авшиеся визгом шакалов
по сравнению с ревом поверженного им монстра; эти звуки не беспокоили его --
во всяком случае, не больше, чем жажда.
     Утром Вайала  призналась, что  у нее  начинает зудеть кожа. Видимо, эти
развалины,  превратившиеся в скалы и груды  камней, еще  хранили  остаточную
радиоактивность,  и пребывание  в таком месте не  слишком нравилось  Блейду.
Правда, как  утверждала девушка,  жжение было  едва заметным, и два-три  дня
странствий в  пустыне не могли принести большого  вреда.  Блейд не собирался
задерживаться тут надолго.
     Они  перекусили  остатками желтых клубней, с  трудом  заталкивая пищу в
пересохшие глотки, потом  спустились вниз и  отправились  в путь, прячась  в
тени руин  от жарких лучей восходящего солнца. Нуг-Ун задумчиво покосился на
мертвое чудище и буркнул:
     -- Зверь  проглотить  острую  палку  Блейда  и умереть.  Хорошо!  Блейд
потерять палку. Плохо.
     -- У меня есть другая палка, -- странник похлопал  по рукояти висевшего
у пояса меча бреггани. С сомнением поглядев на легкий клинок, сенар заявил:
     -- Можно убить человека. Такого зверя -- нет!
     --  Нет,   --   со  вздохом  согласился  Блейд.  Он  вспомнил  огромные
опалесцирующие  глаза монстра. Наверняка  тот  был ночным  хищником, но  кто
знает, какие  мерзкие  твари  могли шататься  по пустыне днем?  Теперь  весь
арсенал  его команды состоял из меча,  лука  с десятком стрел, ножа Вайалы и
тяжелой  палицы  сенара. Пожалуй, признал Блейд, эта  дубина букет  полезней
всего  остального, если они наткнутся на крупного хищника. Сумеет  ли только
Нуг  ее  поднять?  Если  до  заката  они не  найдут  воду, им  конец.  Жажда
становилась нестерпимой.
     Путники в мрачном молчании тащились вдоль тянувшейся  на юг бесконечной
череды  скал  --  бывшей  стены  или  ряда  домов,  когда-то  стоявших около
приморской  магистрали.  Блейд  склонялся  к  последнему  предположению;  он
заметил,  что  изредка  из-под голубоватой  песчаной  поверхности  выступает
сплавившийся  камень.  Вероятно, думал странник, город у моря был  уничтожен
одним   мощным   ударом;  затем   ветер  погнал   радиоактивное   облако   к
северо-западу,  и ядовитая пыль саммар широкой полосой опустилась на степи и
леса. Прошло время, и в тех местах возрос Хасрат, Лес Гигантов, зеленое чудо
на  рубеже равнин  бреггани,  таящее  прохладные  ручьи под сенью  древесных
крон... Но если с деревьями произошла такая поразительная мутация, рассуждал
Блейд, пытаясь  заглушить  мысли о воде,  то что случилось с людьми? Судя по
всему, ничего хорошего; они не стали  великанами, а превратились в волосатых
дикарей.
     --  Идти  быстро, -- поторопил его  Нуг, ускоряя шаги. -- Вода!  Нуг-Ун
чуять запах!
     Блейд  покачал головой, бросив встревоженный взгляд  на Вайалу, которая
едва переставляла ноги.  Он тоже  чуял этот  запах, влажный  йодистый аромат
моря, доносившийся  с  востока. Путники  миновали  последнюю группу скал,  и
слева открылось пустынное побережье, а за ним -- безбрежный синий  океанский
простор. Сенар восторженно вскрикнул:
     -- Вода!
     --  Соленая  вода,  --  угрюмо  скривился  Блейд.  --  Ее нельзя  пить,
приятель.
     -- Вода,  -- с упрямством  повторил Нуг.  -- Есть  много  соленой воды;
может, есть немного сладкой?
