яли между ними. "Словно склока в парламенте, --
пришло на ум Блейду. -- Лейбористы, консерваторы и колеблющиеся центристы"
     С одним небольшим отличием: лейбористом  Блейд  не был, и никто не смог
бы упрекнуть  его,  аса  секретной службы, в  отсутствии  решительности.  Он
указал на кинжал старого Асруда.  все еще торчавший в  земле у самых ног бар
Ворта, и рявкнул:
     -- Уши!
     Казалось,  старый  сардар  внезапно  успокоился.  Окинув  рослую фигуру
Блейда оценивающим взглядом, он вытащил меч и негромко, но твердо сказал:
     -- Уши тебе мои понадобились, хайритский пес? Ну, так подойди и возьми!
--  Затем  он повернулся  к  своим соратникам:  --  Всем нам известно, каким
образом  благородный нобиль и офицер  должен защищать  свою честь.  Конечно,
этот,  --  он  кивнул  в сторону  Блейда,  --  всего  лишь  аларх  и сопляк,
недостойный  скрестить  меч  с  ветераном.  Однако  в нем есть  капля-другая
айденской крови... и я выпущу  ее как можно быстрее. А потом мы разберемся и
с остальными, -- бар Ворт мрачно кивнул на Ильтара и молодого Кирота.
     Блейд  неторопливо отстегнул перевязь с  франом  и  сунул  его  в  руки
кузена.
     --  Не тяни, -- пробормотал тот,  принимая  оружие. -- У меня  в глотке
сухо, как в дырявом бочонке.
     Усмехнувшись,  Блейд  шагнул вперед, вытягивая  меч, и в  следующий миг
клинки сшиблись, словно лезвия чудовищных смертоносных ножниц.
     Бар  Ворт оказался отличным  фехтовальщиком. Несмотря на сотни галлонов
горячительных  напитков,  поглощенных за три  десятилетия имперской  службы,
рука  старого сардара  не  дрожала.  Вдобавок  он  был  свеж, бодр  и  полон
служебного рвения.  Лучший  способ  справиться  с бунтом --  покончить с его
главарем. Что он и собирался сделать.
     Видимо, такой поединок не  противоречил армейскому уставу;  ни приятели
Ворта,  ни  джейдские  сардары,  ни  Кирот  не  сделали  попытки  остановить
сражающихся. Превозмогая  усталость,  Блейд  орудовал мечом,  думая, что бар
Ворт   избрал   наилучший  выход.  Попытка  вызвать  ратников  и  арестовать
непокорного аларха наверняка привела бы к столкновению с хайритами. А так --
поединок один на  один...  во  имя защиты чести  и  своих ушей!  Ну, ничего,
сейчас он до них доберется!
     Сильный рубящий удар сбил  шлем с  головы сардара ветеранов. Блокировав
ответный выпад,  Блейд сделал изящный пируэт, и кончик его  клинка прочертил
кровавую полоску на щеке бар  Ворта -- как раз у самого уха. Тот отпрянул  в
сторону, но меч вдруг словно перепорхнул  в левую руку его противника, потом
прянул вперед, и на другой щеке сардара тоже появилась алая полоса.
     Блейд  уже  не  чувствовал усталости.  Длинный  меч казался легче пера,
стальной  клинок  стал продолжением  его руки,  повинуясь  каждому  движению
кисти,  ощущение легкости,  приподнятости  охватило  его,  словно  балетного
танцора,  исполняющего  на бис сольную партию.  Он хорошо  знал это чувство,
предвещавшее, что его противнику осталось недолго жить.
     Клинок глухо  звякнул о  край  нагрудника  Ворта, и, обливаясь  кровью,
сардар повалился в  жухлую вытоптанную  траву  рядом с телом своего мертвого
командира. Швырнув  меч в ножны,  Блейд сделал  два длинных шага, вытащил из
земли  свой кинжал, потом опустился на колени у головы бар  Ворта. Мелькнула
мысль, что Ильтар может  быть доволен -- он не  тянул время, схватка длилась
не больше четырех-пяти минут.
     Внезапно странник  ощутил  на плече чью-то руку. Он поднял взгляд вверх
--  это  был  Трог.  На  его  лице  застыло  полуизумленное,  полуиспуганное
выражение.
     -- Не калечь его, досточтимый, -- хриплым голосом произнес  он, -- мы и
так готовы повиноваться. Ходили слухи, что отец открыл тебе тайную дорогу на
Юг... -- брови бар Трога взлетели вверх в невысказанном вопросе.
     Блейд  поднялся  с колен  и долгим внимательным взглядом  посмотрел  на
Трога, бар Сейрета и других сардаров.
