шан и рад, что ты все рассказал чистосердечно. Бар Занкор подтвердил...
а  он --  целитель  мудрый и достойный доверия. Однако задачи  нашей  это не
решает,  скорее наоборот. Так что судьба тебе, воин, идти в южный поход  под
рукой стратега бар Нурата.  И пойдешь ты с отрядом варваров,  привезенных  с
севера, -- тем более, что  вождь их  о  том  просил еще в Каире, и вы  с ним
вроде бы родичи... А  я  полагаю, -- тут Страж  спокойствия вперил  в Блейда
немигающий взгляд, -- что родич за родичем лучше присмотрит. Не он за тобой,
конечно, а ты -- за ним...
     Блейд  всей  физиономией  изобразил,  что  рад  стараться,  и  казначей
довольно  хмыкнул.  Потом еще  раз оглядел  распростертую в кресле фигуру  и
сказал:
     --  Для  имперской  чести  убыток,  если  к  варварам  пошлют  простого
десятника... пойдешь с ними алархом! С бар Нуратом я договорюсь. Конечно, не
прежний  твой чин в столичной  гвардии,  но все же... Войско  выступит через
месяц, --  пять земных  недель, отметил  про себя Блейд, --  приглядывай это
время за хайритами... И запомни -- если будет тебе  что сказать насчет южных
путей,  все  может  перемениться...  Милость  императора  безгранична,  как,
кстати, и земли бар Ригонов, которые по глупости потерял твой отец... Иди!
     У порога Блейд обернулся и чуть кашлянул. Бар Савалт, уже  сидевший  за
своим огромным столом, поднял голову.
     -- Ну, что еще?
     -- Прости мой дерзкий вопрос, -- Блейд был само смирение, -- не тяготят
ли  тебя многотрудные и одновременные обязанности казначея,  судьи и  Стража
спокойствия? Как ты справляешься со всеми делами, щедрейший?
     Бар Савалт гулко расхохотался.
     -- Этот Рат воистину вправил тебе мозги! Насколько мне известно от моих
людей, -- Страж спокойствия неопределенно повел глазами куда-то  в  сторону,
-- Рахи, сын старого Асруда, раньше не  задавал умных  вопросов! Его  больше
интересовали цены на женщин в кабаках Торговых рядов... -- внезапно казначей
стал серьезным  и произнес: -- Что ж, я  тебе отвечу, аларх... И если у тебя
хватит ума, чтобы меня понять, ты в алархах не задержишься. Так  вот,  -- он
задумчиво потер  длинный  нос, -- власть  над  людьми дают деньги,  законы и
кнут.  Их  надо держать в  одной руке, --  бар Савалт продемонстрировал свой
небольшой  жилистый  кулак.   --  Но  обязанности   мои,   как  ты  заметил,
многотрудны,  и  я не  успеваю то здесь, то там... Значит,  император всегда
найдет  на  мне  вину,  когда  пожелает. То  ли я  налогов  не добрал, то ли
спорщиков плохо рассудил, то ли воров  не сыскал... И потому,  хоть  деньги,
законы и кнут в моей руке, но императорская рука -- на моем  горле... Понял,
аларх?
     * * *
     В тот вечер Блейд добрался в  свое  родовое  гнездо только после захода
солнца.  Уставший -- не  столько от  физических  усилий, сколько от нервного
напряжения, -- он бросил мимолетный взгляд на фасад из красноватого гранита,
на сторожевые башенки, возвышавшиеся над округлой аркой ворот, на освещенные
окна главного зала на втором этаже. Всадников поджидал Чос; он стоял у ворот
вместе с представительного вида пожилым мужчиной и двумя дюжими стражниками.
Когда Блейд спрыгнул  с седла,  его напарник  вскарабкался Тарну на спину  и
попел хайритскую десятку  и казарму на  заднем  дворе. Пожилой,  оказавшийся
серестером -- управляющим замка, -- с поклонами и пожеланиями здоровья повел
молодого хозяина  наверх. Блейд смутно помнил, что звать его не  то Клем, не
то Клам.
     Едва он  одолел первый пролет лестницы из бледно-зеленого  мрамора, как
послышался  торопливый перестук туфелек и навстречу ему  бросилась  девушка.
Она  повисла  у Блейда на шее,  обдавая  его ароматом  юной  женской плоти и
тонким горьковатым запахом духов.
     -- Рахи! Братец! Жив, жив! -- она плакала и смеялась одновременно.