     Подумав,  Блейд  не  стал  спорить  с  этим умозаключением. Возможно, в
прибрежной  зоне  сохранились  ручьи, стекающие  в  море,  или  заболоченные
участки  земли, где можно было  докопаться до воды.  Сейчас он согласился бы
глотать даже болотную грязь, если из нее удалось бы выжать хоть каплю влаги.
     Они  повернули к востоку и  через полчаса  очутились в  сотне  шагов от
моря.  Странник  с  разочарованием  ковырнул  носком  сапога  почву.  Черный
выгоревший шлак, сухой и бесплодный! Тут не росло ни  мхов, ни лишайника, ни
стелющихся  колючих кустов, вторые изредка  встречались в  пустыне.  Ничего!
Лишь ветер вздымал черную легкую пыль, бросая ее в лица путникам,  да жаркое
солнце палило плечи.
     Вайала  споткнулась, и Блейд  протянул руку, поддержав ее. Кожа девушки
потемнела, чудные золотистые локоны свалялись от пота, сквозь прорехи туники
просвечивало  тело. Однако  она не  жаловалась.  Она молчала  и шла, и Блейд
чувствовал, что юная  бреггани будет идти  до  тех  пор, пока в ней теплится
хотя бы крохотная искра жизни. Надолго ли ее хватит?
     Он  посмотрел на  море. Голубовато-синяя гладь,  в отличие от голубых и
фиолетовых песков пустыни,  казалась живой,  изменчивой, ласково-прохладной.
Бескрайние воды  уходили  вдаль,  к горизонту; мириады  опушенных пеной волн
катились оттуда мерной чередой, словно нескончаемый табун лошадей  с  седыми
гривами; негромко рокотал  прибой, пытаясь оживить мертвую  землю, уговорить
ее откликнуться хотя бы единым звуком, шепотом. Но земля, опаленная огнем из
сосудов зла, молчала.
     Блейд отвернулся от моря и протер запорошенные пылью глаза, припоминая,
видел  ли  он  когда-нибудь  такой  же  унылый  ландшафт.  Пожалуй,  лишь  в
Берглионе... Там,  однако, был лед -- благословенный  лед, из  которого  так
легко вытопить воду...
     -- Идти скорей, -- он почувствовал,  как Нуг-Ун трясет его за плечо. --
Идти быстро! Сладкая вода!
     -- Соленая вода,  -- угрюмо прохрипел странник, сбрасывая  руку дикаря,
но тот не унимался.
     --  Блейд -- большой вождь, большой  воин!  Убить много плохих сенаров,
убить голокожих с гор, убить страшного зверя! Большой, да! Но Нуг-Ун, --  он
стукнул себя  в грудь кулаком, -- чуять лучше! Нуг-Ун чуять сладкую воду для
Блейда и его самки!
     Такая длинная речь заслуживала доверия. Блейд  подхватил Вайалу на руки
и побрел за сенаром, стараясь не  отставать. Через несколько минут перед его
глазами поплыли яркие  круги, а ноги словно превратились в стофунтовые гири.
Головка девушки  прильнула к его плечу,  глаза  се  были полузакрыты,  сухое
частое  дыхание  опаляло  шею.  Словно сквозь  сон  Блейд  услышал  ликующий
нечленораздельный вопль сенара, подумав, что тот начинает сходить с ума.
     -- Вода! Блейд -- идти -- осторожно! Яма!
     Странник  поднял голову.  Это была не яма, а широкая промоина в  темном
грунте, горловина которой  открывалась в море. Дно  этого маленького каньона
лежало  футов на  двадцать  ниже уровня пустыни, склоны его поросли травой и
зелеными  виноградными  лозами,  а  меж ними  звенел, бежал  ручеек.  Хрипло
вскрикнув, Блейд устремился к нему.

