толком не зная, чего ожидать,  и снял трубку
с аппарата без диска. Пищалка замолчала.
     - Алло, - сказал он. - Боффер.
     -  Вы хороший  адвокат, я слышал, - сказал голос,  который и должен был
сказать: "Вы хороший адвокат, я слышал".
     -  Да, думаю,  лучший, - именно так Жан  Боффер,  эсквайр, и должен был
ответить.
     Боффер уютно устроился на кушетке и положил книгу по судебной  медицине
на кофейный столик.
     - Чем могу служить? - невозмутимо спросил он.
     - Меня арестовали. Можете меня вытащить?
     - Вас могут выпустить под залог?
     - Если бы я хотел выйти под залог, я бы внес его сам. Можете вы сделать
что-нибудь, чтобы обвинение было вообще снято?
     - Расскажите, что случилось.
     - Меня  подставили. Ресторан в китайском квартале. Хозяин заявляет, что
я напал на него, но он врет. А пока меня держат.
     - Какой ресторан? Хозяин еще там?
     -  Да,  он  тут. Его  зовут Во  Фат. А  ресторан  - "Сад императора" на
Дойерс-стрит.
     -  Задержите  хозяина  до моего  приезда.  Напустите  побольше  тумана.
Заявите  фараонам,  что вы  хотите  предъявить  встречный иск. Я буду  через
двадцать минут. - Он помолчал. - Кстати, а как вас зовут?
     - Меня зовут Римо.
     Оба  повесили трубку  одновременно. Боффер глянул на жену.  На ней были
огромные наушники, как у летчиков, -  она была вся  поглощена  симфоническим
концертом для одного  слушателя, но  не  переставала вместе  с тем и красить
ногти. Он помахал ей рукой, и она сняла наушники.
     - Давай поужинаем где-нибудь в городе.
     - Что  мне надеть? -  На  ней  был белый брючный  костюм с  отделкой из
золотой  парчи.  Вполне  подходящий наряд  для ужина  на  яхте где-нибудь  у
Багамских островов.
     - Остановимся по пути и купим что-нибудь. Собирайся, пойдем.
     Машина ждала внизу, он сел за руль, вывел  машину на бульвар  Кеннеди и
поехал в сторону Голландского тоннеля. До тех пор, пока  машина не въехала в
тоннель, ни один из супругов не проронил ни слова.
     -  Новый  клиент?  - спросила  наконец жена,  разглаживая  воображаемые
складки на своем белоснежном костюме.
     - Драка или какая-то мелочь в этом роде. Но я подумал, что это неплохой
повод поужинать.
     Он  выехал из тоннеля,  улыбаясь,  как делал всегда,  когда  смотрел на
сногсшибательную  вывеску   Управления  порта,   напоминающую  кастрюлю   со
сбежавшими макаронами.
     Машина  въехала  в  китайский  квартал.  Улицы  его  были уже  темны  и
пустынны,  от бушевавшей итальянской толпы остались лишь клочки разноцветной
бумаги и объедки пиццы, ковром покрывающие мостовые и тротуары.
     Боффер остановил машину перед рестораном "Сад императора".  Свет в  нем
тоже не горел.
     - Здесь закрыто, - сказала жена.
     - Подожди минутку. - Он поднялся по лестнице. В ресторане было темно, и
лишь где-то в  глубине зала слабо горела  лампочка в семь с  половиной ватт.
Боффер  заглянул  внутрь  сквозь  стеклянные  двери,  мысленно  зафиксировав
расположение столиков рядом с дверью на кухню.
     Левой рукой он провел по краям дверей,  пытаясь нащупать дверные петли.
Таковых не оказалось.
     Он  спустился по лестнице, перепрыгивая через три ступеньки, и забрался
в машину.
     - Поужинаем через пятнадцать минут, - обрадовал он жену, которая в этот
момент занималась обновлением помады на губах.
     Полицейский  участок  был  всего в  трех кварталах от ресторана. Боффер
оставил  жену в  машине,  зашел внутрь  и прямиком  направился  к  сержанту,
по-прежнему восседавшему за длинной дубовой стойкой.
     - У меня тут клиент, - сказал адвокат. - Римо - фамилии не помню.
