ого зонда;  обе  точки
совладали  с погрешностью в двести  ярдов. Итак, их находка могла  оказаться
естественным образованием  либо  убежищем чужаков, присыпанным сверху  слоем
камней и пыли -- для отвода глаз. Обе гипотезы  были вполне равновероятны, и
Блейд понял, что  надо спускаться,  только проверка на  местности могла дать
какие-то определенные результаты.
     Ему совсем не хотелось  покидать кабину, пусть  крохотную  и тесную, но
такую  уютную  по  сравнению с  мертвым  скалистым адом  внизу,  однако иных
вариантов,  похоже,  не было. Его  тайная надежда,  что  никер-унн  позволит
связаться  с паллатами прямо  с орбиты, не  оправдалась. На втором витке  он
вытащил  маленький  диск и заставил его изменить цвет -- пользуясь  тем, что
Нибел  прилип  к  телескопу,  а  Дуглас  отслеживает  нужные  координаты  по
приборам. Сосредоточившись, Блейд попробовал вызвать  чужаков, но усилия его
были тщетными: никер-унн молчал. Вероятно, он  и в самом деле предназначался
для связи  на  коротком  расстоянии, либо  к западу от  лунного Океана  Бурь
никаких пришельцев уже не было.
     Чертыхнувшись  в  очередной  раз,  странник  велел  готовить  к  старту
спускаемый  аппарат, иначе говоря -- челнок. Эта конструкция была рассчитана
на двух  человек в  скафандрах, суточный запас воздуха,  воды  и  пищи  плюс
минимум горючего -- один раз спуститься, один раз подняться. Крепилась она к
носовой  части  отсека  жизнеобеспечения,  в  результате  чего  их  кораблик
напоминал  консервную  банку,  увенчанную  сверху   собачьей  будкой  --  по
утверждению Нибела. Сам Блейд ничего не мог сказать по этому поводу, так как
не  видел  ракеты  снаружи,  но он полагал,  что  второй  пилот  не  слишком
преувеличивает.
     Итак, его команда включила электропитание и обогрев челнока, закачала в
него воздух,  потом  был разгерметизирован стыковочный люк. С  полчаса Блейд
слушал заковыристые  проклятия Нибела, возившегося  внутри крохотной кабины,
тот  проверял  комплект  жизнеобеспечения  и  навигационные  приборы,  ругая
тесноту,  скупость  чиновников  НАСА,  холод  и  всех  своих  жен,  прошлых,
настоящих и  будущих.  Наконец  все  было готово.  Командир  и второй  пилот
облачились в неуклюжие скафандры, с трудом пролезли в люк  и пристегнулись к
креслам. Шлемы они пока не надели; в челноке было еще прохладно,  но воздуха
хватало.
     Согласно  разработанному плану,  им предстояло  сесть как можно ближе к
искомому  объекту  и  попытаться вступить  в  контакт.  Дуглас  в  это время
оставался на  орбите, по  мере  сил  наблюдая  за  ходом операции; он  также
поддерживал постоянную  связь  с  Землей --  то  есть  с генералом  Стоуном,
потеснившим у передатчика,  в силу  особой секретности данной  миссии,  всех
чинов НАСА. Если  контакторы  останутся в живых, они  могли взлететь в любое
время   в  течение  двадцати  часов;  еще  четыре  были  зарезервированы  на
непредвиденные  обстоятельства   и  маневр  стыковки.  После  этого  экипажу
следовало отправляться  домой,  прямо в ласковые объятия тихоокеанских волн,
оставив на память Луне свой челнок, тащить его обратно никакой необходимости
не было.
     Устроившись на  тесноватом  сиденье,  Блейд терпеливо  ждал,  когда его
пилот закончит переговоры с Дугласом. По  сравнению  с покинутым  им отсеком
кабина  челнока  и впрямь  напоминала  собачью конуру  --  для  мастифа  или
ньюфаундленда, кроме двух кресел, небольшого пульта с иллюминатором  над ним
и баллонов с  кислородом, здесь не было  ничего.  Под креслами располагались
два  контейнера  с  бортовым  пайком  и  кое-какими инструментами,  рядом  с
сиденьем  пилота  был  люк для  выхода  наружу  --  за  ним  разворачивалась
гармошкой секция шлюза. Еще у спускаемого аппарата имелись четыре посадочные
консоли,  выносная  зрительная  труба,  две  телекамеры,  антенна  и  панель
солнечной   батареи,   все,    как   и   шлюзовая   камера,   в   компактном
свернуто-сложенном положении.
     -- Ну, Гарри, ты готов? -- раздался наконец голос Дугласа.
     -- Все  в порядке, шеф-пилот. Дави  на клавиши,  босс. Моя не подведет,
масса! -- в голосе Нибела звучал  неприкрытый  азарт, несмотря на мешковатый
скафандр, Блейду показалось, что он подобрался, словно гончая перед стартом.