     Блейд бросил взгляд поверх ее головки, что  оказалось непросто -- Лидор
была высокой и  стройной девушкой, и пышная копна  ее золотистых волос почти
закрывала ему лицо. На лестничной  площадке, улыбаясь,  стояли бар  Занкор и
Ильтар. Он автоматически отметил,  что хайритский кузен успел-таки добраться
сюда  -- и наверняка  не один, а с сотней-другой воинов, поджидавших сигнала
где-то  в  просторных  дворах  замка.  Да,  на  этого  человека  можно  было
положиться!
     Затем  Лидор  чуть  отстранилась, тонкие изящные пальцы  легли на  щеку
Блейда, зеленоватые колдовские глаза смотрели на него с безоглядным доверием
и  любовью. Но вдруг рот ее  приоткрылся,  словно в  недоумении, на  высоком
гладком лбу прорезались морщинки.
     --  Рахи,  что  с  тобой?  --  тихо  прошептала  девушка.  --   Ты  так
изменился... Брат мой, где ты потерял свое лицо?

Глава 8. ЗАМОК

     Ричард  Блейд мог быть доволен.  Прошло не  больше месяца -- айденского
месяца, состоявшего из тридцати пяти дней,  --  как он очнулся  на садре под
сапогами рыжего аларха Рата. И хотя за это время он не достиг высоких чинов,
не соблазнил  супругу  императора,  не воссел на трон и не  выиграл  крупных
баталий  --  если не  считать  поединка с Ольмером и  молчаливой схватки  на
плоту, в результате которой Рат пошел  на корм  местным акулам, -- он все же
пребывал сейчас в  относительной безопасности,  владея телом,  состоянием  и
частично   даже  памятью  молодого  нобиля,  так   разительно   похожего  на
двадцатичетырехлетнего  Дика  Блейда.  Он  совершил  морское  путешествие  в
северную страну --  весьма увлекательное, если вспомнить  о пылкой Зие и  не
менее пылкой дочери Альса из Дома Осс; он стал одним из предводителей отряда
наемников,  что  гарантировало  в  скором  будущем  новые   приключения;  он
обнаружил массу загадок в этом  мире --  начиная  от  странной  "зажигалки",
заботливо упрятанной  сейчас  в  потайном ящике стола в  кабинете  покойного
Асруда,  и  кончая   следами   инопланетной  цивилизации.  Все  эти  секреты
возбуждали в нем любопытство и были вполне достойны его проницательного ума.
Он совершил подвиг, перерубив рукоять франа, чья неподатливая упругость тоже
являлась загадкой, и  завоевал уважение  суровых  северных  воинов,  готовых
следовать за  ним до самых пределов таинственного Юга. Наконец, он обзавелся
родичами  и  огромным  замком,  который  облазил  за  последнюю   неделю  от
необъятных подвалов до многочисленных чердаков.
     Этот древний замок был тесно  связан  с пятисотлетней историей рода бар
Ригонов, глава которого входил в дюжину пэров Империи, Стражей Юга и Севера,
Востока и Запада; срединные области страны, по традиции,  считались  доменом
императора. На протяжении веков Ригоны занимали высшие должности министров и
полководцев,  свято  соблюдая  лояльность к центральной  власти.  Затем  род
пришел в упадок,  и замок полстолетия простоял необитаемым  -- наследники из
боковых  линий  не   имели   средств,   чтобы  достойно  содержать  огромное
сооружение. Наконец лет сорок назад  в столице  появился Асруд, будущий отец
Рахи.  Уже тогда он выглядел  зрелым  человеком -- мужчина  в  расцвете сил,
которому перевалило за третий десяток. Как считали в столице, Асруд, потомок
по прямой линии младшего брата  последнего пэра Ригона,  прибыл  из западных
пределов, где обитали остатки некогда великого рода. Считалось также, что он
разбогател, торгуя с Хайрой и неведомыми землями Ближнего Юга. Богатство его
не  было  эфемерным,  ибо  свои права  на  титул Асруд  подкрепил не  только
древними  грамотами, но и  тремя увесистыми сундучками с добрыми  имперскими
марками. Получив этот "налог на  наследство", казначей, издревле выполнявший
в Айдене и обязанности верховного судьи,  признал подлинность грамот,  что и
было вскоре заверено подписью и печатью самого императора.
     Новому пэру Ригону возвратили дворец и загородное поместье -- ничтожную
часть  бывших владений рода. На  большее Асруд не  претендовал;  необозримые
владения на берегах Западного океана, сила, слава  и опора бар Ригонов, были
давно поделены между прежними вассалами и императорской казной.  Правда,  со
временем  значительная их часть вернулась под руку Асруда, ибо сундучки  его
казались неистощимыми, извергая,  при необходимости, целые золотые водопады.