     -- Всем  отойти  на ночлег к месту последней дневки, -- жестко приказал
он.  --  И  поторопитесь,  солнце  садится!  Выставить  караулы,  подсчитать
раненых, оказать им помощь. Выполняйте!
     Ильтар обозрел поле, на котором лежало не меньше тридцати тысяч трупов,
и покрутил головой.
     -- Да,  скоро  здесь будет изрядно  смердеть,  -- заметил  он. -- Но, с
твоего  разрешения,  брат,  я все  же  оставлю  тут  сотню всадников.  Пусть
понаблюдают за окрестностями.
     Эта мысль была вполне здравой, и Блейд одобрительно кивнул головой.

Глава 11. ВОЗВРАЩЕНИЕ

     Перед  ним  раскинулось  гигантское болото.  Топкий  травянистый  берег
уходил в черную воду, из которой тут и там торчали заросшие осокой островки,
окаймленные кольцами  жидкой грязи.  Кое-где высокие,  в  человеческий  рост
растения,  похожие  на  тростник,   чуть  шелестели  под  слабыми   порывами
обжигающего ветра. На расстоянии полета  стрелы, полускрытая вечным туманным
маревом, тянулась редкая полоска деревьев -- странных, скособоченных, словно
их ветви  и  вершины врастали  обратно  в  липкую илистую  почву  в  поисках
дополнительной  опоры.  Эти  болотные  великаны  казались  огромными  бурыми
пауками,  затаившимися в  белесой паутине тумана;  их раздутые бочкообразные
стволы на высоте  двухсот футов заканчивались  тонким и  длинным, загнутым к
земле  жалом, а изломанные ветки тоже тянулись вниз, словно ноги чудовищного
насекомого.  Над  этим  безрадостным  пейзажем,  над  темной водой,  грязью,
ядовито-зелеными травами и странными деревьями висела мгла; выше раскинулось
мутно серое палящее небо, в котором плавал ослепительный оранжевый солнечный
диск.  Болото  дышало  влажной  жарой и  смрадом  гниющих растений, и Блейду
казалось, что сейчас тут было не меньше пятидесяти по  Цельсию. Парная баня!
Он  вспомнил   свежую  прохладу   замкового  парка,  звон  фонтанных  струй,
золотистое тело Лидор, скользящее в озерце с  мраморными берегами,  и тяжело
вздохнул. До всего этого великолепия оставалось две  с половиной тысячи миль
и два месяца пути.
     Вдали  протекала река. Медленно, неспешно ее воды вливались  в  болото,
исчезая в  бездонной трясине. На берегу был раскинут  лагерь  -- с  полсотни
палаток,  вокруг которых сейчас паслись тароты. Широко  ступая -- при каждом
шаге  ноги уходили в почву чуть ли не по щиколотку -- Блейд подошел к Тарну,
на котором понуро сидел  Чос,  закутанный для защиты от  солнца в полотняный
плащ, взгромоздился в седло и хлопнул зверя по мохнатой шее. Тот затрусил  к
биваку.  Его огромные  копыта и  лишняя пара  ног великолепно  подходили для
продвижения  по  вязкому болотистому  грунту. Однако и  им требовалась  хоть
какая-то опора, а ее в Великом Болоте не было. При первой же попытке пустить
туда шестиногов  Блейд потерял двух  животных.  Людей пришлось вытягивать на
берег веревками.
     Вытерев капюшоном своего  плаща стекавший на  глаза пот, странник хмуро
покосился в сторону трясины. Теперь он знал,  что преграждает путь на Юг. Ни
пешему,  ни конному,  ни на лодке,  ни  на плоту  не перебраться  через  это
чудовищное болото,  тянувшееся, видимо, до самого экватора -- на пятьсот или
тысячу  миль  по  его  приблизительным  подсчетам.  Пожалуй,  это  природное
образование, не  имевшее аналогов на Земле, и болотом нельзя было назвать --
скорее, заболоченное, вытянутое в широтном направлении море среди неимоверно
топких берегов,  пересекавшее  континент от края  и до  края.  В этих низких
широтах безжалостное солнце наверняка выжгло бы все живое, превратив землю в
пустыню, но  экваториальные океанские  воды  каким-то образом  вторгались  в
материковую  твердь,  смешиваясь  с  почвой  и заливая  возникающей грязевой
субстанцией  огромную  территорию.  Возможно, где-то  на  юге,  еще ближе  к
экватору,  как  подозревал  Блейд,  простирались открытые  воды.  Какая  там
температура? Семьдесят, восемьдесят градусов? Несомненно, ничего живого  там
не  могло  существовать.  И  столь  же  несомненно,  был  лишь  один  способ
преодолеть Великую Топь -- по воздуху. Когда в Айдене изобретут самолеты.