     -  А, да.  Он там. С каким-то  китайцем они уже битый час  орут друг на
друга. Пройдите туда и  спросите Джонсона, -  Сержант махнул рукой в сторону
открытой двери в глубине помещения,
     Адвокат прошел через  турникет и подошел к двери. В комнате было  трое:
один  -  китаец;  еще  один  сидел  за  пишущей  машинкой  и двумя  пальцами
старательно  печатал  протокол -  это явно был полицейский по имени Джонсон;
третий сидел на крепком  деревянном стуле, прислонившись спиной к стеллажу с
папками документов.
     Стоя в  дверях, Боффер заметил, что кожа на скулах у него чуть светлее,
и  словно  бы  немного  стянута  -  явно  результат  пластической  операции.
Темно-карие глаза встретились со взглядом адвоката и на мгновение вспыхнули.
Обычно  люди  не могли  выдержать взгляда  Боффера. Но только  не этот новый
клиент. Взгляд его темно-карих глаз снова стал холодным и  лишенным  всякого
выражения, как и само лицо.
     Боффер легонько  постучал  по дверной раме. Три пары глаз уставились на
него. Он вошел.
     -  Следователь  Джонсон?  Я  адвокат этого  человека.  Внесите  меня  в
протокол.
     Полицейский подошел к двери.
     -   Входите,  мэтр,  -  сказал  он,  явно  заинтересовавшись  полосатым
пурпурным  жакетом. - Даже не понимаю,  зачем  вам так  беспокоиться. Ничего
особенного. Во Фат говорит, что ваш клиент напал на него. А ваш клиент хочет
предъявить встречный иск. Им обоим придется подождать решения до утра.
     -  Если  бы вы мне разрешили переговорить с господином Во  Фатом  всего
пару минут, я думаю, мне удалось бы уладить это дело. Это же не преступление
- скорее просто недоразумение.
     - Конечно, валяйте. Во Фат! Этот человек хочет с  тобой поговорить. Это
адвокат.
     Во Фат поднялся навстречу Бофферу. Адвокат взял его под локоток и отвел
в глубь комнаты. При этом он печально качал головой.
     - У вас прекрасный ресторан, господин Фат.
     - Я слишком давно занимаюсь  этим делом, чтобы  позволять  безнаказанно
нападать на меня.
     Боффер пропустил его слова мимо ушей.
     - Мне очень грустно, но боюсь, нам придется прикрыть ваше заведение.
     - Как это так - прикрыть?
     -  Видите  ли,  сэр, в  вашем  ресторане  имеют  место  очень серьезные
нарушения  установленных  норм.  Например, входные двери открываются внутрь.
Это может  быть очень опасно, если в ресторане  случится пожар. И  это очень
незаконно.
     Во Фат смутился.
     -  Ну, и  кроме  того,  конечно, план  расположения  столиков.  Все эти
столики  возле  двери на  кухню.  Еще одно нарушение.  Я  знаю,  что  у  вас
прекрасное  заведение,  но  в  интересах  посетителей  нам  с  моим клиентом
придется  подать официальную  жалобу в  суд  и  потребовать закрытия  вашего
ресторана как несоответствующего санитарным нормам.
     - Послушайте, не будем так спешить, - Во Фат масляно улыбнулся.
     -  Будем.  Мы  поспешим  и  заберем  обратно все обвинения против моего
клиента.
     - Но он напал на меня.
     - Да, сэр, вероятно, он именно так и поступил. Он был возмущен тем, что
чуть было не попался в ловушку, и что, не дай Бог, случись пожар - он бы мог
сгореть  заживо.  Дело обещает быть  интересным. На  какое-то время газетные
сообщения создадут  вам дурную славу, но я  уверен, что рано или  поздно все
развеется. Точно так же, как и слухи о том, что вы напали на клиента.
     Во Фат поднял руки:
     - Как пожелаете.
     В этот момент вернулся Джонсон и принес два листка голубоватой бумаги -
регистрационные бланки.
     - Нам это не понадобится, - заверил его Боффер. - Мистер Фат только что
решил   забрать   назад   свое  исковое   заявление.   Обе  сторон