        ГЛАВА 7

     Вечером следующего дня путники вышли  к дельте Орилы.  Они находились в
двадцати милях от моря, там, где огромная река начинала дробиться на рукава,
пролагая путь к соленым водам сквозь болотистую  низину, поросшую  камышом и
невысокими корявыми деревьями. По словам  Нуга, в полудневном  переходе выше
по течению в Орилу вливался Дай; устье же Бурой, самой малой из всех крупных
потоков Триречья,  лежало как раз напротив  того места, где стоял Блейд.  Он
видел,  как  ее шоколадные воды  мешались с прозрачными  струями  Орилы, как
коричневый  цвет  растворялся,  пропадал  в серебряном,  как  взбаламученная
притоком  речная   гладь   снова  становилась   ровной,  величаво-спокойной,
сверкающей под солнцем всполохами булатной стали.
     Орила  простиралась  в  ширину  на целую  милю;  Бурая,  насколько  мог
разглядеть Блейд, была  вчетверо уже. НугУн никогда  не  странствовал по  ее
берегам,  но  слышал,  что  течет  она  неторопливо,  и это  внушило  Блейду
определенные надежды.  Возможно,  им  удастся разыскать селение  не  слишком
воинственных дикарей и построить с их помощью плот? Ему уже надоело блуждать
в лесах, путешествие по воде в  страну бленаров-па казалось более  легким --
особенно если  удастся присоединить к отряду с полдюжины родичей Нуга. Блейд
полагал, что сумеет вколотить в их головы идею послушания.
     Но думать об этом было рано.  Тут, на  берегу  огромной реки,  вставали
другие  проблемы   --  ужина,  безопасного  ночлега,  завтрашней  переправы,
фиолетовая Пустошь  отняла  у странников  немало сил, сейчас они нуждались в
отдыхе, в скрытном и  спокойном месте, где можно было бы развести костер, не
опасаясь,  что  их выследит  очередная  мохнатая  орда под предводительством
горцев  Рильгона.  Нуг, кажется,  придерживался такого  же  мнения.  Вытянув
волосатую руку в сторону непролазной чащи, он сказал.
     -- Уйти от реки. Туда!  Много деревьев, тихо,  никто не  видеть. Спать!
Блейд спать, самка спать. Нуг-Ун сторожить.
     Вайала согласно кивнула.  Ручей, который Нуг нашел  на  побережье, спас
девушке  жизнь.  Теперь она выглядела  намного бодрее,  и даже опять  начала
негодующе  пофыркивать, когда сенар называл ее  самкой. Впрочем,  она уже не
боялась Нуг-Уна и стала больше доверять ему, Блейд чувствовал, что пережитый
в пустыне ужас сплотил его маленький отряд.
     Повернувшись спиной к реке,  он  зашагал вслед  за сенаром. Вайала  шла
рядом с ним.
     -- Блейд!
     -- Да, малышка?
     --  Ты  дотащил  меня к тому ручью...  -- казалось, она  колеблется. --
Скажи, в твоей стране все мужчины такие?
     Один из  тех вопросов, на которые сложно дать ответ, подумал  странник.
Он обнял девушку за плечи.
     -- Если бы ты очутилась в  пустыне с одной из своих сестер, она помогла
бы тебе?
     -- Не знаю... Одни бы сделали это, другие -- нет.
     -- А Идрана?
     -- Идрана выпила бы мою кровь вместо воды!
     --   Вот   видишь...   Бреггани,  твои  сестры,  разные.  Есть   мудрые
правительницы города, есть безжалостные воины  вроде Идраны...  Так и в моей
стране,  детка. Люди --  разные,  и  этим  они отличаются от таких маленьких
кровососов,  -- он  взмахнул рукой, отгоняя вьющуюся вокруг них мошкару.  --
Одни -- сильные, смелые и щедрые,  другие  -- жестокие и жадные.  Одни любят
дарить, другие -- отнимать. Мужчины ли,  женщины -- все равно. В каждом есть
искра добра и сосуд зла; они борются, словно огонь и вода...
