учше распорядиться
ими.
     - Видишь ли, Франциско, враги не всегда являются таковыми.
     Браун  колебался.  Он не  был  уверен, что следует поправить  Колдуэлла
прямо  сейчас. Но он вынужден это сделать. Для того чтобы убрать этих двоих,
ему  нужна  будет  помощь. Если  нет, лучше  уже сейчас подумать о  том, как
спасти свою шкуру.
     - Ваше  Величество,  вы  сами  хотели  их  устранения,  потому что они,
согласно вашим данным, позволили себе  совать нос куда не следует. Или они в
этом больше не замечены?
     - Насколько нам известно, об этом говорить не приходится.
     -  Тогда  я   вынужден   просить  о  помощи.  Если   они  действительно
представляют собой грозную силу,  тогда, повесив их головы, так сказать,  на
стенах  вашего замка, вы заслужите  еще  большее уважение в  глазах тех, кто
ценит только силу.
     - Сила - это не обязательно кровь,  Франциско. Но хороший клинок должен
думать именно так. Пусть будет так. Ты получишь все, что потребуется.
     - Ваше Величество, для начала  мне необходимо установить их личности, -
сказал  Франциско.  Он  развернул  сверток  и  протянул  фотографии  мистеру
Колдуэллу -  Его Величеству мистеру Колдуэллу. Браун не  знал  теперь, какой
вариант будет более правильным.
     Колдуэлл  не стал  брать  снимков в руки, заставив Франциско держать их
перед собой.
     - Вижу, вижу. Сколько  презрения в этом лице, -  заметил  Колдуэлл. - И
какая наглая улыбка.  Не больно-то высокого мнения он о фотографе. Я бы тоже
на его месте был невысокого мнения. Снимки-то неважные.
     - Мне  нужно знать, где они прошли подготовку.  Они владеют  совершенно
особыми навыками.
     Браун  продолжал  держать  фотографии  перед  Его Величеством  мистером
Колдуэллом. Рука у него устала, и фотографии  стали  дрожать. Его Величество
мистер Колдуэлл, казалось, этого не  замечал.  Он смотрел  в потолок.  Браун
тоже поднял глаза. Обыкновенный гладкий потолок. Должно быть. Его Величество
мистер Колдуэлл просто задумался, решил Браун. И опустил фотографии.
     Колдуэлл  щелкнул   пальцами.  Браун  опять  поднял   снимки.  Колдуэлл
хохотнул.
     - Нас посетила забавная мысль, - сказал Колдуэлл, отлично сознавая, что
его  идея  нисколько  не  позабавит  Брауна.  Опустив  глаза,  он встретился
взглядом со  своим  клинком. -  Любезный Франциско, прошу  тебя не принимать
близко к сердцу  того,  что  ты  сейчас услышишь.  Но  во  времена настоящих
монархов  всегда  был  человек,  готовый  сражаться за  своего  короля.  Его
называли  защитником  интересов императора. Он  всегда был лучшим из лучших.
Наша мысль, которая так забавляет нас, состоит  в том, что эти двое обладают
большей силой, нежели ты.
     На Франциско Брауна накатил гнев. Он был готов убрать свои фотографии с
глаз этого опереточного  короля, правителя двора, которого не существует уже
несколько столетий, держателя старой испанской короны. Однако Его Величество
мистер Колдуэлл объективно  был самым богатым человеком из  тех, на кого ему
доводилось работать.  И до сих пор он производил  на  него впечатление очень
умного человека.
     Совладав  с собой, Франциско  Браун  ответил  как  можно более холодным
тоном:
     -  Я  только сказал Вашему Величеству, что эти двое пока еще  живы.  Но
скоро они  умрут. Ваш  клинок  только просил  Ваше  Величество  оказать  ему
некоторую помощь, чтобы  ускорить это  дело и таким  образом утвердить  свое
могущество в глазах жаждущих вашей смерти.
     -  Неплохо  сказано,  Франциско,  -  сказал  Колдуэлл. -  Мы  обо  всем
позаботимся.
     Он  едва  заметно  шевельнул  пальцем.  По  мраморному  полу  застучала
каблучками  секретарша. Браун почувствовал  ее присутствие у себя за спиной.
Она приникла поцелуем к ногам своего повелителя и взяла фотографии.
     - Мы поговорим об этом позже, - сказал Колдуэлл.