     Чос сзади дышал тяжело, с присвистом;  похоже, сил на разговоры у  него
уже не оставалось. Как и у всех прочих.  Если  бы не тароты, проявлявшие и в
этом жутком климате не меньшую  живость,  чем на  прохладном севере, ни один
человек не ушел бы отсюда. Они просто свалились бы через сотню-другую шагов.
     Блейд в очередной раз  порадовался  тому, что,  миновав  страну холмов,
твердо решил не брать  с собой ни одного пешего. Это произошло двадцать дней
назад, когда  вполовину уменьшившееся  айденское войско,  преодолев лабиринт
ущелий  и долинок, вновь вышло на  ровную местность. Пересохшая река,  вдоль
русла  которой они следовали почти пятьдесят миль, превратилась в мутноватый
мелкий  поток. Выбрав  на берегу подходящий холм  с плоской  вершиной, Блейд
велел оборудовать укрепленный лагерь и на следующий день, к  вечеру, объявил
сардарам о своем решении.
     Он собирался идти дальше  только  с хайритской  тысячей  и пятьюдесятью
возами. В лагере, превратившемся за двое  суток во вполне  приличный форт  с
земляными  стенами,  оставался весь обширный  обоз,  три  орды  ветеранов  и
остальные  ратники, уцелевшие  после битвы  в холмах,  -- около четырех  орд
джейдцев и молодых солдат Кирота, да тысяча  стамийских стрелков. Хотя среди
них было  несколько  сотен раненых,  это  войско  представляло грозную силу.
Никто не  сомневался, что после недавнего  разгрома ксамиты  смогут  выслать
новую военную экспедицию только через два-три месяца.
     Комендантом  форта Блейд поставил бар  Сейрета,  надежного  сардара  из
Джейда лет тридцати пяти. Он был достаточно опытен и тверд, чтобы справиться
с любыми  мыслимыми трудностями. Главными его  задачами были разведка  -- на
севере, в холмах,  и новой страны  на  юге --  и  излечение раненых, которые
могли  стать  обузой  на обратном  пути  и  в  случае  нового столкновения с
ксамитами. Сейрет должен был ждать два месяца, семьдесят  дней. За этот срок
Блейд либо  вернется назад, либо пришлет  гонцов с приказом присоединиться к
хайритам. Если известий не поступит, Сейрету следовало возвращаться назад.
     Такое  решение устроило  всех -- тем более  что Блейд взял с собой двух
сардаров, Трога и Кирота, с тремя  десятками писцов, картографов, лекарей  и
следопытов,  ясно показав, что хайриты всего лишь сопровождают  это основное
ядро айденской экспедиции.
     Отряд вступил  в неведомые  земли, продолжая  следовать  вдоль  крутого
речного берега; теперь, без пешего войска, они могли делать миль пятьдесят в
день. Раскинувшаяся вокруг страна казалась странной и древней,  словно  Боги
Айдена позабыл и  отделить здесь  лес от  поля, равнину от оврагов и холмов,
твердь от влаги. Буйные тропические джунгли  то подступали к  самому берегу,
то  сменялись  обширными участками голой, словно выжженной почвы, невысокими
каменистыми  плато, зарослями гигантской, по пояс всаднику, травы, песчаными
дюнами или  болотом. Река, верный поводырь путников,  неизменно текла на юг,
разливаясь все шире  и шире;  течение ее замедлялось,  вода стала  затхлой и
неприятной  на вкус.  Но  все  же это была вода! Без нее, при страшной жаре,
которая  мучила людей днем и не давала  уснуть ночью, никто не  протянул  бы
дольше суток.
     На десятый день пути Блейд велел понаделать плащей на манер  туарегских
бурнусов из предусмотрительно прихваченного с собой полотна. На пятнадцатый,
когда ободья хайритских возов стали  безнадежно  вязнуть  в  топкой почве, а
наполненный  влажными  миазмами  воздух уже указывал  на близость болота, он
велел  соорудить второй укрепленный лагерь  и  двинулся  дальше  налегке,  с
каротской  сотней  Ильтара  и   своими   оссцами;  десять  наиболее  крепких
айденитов,  в том числе -- Кирот  и Трог, ехали на  вторых  седлах.  Так они
двигались еще  пять  дней, пока  Великая  Топь окончательно не  перегородила
путь.
