сть  понижалась,
образуя ряд невысоких плоскогорий, рассеченных речными долинами. Блейд видел
усадьбы в зелени садов, беломраморные виллы -- почти такие же, как в городе,
и  нечто напоминавшее  сельские поселки,  раскинувшиеся среди  рощ,  полей и
пастбищ; над  ними торчали крылья  ветряных мельниц, купола  храмов,  тонкие
высокие трубы  кузниц  и гончарных  печей. Под светом заходящего солнца этот
ландшафт был сказочно прекрасен  --  страна мира и спокойствия, уплывающая в
ночь среди  журчания ручьев, тихой  музыки легкого ветерка и  свежих  летних
ароматов. Надежда страждущего, пристанище путника, земля Святого Грааля!
     И Блейд, как странствующий рыцарь, долгие года искавший этот  священный
приют, возрадовался и воспрянул духом. Он решил подыскать какое-нибудь тихое
пристанище на эту ночь; он все еще чувствовал сильную слабость, но надеялся,
что отдых  и  пища  быстро  восстановят  его  силы.  Похоже,  что  компьютер
пропихнул его в этот чудесный мир сквозь  такую узкую щель, что плоть  его в
момент  переноса  была  раскатана  в  узкий  бумажный   рулон,   похожий  на
перфоленту. Что бы слепить из  нее человека -- такого,  каким он был раньше,
-- требовалось время. Хотя бы одна ночь, шесть-семь часов спокойного  сна! А
потом --  чашка кофе  и свежие булочки... или что тут  дают на  завтрак... В
счастливой Утопии наверняка любят вкусно поесть...
     Размышляя  на  эту  тему,  Блейд  начал осторожно  спускаться с  утеса.
Солнце,  совершенно  похожее  на   земное,  уже  садилось  за  горную  цепь,
окружавшую плато с запада, и он собирался воспользоваться последним вечерним
светом. Склон был  довольно  крут,  преодолевать его в темноте разведчику не
хотелось,  и его не  соблазняла перспектива провести  ночь  на  голом камне.
Внизу  призывно зеленели рощи  и лужайки  с  изумрудной травой;  воздух  был
теплым и нес приятные ароматы, ветерок едва шевелил волосы на голове Блейда.
Судя по всему,  страна, в которую он  попал, лежала  в  субтропиках, в  зоне
мягкого  морского климата  -- лучшее, о чем мог  мечтать  в эту  ночь  нагой
человек.  Если  и  обитатели  этого  райского  уголка  окажутся   столь   же
гостеприимными,  сколь прекрасна  их  земля, можно считать, что  ему  крупно
повезло.
     В Альбе он сразу попал в облаву, в  Кате очутился меж  двух сражающихся
армий.  Воспоминания  о  первом  путешествии были смутными,  отрывистыми, но
главное  он  помнил.  Талин,  его маленькая принцесса... Чьи губы целуют  ее
сейчас, чьи руки обнимают?.. Он не испытывал ревности, только тихую  грусть.
Он был благодарен ей -- точно так же,  как  и  Лали,  юной императрице Ката,
хрупкой, как нефритовая статуэтка. Да, он испытывал лишь благодарность,  ибо
их любовь скрасила пребывание в тех жестоких мирах, где ему выпало скитаться
первые два раза.
     Возможно,  его третье странствие окажется  более успешным?  Без  крови,
предательства,   хитроумных  интриг,   тяжких  походов,  бегства  и   плена?
Раскинувшаяся  внизу  земля,  к  которой  он  приближался  с  каждым  шагом,
выглядела такой прекрасной... Такой мирной и тихой... Словно райский  сад до
грехопадения, Эдем, населенный племенем мудрецов,  людьми с чистой душой, не
ведавшей разбоя, смертоубийства и насилия...
     Блейд шумно вздохнул. Если так, то он спускается к ним подобно дьяволу,
нисходящему с утеса Греха на равнины Кротости и Милосердия. Ведь совесть его
отягощена  многочисленными  убийствами  --  пусть  даже совершенными  во имя
долга! -- и он несет в  божественный и благолепный  Эдем меч  гнева и адский
огонь гордыни. Да, сейчас он безоружен, но  тот жаждущий крови клинок, как и
разрушительное пламя  войны, таятся в  его душе; он --  солдат, боец, орудие
смерти...
     Остановившись на середине склона, разведчик  поднял к темнеющим небесам
сжатый  кулак  и поклялся, что  первым не подымет руки  ни на  одно разумное
существо  этого мира. Потом по губам  его скользнула саркастическая усмешка.
