же, не мешал ему.
     До странника снова долетел смех Касты, потом он споткнулся, задев ногой
что-то круглое,  блестящее. Череп! Он поднял его. Череп был гладким,  словно
отполированный наждаком. Блейд вставил пальцы в глазные впадины.
     Чудовище загнало его в угол; он почувствовал дыхание твари, его чуть не
вывернуло.  Мерзкий  смрад  падали! Урдур скользнул ближе, блеснули холодные
змеиные  глаза, лязгнули  клыки, голова метнулась  к живой добыче.  Странник
сунул  череп в  пасть зверя  и услышал, как  хрустнули кости в  сомкнувшихся
челюстях. Урдур взревел.
     Блейд прыгнул, пролетел над головой  чудища и растянулся вдоль змеиного
тела. Он  ощущал холод чешуйчатой шкуры, шипы  больно царапали кожу,  монстр
ворочался под ним, как  ожившая  каменная  глыба. Ужас и отвращение затопили
его, смрад не давал вздохнуть; змеиное тело изгибалось дугой, страшная пасть
была совсем рядом.
     Торопливый  проигрывает!  Он  заставил себя успокоиться, потом протянул
руку -- ниже,  еще ниже... пока не  нащупал край чешуйчатого панциря. Пальцы
его утонули в мягкой  отвратительной плоти. Туда, только туда! Скорее! Урдур
разворачивался, извивался под ним, клыки лязгнули у самых лодыжек.
     Он направил клинок в брюхо твари, сжал рукоять обеими ладонями и  нанес
удар.
     Урдур  взревел  и забился. В  следующий момент чудовище  перевернулось,
подмяв человека под себя;  жесткая шкура до крови  ободрала плечо странника,
боль  заставила его  вскрикнуть.  Он продолжал  давить  на меч, одновременно
поворачивая клинок, чтобы расширить рану. Холодная вонючая жидкость заливала
его лицо, струйками стекая  на  грудь и плечи, отдаваясь мерзким смрадом  во
рту и ноздрях. Но он продолжал цепляться за меч,  продолжал резать,  рубить,
полосовать, как мясник, разделывающий бычью тушу.
     Рев стих, потом  Урдур  замер, навалившись сверху  на Блейда. Последним
усилием  тот  вывернулся из-под огромного тела, заставил  себя подняться  на
ноги и оглядел логово. Ни дыма, ни издевательского  смеха!  Каста  исчез.  И
дверь исчезла  тоже. Кажется, она была сзади? Там, где сейчас лишь  каменная
стена?
     На мгновение Блейд почувствовал, как бешенство туманит рассудок. Каждая
секунда была на счету, и если он упустит жреца...
     Торопливый проигрывает! С отвращением вдыхая смрадный воздух,  странник
выпрямился, вытер с лица пот и кровь. Глаза его снова обежали стены мрачного
каземата, потом замерли, уставившись в угол.
     Угол! Угол, где ворочался Урдур, когда он вошел сюда!
     Блейд сделал несколько осторожных шагов, шаря руками в темноте, скользя
по грязи и фекалиям. Там было отверстие, забранное  решеткой,  с пропущенной
сквозь петли целью; ее звенья на ощупь  казались толщиной в палец. Он поднял
меч и ударил из всей силы, разбив и цепь, и клинок; затем, сжимая  рукоять с
тремя дюймами стали, протиснулся в отверстие.
     Перед  ним  был  узкий  прямой  тоннель,  скудно  освещенный  факелами,
висевшими через  равные промежутки. Блейд побежал, судорожно втягивая воздух
запекшимся  ртом.  Коридор вывел его  к более  широкому проходу; он повернул
влево и увидел кожаную занавесь.
     Убежище Касты! Его кабинет!
     Теперь настала пора собраться с мыслями. Странник замедлил  шаги, потом
остановился и бросил взгляд на большую пещеру, в которую выходил тоннель. Ни
звука, ни движения! Где  же  остальные  вороны? Почему  они покинули Касту в
такой момент?
