новившись  у порога, обвел
комнату взглядом.
     Камин,  большой,  высокий,  из серого  гранита; в  нем -- груда  сухого
хвороста... Напротив  --  массивный шкаф с резными дверцами и  два кресла по
бокам...  Посередине  --  овальный  стол  и  еще  два кресла;  на  столе  --
подсвечник... Нет, не  подсвечник! Во всяком случае, в нем была не  свеча, а
два стерженька, напоминавших карандаши.
     Блейд подошел к столу, протянул руки  и осторожно сжал пальцами кончики
стерженьков. Они тут же  вспыхнули голубоватым пламенем, неярким и холодный;
этот огонь не жег, он только освещал.
     Ра-стаа!  Ратаа,  как  говорят  местные  жители  на  своем  испорченном
оривэе... Такая же лучинка горела в  хижине  на  берегу хрустального озера в
Талзане... горела над  постелью,  в  которой лежали они  с  Каллой --  в тот
вечер, когда она  получила первый урок любви, а, он -- первый урок  языка...
Блейд вспомнил, как тонкие пальцы девушки коснулись лучинки, и свет погас, а
затем  вспыхнул  вновь.   Она   шептала:   день-ночь,  свет-мрак,   ра-стаа,
свет-мрак... Лучинка то загоралась,  то гасла в такт ее  словам, по  потолку
хижины скользили тени...
     Выпрямившись, странник снова оглядел озаренную неярким  светом комнату.
Теперь он мог различить завитки сложного орнамента, украшавшего дверцы шкафа
и каминную полку,  и разноцветные  перья, которыми были  расшиты  ковры; они
таинственно  посверкивали,  образуя какие-то прихотливые  узоры.  На потолок
тоже падали  световые блики, и Блейд видел, что  он каменный,  отшлифованный
почти до зеркального блеска. Нет, эта пещера не была игрой природы!
     --  Я вижу,  ты умеешь  обращаться с ратаа, женский голос,  негромкий и
глубокий, прервал его наблюдения.
     Он опустил глаза. В дверном проеме стояла девушка,  стройная и изящная,
как танагрская статуэтка. Свет падал прямо на ее лицо, в  карих глазах сияли
золотистые  искорки, темные локоны спускались до  плеч,  полураскрытые  губы
маленького рта были алыми, свежими и чуть припухлыми. Она что-то прижимала к
груди,  шкатулку или продолговатый сверток, но Блейд не мог его рассмотреть;
он глядел только на ее лицо.
     Да,  конечно,  есть какое-то сходство  с Каллой... губы, глаза, волосы,
нежный округлый подбородок,  стройная  шея...  Но щеки  смуглее,  лоб  шире,
очертания  бровей,  носа, скул  чуть  иные... Она  явно  была старше Каллы и
казалась не такой высокой и крепкой, как юная красавица из Талзаны.
     -- Ты смотришь на меня так, словно мы видимся не впервые...
     Голос  тоже  другой, автоматически отметил Блейд,  более  низкий, чем у
Каллы; скорее -- контральто, чем сопрано.
     -- Когда-то  я знал девушку, похожую  на  тебя, хрипло произнес он.  --
Девушку твоего народа...
     -- Фра? -- высокие полукружия бровей чуть приподнялись.
     -- Оривэй-лот... Латранку, -- добавил он, заметив, что она не понимает.
     -- Здесь, на Майре?
     --  Нет...  Это  было  в  другом  мире,  у другого солнца... Так далеко
отсюда, что я даже не знаю, где находится та звезда.
     -- Но разве там  тоже живут латраны? -- Она подошла к столу и поставила
на него  предмет,  который  держала  в  руках. Теперь Блейд видел,  что  это
шкатулка.
     -- Да, там есть латраны и  дентры, только  они называют себя иначе. Они
часто  странствуют от  звезды к звезде,  Лилла... И где-то  среди  них  есть
золотое солнце, под которым я встретил ту девушку.