Он  прикупил много  имений  в  других частях страны, так что одно время  бар
Ригоны владели, пожалуй,  большими землями,  чем во времена своего расцвета.
Вот только собственных войск у них не было -- эту привилегию айденских пэров
отменил император Ардат Седьмой еще двести лет назад.
     Асруд привел в порядок  старый  замок -- огромные  здания  в три этажа,
башни и пятидесятифутовой высоты стены.  Замок  был  выстроен  в виде сильно
вытянутого  прямоугольника  сто на  пятьсот  ярдов  и  являл  собой  образец
классической  айденской архитектуры: замкнутый  периметр  зданий  и  стен  с
обширными  дворами  внутри. Главный фасад -- северная короткая сторона замка
-- выходил на Имперский Путь; высокая арка,  перекрытая бронзовыми воротами,
вела в первый двор, большой, квадратный, вымощенный камнем и предназначенный
для торжественных приемов. Сзади, слева  и справа  его охватывало П-образное
главное  здание; в  нем  размещались  анфилады  парадных  залов,  галереи  с
редкостями,  храм бога  Айдена, кухни, кладовые и  помещения охраны. Впереди
двор перегораживал длинный флигель, замыкавший букву "П" снизу; это строение
с пышными колоннами,  стрельчатыми окнами, лестницами, верандами и балконами
и  являлось обителью  бар  Ригонов, известной как Внутренний дворец. За  ним
ярдов на триста тянулся великолепный парк с фонтанами и роскошным цветником;
сюда  допускали  только  самых  близких друзей,  которых, впрочем, у  Асруда
водилось немного.
     За  Внутренним  дворцом  боковые крылья главного  здания  переходили  в
чудовищной толщины стены, огораживавшие  парк с  востока и  запада. Над ними
торчали  сторожевые  башни; с восточных  была  видна гладь Голубого  канала,
тянувшегося  к  торговому  порту,  с  западных -- полоска леса,  за  которой
начинались  сельские  поместья знати.  Как и положено для  Стражей закатного
предела империи, замок бар Ригонов располагался на западной окраине столицы.
     Предполагалось,  что обе "Садовые  стены" монолитны  и  в их  толще  не
скрывается  ничего.  Челядь,  однако,  поговаривала  разное,  сплетничая про
камеры с сокровищами и секретные проходы, пробитые  в стенах, ширина которых
у основания составляла  футов сорок. Правды не знал никто, возможно  -- даже
сам Асруд; замок был древен и полных планов его не сохранилось.
     Южную его часть выстроили симметрично северной  -- такое же  П-образное
здание, выходившее фасадом на  Большой  Торговый тракт и  замыкавшее в своей
каменной горсти хозяйственный двор; от  парка  эту  часть  отделяла  высокая
стена.  Тут располагались конюшни, огромные  кладовые,  арсенал,  казарма на
пятьсот  бойцов, ныне почти пустовавшая; здесь же  обитали  слуги, числом не
менее двух сотен, управляемые серестором Кламом, местным мажордомом.
     Сейчас Клам вытянулся  рядом с Чосом за креслом хозяина,  водруженным в
холодке у внутренней стены. В кресле восседал сам Ричард Блейд -- или  Аррах
бар Ригон,  -- готовый воздать по заслугам и верным, и неверным  челядинцам.
Чтобы воздаяние оказалось достаточно весомым, у ног Блейда стоял сундучок  с
серебром, по  правую руку  высился помост с  аккуратно  разложенным по  краю
пыточным инструментарием, а по левую -- для устрашения -- выстроился десяток
хайритов из его  сотни. На краю помоста, поигрывая  бичом, сидел мускулистый
парень -- палач.  Хайриты, развлекаясь, корчили  зверские рожи; то один,  то
другой демонстративно проводил большим пальцем  по  лезвию,  словно проверяя
остроту заточки франа.
     По  просьбе своей  прекрасной сестры Блейд  чинил  суд и  расправу  над
слугами,  весьма разболтавшимися в последнее время. Некоторые возомнили, что
если  старый  Асруд  казнен,  а  род  его  подвергся  опале,  то  они  могут
безбоязненно шарить в кладовых и винных  погребах! А кое-кто даже попробовал
посягнуть  на  святость  хозяйских  покоев! Серестер  Клам,  в  распоряжении
которого находился отряд охранников, боялся применять крутые меры, ибо мог в
одну  прекрасную  ночь получить нож под  ребро. Впрочем,  он  был  человеком
добропорядочным и верным, хотя и трусоватым.