     Девушка наклонила голову. По всей  видимости, ей не полагалось даже рта
раскрывать в присутствии Колдуэлла. Брауну все же такая честь была оказана.
     Потом рука Колдуэлла  протянулась  вперед. Браун  безошибочно разгадал,
чего хочет его хозяин.  Он набрал полную грудь воздуху, поцеловал перстень и
в поклоне попятился к выходу. Перед самой дверью один из референтов протянул
ему тяжелый портфель и дал адрес какого-то места в нескольких  кварталах  от
Уолл-стрит.
     Это оказался адрес золотой биржи. В портфеле находилось не менее сорока
фунтов  золота.  Он  что,  стал  мальчиком  на побегушках?  Его  понизили  в
должности?  Он доставил  золото на биржу,  где, с трудом сдерживая  гнев,  с
грохотом стал выкладывать слитки на стол.
     Старичок в очках и в жилете принялся со смешком взвешивать слитки.
     - Золото Колдуэлла. Известная фирма.  Мне всегда нравилось иметь дело с
этой семейкой. Настоящие буллионисты, если вы меня понимаете.
     -  Нет,  не  понимаю,  -  отрезал  Франциско.  -  Что  такое  настоящий
буллионист?
     - Буллионисты - это те, кто торгует золотом в  слитках. Видите ли, одни
занимаются золотым  бизнесом, чтобы  нагреть  руки,  другие  же представляют
собой настоящие старинные фирмы.
     - В самом деле. А как давно существует фирма Колдуэллов?
     - Была основана еще до открытия Америки, - сказал старичок и положил на
весы очередной слиток.
     Браун  окинул  комнату  несколько  презрительным взглядом. Стены здания
были  укреплены металлическими панелями, которые не чистились десятилетиями,
и все здесь было тронуто плесенью. Весы тоже были старые и потрепанные, а их
чаши покороблены и погнуты. Тем не менее  весь их вид  не оставлял сомнения,
что они показывают абсолютно точный вес.
     Здесь уж вас не обманут.
     - С  Колдуэллами иметь дело одно удовольствие, - продолжал  старичок. -
Их золото хорошо  известно. Стоит взглянуть на клеймо Колдуэлла, и вы можете
быть уверены, что вас  не надуют  на  несколько унций на тонну. Клеймо много
значит. Это старинное клеймо, очень старинное.
     Браун  взглянул на  часы.  Он сделал это нарочито, чтобы старый  болван
прекратил свою  трескотню. Однако  тот замолчал  только тогда,  когда  Браун
выразительно посмотрел на него.
     - Вот оно, это клеймо, - сказал старик, показывая выдавленный в золотом
слитке знак с изображением аптекарской колбы и меча.
     - Я видел его по крайней мере раз двадцать, - бросил Браун.
     - В наше время эта аптечная колба символизирует фармацию, но раньше так
обозначали алхимию. Вы знаете, молодой человек, кто такие алхимики?
     - Нет,  - отрезал Браун и посмотрел на слитки,  ждущие своей  очереди в
портфеле.
     Оставалось  взвесить  еще  три. Он  вздохнул. Значит, деньги  Колдуэлла
чистые, и  он вел  себя исключительно хитро  и  тонко. Может, примириться  с
целованием перстней и доставкой посылок?
     - Слово алхимик, от которого пошло современное химик, - изрек старик, -
происходит от египетского аль кемист.
     -  Фантастика. Не  могли бы  вы  рассказывать мне все эти замечательные
вещи и одновременно взвешивать слитки?
     Старичок хихикнул, но не шевельнулся.
     - Алхимики  могли  делать  все  что угодно. И делали  все  что  угодно.
Лекарства, снадобья -  все.  Их  так высоко ценили, что  в Европе при каждом
королевском дворе был свой алхимик. Но они плохо кончили. И знаете, почему?
     - Да, - буркнул Браун. - Да взвесьте вы это чертово золото.
     - Правильно.  Из-за  золота. Они заявили,  что могут получать золото из
свинца. Тем самым  они  заслужили себе  репутацию мошенников.  И многие люди
перестали прибегать  к  их услугам,  потому  что боялись  колдунов.  Знаете,
колдовство - эдакие фокусы-покусы.
     - Взвешивайте золото, - повторил Браун.
     - И алхимики  просто вымерли, как какие-нибудь доисторические ящеры. Но
здесь  начинается  кое-что странное  - и оно связано с этим вот клеймом. Это
настоящее клеймо, не подделка какая-нибудь.