     Внезапно он догадался. Это Огьер!  Дружище Огьер!  Он сдержал слово,  и
сейчас  у черного воинства  дел по горло! Там, на  поверхности... где звенят
клинки,  гудят  стрелы,  раздаются вопли  раненых... где солдаты  Зира  бьют
черных фанатиков Касты!
     Блейд рванул занавес и очутился в кабинете верховного жреца. Обстановка
была  прежней:  стол   с  черепом,  жаровня,  реторты  и  склянки,   скелеты
животных... и больше ничего. Каста исчез.
     Бормоча проклятья, странник склонился над  очагом. Зола была разбросана
и все еще  оставалась теплой; угли  с решетки  отодвинуты  в сторону.  Блейд
поддел  ее  сломанным клинком и  поднял; открылась  черная дыра.  Достаточно
большая даже для человека его габаритов; легкий путь для тощего Касты. Итак,
Хирга сказала правду.
     У  него все еще оставался кинжал. Блейд  вытащил его и, сжимая в другой
руке  сломанный  меч,  шагнул  вперед,  в  темный  колодец. Ноги  сами нашли
железные  скобы,  вделанные  в камень,  и через  пару  минут он  очутился  в
круглом, облицованном кирпичом помещении. В стену были вделаны два  железных
кольца,  но  лишь  в одном  пылал факел. Странник вытащил его и, нагнувшись,
заглянул в тоннель,  что  вел  прочь из этой  камеры.  Гдето  далеко впереди
мелькнул и исчез свет. Каста!
     Подумав  секунду,  Блейд  отшвырнул  свой   факел.   Стоит  рискнуть  и
пробираться дальше  в темноте,  оставаясь невидимым и неслышимым; зато Касту
будет ждать приятный сюрприз.
     Вытянув руки с оружием,  он шагнул в тоннель и  быстро двинулся вперед.
Идти оказалось легче, чем он думал. Воздух был свежим, прохладным  и чистым;
тоннель на некотором  расстоянии  шел прямо.  Блейд ускорил  шаги и, миновав
поворот, снова увидел впереди тусклый огонек. Он явно догонял жреца!
     Внезапно  факел замер  и словно завис во мраке. Блейд тоже остановился,
прижавшись к стене. Каста слушал! Слушал, не крадется ли за ним смерть... Он
мог  догадаться,  что  преследователь решит  идти в темноте;  этот  жрец был
дьявольски умен и ловок.
     Сдерживая дыхание,  Блейд ждал, и  через  минуту  огонек  снова  поплыл
вперед.
     Он  быстро приближался к Касте,  двигаясь бесшумными скачками и замирая
всякий  раз,  когда  жрец  останавливался.  Тоннель  начал сужаться,  воздух
становился все более свежим, с запахом земли, травы и цветущих растений. Они
поднимались на  равнину  и были, очевидно,  уже недалеко  от  выхода.  Блейд
ускорил шаги.
     Крадучись, безмолвный как  тень, странник настиг  Касту. Верховный жрец
не услышал его;  он  задержался  у  подножия лестницы, подняв  светильник  и
всматриваясь вверх. Кроме светлого пятна от его факела, темнота была полной;
она  надежно  скрывала преследователя.  Стараясь не загреметь оружием, Блейд
быстро перебросил кинжал в правую руку, затем негромко произнес:
     -- Каста...
     Нога жреца  коснулась  первой  ступеньки.  Он  застыл,  потом  медленно
повернулся, под  откинутым капюшоном белело  лицо  с  пронзительными черными
глазами.
     -- Блейд?
     Странник засмеялся и метнул кинжал.
     Лезвие  вонзилось в тощее  горло Касты,  острие клинка вышло за  правым
ухом. Жрец вскрикнул, поднял руку,  словно хотел выдернуть нож, потом рухнул
на пол тоннеля.  Он был еще жив, когда Блейд склонился над ним. Черные глаза
на лице скелета, мрачные, горящие как угли, с вызовом глядели на победителя.