     --  И то, что побеждает, делает  человека плохим или  хорошим? Неважно,
мужчину или женщину?
     -- Ты попала в самую точку, малышка, -- произнес Блейд.
     Девушка замолчала; видимо, обдумывала эту идею.
     -- А сенары? -- раздался ее тихий шепот.  -- Сенары тоже бывают плохими
или хорошими?
     --  Они стоят по ту сторону  добра  и зла,  -- ответил  странник. --  Я
думаю, когда-то они были людьми,  -- задумчиво добавил он, -- и, может быть,
им предстоит снова стать такими, как ты и  я.  Тогда мы будем судить  их  по
своей человеческой мере.
     Нуг-Ун, словно почувствовав, что беседа зашла о нем, обернулся.
     -- Не говорить,  -- он на  мгновение  прикрыл  волосатой лапой  рот. --
Кто-то есть...  там и там,  --  сенар  повел рукой слева  и  справа от себя,
словно обозначая подкрадывавшегося врага.
     -- Звери? -- Блейд потянулся к мечу, оглядывая застывшие темные колонны
древесных стволов.
     -- Не звери...  сенары... --  Нуг-Ун  втянул  носом воздух --  И еще...
голокожие...
     -- Возьми лук,  -- приказал странник Вайале. Девушка послушно  схватила
оружие и, став спиной к дереву, наложила стрелу на тетиву. -- Много сенаров?
Много голокожих? -- спросил он Нуг-Уна.
     -- Нет Нуг-Ун не чуять много. Столько! -- сенар растопырил обе пятерни.
-- Они думать, нас совсем мало. Они напасть, мы их убить! Ха! Всех убить!
     Воистину, этот парень стоит по ту сторону добра и зла, как серый ангел,
подумал  Блейд,  оглядывая  поле  предстоящего боя. Слишком много  деревьев,
решил  он,  трудно маневрировать...  С  другой  стороны,  легче  скрыться...
Интересно, как их выследили? Было ли  это делом случая, или горцы расставили
патрули на рубеже пустыни?
     Путники замерли,  образовав треугольник. Вайала, сжимая луж, готовилась
метнуть  стрелу,  и Блейд знал,  что она  не  промахнется. Нуг, пригнувшись,
елозил по земле палицей, ворочал головой, нюхал  воздух.  Странник надеялся,
что эти двое свяжут половину врагов. Значит, на его  долю придется пятеро...
Сколько  же из  них бленаров? С  дикарями  он  мог  расправиться быстро,  но
тяжелые  мечи горцев  представляли  проблему. Правда, действовали они  своим
оружием не очень ловко.
     Мохнатые тени метнулись среди кустов, свистнула стрела, раздался глухой
звук  удара и  торжествующий  вопль Нуга. "Два", -- отсчитал  Блейд, прыгнул
вперед  и  наискось  располосовал  волосатую  грудь.  Потом  меч  его  снова
свистнул, проткнув горло сенару, который готовился  метнуть копье. "Четыре",
-- продолжил  счет странник, развернувшись к  новому противнику. На этот раз
его клинок лязгнул о металл, и через мгновение он разглядел кудлатую бороду,
холодные серые глаза и кожаный доспех атакующего. Бленар!
     Этот  бился более  искусно,  чем двое павших на берегу Дая. Тяжелый меч
сероглазого был на добрых  десять  дюймов длинней клинка Блейда, и некоторое
время  противники  яростно обменивались  ударами, маневрируя среди невысоких
кустов и пытаясь достать друг друга. Внезапно с двух сторон выскочили  новые
бойцы, и  дело  пошло  веселей.  Теперь  бленары  позабыли об  осторожности,
очевидно, эта  троица считала,  что странный пришелец уже в их  руках. Блейд
имел  свое  мнение  на  сей  счет,  увидев  пополнение  в  рядах  врага,  он
стремительно  метнулся  влево  и  полоснул  лезвием  по  шее  ближайшего  из
нападавших
     Сероглазый прыгнул к нему, яростным  окриком  подгоняя  второго  воина.