     Сейчас Блейд готовился безбоязненно навести порядок в  своем курятнике,
ибо немилость  императора, павшая на  семью старою Асруда, если  и не прошла
совсем,  то,  по крайней мере, смягчилась.  Молодой бар Ригон  был  назначен
специальным имперским представителем -- и наблюдателем! -- в отряд хайритов.
Ибо, как мудро рассудил семь  дней  назад  Амрит  бар Савалт,  если северные
варвары хотят заполучить бездельника Рахи, то к чему им препятствовать?
     Блейд окинул взглядом толпу челядинцев. Все они -- за малым исключением
--  были людьми из  западных поместий Ригонов,  потомственными слугами рода,
отчим  наследием,  и  даже  самых ленивых  из  них гнать вон не  полагалось.
Поучить -- другое дело.  Отчасти он  уже навел  порядок  --  конюхи  чистили
стойла, таротов и лошадей, готовясь  к осмотру; казарма, в которой вольготно
разместились  двести  тридцать  воинов  Дома  Осс,  была  вымыта до  блеска;
большинство  женщин, под  присмотром служанок Лидор,  принялись за  уборку в
парадных покоях; у ворот и на башнях снова стояли часовые. Две дюжины хорошо
вооруженных и обученных охранников были вполне надежны; по словам Лидор, они
лишь немного растерялись в отсутствие крепкой хозяйской руки. Блейд поставил
над  ними Чоса,  и тот  моментально  восстановил дисциплину среди стражей  с
помощью кошеля с серебром и пары-другой затрещин.
     Во дворе скопилось сотни полторы  народа. Отдельно -- по приказу Блейда
--  поставили  чужаков, нанятых  в столице:  трех  музыкантов,  парикмахера,
ювелира и библиотекаря. Все они имели  доступ в покои Внутреннего  дворца, и
все были под подозрением. Но с ними он собирался разобраться попозже; сперва
следовало  покончить   с  мелочами.   Блейд  кивнул   Кламу,   и   серестер,
откашлявшись, развернул длинный свиток пергамента.
     -- Туг, замечен в краже окорока, --  огласил он начало списка. -- Донес
Кер, помощник повара.
     Блейд повернулся к Чосу.
     -- Что положено укравшему съестное по уставу Береговой Охраны?
     Его напарник наморщил в раздумье лоб, сверля взглядом несчастного Туга,
дородного молодца с западных равнин.
     --  Усекновения  левой руки  на  первый  раз  будет  достаточно,  --  с
безразличным видом сообщил он.
     Туг повалился на колени; его пухлые щеки тряслись от страха.
     -- Помилуй, хозяин! Я же... я же... впервые...
     -- О, мощная Шебрет! Порази этого болвана бессилием от пупка до колена!
-- Чос  был  неподражаем.  -- Ему же было  ясно сказано  -- всего лишь левая
рука! Потому  что на первый  раз. А  на  второй... -- Чос задумался,  что-то
вычисляя про себя.  -- Большой  был окорок? --  неожиданно  спросил он.  Туг
показал, отмерив дрожащими руками примерно полтора фута. -- При второй краже
кость от окорока надо забить в задницу вора.
     Взревев  от ужаса. Туг  распростерся на земле. Блейд  задумчиво почесал
кончик носа.
     --  Благодари  светлого  Айдена,  Туг,  что ты  не служишь в  Береговой
Охране,  --  сказал  он.  --  Я  полагаю,  десять  плетей будет  достаточно.
Помощнику повара Керу выдать десять марок серебром.
     Туга оттащили к помосту, и палач взялся за дело. Минут пять раздавались
вопли преступника, которым аккомпанировал звон  монет, отсчитываемых Кламом.
Затем серестер снова сунул нос в свой кондуит.
     --  Дия, --  сообщил он. --  Была дерзка со старшей служанкой  госпожи.
Отказалась мыть  дворцовую лестницу, заявив,  что  от горячей  воды ее  руки
огрубеют.
     Эта девица,  весьма миловидная, и  впрямь оказалась  дерзкой -- посмела
строить глазки молодому  хозяину! Блейд  призадумался. Портить мягкую шкурку
этой красотки он не хотел -- не ради нее самой, а в память о Зие, на которую
она  походила  и именем, и  внешностью.  Неожиданно  на его  губах  заиграла
улыбка.  Да, такое решение будет наилучшим!  В конце концов, его  денщику  и
верному оруженосцу тоже положен кусок сладкого пудинга!