     Вот  же гадость, подумал Браун. Если работать  на Колдуэлла  уже сейчас
становится так непросто, то следует ожидать, что станет еще  трудней. Может,
у Колдуэлла и впрямь рассудок помутился?
     -   Сегодня  в  золотом  бизнесе   есть  такие,  кто  полагает,   будто
средневековые алхимики и  впрямь  получали золото  из  свинца,  хотя научных
подтверждений тому нет.
     - Они занимались этим, взвешивая золотые слитки?
     - Ах, ну да,  конечно, - сказал старик, кладя  золотой слиток на пустую
чашу  весов. Гиря  на другой чаше была  сделана из  хрома и отполирована  до
зеркального  блеска, так что малейшая царапина, нанесенная в попытке снизить
вес,  стала  бы  видна  как  ясный  день.  -  Есть,  знаете  ли,  предание о
философском  камне. Согласно  этому преданию,  этот камень являлся разгадкой
превращения  свинца  в  золото и  его  секрет  передавался  из  поколения  в
поколение  в виде формулы.  Смешайте свинец, этот камень и  еще  кое-что - и
золото у вас в руках. Гоп-ля! Но современная  химия, конечно, доказала,  что
такого  камня,  который  был   бы  способен  совершить  подобные  химические
превращения, не существует в природе.  Такую реакцию осуществить невозможно,
какой бы камень вы ни добавляли.
     Браун смотрел на весы, которые показывали вес слитка  - ровно  тройская
унция.
     - Но  знаете,  что,  по мнению многих наших  современников, представлял
собой  этот  камень? Это  был не таинственнный ингредиент, который надо было
соединить со  свинцом, а  лишь  хранитель этой  тайны. алхимики не  стали бы
сохранять свою заветную формулу на листке бумаги, который так легко украсть.
Они нанесли бы ее на что-нибудь настолько тяжелое, чтобы его невозможно было
похитить. Например, на камень - на философский камень. И насколько известно,
эта  формула  должна была описывать  процесс  получения чистейшего золота  -
двадцать четыре карата. Я вам не наскучил, молодой человек?
     - Ваша проницательность достойна восхищения, - бросил Браун.
     - Вот почему для нас представляет интерес фирменное клеймо Колдуэллов -
на нем присутствует меч. А вы знаете, что означает этот клинок? Он означает,
что по  какой-то  причине  Колдуэллы  оказались отсеченными от алхимии.  Они
могли решиться на это сами,  а мог за них  это сделать  какой-нибудь монарх.
Кто знает?
     -  Я  знаю, - сказал Браун.  - Я  знаю, что  мне  все  это неинтересно.
Отправьте мистеру Колдуэллу расписку. Спасибо и до свидания.
     - Минуточку. Расписка нужна  не ему, - сказал старик, проработавший  на
золотой  бирже столько лет, что  и представить  себе  было трудно. - Это  не
золото Колдуэлла. Оно только отлито Колдуэллами. Оно принадлежит вам. Мистер
Колдуэлл открыл у нас на бирже счет на ваше имя в золотых слитках.
     - Вы хотите сказать, это золото мое?
     - Совершенно верно. Самое что ни на есть чистое, золото.
     - А, - протянул Браун, в котором вдруг проснулся интерес к Колдуэллам -
старинной и известной фамилии в буллионистском бизнесе.
     Старик сказал,  что она  ведет  свою  историю еще  с  тех времен, когда
Нью-Йорк именовался Новым Амстердамом, а Франциско Браун ответил, что никуда
не спешит и с удовольствием дослушает до конца  историю этого замечательного
рода во всех подробностях.
     Харрисон  Колдуэлл сошел с  трона и  позволил своему новому камердинеру
облачить себя в черный  деловой костюм. Он надел строгий галстук в полоску и
снял  с руки перстень.  Вместо ботинок, к которым столько раз за сегодняшний
день припадали устами, он надел начищенные до блеска черные туфли.
     То дело,  к  которому  ему  предстояло  сейчас  приступить,  он мог  бы
поручить  любому мелкому  служащему. Но он  понимал, что есть вещи,  которые
надлежит  делать самому. Никому нельзя поручать роль  своего алхимика, как и
своего  министра  иностранных дел. Конечно, он пока  еще  не государство, но
что,  собственно  говоря,  представляет  собой  Саудовская  Аравия,  как  не
один-единственный род? Очень богатый род.