     -- Ты глупец. Блейд... глупец... мы могли... вместе...
     Когда  он умер, странник поднял невесомое тело, перекинул через плечо и
поднялся по лестнице. Крышка  люка  была прикрыта дерном с короткой  травой;
Блейд плечом откинул ее и очутился в степи, к западу от Аллеи Пирамид.
     Высоко  в  небе висела  яркая  луна,  сверкали звезды, со  всех  сторон
доносились  крики,  топот  и звон  оружия. Тысячи факелов плыли, метались по
равнине, словно огненные  змеи; со  стороны города поднималось  зарево сотен
костров.  Блейд  сбросил труп  на землю и  выпрямился, глубоко вдыхая свежий
ночной  воздух. Неподалеку от  него  показался отряд  пехотинцев, Они что-то
тащили на копьях; когда солдаты приблизились,  он  разглядел головы жрецов с
длинными космами. Плохая ночь для черных воронов! А рассвет будет еще хуже!
     Блейд  окликнул командира  отряда;  тот узнал  его и  отдал  салют.  Он
вытянулся перед бывшим владыкой Зира, с удивлением поглядывая на тело Касты,
распростертое лицом вниз. Странник ногой перевернул труп, и офицер изумленно
вскрикнул:
     -- Это Каста!  Самый черный ворон из всей стаи! Но как, мой повелитель,
ты сумел одолеть чародея? Я не понимаю...
     Блейд жестом прервал его.
     --  Способ не  имеет значения,  важен результат.  Поступай с  телом как
знаешь,  но проследи, чтобы генерал Огьер узнал  о  смерти колдуна. Сражение
заканчивается?
     Офицер улыбнулся.
     -- Да, мой господин.  Мы взяли в плен  тех воронов, которые сдались,  и
перебили остальных. Сейчас заваливаем  все входы  в усыпальницу -- если  там
кто-то остался, пусть остается навсегда.
     Блейд подвел офицера к шахте, от которой начинался потайной ход.
     -- Распорядись, чтобы этот колодец  тоже был засыпан. Хватит нескольких
больших валунов.
     -- Да, господин. Будет сделано!
     Странник  кивнул. Тягостные часы блуждания в  лабиринте,  смерть Хирги,
сражение с чудовищем, последний бросок  кинжала --  все,  все уходило прочь,
отступало, подергивалось туманом  забвения. Ему  пора  в дорогу! Джанайна...
Она ждет!
     Он повернулся, собираясь уходить. Офицер быстро заговорил.
     -- Может, ты желаешь  отдохнуть,  господин, поесть и сменить одежду? Ты
весь в крови и выглядишь так, словно вернулся с  битвы с Черными богами... Я
дам тебе эскорт  до лагеря. В  степи  небезопасно, тут  еще прячутся вороны.
Прошу тебя...
     Блейд улыбнулся и покачал головой.
     -- Я тоже  прошу тебя, парень, только об одной услуге. Передай генералу
Огьеру, что больше  мы с  ним  не увидимся. Еще скажи, что я намерен украсть
лошадь  этой  ночью -- украсть, выпросить  или отнять, ибо не имею  при себе
денег. И напомни ему... напомни, чтобы он сдержал слово... Вэлли, женщина...
Напомни ему это имя... Тебе все ясно?
     -- Да, мой господин.
     -- Тогда повтори, а я послушаю.
     Отбарабанив все слово  в  слово, офицер рявкнул на любопытного солдата,
который,  узнав владыку, придвинулся  поближе  и  навострил  уши.  Когда  он
повернул голову, Блейд исчез.

        ГЛАВА 11

     Джанайна!