     -- Ты красиво говоришь, Талса,  -- она подперла кулачком  подбородок  и
вздохнула.  -- Значит, правду  сказал Миот --  ты пришел издалека... из мира
латранов, где властвуют могучие бартайи и где нет злобных дзу... Может быть,
я  глядела  на  этот  мир  в никер-унне,  не понимая,  что вижу. Духи иногда
показывают странные картины.
     -- Хочешь, я помогу тебе? -- сказал Блейд.
     --  Помоги,  --  девушка  раскрыла  шкатулку  и  стала  копаться в ней,
продолжая  говорить.  -- Раньше,  когда  комунибудь  из искателей  попадался
никер-унн, он  приносил его моей матери, Фра Лайане. Мы вызывали с ней духа,
смотрели, что  он покажет... Иные видения были  понятны, иные  -- загадочны,
иные будили  странные  воспоминания...  очень странные,  Талса.  Она подняла
голову, стискивая  в пальцах маленький диск, зеленый и синий. -- Но теперь у
фра нет своей земли,  нет ставатов, нет новых талисманов. И моей матери тоже
нет...  Осталось вот это, --  Лилла подвинула на  середину стола шкатулку, и
Блейд  увидел внутри  россыпь  блестящих дисков, колец, браслетов  и чего-то
еще, незнакомого, неясного, тускло мерцающего.
     --  Твои   талисманы?  --   спросил  он,  стараясь  не  выдать  голосом
любопытства.
     -- Да. Почти все уже  бесполезны... Но дух этого никер-унна  еще слышит
меня,  --  она  раскрыла  ладошку,  в  которой прятался  маленький  диск. --
Сейчас...
     --  Погоди,  девочка, --  Блейд склонился  над  столом,  нервно  теребя
бороду. -- Как ты это делаешь?
     -- О, для меня это совсем просто!  Надо пожелать, чтобы дух ожил... Вот
и все!
     -- Можно, я попробую?
     Девушка кивнула, и Блейд сосредоточенно уставился на диск в ее руке. Он
знал,  что  многие  устройства оривэев  контролируются  ментальными  силами;
вероятно, эта  раса обладала врожденными телепатическими способностями  либо
методом, позволявшим развить их в результате обучения и тренировки. Однако и
он сам кое-что умел! Во всяком случае, управляться с эссом и ринго -- там, в
лесах Талзаны!  Внезапно  ему  пришло  в  голову,  что эсс  и ринго являлись
оружием, предметами  весьма  опасными  в,  значит,  хорошо  защищенными;  но
никер-унн  мог причинить  вреда не больше,  чем  кассета  с  фотопленкой,  и
обращение с ним не должно вызывать затруднений... Как бы только, достучаться
до этого проклятого духа?
     Он мысленно произнес:  "Показывай!" -- и представил, как над нефритовой
поверхностью никер-унна возникает  дрожащий световой конус. Внезапно Лилла с
изумлением  отпрянула:  от  ее  ладони,  расширяясь   с  каждым  мгновением,
потянулся серебристый луч, еще зыбкий, но постепенно набирающий силу. Он был
гораздо ярче, чем от  талисмана  Миота, и давал более четкое  и  контрастное
изображение.
     -- О!  Ты действительно  обладаешь Силой! --  произнесла девушка, и это
было  сказано  так, что Блейд  понял, какую Силу она  имеет  ввиду. Потом он
замер, всматриваясь в мелькавшие в конусе картины.
     Плоскогорье,  окруженное  ледяными  вершинами,  большая река,  озеро...
Неподалеку  от   воды  --  ровная  площадка;  посередине  --  цилиндрическое
сооружение.  Примерно  цилиндрическое,  решил  Блейд;  эта  штука   сияла  и
переливалась всеми цветами радуги, ее контуры были расплывчатыми и неясными.