Впопыхах  тот  споткнулся,  уронив  щит  и  подставляя  незащищенное  плечо,
странник резко выбросил клинок  вперед,  и  острие рассекло кожаную куртку и
мышцы  бленара.  Раненый вскрикнул, меч его полетел  в кусты вслед за щитом.
Правда, горец удержался на ногах, но это было лишь на руку Блейду; подскочив
к  врагу,  он  развернул  его  спиной  к  себе, прикрываясь  от  набегавшего
сероглазого.  Когда  воин занес  меч,  Блейд с силой толкнул пленника, и тот
снова вскрикнул  -- удар  тяжелого  меча  пришелся  ему  в  правую  ключицу.
Сероглазый, видимо, бил крепко, тело раненого обмякло, и Блейд почувствовал,
как ему на запястье брызнула кровь.
     Отшвырнув труп, он быстро оглянулся. Нуг обрабатывал дубиной последнего
сенара, у ног  его валялось четверо, и в горле одного из них торчала стрела.
В  десяти фугах от Вайалы корчились на земле  двое волосатых, тоже сраженных
стрелами,  девушка,  натянув  лук,  хищным  взглядом следила за  противником
Нуг-Уна. Развоевалась, малышка, подумал странник, парируя выпад сероглазого.
Тот как будто не  собирался отступать,  хотя бой был явно  проигран.  Или он
чего-то ждал? Во всяком случае, стоило разделаться с ним побыстрее.
     Отступив  к  кустам, Блейд  быстро  нагнулся и  подхватил  щит мертвого
бленара.  Теперь  он  чувствовал себя  уверенней,  прочный  деревянный диск,
обтянутый кожей, надежно  предохранял от ударов тяжелого клинка. Не стоит ли
взять этого парня живьем? Если он окажется разговорчивым...
     Не успел  Блейд  обдумать эту интересную мысль,  как сзади раздался рев
Нуг-Уна.  Странник  обернулся: в плече сенара торчало  копье,  а из  лесного
полумрака набегали новые тени. Блейд видел  блеск мечей и бронзовых заклепок
на щитах,  слышал  тяжкий топот ног и  шумное дыхание воинов. Горцы! Их было
много, не меньше десятка, и они вели за собой целую орду волосатых.
     Вайала успела  выстрелить дважды, потом ее ткнули в  живот тупым концом
копья, и  девушка медленно осела на землю. Нугу повезло больше, он вырвал из
раны копье, швырнул  его в  грудь бленара  и скрылся  в кустах, опрокинув по
пути  несколько волосатых. Один  из них  так и не поднялся -- палица Нуг-Уна
раздробила ему череп.
     Блейд  отпустил  проклятие  и  повернулся   к  сероглазому   с  твердым
намерением  разобраться  с  ним до конца. Удача, похоже, оборотилась к  нему
спиной, но  он  был  еще  жив,  и  многое могло  случиться до  того, как его
проткнут мечом или копьем.
     Он яростно атаковал горца, прижимая его к  кустам. Тот, видно, опасался
вступать  в ближний бой, оценив  силу и  ловкость  противника,  и перешел  к
глухой обороне.  Стремительно орудуя  мечом,  Блейд  взвешивал свои шансы на
побег. Быстротечная схватка  не  утомила  его; он  был  уверен,  что  сумеет
пробиться к реке и уйти на  другой берег. Конечно, если не получит серьезной
раны... Потом он вспомнил о Вайале и отбросил мысли о бегстве.
     Шаг,  другой,   потом  еще   один...   Гибкий  клинок  нырнул  под  щит
сероглазого,  достав бедро.  Воин покачнулся; зрачки его,  горевшие яростным
запалом  битвы,  вдруг  погасли.  Сделав  обманный   финт,  странник  резким
движением рассек ему глотку и тут же повернулся к набегавшим врагам.