     Зов королевы хиттов был  властным,  неотступным;  всюду  Блейд видел ее
манящие руки, ее сияющее лицо. Губы Джанайны шептали:
     -- Блейд... Блейд... Блейд... Иди ко мне... иди ко мне...
     Он сознавал нелепость своей  странной одержимости,  понимал,  что с ним
происходит нечто  неестественное,  но  был  бессилен.  Джанайна!  Всего лишь
алмазная статуя в пещере...  мертвая,  холодная... Однако он жаждал обладать
ею.
     Блейд переплыл пролив  ночью. Он очутился  на побережье  Хиттолы  перед
самым  восходом солнца и до вечера просидел в скалах,  забившись  в глубокую
расселину. Мимо  нее  не  раз проходили  воины хиттов, и  из  их  разговоров
странник узнал, что его  все еще ищут -- в основном  на  побережье. Отлично,
решил он; вряд ли людям Блудакса придет  в голову, что беглец  направится  к
алмазной горе.
     Ему пришлось путешествовать по  ночам. Два дня, пока Блейд добирался до
плоскогорья, он ничего  не ел, только пил воду из ручьев. Свои доспехи, шлем
и  щит  он сбросил на южном берегу пролива и теперь остался лишь в  рубахе и
коротких штанах. Из оружия при нем были кинжал и меч; он  позаимствовал их в
какой-то палатке, когда покидал воинский лагерь у Аллеи Пирамид.
     У  него начались головные боли -- верный признак  того, что лорд Лейтон
готовится вернуть  странника в  родной мир.  Они становились  мучительнее  с
каждым часом, и Блейд понял,  что должен торопиться. Пора! Он пробыл в  Зире
три  месяца  --  столько  же,  сколько в Нефритовой стране;  пожалуй, только
катразская экспедиция заняла больше времени.
     На  рассвете третьего  дня  странник  прокрался в  тоннель,  что  вел к
святыням Хиттолы. Там не было охраны, и он знал об этом;  никто из хиттов не
посмел бы подойти к священному месту в неурочное время.
     Блейд  нашел пару  обломков кремня и  сухую ветвь, высек огонь, запалил
факел. Пробравшись узким проходом к алмазной стене, он увидел сотни,  тысячи
Ричардов Блейдов  -- заросших, с  суровыми  исхудалыми липами и лихорадочным
блеском  в  глазах.  Отражения,  причудливые  и  дикие, уставились  на  него
ответным  взглядом; улыбка скользнула по запекшимся  губам  странника, и  он
поднял руку в приветственном салюте.
     Разыскав отверстие в стене, он последовал той  дорогой, которой вел его
Галлигант  несколько  дней  назад.  Пот выступил  на  лице  Блейда,  дыхание
участилось; теперь он не думал о боли в  висках, о скором возвращении домой.
Сейчас он снова увидит ее! Она ждет! Джанайна!
     Перед ним  простирался  широкий карниз, за ним -- расселина и галерея с
алмазными фигурами. Блейд подошел к краю бездны и протянул вперед факел.
     Взглянув вниз, он рассмеялся.
     -- Как поживаешь, Галлигант?
     Он направился  вдоль  уступа к тому месту,  где на постаменте у  самого
края пропасти, немного в стороне от  остальных изваяний,  застыла в ожидании
Джанайна.  Ее каменная плоть  светилась,  мерцала и сверкала,  ее прекрасное
тело  впитывало свет  факела и рассеивало  его, отражая  мириадами  огненных
искр.
     Джанайна!
     Она улыбалась ему. Ее руки тянулись к Блейду, она манила его к себе.
     Он замер, когда Джанайна заговорила.
     --  Ты пришел, милый,  и я счастлива. Я  так долго  ждала! Тысячу  лет,
Блейд... Я не могу ждать больше. Иди же ко мне!
     Странник засмеялся и взмахнул факелом.
     -- Потерпи еще немного, моя любовь, моя Джанайна! Я иду!