Он не мог оценить ее размеров -- ничего  подходящего для  сравнения рядом не
имелось. Ни дерева, ни куста, ни обломка камня; только это сверкающее чудо и
панорама  далеких  гор  на  горизонте.  Вдруг  он   понял,  что  изображение
смещается,  как  будто никер-унн плывет вокруг  странного объекта  по кругу.
Теперь  на  заднем  плане  виднелось  озеро,  спокойное,  поблескивающее как
зеркало, а боковую поверхность цилиндра рассекала вертикальная щель.  Там, в
темноте, наметилось некое движение...
     Блейд невольно вздрогнул,  когда  из  щели --  нет, это  был,  конечно,
какой-то люк или дверь, --  появился человек. Мужчина, рослый, смугловатый и
черноволосый! Картина сразу обрела  новую реальность  и глубину;  ему  стало
ясно,  что  этот светящийся цилиндр сравнительно  невелик -- футов десять  в
высоту  и  вчетверо  большего диаметра. Мужчина отступил в  сторону,  а щель
внезапно начала  извергать целый человеческий  поток.  Люди, черноволосые  и
рыжие, в ярких свободных одеяниях,  высокие, стройные...  и другие -- пониже
ростом, в серо-зеленых  комбинезонах  и  яйцевидных шлемах... Они  все шли и
шли, заполняя равнину, пока Блейд не потерял счет; затем  пестрая река одежд
вкруг  иссякла,  и из люка начали вылетать длинные  блестящие контейнеры. Он
еще успел удивиться тому, как плавно  приземляются эти махины: каждая --  на
свое  место, словно радужный  цилиндр выстреливал их  по  точно рассчитанным
траекториям. Он даже заметил,  как к контейнерам бросились маленькие фигурки
в серо-зеленом; и сразу изображение дрогнуло и погасло.
     Минут пять Блейд сидел молча, размышляя над увиденным. Лилла  не мешала
ему; прикрыв талисман  ладонью и опустив веки, она погрузилась в свои мысли,
то ли пытаясь что-то вспомнить, то ли окончательно забыть. Возможно, она  не
раз  просматривала  эту  запись  вместе с  матерью,  мелькнуло  в  голове  у
странника, и тогда воскрешенные никер-унном  картины  могли вызывать у Лиллы
не слишком веселые воспоминания.
     Наконец девушка вздохнула и подняла глаза.
     -- Я  думаю,  то, что ты  видел,  случилось очень  давно.  Духи  других
никер-уннов показывают разные места Майры... горы,  леса, степи, животных...
иногда -- Самнир, северный океан, иногда -- людей... Но их никогда не бывает
так много, как здесь, -- она коснулась пальцем нефритовой поверхности диска.
Почему, Талса?
     --  Потому что мы  видели,  как  твой  народ впервые появился на  земле
Майры,  --  произнес  Блейд.  Он  был  уверен,  что  не  ошибается;  сияющий
цилиндрический  аппарат,  толпа   людей,   контейнеры   --   несомненно,   с
оборудованием!  -- все  это напоминало  высадку  первопоселенцев. Он  хорошо
помнил,  как Джейд,  Саринома  и Калла покидали Талзану. У  них был гластор,
межвременной трансмиттер, позволявший путешествовать по мирам  Измерения Икс
каким-то иным способом, чем тот,  который разработал лорд Лейтон. Их машина,
пожалуй, ничем не напоминала переливающийся цилиндр, показанный никер-унном,
но  сколько  сотен  лет --  или  тысячелетий  -- пролегло между этими  двумя
конструкциями?
     -- Ты полагаешь, что все люди, дентры и латраны, вышли из того сияющего
облачка? -- спросила девушка. -- Но оно слишком маленькое!
     --  Это облачко -- только  врата между Майрой и  тем миром, из которого
они прибыли сюда. Понимаешь, Лилла, это такая... такая...
     -- Магия?
     -- Да, можно сказать и  так. Белая магия, позволяющая шагать  из мира в
мир.