Разве он когдалибо начинал драку первым? Конечно, если  давали приказ... или
ради дела...  но с целью причинить боль, потешить  самолюбие --  никогда! Он
погрузился в воспоминания, перебирая факты, подтверждающие  этот вывод, и  с
радостью убеждаясь,  что  память его  осталась ясной. Раньше было  совсем не
так... да, совсем  не  так, особенно в первый раз, когда он едва не  потерял
собственную  личность  и  не  превратился  в  свирепого  альба...  Оранжевый
солнечный луч скользнул по его лицу, словно напоминая,  что день истекает, и
Блейд,  очнувшись,  поспешил  вниз.  До   полного  заката  оставалось  минут
двадцать, не больше.
     Он успел спуститься с утеса, быстро  пересечь травянистый откос и войти
в рощу. Деревья, которые росли здесь, показались Блейду похожими на лавры --
те  же  узкие темно-зеленые  листья с  лаковым  блеском,  темноватые стволы,
причудливо переплетенные ветви и пряный густой аромат. К тому времени, когда
он прошел  с полмили и  достиг  опушки, опустилась полная  темнота. За рощей
тянулось пастбище: высокие, по пояс,  травы, дурманящий запах свежей зелени,
тихое  шуршание стеблей, неширокая тропинка, петляющая по лугу... Блейд всей
грудью  вздохнул  теплый ночной  воздух, поднял голову и убедился,  что  вид
звездного неба здесь тоже великолепен. Затем он примял траву  слева от тропы
и лег, надеясь, что сны в этом прекрасном мире тоже будут прекрасными.
     * * *
     Он поднимался вверх  по  террасам  беломраморного  города, переходил  с
одной на другую по широким лестницам и спиральным пандусам, по краям которых
высились строгие дорические колонны. Каждое здание было дворцом; на площадях
звенели и плескались фонтаны,  величественные статуи богов и соблазнительные
-- богинь  --  украшали храмы, вдоль фасадов которых пролегли  пестрые ленты
цветочных  бордюров.   Ярко-синее  небо  с  золотым  солнцем  взметнулось  в
недосягаемую высь, морские волны тихо рокотали у гранитных пирсов, покачивая
корабли с резными носами, откуда-то доносился мелодичный перезвон арф, и все
прохожие,  сплошь белокурые  красавицы  и черноволосые красавцы,  приветливо
улыбались страннику. То был рай, истинный рай!
     Блейд  миновал арку, что  вела на небольшую уютную площадь с фонтаном в
виде   дельфина,  вырезанного  из  сияющего  аметиста;  круглый  бассейн   с
прозрачной  водой  окружало   кольцо  темно-зеленых  лавров.  Меж  деревьями
высилось  кресло  --  причудливо  изогнутая  спинка,  подлокотники и  мягкое
сиденье обтянуты голубым бархатом, ножки -- четыре львиные лапы, утопающие в
траве.  Он  знал,  что  это  кресло  приготовлено для  него, для  странника,
уставшего в пути и  мечтающего  вкусить покой. То было место тихого  отдыха,
мудрых  размышлений и медитации,  позволяющей ощутить единство  с  природой,
слиться с ней в торжественной и величавой тишине беспредельного мира.
     Он  сел, откинулся  на  спинку кресла, вытянул  уставшие  ноги.  Сквозь
полуприщуренные  веки  он любовался блеском  и мерцанием водяных  струй, что
били из пасти и ноздрей аметистового дельфина, тремя изящными арками падая в
мраморный   бассейн,   рассыпаясь  сверкающими  брызгами.   Чистый   воздух,
насыщенный влагой, вливался в  легкие,  перезвон капели ласкал слух. Тишина,
прохлада, мир... Благолепие...
     Ветвь ближайшего лавра  опустилась, кольнув обнаженное плечо Блейда, но
он не  обратил на это  внимания, зачарованный  игрой струящейся воды.  Ветвь
уколола его  сильней, настойчивей, словно дерево пыталось о чем-то напомнить
ему. О неких неотложных  делах,  которые требовалось  выполнить  немедленно,
сейчас же.
     Ричард Блейд вздрогнул и открыл глаза.
     Над ним высилась рослая фигура с тонким копьем в руке. Похоже, воин уже
готовился  вонзить острие своего дротика в  более  чувствительное место, чем
плечо. Сообразив это, Блейд поспешно вскочил.
     -- Не двигайся, варвар! -- предупредил сзади чей-то голос.
