н отделил три бумажки.  -  Полсотенные кончились. Вот. Вы так
мне  помогли.  Возьмите шестьдесят. - И  он вручил деньги  портье,  который,
сложив их вместе с пятидесятидолларовой банкнотой, быстро спрятал в карман.
     - Спасибо, старина.
     - Не за  что, - сказал Римо и отошел с  остальными пятью  двадцатками в
кармане.   Он  полностью   компенсировал  сто  долларов,   отданных  портье.
Насвистывая, он вывел Марию из гостиницы.
     В отеле у Римо она почувствовала себя еще хуже, и он сразу же уложил ее
в постель. Когда они вошли, Чиун по-прежнему молча сидел на ковре посередине
гостиной. Он даже не ответил  на их приветствие. Когда  Мария заснула,  Римо
вернулся к Чиуну.
     - Когда ты захочешь, Чиун, ты умеешь быть просто неотразимым.
     - Мне не платят за то, чтобы быть неотразимым.
     - Хорошо сказано.
     - Римо,  как  они могут так  поступать? Как можно показывать насилие  в
прекрасных дневных фильмах? Сегодня всю ночь я задавал себе этот вопрос и не
смог найти ответа.
     -  Наверное, они сделали  это по ошибке,  папочка. Попробуй  посмотреть
снова. Возможно, это произошло только однажды и больше не повторится.
     - Ты, действительно так думаешь?
     - Наверняка, - сказал Римо, не чувствуя никакой уверенности.
     -  Ну  что ж,  посмотрим,  -  сказал  Чиун. -  Ты  лично  будешь  нести
ответственность за это.
     -  Осторожней,  папочка.  Я  не  отвечаю  за  телевизионные  программы.
Возлагай ответственность на кого-нибудь другого.
     - Но ты  тоже  американец.  Ты должен  знать,  что происходит в головах
таких же, как ты, пожирателей мяса. Если не ты, то кто же?
     Римо вздохнул. Он  заглянул к Марии, которая крепко  спала,  и  вышел в
гостиную. Там он лег на диван. Тем временем Чиун развернул в  центре комнаты
свой спальный матрац. Уснул он мгновенно, успокоенный персональным обещанием
Римо,  что  больше никто не будет портить дневные теледрамы ужасными сценами
насилия.  Пять секунд он  спал  как всякий человек  с  нормальным  дыханием.
Следующие  десять  секунд  -  как Мастер  Синанджу,  дыша  глубоко  и  почти
беззвучно. А затем превратился в стаю разъяренных гусей.
     "Хорнн-нк" - храпел он при вдохе и "хрнн-нк" - при выдохе.
     Римо  сел на диване. Он уже понял, как это  частенько бывало и  прежде,
что спать  ему в  эту ночь  не придется. В этот  момент раздался  телефонный
звонок. Он снял трубку.
     - Алло.
     В  ответ  послышались короткие  гудки. Пожав плечами,  Римо вернулся  к
своему  дивану.  Вероятно,  не туда попали. Подошел  мужчина, а  нужна  была
женщина. Хорошо хоть, этот звонок прекратил храп Чиуна.
     Римо  снова лег, "Хорнн-нк" - вдох. "Хрнн-нк" - выдох. "Ну и свинья", -
подумал Римо.
     В конце  концов  он не выдержал и спустился  на улицу.  Было еще темно.
Римо  глубоко вдохнул прохладный воздух раннего городского  утра, но тут  же
пожалел  об этом. В  воздухе  ощущалось присутствие мышьяка, окиси углерода,
двуокиси  серы, цианового  газа,  гидрохлорной  кислоты,  болотного  газа  и
метана.
     А  потом  он забыл о воздухе, потому что почувствовал чье-то враждебное
присутствие,  какое-то   давление,  он   словно   находился  внутри  темного
непрозрачного шара,  и  кто-то  огромный  сжимал его стенки. Затаив дыхание,
Римо  замер и  мгновенно  убедился,  что  чутье не обмануло его.  Поблизости
кто-то есть.
     Повернувшись  влево, он сделал  несколько шагов, но тут же резко сменил
направление  и пошел назад  и  вправо. Позади  себя он  услышал слабый стук,
потом щелчок и глухой удар.
     Он  не обернулся  посмотреть, что  это  было. Он знал  - это была пуля.
Давление  было взглядом снайпера, ловившего  его  в прицел. По  полету пули,
ударившейся в стену гостиницы позади него, затем  щелкнувшей  по водосточной
трубе и отскочившей  на  тротуар, Римо определил, что выстрел  был сделан  с
крыши здания на другой стороне улицы.