     -- Отстреливаю, -- сообщил Дуглас.
     -- Давай.
     -- ...пять, четыре, три, два, один, ноль!
     Крохотный  челнок  ринулся  вперед, отброшенный в  пространство взрывом
стартовых зарядов. Звезды  и  пепельная  поверхность Луны закружились  перед
глазами Блейда.
     -- Расходимся нормально, -- произнес голос Дугласа. -- Дистанция триста
ярдов...  пятьсот... семьсот...  тысяча... тысяча пятьсот... две...  Включай
двигатель, Гарри, ты меня уже не подпалишь.
     -- Есть!
     За спиной у Блейда  загрохотало, мягкая подушка ускорения навалилась на
грудь;  странник   глубоко  вздохнул,  превозмогая  боль  в  ребрах.  Грохот
прекратился.
     -- Вышел на траекторию снижения, -- проговорил Нибел, -- Все нормально.
     -- Как командир?
     Пилот покосился на Блейда, белые зубы сверкнули на смуглом лице.
     -- А что  ему сделается! Здоровый,  как гризли!  Франсуаза, моя  третья
жена, говорила про таких...
     -- Работай, пилот! -- строго оборвал его Блейд.
     -- Есть, сэр!  -- Нибел замолк, пристально всматриваясь в циферблаты на
приборной доске; казалось, он охватывал  их единым взглядом. --  Приступаю к
развороту, -- сообщил он через пару минут.
     Снова  рявкнули двигатели; Блейда  вжало в кресло,  небосвод перед  ним
перевернулся. Потом опять наступила невесомость.
     -- Где мы? -- спросил странник.
     -- Высота восемьдесят четыре  мили, расстояние по горизонтали -- двести
двадцать. -- Нибел стрельнул в него  темными  глазами. -- Ставлю дайм против
твоего фартинга, командир, что мы сядем не дальше пятнадцати  ярдов от этого
холмика.
     -- Посмотрим, -- буркнул Блейд.
     Двигатели  молчали.  Они  мчались  вниз, вниз,  вниз,  неслись к  серой
поверхности,  ощетинившейся  острыми пиками,  вниз, к  гигантским  кратерам,
вниз, к печальным  и скудным равнинам; вниз, к  океанам, не знавшим ни капли
влаги; вниз, к свету и мраку, к холоду и безмолвию, к жизни или смерти.
     Пальцы Нибела вновь затанцевали над пультом. Рывок,  еще рывок... Блейд
чувствовал, как желудок начинает подпирать  гортань. Звезды бешено плясали в
иллюминаторе, пол под ногами содрогался, полумрак в кабине словно стал гуще,
заволок стены  темным  покрывалом, прильнул к самому лицу.  Теперь  короткие
сильные  рывки  следовали один  за другим; Нибел  тормозил, резко  сбрасывая
скорость. Внезапно он навалился на какой-то рычаг, и кабина сотряслась.
     -- Эй, мастер  мягкой  посадки!  -- Блейд  заставил себя улыбнуться, --
Похоже, ты правишь прямо к дьяволу на сковороду!
     -- Не беспокойся за  свою  задницу, командир! -- Нибел, сам похожий  на
дьявола, яростно оскалился. -- Развернулись консоли. Мы приближаемся!
     Вниз,  вниз,  вниз...  Крохотный  кораблик  выбрасывал  огненные струи,
пытаясь,  словно  живое  существо,  избежать  гибели.  Вниз,  вниз,  вниз...
Двигатели теперь грохотали непрерывно, сражаясь с притяжением планеты, такой
маленькой для  обитателей далекой  Земли  и такой огромно-необъятной вблизи.
Вниз,  вниз,  вниз... Звезды  холодно взирали  на полый  стальной  конус, на
ничтожную молекулу, теплую и живую,  что  безрассудно стремилась  к каменной
равнодушной тверди.
     Вниз, вниз, вниз...
     --  Расслабься,  командир!  --  прокричал  Нибел.  --  Мы  уже  близко!
Расслабься! И смотри, не прикуси язык и не испачкай пеленки!
     Внезапно облако пыли взметнулось вверх, окутало  челнок,  серым  языком
лизнуло  выпуклое  стекло  оконца,  скрыв  звезды.  Двигатели  ревели словно
дивизион гаубиц,  вибрация  заставляла стискивать  зубы. Удар! Грохот, лязг,
резкое раскачивание кабины... Потом -- тишина.
     --  Прибыли! -- Нибел  вытащил платок и принялся вытирать потное  лицо,
поглядывая в иллюминатор. -- Похоже,  с  тебя фартинг, командир, -- радостно
объявил он.