     Когда  он  пробирался  назад, к  самой  узкой  части  расселины,  виски
внезапно сковало болью.  Блейд  пошатнулся, едва  не  рухнув на колени; этот
приступ был намного сильнее предыдущих. Казалось, компьютер выворачивает его
мозг  наизнанку,  перетряхивает   нейроны,  как  стеклышки  в  калейдоскопе,
выкручивает, словно мокрое белье. Он застонал, отчаянно сопротивляясь  этому
необоримому призыву.
     Нет! Еще не время! Джанайна!
     Два желания с  равной силой  терзали его;  хиттская волшебница  и  лорд
Лейтон оспаривали друг у друга власть над разумом Ричарда Блейда.
     Джанайна  победила. Блейд не хотел возвращаться. Что они понимают, там,
на  Земле?  Зачем  ему эти  глупцы,  эти  яйцеголовые, забывшие  о  любви, о
страсти, которая движет мирами?  Он нашел  Джанайну и  не собирался покидать
ее.  Он  слышал  ее  даже  сейчас;  она звала  его  нежным  голосом, тихим и
мелодичным:
     -- Иди ко мне, Блейд! Скорее... скорее...
     Да, глупцы! Он никогда не вернется назад! Не вернется к крови, слезам и
мукам,  к  боли, глупости и жадности, к отчаянию и страху, к смерти, к жажде
власти,  к жестокости.  Он  не вернется в тот чудовищный  мир!  Кто  угодно,
только  не он,  не Ричард  Блейд!  У  него  хватит  соображения  для  этого.
Одиннадцать раз  он  отправлялся  в  преисподнюю и наконец  нашел рай! Нашел
женщину, которая ждала его тысячу лет! И хватит! Достаточно с него!
     Блейд  вставил факел в трещину в стене, не  обращая  внимания  на боль,
пульсирующую в  висках. Он подошел  к  бездне  и  прикинул дальность прыжка.
Пятнадцать футов плюс-минус  несколько  дюймов... Оттуда  ему не  вернуться.
Кровавый Топор сумел  прыгнуть обратно,  но Блейд  знал, что ему  это не  по
силам. Он и не хотел возвращаться. Он останется с Джанайной!
     Джанайна! Она по-прежнему звала сто
     -- Скорее, любимый... скорее...
     Блейд отошел назад, намечая путь разбега.  В самой широкой части карниз
имел  тридцать  футов, вот  и  все, на  что  можно рассчитывать...  Если  он
собьется с ноги, то проиграет. Странник в последний раз направился к провалу
и заглянул вниз. Ничего, кроме холода, мрака и тишины.
     Резкая  боль  вновь  пронзила  его,  казалось,  десятки стальных  сверл
неумолимо буравят череп,  проникают в мозг.  Блейд упал на колени, с  трудом
подавив стон.
     Нет!  Он поднялся на  ноги.  Смертная мука на  миг прекратилась, голова
стала ясной, он ощутил какую-то странную легкость во всем теле. И силу! Силу
титана!
     Джанайна! Им не удастся обмануть его на этот раз!
     -- Иди ко мне, милый, иди скорее...
     Блейд начал разбег -- босиком, без оружия. Он мчался, чуть наклонившись
вперед, опустив голову, сильно отталкиваясь ногами  от  каменной тверди.  Он
бежал все быстрее и быстрее.
     Он прыгнул. Последним усилием  он швырнул  свое  тело над  бездной.  Он
поднялся  над  холодом  и  тьмой,  и  доля  секунды,  которую  занял  полет,
показалась ему  вечностью. Он парил с вытянутыми вперед  руками, пальцы были
напряжены и скрючены, словно когти.
     Разбег оказался слишком коротким. Он ударился о скальный уступ грудью и
какой-то  момент  висел на  локтях, его  пальцы  судорожно  искали  трещину,
вмятину, разлом в камне, чтонибудь, что угодно...