     Так вот что означал телефонный звонок! Его хотели выманить на улицу.
     Римо двигался по тротуару, как бы прогуливаясь. Случайному прохожему он
показался  бы  еще  одним   мучающимся  от  бессонницы  человеком,  вышедшим
побродить по ночному городу.  Но  с крыши старого жилого дома напротив,  где
лежал Энтони Полски, Римо напоминал прыгающую белку. Резкое движение вперед,
остановка,  опять движение,  опять остановка. Впечатление было  такое, будто
Римо  находился  в  полной темноте  и освещался лишь прерывистыми  вспышками
света через неравномерные промежутки времени.
     Снайпер старательно  ловил  Римо  в прицел  ночного  видения винтовки с
глушителем. Вот он. Медленно передвигается вперед. Полски чуть-чуть повернул
ружье и мягко нажал на курок. Но, уже нажимая и услышав тихий звук выстрела,
он понял,  что не  попал.  В  прицел  он  увидел, как Римо  остановился,  на
мгновение замер на месте, затем вновь  двинулся,  но уже в несколько  другом
направлении.
     Пуля почти беззвучно  впилась  в  стену впереди Римо. Уже разозлившись,
Полски выстрелил  снова, сделав поправку  на  остановку  Римо, затем проведя
дуло за ним и опять выждав, чтобы выстрелить точно в то место, где  Римо  на
мгновение  замрет  Но,  стреляя,  опять почувствовал, что промахнулся.  Пуля
попала в стену позади Римо.
     А Римо уже разобрался  в обстановке. Там наверху находился только  один
стрелок. Если бы их было больше, они бы уже взяли его в вилку. Римо вошел  в
подъезд. Энтони  Полски наверху увидел это. Легким  движением ружейного дула
он  очертил дверной проем. Рано или поздно этому  выродку придется выйти  на
улицу, И выйти  прямо,  без  прыжков и остановок. И тогда  Полски влепит ему
пулю  прямо в грудь. Снайпер  лежал, крепко  уперев локти в небольшой выступ
крыши, чуть переводя винтовку вверх и вниз, и терпеливо ждал.
     - Прости меня, парень, это  не станция Пенсильвания?* Я пришел к тебе с
приветом.

     *  Перефразировка слов песни из  "Серенады солнечной долины". - Примеч.
переводчика.

     Голос донесся из-за  спины  Полски.  Он  перекатился на спину, выставив
перед  собой  дуло  винтовки и направив  его в  противоположный конец крыши.
Выродок был там. Стоял в десяти метрах и улыбался.
     - Нет. Это морг, - мрачно ответил Полски и дернул за спусковой крючок.
     Выстрел в цель не попал. Выродка на месте не  было. Он оказался сбоку и
уже гораздо ближе.
     - Сукин  сын!  - завопил Полски, снова выстрелил  и промахнулся. А Римо
продолжал сокращать расстояние, двигаясь то  вбок, то вперед, зигзагообразно
скользя по крыше, и у Полски теперь оставался один-единственный шанс. Но еще
до того, как он сделал последний выстрел, в животе его противно екнуло, и он
понял, что и эта пуля пройдет мимо.
     Римо  выбил оружие  из его рук  и  встал  над  ним, улыбаясь,  винтовка
свободно лежала на сгибе его локтей. Полски заметил, какие у него утолщенные
запястья. Он резко выбросил  вверх  ногу,  метясь  носком тяжелого  кожаного
ботинка в пах противника.  Но и этот удар не достиг цели, и Полски отказался
от борьбы и больше не шевелился.
     - Кто послал тебя, парень? - спросил Римо.
     - Никто.
     - Попробуем еще раз. Кто послал тебя сюда?
     - Стреляй и кончай со всем этим, - сказал Полски.
     - Так просто тебе не отделаться, мальчик, - сказал Римо.
     Затем Полски почувствовал страшную боль в плече, как будто его откусила
акула. Ему очень захотелось вернуть свое плечо на место.
     - Это был оплаченный заказ. Я  получил его по телефону,  - прошипел  он
искаженными от боли губами.
     - Чей заказ?
     - Не знаю. Мне предложили его по телефону, а деньги пришли по почте.  Я
никого и не видел.
     - Деньги? Ну-ка скажи, сколько я стою сегодня?
     -  Я  получил  за тебя пять  тысяч.  Мне было  точно  указано,  как это
сделать. Отсюда, с крыши.
     Римо еще раз нажал на плечо парня, тот взмолился о пощаде.
     Римо  понял, что больше он  ничего не знает. Римо отпустил его плечо, и
тот, съежившись, привалился к невысокой кирпичной стенке на крыше.