     --  Это  ты называешь  мягкой  посадкой? --  Блейд потянулся,  разминая
мышцы, сделал несколько глубоких вдохов, чтобы насытить кровь кислородом.
     -- Всякая посадка --  мягкая,  коли ты  остался цел,  --  с философским
спокойствием заметил второй  пилот.  --  А  я за пятнадцать лет  службы  под
звездно-полосатым не угрохал ни одной машины... Как говорила крошка Лили, --
добавил он, помолчав, -- дуракам -- счастье.
     -- Это твоя вторая? -- поинтересовался странник.
     --  Нет, четвертая...  вторую  звали  Лин, и она сбежала от  меня через
месяц, одарив лишь каплей женской мудрости...
     Они  сидели, отходя от  страшного  напряжения, блаженно  улыбаясь  друг
другу,  испытывая наслаждение  от  тишины, покоя, легкости  во всем теле  --
именно легкости, а не того чувства  бесконечного  падения, которое порождала
невесомость.  Челнок стоял  прочно,  словно  врос  в пепельно-серую  равнину
подобно торчавшим на горизонте скалам, двигатели молчали, пол стал твердым и
надежным, насыщенный кислородом воздух вливался в легкие.
     Наконец Нибел нехотя  потянулся к пульту, пощелкал тумблерами, выдвигая
антенну и солнечные батареи.
     -- Керк, ты меня слышишь? -- произнес он. -- Мы сели.
     -- Слышу, -- казалось, Дуглас  примостился  где-то сразу  за  приборной
панелью. -- Без потерь, Гарри?
     -- Без потерь.
     -- Горючее?
     -- В норме.
     -- Командир?
     -- Обещал мне "Пурпурное Сердце" за мягкую посадку.
     Блейд усмехнулся и легонько ткнул Нибела кулаком в бок.
                         * * *
     Нибел честно заработал свой фартинг -- до холма было не больше тридцати
футов. Блейд бросил взгляд в ту сторону, потом осмотрел равнину, уходившую к
западу. Ровная, покрытая тонкой пылью поверхность, на которой коегде торчали
угловатые каменные  глыбы,  и в самом деле  походила  на  заасфальтированную
взлетную  площадку,   подготовленную  самой   природой  для  будущих  земных
кораблей.  Странник  повернулся к ней спиной. Теперь  перед ним лежал горный
склон,  полого  вздымавшийся  ярдов на  пятьсот,  его  гребень  был  увенчан
остроконечными  скалами,  а  за  ними  простирался   Океан  Бурь,  еще  одна
бесплодная и сухая равнина, словно в насмешку именовавшаяся морем.
     Блейд ощутил волнение -- как всегда, когда  вступал в новый мир. Сейчас
он  находился в родном  измерении, в реальности Земли,  но мир, в который он
попал, действительно  являлся новым  и от  него  веяло  такой чужеродностью,
которой странник не испытывал нигде и никогда. Ни ледяные равнины Берглиона,
ни пылающие пески Сармы, ни пустыни Брегги, ни бесплодные горы Ката не могли
сравниться с мрачным пейзажем, на который он взирал.
     Бесплодные  горы,  бесплодные  пустыни...  Губы  Блейда  скривились   в
усмешке. В слово "бесплодный" человек вкладывает  совершенно  ясный смысл --
не рождающий жизни, -- забывая при этом, что в пустынях и  горах есть  змеи,
ящерицы, насекомые и мириады крохотных живых существ в почве и воздухе. Луна
же была  воистину бесплодной;  тут не имелось  ни воздуха, ни почвы -- в том
смысле, как понимали  это слово на Земле. По  сравнению с Луной берглионские
равнины  просто кишели  жизнью -- всякими  тварями, похожими  на  медведей и
волков, и дайрами, жуткими снежными чудищами.
     Впрочем, решил  Блейд, лучше  никакой жизни, чем такая, как дайры. Хотя
ландшафты вековечного земного спутника производили самое унылое впечатление,
он  имел важное преимущество  перед  Альбой и  Катом, Меотидой и Берглионом,
Тарном,  Катразом,  Кархаймом и  полутора  десятками иных реальностей: здесь
было безопасно. Пока был воздух  для дыхания, толика  тепла  для обогрева  и
горючее, чтобы вернуться  домой, Луна являлась  самым  безопасным из  миров.
Конечно, если не считать паллатов и их Защитников с излучателями.
     Паллаты... Блейд провел  закованной в  перчатку  ладонью  по блестящему
пластику  своего  скафандра.  Неважная  защита  от  смертоносных  лучей!  Он
вспомнил  о чудокостюме, который на него натянули в Азалте. Как жаль, что не
удалось  доставить  это  снаряжение домой!  Да, тот  азалтинский  костюм  не
сравнишь  с  земным! Его не могли пробить пули,  его  мощные сервомоторы  не
знали  усталости,  а  вооружение  оказалось  выше  всяких  похвал!  В  таком
скафандре, пожалуй, было бы куда удобнее беседовать с Защитниками!