     Теперь  ему  недоставало  только  земли.  Это  будет  несложно.  Будучи
Харрисоном  Колдуэллом, он прекрасно звал,  что деньги  могут  все. И будучи
Харрисоном Колдуэллом, он понимал, что никакому алхимику или министру нельзя
перепоручить  осуществление  столь  высокого предназначения.  В  свое  время
Испанская корона допустила такую  ошибку,  и  то,  что из  этого  вышло, для
Харрисона Колдуэлла было не просто историей, а его собственной историей.

     Все  почти  удалось.  Министр  был  для короля  клинком.  Алхимик  умел
получать золото. Но, к сожалению, искусство алхимика стоило  так дорого, что
от  этого  делалось  совершенно  бессмысленным  -  получение  вещества   под
названием совиные зубья оказалось таким дорогостоящим, что в результате одна
золотая монета обходилась казне в три.
     - А король знает, что ты это умеешь? - спросил министр.
     - Нет. Король не знает. Я показал тебе, потому что ты спас мою дочь.
     - Но почему не королю? Ведь он наш господин.
     - Потому что когда  короли узнают,  что  ты  можешь получать золото, их
одолевает  жадность. Из-за  этого погибли многие алхимики. Видишь ли, короли
наивно полагают, что  сумеют добыть совиные зубья.  Но это невозможно. Тогда
они  начинают  требовать  от тебя, чтобы ты придумал  что-нибудь иное, после
чего ты, конечно, умираешь.
     - А  что, если я пообещаю тебе, что если ты сделаешь для  нашего короля
несколько монет, то тебе не причинят никакого вреда?
     -  Наша история  знает  немало примеров, когда короли  давали  подобные
обещания,  но  ни один из них  не  сдержал своего  слова. Короли просто не в
состоянии представить, что их могуществу есть предел.
     - Что, если я пообещаю  тебе, что  сам  положу  этот  предел?  Если  ты
отольешь для короля несколько монет, я сделаю,  тебя богатым, и будь уверен,
что ни один король никогда больше не попросит тебя о невозможном.
     - Как ты можешь быть так уверен?
     - Дело в  том, что королем стану я, - ответил  королевский министр. - Я
воспользуюсь его жадностью, чтобы захватить трон.
     - Нет. Как ты не  понимаешь?  Моя  жизнь  и так  находится в опасности.
Одних  господ прощают другие  господа,  а алхимиков убивают, как бесполезных
псов, исполнивших свою роль.
     - Я  возьму  в жены  твою дочь. Неужели тебе не  достаточно будет этого
доказательства? Она  станет  королевой.  Зачем  королю убивать  собственного
тестя? Ты тоже станешь знатным.
     - Риск слишком велик.
     -  Вся  жизнь -  сплошной риск, - сказал министр. - Но помни, твоя дочь
может стать королевой.
     - Сначала женись, - сказал алхимик.
     - Идет, - сказал министр.
     То, что произошло потом, из поколения в  поколение передавалось в семье
Колдуэллов как фамильное предание.
     Харрисон Колдуэлл помнил, как отец рассказал ему эту историю, когда они
сидели в их конторе  по  торговле золотом в слитках вечером того  дня, когда
ему исполнилось тринадцать.  Все  уже разошлись, и они остались вдвоем. Отец
учил его  золотому  бизнесу  и считал уже достаточно взрослым,  чтобы знать,
откуда пошла его семья. Так он сказал.
     Министр  женился на дочери  алхимика, и у  них родился  Сын.  По случаю
рождения внука  алхимик сделал  приобретение  - закупил то  самое  вещество,
которое  оказалось  настолько  редким, что  на его  поиски ушли  три года, а
добыча  потребовала затрат,  впятеро  превышающих  цену того золота, которое
можно было с его помощью получить. Но они купили  это  вещество, добытое  из
недр земных  в том краю, где  жили  негры,  -  теперь  этот  край  именуется
Африкой.
     И вот, на глазах короля, далекий  предок  Харрисона  Колдуэлла  получил
золото из свинца. Король был так потрясен, что захотел увидеть опыт еще раз.
На этот раз специальный ингредиент обошелся  алхимику в четыре цены золота и
на его поиски ушел всего год.