     - Что вы собираетесь сделать со мной?
     - А что бы ты сделал на моем месте?
     - Но ведь это был просто  заказ, - сказал  Полски. - Я  ничего не  имею
против вас лично.
     - Что ж, ты тоже  не думай, что я делаю это из личной к тебе неприязни,
- сказал Римо, и перед глазами Полски возникла вспышка, а затем  - не  много
звезд, а  одна ослепительная звезда. Больше он  уже ничего не чувствовал. Не
чувствовал, как его подняли,  как  столкнули с  края  крыши,  как  его  тело
запуталось  в  веревке  от  металлического  флагштока, торчавшего  из  стены
здания. Там он и повис, болтаясь на флагштоке, как вымпел на давно прошедших
состязаниях по бейсболу.
     - Такие дела, парень, - сказал Римо, глянув на него с крыши.
     Он положил винтовку  на крышу  и  неслышным шагом  быстро  направился к
задней  стене  здания,  где  была  водосточная  труба, по  которой  он  сюда
забрался.
     Хотя  он  ничего   не  узнал  от  стрелка,  все  же  чувствовал  полное
удовлетворение. Небольшая тренировка  всегда полезна и для тела, и для духа.
Но скоро его удовлетворение стало не столь полным. Обостренные  тренировками
ощущения подсказали ему, что Полски был не один. Здесь побывал еще кто-то.
     Римо перелез через край крыши и  двинулся по трубе вниз. Труба под  его
руками местами  была  теплой. Неровно окрашенное  железо  должным образом не
охлаждало  его  руки.  Спускаясь,  он  определил  расстояние  между  теплыми
участками.  Оно составляло шестнадцать дюймов.  Это означало, что после Римо
по трубе поднимался человек небольшого роста.
     Уже приближаясь к  земле, Римо посмотрел вверх. На темном выступе крыши
выделялось  еще  более  темное  пятно  Римо  заставил  зрачки   своих   глаз
расшириться,  чтобы  вобрать  как  можно больше лучей  света из темноты. Это
несколько уменьшает точность  фокусировки, но сильно увеличивает возможность
ночного видения. Римо различил голову человека,  перегнувшегося  через  край
крыши. На голове был черный капюшон.
     Черный капюшон?  Ниндзя. Древняя восточная  школа  борьбы, связанная  с
умением прятаться, оставаться невидимым, вводить противника в заблуждение, а
затем внезапно нападать из темноты.
     Узкий  проход,  с  обеих  сторон  ограниченный черными  стенами  домов,
заканчивался прямоугольником света. Он падал с поперечной улицы.
     Римо почувствовал движение во мраке слева от себя. Он глубоко вдохнул и
задержал дыхание, наполняя все свои органы кислородом. Затем повторил прием.
После  этого  вообще  перестал  дышать,  чтобы  дыхание  не  мешало  остроте
восприятия. Сзади послышался  едва  уловимый шорох полотна - черного полотна
ночного боевого  костюма  ниндзя.  Римо  понял,  что  это  человек,  который
спускается  с  крыши. Видимо,  следовало готовиться  и к  атаке с  тыла.  Он
медленно сделал шаг вперед. Справа тоже раздался легкий  шорох.  Значит, они
взяли его  в  "коробочку"  -  слева, справа и сзади.  Ярко  освещенный конец
прохода также  может оказаться ловушкой. Там Римо тоже могли подстерегать их
люди.
     Он  продолжал медленно,  как  бы нехотя,  двигаться вперед, к  светлому
пятну  в  конце улочки, и  затем так  же неторопливо, казалось,  не меняя ни
скорости, ни направления движения, растворился в густой тени стены справа. И
там, в кромешной  тьме, замер. Он  почувствовал рядом чье-то  дыхание. Опять
напряг глаза и увидел азиата, всего в черном.  Тот еще не замечал Римо, хотя
они стояли  так близко, что могли бы поцеловаться. Римо протянул правую руку
и сквозь полотно сдавил тонкую шею человека.
     Римо нажал нужную  точку на  горле и  с  той силой, что  и требовалось.
Ниндзя не шевельнулся, не издал ни малейшего звука. Римо,  не  отпуская его,
ждал.  Он  услышал звук  шагов  там, где только  что прошел сам.  Затем шаги
остановились. Добыча, которую ниндзя преследовали, исчезла. Куда?
     И  тут  человек,  которого  продолжал  держать  Римо,  вылетел  как  из
катапульты  и ударил в живот  второго ниндзя.  Того, что спустился с  крыши.