     Она задумалась, потом  со вздохом  сожаления уронила свой  сине-зеленый
талисман в шкатулку.
     -- Что же случилось с этими вратами, Талса? И где они?
     --  Не  знаю. Наверно,  они уже не  существуют...  Ведь прошло  столько
времени!
     -- А ты? Ты тоже прошел через такие врата, чтобы попасть на Майру?
     -- Нет, девочка.  Мне приоткрыли не врата, а только  узкую щель. Такую,
которая может пропустить только одного меня.
     Лилла, грустно кивнув, зябко повела плечами; вечерний воздух становился
прохладным.
     -- Холодно... Сейчас я позову девушек и велю растопить камин...
     -- Если ты позволишь... -- Блейд поднялся.
     -- А! Миот говорил мне про  твои огненные руки! Такого не умеет ни одна
бартайя, ни один дзу!
     Она радостно вскрикнула и захлопала  в ладоши, когда в  камине вспыхнул
яркий огонь и  отблески  живого пламени смешались с  холодным светом лучинок
ратаа. Словно  ребенок,  которому  показали  чудесный  фокус, подумал Блейд,
глядя  на разрумянившееся лицо девушки.  Да,  она лишь  немного,  чуть-чуть,
походила на Каллу; она была другой, но не менее прелестной и желанной.
     Лилла повернулась  к  нему, оторвавшись от камина  с  волшебным  огнем;
глаза ее блестели, на губах сияла улыбка.
     -- Миот сказал:  мы не дошли до иллурского  ставата, но  вернулись не с
пустыми руками. Я вижу, он был прав!
     Миот  говорил,  Миот  сказал...   Похоже,   кинтам  пользуется  большим
уважением  у молодой  бартайи, решил странник. Интересно,  чего  он  еще  ей
наговорил?  Возможно,  Лилла ждет, что  пришелец со звезд  уничтожит  отряды
кастелов одним движением  брови? Блейд вспомнил  о битве у ставата  Тарвал и
своем послании Брину.  Тогда он был опьянен боем... Впрочем, обещание дано и
сказанное  будет  исполнено!  Не  только  потому,  что  Миот,  Панти  и  эта
очаровательная  иглстазская ведьма внушали ему  симпатию; он поможет им ради
Каллы, Джейда и  Сариномы, ради тех  счастливых  светлых  дней у прозрачного
озера в лесах Талзаны...
     Приняв это решение, Блейд внезапно успокоился. Так бывало всегда, когда
его миссия  в  новом мире  обретала цель и смысл --  не только ту цель и тот
смысл, которые вкладывал в эти  экспедиции  лорд  Лейтон, а  иное  значение,
открытое им самим. Что  ж, он постарается помочь клану  фра, и если при этом
узнает   нечто  ценное  о   паллатах,   оривэях,   беловолосых  великанах  и
карликахкерендра,  то его  светлость будет  удовлетворен. Как  и сам  Ричард
Блейд,  подумал странник, не собираясь скрывать от  самого себя, что Ричарда
Блейда мучит любопытство.
     Он повернулся к Лилле,  стоявшей  рядом  с  ним у камина, и положил  на
плечи девушки тяжелые руки.
     -- Наверно, я не такой могучий талисман, как тарна, Браслет Власти, или
перстень риго, способный испепелить целую армию... Но я обещаю тебе, что род
Фра не погибнет в этих горах и вернется на теплые равнины Иллура.
     В глазах Лиллы сияли надежда и обещание.
     -- Для этого бартайя со звезд и прислала тебя, Талса?
     -- Конечно, для этого, девочка.
     * * *
     Она не  попросила  его  остаться,  и Блейд решил  не  торопить события.
Спустившись  к себе,  в уютную  комнату с  запахом  горных трав, он растопил
камин, устроился  в кресле  и стал  прихлебывать вино  --  заботливая Ритала
оставила кувшин на столе. Ффа лежал рядом, повернув к хозяину огромную рыжую
голову.