     Он  начал  соскальзывать. Один локоть  съехал  с карниза,  вес внезапно
отяжелевшего  тела  тянул  его  в пропасть, под ладонями был только  гладкий
камень, ноги скребли  по  скале. Блейд напряг  мышцы,  отчаянно  цепляясь за
уступ. Второй локоть соскользнул с каменного гребня.
     Пальцы  правой руки  нащупали трещину  --  крохотную,  как  волос;  она
отсрочила падение.  Блейд повис  над провалом, цепляясь ногтями и  кончиками
пальцев.  Сейчас вся  его  мощь,  вся сила сосредоточилась в правой  ладони,
левой рукой он ощупывал каменную поверхность, отчаянно выискивая,  за что бы
зацепиться.
     Он нашел  выбоину -- глубокую, способную вместить его кулак.  Теперь он
мог надежно  закрепиться.  Со стоном  расслабив правую  руку, Блейд приник к
скале.  Он  подождал немного, восстанавливая дыхание и  набираясь сил, затем
подтянулся  вверх и забросил правый локоть на уступ. Секундой позже он стоял
на  каменном карнизе среди изваяний усопших  властителей  страны хиттов.  От
пылавшего за расселиной факела  сюда доходил  лишь тусклый и  неровный свет,
но, отраженный алмазными гранями, он позволял разглядеть дорогу.
     Блейд начал осторожно пробираться мимо мерцающих статуй, не видя их, не
обращая на них  внимания. Его ждала Джанайна! Снова в голове молотом ударила
боль,  Блейд стиснул  дубы, проклял  компьютер  и его  хозяина. Никогда!  Он
никогда не вернется! Джанайна ждет!
     Она  повернулась на своем пьедестале, наблюдая за его приближением. Она
улыбалась, она шептала:
     -- Ты пришел, мой любимый... наконец ты пришел...
     Блейд  остановился.  Джанайна  шагнула к  нему, ее  кожа  уже не  сияла
радужными бликами, пламя факела  больше  не отражалось в мириадах прозрачных
граней.  Теперь свет омывал теплое, нежное и живое тело; грудь  вздымалась в
нетерпеливом вдохе, глаза с  любовью смотрели  на странника, руки тянулись к
нему. Блейд  услышал стон -- свой собственный  стон --  и замер в удивлении.
Почему?  Он же добился  своего... он  пришел к Джанайне... она в  его руках.
Почему он стонет?
     Он осыпал поцелуями ее груди, чувствуя,  как пальцы Джанайны бархатными
прикосновениями  ласкают  его  лицо.  Она  шептала  слова любви,  страстные,
чарующие, ее уста --  неиссякаемый родник нежности -- прильнули к его губам.
Ее дыхание было сладким,  ее плоть, пьянящая, колдовская, сулила блаженство.
Блейд  опустился  на колени, и  она послушно последовала за ним. Их  объятия
становились все крепче, поцелуи -- горячее...
     -- Наконец, любимый... наконец я дождалась... -- шептала Джанайна.
     Ее руки словно птицы порхали по телу Блейда, он обезумел от страсти, от
ее слов, от этой невыносимой, вечной, сладкой пытки.
     -- О,  милый,  милый...  теперь мы соединимся... Я ждала тысячу  лет  и
хранила верность тебе... тебе одному... О, Блейд! Сейчас...
     Он  вошел в  ущелье наслаждений; его склоны  были  круты и  упруги, они
тянулись без  конца. Он получил  все, о чем когдалибо мечтал, --  и в тысячу
раз больше.  В этот миг он понял, что такое  смерть, ибо сама смерть держала
его  в   объятиях,  заставляя   трепетать  от  наслаждения...  но  она  была
одновременно и  жизнью, невыразимо прекрасной, пленительной, и  Блейд  знал,
что  в конце его ждут умиротворение и  покой. Смерть и жизнь  -- они слились
воедино в чарующем теле Джанайны.
     Никогда еще он не любил женщину так нежно, так страстно, никогда ра