Громко охнув, он полетел кубарем.
     В  то  же  мгновение  Римо  шагнул  из  темноты  и   оказался  на  фоне
прямоугольника яркого света,  струившегося  со  стороны  проходившей  позади
улицы.
     С первым ниндзя было  покончено. Ему уже никогда  не красться по темным
закоулкам. Второй кое-как поднялся  на  ноги, но потерял ориентировку  из-за
света, бившего ему в глаза из-за спины Римо.
     А Римо, снова укрывшись в  темноте, нанес ему удар указательным пальцем
в правый висок, но затем решил, что сначала следовало  провести прием локтем
сзади.  Что  он  и сделал,  и  был вознагражден  хрустом переломанных костей
противника.
     Жаль,  Чиун  не видит этого,  подумал Римо. Потом, отбросив  все мысли,
снова  скользнул влево, в  густую  тень, где  должен был  скрываться  третий
ниндзя.  Притаившись,  опять задержав дыхание,  Римо  услышал  едва уловимое
всасывание  воздуха как бы  через  соломинку - звук, характерный для дыхания
ниндзя. Римо двинулся на звук и нашел третьего.
     Ниндзя метнулся  в сторону, растворившись во мраке.  В полной темноте и
безмолвии двое мужчин стояли друг  против друга, словно  ковбои в ясный день
посреди  площади  в  каком-нибудь Додж-Сити.  Следуя традиционной  для  него
тактике боя,  ниндзя дожидался движения Римо - ошибки, которая подставила бы
его под удар. Но  первое движение Римо не было ошибочным. Его левая пятка со
страшной силой вошла в живот противника, разрывая мышцы и кишки.
     Падая, человек выдохнул:
     - Кто ты?
     - Синанджу, парень. Класс-экстра, - сказал Римо.
     Оставив  мертвые тела там,  где  они были,  Римо  двинулся по  тротуару
назад.  Он глянул  через правое  плечо вверх  на  крышу.  Там  на  флагштоке
раскачивался  подвешенный за  шею  Энтони Полски, и Римо на ходу  отдал  ему
воинский салют.
     Минутой позже  он  остановился и  вновь  прислушался  Он уловил  слабый
звук... какое-то  ритмическое  пощелкивание.  Определив,  что  это  какой-то
инструмент, но не оружие, он решил не обращать на него внимания и вернулся в
гостиницу. Может быть, теперь, после столь активных упражнений,  ему удастся
заснуть.
     Над улочкой,  на  крыше другого  здания  по соседству,  Эмиль  Гроулинг
быстро засунул в  сумку свою кинокамеру  с инфракрасной  сверхчувствительной
пленкой  и поспешил  домой,  чтобы  провести  остаток  ночи  за  проявлением
отснятого материала.
     Работа  оказалась  нелегкой,  но  он  не жаловался.  Ему  очень  хорошо
заплатили за то, чтобы он завтра утром представил готовый фильм. Лишь позже,
просматривая  пленки,  он понял, что стал свидетелем  совершенно  необычного
события. Хотя  пока  все  это происходило,  он  почти ничего  не видел из-за
темноты, фильм получился четким, и даже света как  будто было  достаточно. И
теперь, наблюдая за  действиями худощавого  белого с утолщенными запястьями,
Гроулинг  порадовался  тому,  что  едва уловимое  стрекотание кинокамеры  не
выдало его присутствия.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

     Освеженный и взбодренный ночными упражнениями для своих аденоидов, Чиун
встал задолго до Римо.
     Когда Римо проснулся, Чиун  сидел  на полу  в  центре  комнаты,  прижав
правую  руку  к правой  половинке носа, вдыхая воздух через  одну  ноздрю  и
выдыхая через другую.
     - Ты заглядывал в спальню? - спросил Римо. - Как девушка?
     - Умерла, - ответил Чиун, не прерывая своих упражнений.
     Римо вскочил.
     - Что?! Как умерла?
     - Умерла ночью. Когда ты ушел и оставил меня одного,  я лежал и слушал,
как она дышит. Какое-то время  она дышала и была  с нами в этом  мире. Потом
перестала дышать и умерла.
     - И ты не попробовал ей помочь!?
     - Ты,  как всегда,  несправедлив ко мне, - сказал Чиун, отнимая руку от
носа. - Она была очень приятная леди, и я, конечно, пытался спасти ее. Но ей
уже ничто не могло помочь. Она умерла, и это ужасно.
     - С каких пор тебя стали беспокоить мертвецы? - сказал Римо.