     Король  решил,  что он  видит  перспективу.  В  первый раз таинственный
компонент  обошелся алхимику впятеро  дороже золота  и потребовал  трех  лет
поисков. Во второй раз он стоил четыре  золотых цены и был  найден уже через
год.  Любой  товар,  который  сначала   стоит  дорого,  по  мере  того   как
наращивается объем продаж, дешевеет, а  значит, со временем такое произойдет
и с этим веществом. Так думал  король  и надеялся  дожить до того дня, когда
совиные зубья  станут  намного  дешевле,  чем  золото, которое можно из  них
получить.
     На самом деле  он был недалек от  истины. Следующая партия обошлась уже
только в три  цены золота, и на поиски ушло полгода. А  следующая  - намного
больше, чем все предыдущие, - стоила две  цены золота и была добыта всего за
месяц.
     Но  король  не знал  одного - что по  приказу министра  иностранных дел
алхимик  получил  золото  из  свинца  только в  самый  первый  раз.  Во  все
последующие разы он  только расплавлял и переплавлял часть самого  золота из
царской казны. Волшебный компонент он сумел добыть только один раз. И только
один раз  король наблюдал действительно  превращение свинца в золото.  После
этого  министр  иностранных дел  убедил его,  что  не подобает  королю,  как
какому-то купцу, стоять над алхимиком и с жадностью взирать на его опыты.
     Король совершенно уверовал  в то, что со временем  получать  золото  из
свинца  будет дешевле, чем добывать  само золото.  Он думал, что  на  каждую
вложенную монету сможет получить три.
     - Мы открыли новую эру. Теперь мы станем богатейшей монархией в Европе.
Имея столько золота, мы станем править миром, как мы того достойны, - заявил
.король, который к  тому времени уже  почти полностью опустошил казну, чтобы
закупить  тот  редкий  компонент,  с  помощью  которого можно было  получать
золото.
     Харрисон помнил, как отец особо подчеркивал, что именно с этого момента
все пошло наперекосяк. И теперь король, который уже приготовился стать самым
богатым  человеком  в мире, нанял к  себе  на службу знаменитого  заморского
ассасина  и  сделал  его  своим телохранителем.  Он  боялся,  что  несметные
богатства навлекут  на  него  множество  врагов,  и  хотел  встретить их  во
всеоружии. Этот убийца-ассасин был исключительно хитер и с помощью какого-то
колдовства  стал  незаметно следить  за  алхимиком.  И тогда он  узнал,  что
алхимик не получает никакого золота.
     Об этом прознал министр и поспешил бежать с женой и сыном, прихватив  с
собой  столько золота,  сколько смог унести. Алхимик забрал себе философский
камень.  Они отплыли от испанского побережья, но не успели скрыться из виду,
как на море разыгралась буря. Камень и  золото оказались слишком тяжелыми, и
корабль  затонул.  Алхимик и его дочь исчезли. Но министр с сыном спаслись с
небольшим сундуком золота.
     В  конце  концов они  прибыли в Новый Амстердам,  который позднее  стал
называться Нью-Йорк, и  там  со своим  скудным  состоянием основали семейный
бизнес. Они взяли себе  фамилию Колдуэлл.  Таким образом в  свой тринадцатый
день рождения Харрисон  Колдуэлл узнал, где находится  золото и  философский
камень и кому это все принадлежит. И как все мальчики в  роду Колдуэллов, он
узнал, как Колдуэллы едва не стали королями и что означает их торговая марка
- аптекарская колба и меч.
     Трудно сказать, что послужило причиной - то ли Харрисон был безнадежный
мечтатель,  то ли  он был слишком  хворый  и  потому  плохо ладил  с другими
мальчишками,  только  именно он  поклялся  превратить  легенду  в  быль.  Он
поклялся найти этот камень и снова начать делать золото.
     - Почему ты думаешь, что тебе удастся то, что не  смог сделать никто из
нас?
     - Потому что девяносто процентов всех ученых из известных история живут
в наши дни. Сегодня совсем иные времена.
     - Но мир не меняется, Харрисон!
     - Надеюсь, что в  отношении людей  ты  совершенно прав, отец, -  сказал
Харрисон.
     Он не сомневался, что теперь, при  всех достижениях современной техники
и  возможностях  величайших мыслителей,  настала пора  извлечь на свет божий
старинную фамильную карту и найти формулу философского камня.
     Большой  удачей  было  то,  что  недостающий  элемент  оказался у