     -- Знаешь,  приятель,  --  сообщил  ему  Блейд,  --  эта  Фра Лилла  --
прелестная девушка.
     -- Да, -- подтвердил Ффа движением ушей.
     -- Волосы, как  черный шелк...  глаза  --  темный  янтарь с золотистыми
прожилками... губы... О, видел бы ты ее губы, Ффа!
     -- Уфф-ррр... -- восхитился Ффа.
     -- И все остальное вполне соответствует. Вполне, уверяю тебя.
     -- Хрмм?
     -- Не сомневайся. Конечно, у нее нет такого прекрасного рыжего хвоста и
этих замечательных ушей с кисточками, но,  видишь ли, люди слегка отличаются
от клотов. Мы больше обращаем внимание на... -- Блейд нарисовал перед грудью
две соблазнительные выпуклости.
     -- Пфф-уй! -- возмутился Ффа.
     --  Не  будь таким фарисеем,  дружище!  --  Блейд заглянул  в кувшин  и
убедился, что уже  видно дно.  Я  думаю, в стойбище ты не  давал прохода  ни
одной юбке.
     -- Уррр... -- с гордостью признался Ффа.
     -- Одним словом, Лилла выгладит  не хуже  любой вашей  красотки в рыжем
манто... -- он громко отхлебнул. -- И похоже,  я ей не  противен... несмотря
на бороду...
     -- Шши! -- с энтузиазмом заверил его Ффа.
     -- Значит,  ты  полагаешь, что у меня есть  шансы? -- Блейд  перевернул
кувшин, убедившись, что в нем не осталось ни капли.
     -- Безусловно! -- Ффа поставил уши торчком.
     -- Она пригласила меня снова прийти... завтра вечером...
     -- Хрмм?
     -- Вот именно -- хрмм! Боюсь, тебе придется ночевать одному.
     Ффа резким движением хвоста выразил несогласие.
     -- Не хочешь?
     -- Нет! -- хвост снова вильнул из стороны в сторону
     -- А что хочешь?
     -- Лоуу!
     -- Так! Хочешь пойти со мной?
     -- Лоуу! Лоуу!
     -- Ладно.  Но  дай слово джентльмена -- ты ведь джентльмен, Ффа? -- что
не будешь мне мешать. Знаешь,  девушкам не нравится, когда сразу пара мужчин
лезет к ним в спальню. Даже таких бравых, как мы с тобой.
     -- П-хрр... Рра!
     -- Да, это ты прав -- смотря каким девушкам. Некоторые любят помясистее
и побольше, как ты заметил! Но я с такими дела не имею. Я своих девушек ни с
кем не делил.
     -- Ллса шши. Лла шши. Лоуу.
     Произнеся эту речь,  Ффа свернулся в  большой  рыжий клубок и задремал.
Странник, заглянул  в кувшин,  разочарованно  хмыкнул и уставился  на своего
приятеля. Насколько он понял, клот изрек некую философскую сентенцию. Что-то
вроде  того.  Талса  и  Лилла  слишком   хорошие  люди,  чтобы  прозябать  в
одиночестве.
     Блейд был с ним совершенно согласен.
     * * *
     Следующим вечером  он вновь поднялся  по  лестнице на  заветный балкон.
Девушек  не было, его встретила  сама  Лилла, и  он счел это добрым  знаком.
Увидев Ффа, молодая бартайя совсем по-девчоночьи всплеснула руками:
     -- Твой зверь! Миот рассказывал, как...
     -- Боюсь, Миот слишком часто меня хвалит.
     Она улыбнулась.
     -- Каждый искатель гордится своей добычей.
     -- Ллса шши! -- важно заявил Ффа.
     -- Вот  видишь! Он говорит, что ты  --  очень ценный талисман! -- Лилла
присела, так что ее оживленное  личико пришлось вровень с розовым носом Ффа,
и взяла его за уши. -- Ведь правда, рыжик?