     Он  встал  и прошел мимо Тиуна в спальню. Мария Гонзалес тихо лежала на
своем  смертном ложе, накрытая простыней  до шеи. Римо встал  около девушки,
вглядываясь в ее лицо. Ее правая рука покоилась на подушке рядом  с головой,
и  волдырь  на кончике ее указательного  пальца,  казалось, стал еще больше.
Римо откинул простыню. Вид  Марии заставил его покачать головой. Недавно еще
белая и бархатистая, ее кожа теперь  выглядела как свежеразмешанная масляная
краска -  вся  в  красных  и  желтых  мокрых  волдырях,  сочившихся  подобно
слезящимся старческим глазам.
     Римо невольно скривился и закрыл Марию простыней.  Когда он повернулся,
в дверях стоял Чиун.
     - Я никогда не видел ничего подобного, папочка, - сказал Римо.
     - Это не химикалии и не яд, - сказал Чиун. - Это что-то другое.
     - Да... Но что?
     -  Мне  приходилось видеть такое, - сказал Чиун.  - В Японии, много лет
назад. После большой бомбы.
     Волдыри  от радиации.  Вернувшись в  гостиную,  Римо сразу же  позвонил
доктору  Смиту. Он рассказал о Марии и  попросил  сделать  все  необходимое,
чтобы немедленно забрать ее тело и произвести медицинское вскрытие.
     - Зачем? - спросил Смит. - Разве это не обычный результат вашей работы?
Сломанные шеи, разбитые  черепа,  разорванные на части тела. Я читаю газеты.
Люди, свисающие с флагштоков...
     - Нет,  -  сказал Римо.  - Я  думаю, это  радиационное облучение, нужно
предупредить   тех,  кто  приедет   за   телом,   чтоб   приняли  все   меры
предосторожности.
     Он хотел уже повесить трубку, но добавил:
     -  И  еще  одно.  Если вы не хотите еще одного  ракетного  кризиса, вам
следует  подумать, как избавиться от  тела, и пусть кубинские власти  решат,
будто их агент просто потерялся.
     - Благодарю, Римо, за совет. Но вы когда-либо учитывали...
     Прежде  чем Смит  закончил  фразу, Римо  уже  нажал кнопку  аппарата  и
торопливо набирал новый номер.
     Нет,  мистера  Филдинга в  офисе нет. Он отправился осматривать  четыре
опытных участка  с  "Чудесным  зерном", разбросанных по  всей  Америке.  Да,
конечно, секретарь помнит Римо. И она очень сердита на него, ведь он обманул
ее  и  не  пришел,  как  обещал. Но  не настолько  сердита,  чтобы  отменить
приглашение.  Да, она понимает,  он сильно занят.  Но как-нибудь в ближайшее
время. Да.  О,  да, мистер  Филдинг отправился сначала  в  Моджав.  Он уехал
только сегодня утром. А теперь вернемся к вашим карим глазам, Римо...
     Римо повесил трубку, одновременно и удовлетворенный и неудовлетворенный
полученными  сведениями. Он  был  удовлетворен тем, что Филдинг  еще  жив  и
невредим. Кто бы  ни стоял за вчерашним нападением  на Римо, эти люди еще не
успели добраться до Филдинга. Вместе с тем  Римо был неудовлетворен тем, как
обстоит  дело  с  безопасностью  Филдинга.  Эта  дура  секретарша  сразу  же
выболтала Римо, куда  отправился Филдинг.  Значит,  она  может точно  так же
проболтаться и любому другому...
     Поскольку они теперь были равноправными партнерами, Римо спросил Чиуна,
не хочет ли тот поехать вместе с ним в Моджав.
     - Нет, - ответил Чиун. - Поезжай один.
     - Почему?
     - Если видел одну пустыню,  значит, видел их все. Я видел Сахару. Зачем
мне после этого твой Моджав? Кроме того, сегодня я собираюсь воспользоваться
твоим  советом и  посмотреть прекрасные телевизионные  драмы. Я  верю твоему
обещанию, что их больше не будут портить сценами насилия.
     - Постой-ка, папочка. Я этого не обещал.
     -  Не пытайся  отказаться от  своего  обещания. Я помню твои слова, как
будто  это было минуту  назад. Ты  лично  гарантировал мне, что сцен насилия
больше не будет. Я полагаюсь на твое обещание.
     Римо тихо вздохнул.  Значит, Чиун  сдался и снова будет проводить время
перед телевизором. Чтобы Римо ни говорил и ни делал, Чиуна не остановишь. Но
если телешоу снова не понравятся Чиуну, то он уже знает, кого в этом винить.
     После того, как, не привлекая  постороннего внимания, он перевез Чиу