     Подъехав  к  биваку, Блейд увидел,  что  сотня хайритов с помощью своих
зверей уже заканчивает сооружение плотной изгороди -- колья и ветви для  нее
были нарублены в ближайшем лесу. Позавчера вечером, едва они разбили палатки
и разожгли  костры, из  мрака  выпрыгнула какая-то кошмарная тварь  размером
побольше  африканского льва  и  попыталась  задрать  тарота.  Когда  хищник,
изрешеченный дюжиной стрел, затих на земле, Блейд внимательно осмотрел его в
свете  факелов. Сомнений не  было: изображение  такого  же монстра, которого
длинные задние лапы делали похожим на лягушку-переростка, было вычеканено на
ножнах кинжала  старого Асруда. Еще  одна загадка... Блейд помотал головой и
велел выварить череп этого создания. Его соблазнили челюсти с клыками длиной
в  ладонь  -- прекрасное  украшение  для  кабинета  в Тагре...  если он туда
доберется, конечно.
     Парни,  трудившиеся  над  изгородью,  двигались  медленно  и  выглядели
неважно.  Покачав головой,  Блейд  спрыгнул на землю, велел Чосу  расседлать
Тарна и направился в шатер Ильтара. Пожалуй, нет необходимости задерживаться
в  этих  гиблых  краях.  Светлый  Айден  надежно  огородил свое  царство  от
любопытства смертных -- во всяком случае, на этом континенте.
     Ильтар,  пригорюнившись, сидел  за столом  вместе  с  молодым  Киротом,
наблюдая, как Ульм, его оруженосец, вышибает затычку из последнего бочонка с
пивом. В  углу  на  груде  травы,  накрытой шкурой, прилег бар Трог. Сардару
ветеранов было под пятьдесят, и он мудро избегал лишних усилий.
     --  Садись,  Эльс, -- Ильтар выудил из-под стола складной  табурет.  --
Отпразднуем  конец пути... Ну  и  гнусное местечко!  -- он кивнул  в сторону
распахнутого входа, за которым парило болото.
     -- Все разъезды вернулись, -- заметил бар Кирот. -- На сто тысяч локтей
на запад и восток одно и то же. Жара, вонь и эта проклятая топь.
     --  Вот  и я говорю -- сплошная гнусь, --  подытожил Ильтар.  --  Ульм,
наливай!  Да  не  забудь  чашу  побольше почтенному  бар  Трогу! --  Он,  не
отрываясь, опрокинул  в рот  изрядную порцию, потом заявил: -- Всякое место,
где не может пройти тарот,  является гнусным и подозрительным...  так что из
него лучше убраться побыстрее.
     -- Ты прав, --  Блейд  с наслаждением сделал первый  глоток. Пиво  было
теплым, но все же это было пиво! А  не вонючая вода из болотистой реки. -- И
я думаю, что нас тут больше ничего не держит. Как ты считаешь, бар Трог?
     -- Отчету писцов готов... Мы выполнили свой  долг, и  никто не упрекнет
нас  в  небрежении,  --  важно  произнес  пожилой  сардар,  с  удовольствием
принюхиваясь  к  поданной  Ульмом чаше.  -- В  жизни  не видел  такой гиблой
дыры...  А  уж мне-то пришлось  постранствовать за двадцать лет  в Береговой
Охране! Да еще  десять -- на границе с Ксамом...  -- он  присосался к  чаше,
потом  начал  что-то чуть слышно бормотать -- видимо, вспоминал былые дни  и
былые походы.
     Не обращая больше на него  внимания, Блейд поднял вопросительный взгляд
на бар Кирота. Молодой офицер кивнул, продемонстрировав, что штаб экспедиции
находится  в   редком  состоянии  единодушия.  Это  случалось  нечасто:  оба
айденских сардара, молодой и старый, готовы  были сцепиться  друг с другом в
любую минуту и по любому поводу, а на долю Блейда с Ильтаром оставалась роль
миротворцев.
     -- Бар Савалта бы сюда... -- с вожделением пробормотал Кирот. -- Ткнуть
бы  его  рожей  в  эту  зловонную лужу...  Пусть  вынюхивает  путь  на Юг...
проклятая ищейка!
     Блейд  не  первый раз  замечал, что милосердный  Страж  спокойствия  не
слишком популярен  среди армейской молодежи. Как всегда, он сделал  по этому
поводу отметку на будущее, а вслух произнес:
     -- Надеюсь, что вы оба, -- он склонил голову в сторону бар Трога, потом
подмигнул бар Кироту,  -- засвидетельствуете перед щедрейшим казначеем,  что
Аррах, сын  Асруда, шел на  Юг, пока не стали подгибаться  все шесть ног его
тарота. Конечно,  если вы не согласны,  я завтра же  прикажу вязать  плоты и
попытаюсь  вместе  с вами, оставив храбрых хайритов на берегу, пересечь  это
море смрада...