     Разведчик резко обернулся -- за его спиной стоял еще один воин, с луком
и  стрелой  на  тетиве.  Несколько  секунд  он  переводил  взгляд  с  одного
противника  на   другого,  пытаясь   сбросить  дурман  сна  и  оценить  силы
незнакомцев;  потом  мышцы Блейда  расслабились,  он  поднял руки и  выдавил
дружелюбную улыбку.
     Без сомнения, его пленители не относились к числу дилетантов. Их головы
были защищены глухими и глубокими  стальными шлемами  с гребнями и прорезями
для  глаз,  открывавшими  только подбородок;  длинные, до  пят, плащи слегка
топорщились,  приподнятые  наплечниками   доспехов;  широкие   металлические
браслеты сверкали на  запястьях. Но главное  заключалось в том, как эти двое
держали оружие -- с непринужденным изяществом опытных бойцов и уверенностью,
выработанной годами  тренировок. Блейд понял, что не сумеет  избежать  удара
дротика;  но  если  бы даже ему  повезло с  рослым копьеносцем, второй  воин
утыкал бы его стрелами за полминуты. Сопротивление было бесполезно.
     -- Беглый?  -- спросил лучник. Пленник открыл  рот,  но вопрос, видимо,
предназначался не ему.
     -- Вряд  ли, -- голос  копьеносца глухо  прозвучал под  забралом шлема.
Блейд,  однако,  решил,  что оба  воина  молоды  --  на  их  подбородках  не
намечалось и следа растительности.
     -- Думаешь, с моря?
     -- Скорее всего.
     -- Но штормов не было с весны...
     --  Северяне-рабы иногда прыгают  в  воду  с галер осролатов. Вероятно,
считают, что мы будем кормить их даром.
     Разведчик внимательно прислушивался  к этому  обмену мнениями.  Похоже,
ему уже не надо было выдумывать правдоподобную легенду, рослый потрудился за
него. Еще он  понял, что  в этом Эдеме есть рабы, которых  даром  не кормят.
Разочарование охватило  Блейда; надежды  на  кофе  с  булочками растаяли без
следа.
     -- Не  похож  он на  северянина, --  засомневался  лучник.  --  Слишком
смуглый... И волосы темные...
     --  Разве что  из  северной Райны?  -- Теперь рослый раскачивал дротик,
словно  выбирал,  куда  его  всадить  -- в  пах,  в  живот  или между  ребер
сомнительного пришельца. Блейд похолодел. Возможно, этим райнитам полагалось
именно такое обращение?
     -- Я с севера, но не из Райны, -- торопливо сообщил он, не опуская рук.
-- Другая страна, гораздо дальше и...
     Что  он хотел добавить, осталось  неизвестным,  так как оба воина почти
одновременно воскликнули:
     -- Говорит!
     -- По-нашему!
     -- Я могу опустить руки? -- спросил Блейд.
     -- А тебе велели их поднимать? -- поинтересовался копьеносец.
     -- Это всего лишь знак моих мирных намерений... -- начал разведчик.
     -- Нам твои  намерения  не нужны, -- прервал  его  рослый. -- Нам нужна
твоя спина.
     Это  Блейду  было  уже  ясно;  хрустальная  мечта  стране, не  ведавшей
насилия,  разлетелась  вдребезги.  Он, дьявол, пришел к таким же дьяволам, и
ближайшее время  покажет, чьи  когти острей, чьи клыки  смертоносней. А пока
его ждали плен и рабство -- как в орде монгов и в альбийских темницах.
     --  Пошевеливайся, -- лучник  мотнул  головой  в сторону  тропы. Рослый
копьеносец,  опустив  свой  дротик,  молча  возглавил  шествие;  его белый с
золотым  шитьем  плащ на мгновение распахнулся,  и Блейд увидел длинный меч,
висевший  на перевязи.  Какую-то  секунду  он размышлял:  прыгнуть,  сломать
рослому хребет, завладеть его  оружием,  прикрыться  телом от стрел...  Нет,
бессмысленно! Даже если он справится с этой парой -- все равно бессмысленно!
Он очутился в густонаселенной  и хорошо охраняемой  стране; двойное убийство
сразу поставит  его вне закона. Начнется охота, и с  надеждой на  нормальный
контакт можно распрощаться... С другой стороны, сейчас ему не грозили особые
неприятности,  ибо  действия  патрульных,  наткнувшихся  на  подозрительного
голого  чужестранца,  были  вполне  разумными.   Вероятно,   они  собирались
доставить его на допрос, и ближайшая проблема сводилась лишь к одному: будет
ли то допрос с пристрастием или без.