     Уши клота поднялись в знак утверждения, потом длинный язык скользнул по
обнаженной  руке  Лиллы.  Она  расхохоталась  и,  выпрямившись,  кивнула  на
распахнутую дверь своего подземного дворца.
     -- Пойдем, Талса! Нас ждет вино, а хворост в очаге жаждет прикосновения
твоих рук!
     Они  вошли  в пещерный зал.  Ффа  улегся у порога, похожий на  мохнатый
шерстяной  валик.  Блейд  занялся камином. Он  заметил,  что  на  столе  нет
шкатулки;  там  высился лишь серебряный кувшин с парой чаш  да сверкали  две
большие  вазы на  тонких  ножках. Одна  была наполнена плодами, похожими  на
ананас, наверняка доставленными с равнины, другую прикрывал кусок ткани.
     Лилла разлила вино. Блейд сел и поднял чашу.
     --  На моей  родине  есть  обычай,  --  сказал  он, любуясь  рубиновыми
переливами  жидкости.  --  Надо  загадать  желание,  когда пьешь... загадать
вслух,  а потом сделать вот так... --  он прикоснулся краем  своего бокала к
чаше Лиллы, и по комнате поплыл серебристый звон.
     -- Что же ты хочешь загадать, Талса?
     -- Чтобы твой  род  вернулся  на  равнины Иллура... чтобы  ваши поля не
скудели, чтобы охота была богатой, чтобы лона ваших женщин  плодоносили, как
цветущие иллурские рощи...
     -- Спасибо, Талса.
     Они чокнулись и выпили, глядя друг другу в глаза.  Серебряный звон таял
под сводами пещеры.
     -- Талса... -- голос девушки звучал нерешительно. -- В том мире, откуда
ты прибыл, все умеют делать это? -- она глазами показала на языки пламени  в
камине.
     -- Нет, девочка.  Это  редкий талант, очень  редкий... -- он задумался,
вспоминая белые  утесы Таллаха, сверкающую гладь безбрежного океана и город,
раскинувшийся  на  берегу,  яркий, многолюдный, живой. --  Раньше я  не  мог
делать такого... Это дар, Лилла, подарок на память.
     -- Как дары Арисо?
     --  Как дары Арисо. Но  этот подарок мне сделал человек.  Очень хороший
человек и могучий чародей.
     Она приподняла брови.
     -- Дзу?
     -- Нет, не дзу. Он был  мудрым, добрым и обладал Силой...  такой Силой,
которая не нуждается в талисманах.
     Лилла вздохнула.
     --  И  мне  талисманы  не  всегда нужны.  Я  умею лечить...  правда,  с
хатором-целителем это  выходит  лучше  и быстрей... Я  могу разговаривать  с
животными, -- она  посмотрела на Ффа,  и тот насторожил уши -- Ну, не совсем
разговаривать... скорее,  понимать  их  и передавать свои желания и чувства.
Это как бы разговор без слов, без звуков... понимаешь, Талса?
     Блейд  кивнул.  Телепатия, безусловно;  наследство предков-оривэев  или
врожденный  дар. Он склонялся к последнему предположению. Вряд ли все оривэи
в  равной мере обладали  этим свойством,  хотя оно могло  встречаться у этой
высокоразвитой  расы  чаще, чем на Земле.  Ни Джейд, ни Калла, ни  Саринома,
самая  старшая и самая умная из них,  не  были телепатами, они лишь обладали
отточенной  дисциплиной  мысли,  позволявшей управляться с  эссами,  ринго и
прочей техникой.
     --  Иногда  я  могу предвидеть, --  тихий  голос  Лиллы  оторвал его от
воспоминаний. -- Очень неясно, смутно, и эти видения  нелегко истолковать...
Но  то,  что произойдет сегодня или завтра,  я вижу хорошо, -- она загадочно
улыбнулась.
     -- И что же произойдет сегодня?