     --  Ты, девушка, можешь выбирать, --  ласково начал он, --  либо десять
плетей,  либо...  -- Блейд  покосился на Чоса.  -- Ты  знаешь самую  длинную
лестницу, которая ведет на привратную башню? На ту самую, где на пятом ярусе
отведена комната  для нового  начальника  стражи?  -- Обескураженная  девица
кивнула. -- Так вот, выскребешь ее  от низа до двери достопочтенного Чоса. А
когда  кончишь, он определит  тебе дальнейшее наказание.  --  В  толпе  слуг
раздались смешки. -- Ну, что тебе больше нравится?
     Побледнев,  Дня  бросила  затравленный  взгляд  в сторону помоста,  где
поигрывал плетью палач.
     --  Я вижу, ты  уже сделала выбор, -- Блейд посмотрел  на Чоса, который
скалился во  весь  рот.  --  Тогда приступай немедленно! Как  раз  к  ночи и
кончишь. -- Он повернулся к серестеру:  -- Скажи-ка  мне, кто  мыл дворцовую
лестницу вместо этой лентяйки?
     -- Калайла  и  Дорта, служанки самой госпожи. А они  уже не молоды и не
имеют прежних сил! Зато усердны.
     -- Каждой -- по пять монет, -- приговорил Блейд.
     Судилище двигалось к завершению семимильными шагами, и постепенно слуги
стали понимать, что молодой Рахи -- малыш Рахи, которого многие из них знали
с детства, -- спуску никому не даст. И потом, эти страшные северные варвары,
заполонившие казарму  и  хозяйственный  двор!  Правда, они  никого  пока  не
обидели, но каждому было  ясно, что по приказу молодого хозяина они  сделают
из смутьянов мясной фарш!
     Наконец  в  сундучке показалось  дно,  а  усталый палач начал то и дело
смахивать со  лба пот. По знаку  Блейда к его  креслу приблизилась последняя
группа -- музыканты, библиотекарь, парикмахер и ювелир.
     Серестер Клам снова сунул нос в свой список.
     -- Установлено, -- осипшим голосом начал он,  -- что из спальни старого
господина  пропал ценный предмет --  кинжал с красными камнями на  ножнах  и
рукояти. Тот самый, который наш  милостивый хозяин всегда  носил на поясе, а
отходя ко сну, клал рядом на столик. Когда  ночью нашего милостивого хозяина
схва... гм-м...  вызвали  в  Обитель  Закона, кинжал,  как всегда,  лежал на
столе. И  никто  того  кинжала не касался, даже  молодые господа, ибо хозяин
Асруд  любил, чтобы его вещи оставались там, куда  он  их положил. И  мы все
ждали, что хозяин  вот-вот вернется... --  Клам со всхлипом  втянул  воздух,
потом справился с волнением и продолжил: -- Десять дней  назад, незадолго до
возвращения  с севера господина нашего  Арраха,  кинжал  пропал...  То  есть
пропал он, может,  и раньше, но Дорта, прибиравшая спальню, заметила пропажу
только тогда... и сразу же доложила молодой хозяйке.
     Клам прочистил горло и замолчал, поглядывая на Блейда. Тот  скосил глаз
в сундучок, где еще посверкивали редкие монетки.
     -- Дорте выдать еще пять марок, остальное -- палачу, за труды.  И пусть
парню принесут пива. Главная работа у него впереди.
     Повергнув челядь  в  трепет этим зловещим  заявлением, Блейд пристально
уставился на подозреваемых. Ювелир отпадал сразу.
     Этот пожилой ремесленник имел свободный доступ в  господские  покои, но
бывал там редко, лишь когда сдавал заказ.  И в его мастерской, расположенной
в  углу  хозяйственного двора, хватало и  золота, и  серебра,  и камней. При
желании он мог давно скрыться  со всем  этим добром  в  лабиринте Тагры  или
вообще бежать  из  столицы. Но он этого не сделал.  Нет, ювелир  был честным
человеком.
     Музыканты вызывали больше подозрений. По мнению Блейда, эти парни имели
такой же воровато-богемный  вид, как и их патлатые  коллеги из  бесчисленных
лондонских рок-групп. Но с  тех пор, как Страж спокойствия наложил свою руку
на Асруда, молодым хозяевам стало  не  до  развлечений.  Трио музыкантов  не
появлялось во Внутреннем дворце