     Покорно шагая вслед  за  рослым  воином, Блейд почти  физически  ощущал
смотревший  в спину наконечник стрелы. Второй патрульный шел  сзади  ярдах в
шести; слишком большое расстояние для внезапной атаки и слишком малое, чтобы
промахнуться,  если  пленник попытается напасть  или  сбежать.  В  этом тоже
чувствовался профессионализм; видимо, эти  молодые  люди  умели конвоировать
рабов.
     Правда, Блейд начал сомневаться,  что попал в руки  пограничной охраны.
Если побережье патрулировалось, то его должны были заметить еще вчера, когда
он  торчал  на вершине утеса. Более  того, скала  представлялась  прекрасным
наблюдательным  пунктом,  и стражи  вряд  ли бы бродили  внизу между камней,
вместо того, чтобы обозревать берег  с высоты сотни футов. Похоже, эти  двое
наткнулись  на  него случайно...  Что  же они делали в лавровой  роще? Блейд
оглянулся, окинув взглядом шагавшего сзади лучника. Длинный плащ с разрезами
по бокам -- для рук -- скрывал его фигуру, но, похоже, меча под ним не было.
     Значит, у первого -- дротик и меч, у второго -- лук... Полной выкладкой
это  не назовешь! Не  похоже  на патруль, решил Блейд;  скорее его  конвоиры
выглядели  так,  словно отправились прогуляться и,  по неистребимой воинской
привычке, прихватили  с  собой  оружие.  Ладно,  через  несколько  минут  он
разглядит их получше: солнце начинало печь, и  скоро им придется снять плащи
и скинуть свои глухие шлемы.
     В полном молчании три человека пересекли луг, миновали еще одну рощу --
на  этот  раз с апельсиновыми деревьями, перешли по мосту  маленькую  бурную
речку и поднялись по косогору на  невысокий холм. Вершина его была аккуратно
срезана  и разровнена,  эту искусственную площадку  окружал  четырехугольник
стен из белого ракушечника. В той, что была обращена к морю, виднелась арка,
перекрытая решеткой бронзовых ворот;  рядом  стояли два воина, очень похожих
на  пленителей  Блейда. Они  были в таких же шлемах с гребнями и плащах,  но
каждый держал  в  руках  копье, а слева,  из-под  полы,  высовывались  ножны
длинных мечей.  Луки  и колчаны, полные стрел,  лежали на овальных  выпуклых
щитах, прислоненных к стене, -- вместе с веревкой, свернутой кольцами.
     --  Примете  этого?  --  спросил  рослый конвоир охранников,  кивнув  в
сторону Блейда.
     --  Откуда  он?  --  один  из  стражей  пошевелился,  и  на  разведчика
уставилась бесстрастная  стальная маска забрала;  другой не проявил  никаких
эмоций.
     -- Нашли в фарсате от берега. Голого и спящего.
     -- Интересно, что  вы  там делали в такое время? -- страж  переступил с
ноги на ногу.  Блейда это тоже весьма интересовало, но воин у ворот, похоже,
не нуждался в ответе -- он словно бы заранее знал его и слегка подсмеивался.
     -- Гуляли...  -- рослый  пожал плечами.  --  Знаешь, когда  отстоишь во
дворце ночь напролет...
     --  ...  становится  невтерпеж, верно?  -- страж положил руку на  плечо
своего напарника. Блейду показалось, что воин произнес свои слова с улыбкой,
но шлем искажал интонацию, и утверждать это наверняка он не стал  бы.  Смысл
же всего диалога пока ускользал от разведчика, хотя было ясно, что речь идет
о вещах привычных и повседневных.
     -- Ну, так  берете или нет? -- снова спросил рослый. --  Не хотелось бы
нам вместо приятной прогулки тащиться до следующего эстарда...
     Эстард... Место, где держат рабов, понял Блейд.
     Страж задумчиво оглядел могучую нагую фигуру пленника; Блейд видел, как
в прорехи шлема сверкнули его глаза.
     -- Крепкий варвар, -- заметил он. -- Таких бы побольше...
     --  Говорит, что с севера, -- рослый копьеносец махнул рукой  в сторону
гор.
     -- Говорит?..
     -- Да. Знает наш язык.
     -- Это хорошо. Но откуда он все-таки взялся? И что умеет?
     -- Спроси... -- рослый пожал плечами.
     -- Эй! -- стальная маска шлема опять повернулась Блейду. -- Как ты сюда
попал?