     Тяжкий удар  обрушился  на его  щит, он  кольнул мечом,  услышав чей-то
предсмертный  вопль, и в  следующую секунду толстая дубина сенара опустилась
на  затылок Блейду. Ослепительная молния  вспыхнула перед ним;  странник еще
успел почувствовать болезненный укол в  ногу, повыше колена, и  без сознания
рухнул на землю.
     * * *
     Он  медленно приходил  в себя.  Воспоминания  мелькали и  гасли, словно
кадры  немого фильма: Нуг-Ун с окровавленным плечом, тело Вайалы, скользящее
вдоль древесного ствола вниз, в траву, зрачки сероглазого, подернутые пеплом
смертной  муки,  ощеренные   пасти  сенаров,  блеск  меча...  Он  попробовал
пошевелить затекшими конечностями, вздрогнул от зудящих уколов  и понял, что
кровообращение  начало  восстанавливаться.  Вместе  с  памятью  к  страннику
возвращалась и жизнь. Он приоткрыл глаза и,  стараясь не  шевелить  головой,
огляделся.
     Под ним шуршала куча прелой соломы,  брошенной на  земляной пол  убогой
бревенчатой хижины. В ней не было окон, но сквозь щели в неплотно пригнанных
досках двери проникало  достаточно света; видимо, уже наступил день. Если не
считать соломенной подстилки, хижина  была пуста, лишь у  стены торчала пара
грубых  глиняных  горшков  --  маленький, с водой,  и большой  --  очевидно,
выполнявший  роль параши. Стиснув зубы, Блейд  медленно  поднялся, добрел до
воды  и сделал  несколько  жадных глотков. Затем опустил  сосуд, вернулся  к
своей подстилке и снова рухнул на солому. Силы его были на исходе.
     Постепенно  туман в голове рассеялся, боль в избитом  теле утихла; лишь
затылок, куда пришелся удар, саднило по-прежнему. Присев, странник потянулся
к  горшку  с  водой и, морщась, промыл рану. Кожа была  рассечена,  но кость
осталась целой; видимо, его не собирались  убивать. Он  снова осмотрелся, на
этот раз изучая внимательным взглядом каждую мелочь. Дверь его темницы  была
сколочена из  четырех толстенных, едва отесанных досок и не имела ни засова,
ни щеколды; очевидно, снаружи ее подперли колом. Блейд встал, подошел к  ней
и попробовал  толкнуть. Напрасная попытка! Кол стоял твердо, а проломить эти
доски голыми руками не сумела бы даже дюжина мастеров  карате. Он вернулся к
соломенной подстилке и опять сел, опустив голову.
     Если не считать боли в затылке, чувствовал он себя вполне сносно.  Боль
не тревожила  Блейда; боль, постоянную спутницу  его странствий, можно  было
перетерпеть.  Душевные муки были страшнее.  Гнев и чувство вины терзали его;
он потерпел поражение, и жизнь спутников, которые доверились ему, висела  на
волоске. Как, впрочем, и его собственная.
     Что  горцы  собирались  сделать с  ним?  Повесить?  Сжечь?  Расчленить,
отправив  голову  бленарам-па  -- в назидание  на  будущее?  Любой  из  этих
вариантов не исключался,  ибо жестокостью  голокожие  с гор явно не уступали
волосатым  лесным дикарям.  Контакт  с  ними  вряд  ли  обогатил  бы  земную
цивилизацию.
     Вайала! Что они сделали с  девушкой? Бросили сенарам  на потеху?  Блейд
покачал  головой  и  скривился  от боли. Нет, молодая бреггани  была слишком
ценным  товаром;  скорее всего, ее  приберегли  для  местного  вождя...  для
большого вождя Рил-Га, как величал его Нуг-Ун...
     Хорошо, хоть  ему  удалось  скрыться.  Надолго  ли? С дырой в  плече не
переплыть  реку  шириной  в милю...  Вероятно,  в  награду  за