     Кирот   в   шутливом   испуге  вскинул  руки,  Трог  пробормотал  нечто
нецензурное, а Ильтар ухмыльнулся. Блейд, еще  раз оглядев свой штаб, послал
Ульма  за  писцом -- он хотел подготовить  соответствующий случаю  документ,
скрепленный подписями айденских офицеров и своей собственной.
     * * *
     Лагерь свернули на  рассвете,  едва над  болотистой равниной  показался
край солнечного  диска.  В  этот час, самое  прохладное время суток,  вечная
туманная дымка становилась  еще гуще, наползая влажным белесым валом с  юга,
со  стороны  болота,  и  с  востока,  от  реки.  В жаркой полумгле  медленно
двигались люди, складывая палатки и забрасывая на спины вьючных таротов тюки
со  снаряжением  и  припасами.  Перед  глазами Блейда,  обходившего  лагерь,
мелькал  то  мохнатый бок шестинога, бурый, пегий  или  вороной, то огромные
челюсти,   мерно  перетиравшие  зерно  из  подвешенной  на  шее  торбы,   то
обнаженный, блестящий от пота человеческий торс.
     Разжигать костры и  готовить горячее не стали; и северяне, и  маленькая
группа айденитов не меньше предводителей отряда торопились убраться подальше
от  этой удушающей жары и  смрада. Длинной  цепочкой тароты двинулись  вдоль
речного берега на север по тропе, пробитой три дня  назад в зарослях камыша.
Люди на ходу жевали поджаренное зерно и сушеное мясо, отдававшее уже гнилью;
потом, скривившись, хлебали из фляг затхлую  воду. Блейд  тихо радовался про
себя  несокрушимому  природному  здоровью  членов  экспедиции  --  ни   один
цивилизованный человек  его  родного  мира  не  вынес  бы  такую  диету  без
серьезных последствий для желудка.
     Странно --  или, быть  может, закономерно? -- но животных и птиц в этой
жаркой земле было на удивление немного.  Иногда путники видели  в траве змей
или  замечали  подозрительное  шевеление  кустов,  однако  посланные  наугад
стрелы,  как правило, не  находили цель. Раз-другой  стрелки возвращались  с
какимито мелкими зверьками, похожими на ящериц с перепончатыми лапами; никто
не соблазнился отведать жаркого из такой дичи.
     Была  еще та  хищная тварь, жаба  с  челюстями саблезубого тигра... Чем
питались эти монстры? Для них не хватило бы и сотни увертливых ящериц...  Не
каждый  же  день  в сии туманные края забредали  тароты!  Впрочем, Блейд  не
сомневался, что с таротом хищнику не удалось бы справиться. Пошарив у пояса,
он  отцепил  кинжал вместе  с ножнами  и начал  разглядывать  изображения на
серебряных  пластинках.  Пожалуй,  вот  этот  зверь,  что-то  среднее  между
раскормленной  свиньей и бегемотом  с  тремя рогами, мог  бы  заинтересовать
саблезубых...  Но  такие  животные  ему  не  попадались.  Скорее  всего,  их
многочисленный отряд распугал всю живность на мили и мили...
     Он повернулся к Чосу -- тот с  блаженной улыбкой баюкал на колене череп
саблезубой  твари, единственный южный сувенир --  если  не считать записей и
грубых  карт.  Денщик и наперсник Блейда  был доволен  -- они возвращались к
северу, к ласковому морю, к доброму вину, к обжитым местам. К нерадивой Дие,
которая так не любила  мыть  лестницы, зато  в постели отнюдь не ленилась  и
могла расшевелить даже мертвого.
     Сам Блейд испытывал противоречивые  чувства. С одной  стороны, он  тоже
был  не прочь поскорее  покинуть  эту страну  Великого Смрада;  с другой  --
томился неосуществленной мечтой. Он стоял на самом пороге тайны, но врата ее
оказались плотно запечатанными; он выведал лишь то, что  Асруд -- или другие
таинственные странники -- посещали эти земли и знали о них много больше, чем
сумел разглядеть он  сам. Но что-то  подсказывало  ему,  что истинный ключ к
загадке хранится не здесь, не на зловонном берегу  гигантского болота, и это
чувство гнало его вперед, заставляя ускорять бег Тарна. Возможно,  ключи  ко
всем  секретам остались в Тагре, в замке бар Ригонов...  Возможно, он таскал
их с собой на