     -- Бросился  в  море  с корабля,  --  коротко  ответил разведчик, решив
избрать подсказанную ему версию событий.
     -- Был рабом? Сидел на веслах?
     Блейд  молча кивнул, надеясь,  что  никто не станет  рассматривать  его
ладони -- у него не было мозолей, которые натирает рукоять галерного весла.
     -- А сам ты из каких краев?
     -- Из Альбиона... далеко, на севере...
     Он выбрал  это древнее название Британских  островов  не только потому,
что действительно прибыл оттуда, но и в память о своем первом путешествии --
в Альбу. Он  еще не знал, что  в будущем много раз  станет  представляться в
иных реальностях принцем, странником или  воином из Альбиона; не ведал,  что
имя его родины окажется известным в десятках миров.
     -- Ничего не знаю о такой стране, -- страж пожал плечами. Его напарник,
оглядев пленника, добавил:
     -- Мир велик...
     -- Конечно,  -- согласился рослый копьеносец. -- И мы немногое  знаем о
странах к северу от Айталы.
     --  Ладно,  мы  его  возьмем, -- охранник начал отпирать  ворота, потом
обернулся к Блейду. -- Однако, во имя СатаПрародителя, что ты умеешь делать?
Лодыри нам не нужны!
     Блейд внимательно оглядел каждую из четырех фигур в сверкающих шлемах и
длинных плащах.
     -- Я -- воин,  -- наконец произнес он. -- Я умею многое, но лучше всего
убивать.
     За спиной у него раздался мелодичный смех, и разведчик повернул голову,
пристально вглядываясь в лучника, опустившего свое оружие.
     --  Здесь твое искусство  немного стоит,  варвар, -- сказал стрелок. --
Придется тебе таскать мешки на мельницу или убирать навоз. -- Положив  левую
руку  на  гребень  шлема,  он  потянул  его  вверх.  --  Жарко...  Нам  пора
возвращаться в Меот.
     Блейд замер в  изумлении, и тут  же, смущенный  своей наготой,  опустил
глаза. Лучником  была  девушка кареглазая, с копной  каштановых  кудрей; ему
редко доводилось видеть более прекрасное женское лицо.

Глава 3

     Блейд лежал  на  жестком  топчане,  прислушиваясь  к  храпу  трех своих
соседей по камере. Он снова  превратился в раба, и опять над ним властвовали
женщины. Правда,  в отличие от Садды Великолепной, принцессы монгов, местные
леди не  требовали от него услуг  в  постели,  им, как сказала лучница, была
нужна его  спина --  то  есть труд  и  покорность. При выполнении этих  двух
условий ему  гарантировалась сытная  пища,  безопасность  и  даже  кое-какие
развлечения. Меотида,  не в пример  полудикой  орде  степняков-монгов,  была
весьма цивилизованным государством.
     В  данный момент Блейд являлся одним  из шести сотен обитателей эстарда
Шод,  обширного  строения  из  ракушечника,  образующего  в плане  замкнутый
квадрат. Его четыре корпуса окружали большой двор размером сто на сто ярдов;
посередине восточного здания имелась  арка с воротами -- та самая, у которой
две недели  назад Блейда сдали с рук на руки охранникам Шода. Снаружи эстард
напоминал  четырехугольный  форт  с белыми  глухими стенами  тридцатифутовой
высоты,  но внутри,  со стороны двора, выглядел гораздо приветливей. Корпуса
его  были трехэтажными, и до  самых черепичных кровель  их обвивали  лианы с
огромными листьями и зеленый плющ.  На  первом ярусе располагались помещения
охраны, конюшня, кухня, склады и большая ткацкая мастерская, вдоль второго и
третьего  шли галереи, на которые можно было  подняться  со двора по широким
деревянным  лестницам.  Эти  верхние  этажи  разделялись  на  сотни  полторы
довольно просторных помещений, в которых  и обитали невольники. С  галерей в
их камеры вели невысокие проемы, задернутые куском ткани; некоторые комнаты,
предназначенные для надсмотрщиков, были снабжены дверьми.
     Блейд решил, что  убежать отсюда несложно.  Разорвать занавесь, сплести
веревку, подняться на  крышу и потом -- вниз... Не исключался и иной вариант
--  продолбить  стену  из  мягкого ракушечника  острым  обломком  камня  или
украденным  ножом. Однако уйти  за границы  страны  было гораздо  сложнее. С
северозапада обширная равнина  -- там меоты  выращивали боевых коней,  а там
стоял  большой  город Праст. Затем --  лес