     Странник, однако,  понимал, что ни лазер,  ни  бластер,  ни  мегатонная
ядерная  бомба не являются сколько-нибудь весомыми аргументами в предстоящем
разговоре. Не силой,  но хитростью! Так и только так! И  в этом отношении он
мог  полагаться  лишь на одно свое тайное оружие  -- знание языка. Да,  лишь
звучный  музыкальный  оривэй,  которому  он   обучился  в  Талзане,  поможет
исполнить миссию;  язык  докажет  его  сопричастность  к тайнам  инозвездных
пришельцев,  поставит между ними знак равенства. Язык и умная  речь, которую
надо произнести!
     Он  начнет так: "Ханната  озинра! Ра лостар, стаа кирид..." Приветствую
мыслящих! Да будет  с вами  свет,  да  отступит мрак...  Певучие  слова сами
рождались  в памяти, текли, складываясь в фразы, негромкой  музыкой колебали
воздух...
     --  Что  ты  там  бормочешь,  командир?  --  раскатился  голос  Нибела,
усиленный динамиком шлема. Блейд оглянулся -- его пилот ухе покинул шлюз.
     -- Готовлюсь к встрече, Гарри. Тут главное -- знать, что сказать.
     -- Хм-м... И что же?
     --    Ну,   пару   слов   о   межзвездном   братстве,    гуманности   и
взаимопонимании...
     --  Плевали  они  на  гуманность  и  взаимопонимание!  Много  ты  видел
положительных примеров на Земле? У кого бомба побольше, тот и прав!
     -- Ты  -- проклятый американский империалист,  --  с  чувством произнес
Блейд. -- Хоть и черный, -- добавил он, помолчав.
     -- Мы все черные -- с их точки зрения, -- Нибел неуклюже мотнул головой
в сторону холма. --  Для них наша  великая западная цивилизация и загадочная
мудрость Востока -- дерьмо! Как говорила крошка Лили...
     -- Думаю, ты  не прав, --  прервал пилота Блейд; ему совсем не хотелось
выслушивать сентенцию очередной нибеловской супруги. -- Тобой движет обида.
     -- Какая обида?  Я просто трясусь  от страха! Как представлю, что в нас
вот-вот пальнут чем-нибудь тепленьким... А у меня -- только металлоискатель!
-- Нибел потряс стержнем с рамкой на одном конце, который держал в руках. --
В крайнем  случае,  им  можно  дать  по  башке,  но я  не  вижу  тут  ничего
подходящего для снятия скальпов!
     -- И все  же, ты обижен и оскорблен, -- терпеливо объяснил  Блейд... --
Оскорблен пренебрежением! Жители  нашей планеты могут вынести что угодно; но
когда им молчаливо дают понять, что они вовсе не пуп Вселенной...
     -- А! Ерунда!  --  пилот махнул рукой. -- Я  вот никогда не ощущал себя
пупом... видно, это привилегия белых.
     -- Речь идет не о белых, черных или желтых, а о всех  землянах, о нашем
чудовищном эгоцентризме...
     Внезапно  Блейд понял,  насколько нелепой  выглядит  эта  дискуссия  --
здесь, на  Луне,  перед насыпью,  которая,  возможно,  скрывала  тайную базу
пришельцев. Он негромко рассмеялся.
     -- Ладно, Гарри,  не  будем спорить.  Ты  только  держись подальше и не
размахивай своим миноискателем.
     -- Само собой... Ты -- эксперт, командир, тебе и карты в руки...
     Они осторожно двинулись к холму,  подпрыгивая на фут  при  каждом шаге;
пыль крохотными  фонтанчиками взлетала из-под подошв, медленно оседая  вниз.
Блейд  оглянулся:  над цепочкой четких  отпечатков в  грунте висело  длинное
вытянутое облачко, похожее на инверсионный след.
     Астронавты медленно обошли холм, заключив его в такое же дымное кольцо.
По  размерам и форме этот  пологий бугор  примерно  соответствовал  описанию
Стоуна;  под  ним   вполне   мог  скрываться   загадочный  блестящий   купол
инопланетной  базы или корабля. Блейд, впрочем,  полагал, что это сооружение
паллатов не является ни тем,  ни другим; возможно,  оно  выполняло  какие-то
функции  опорного  пункта,  но  не было  базой  в  том смысле, какой  обычно
вкладывали в этот термин на  Земле. Скорее всего, земных  аналогий просто не
существовало: паллаты владели иными средствами для преодоления пространства,
чем   звездные   корабли.   Блейд   вспомнил   о   гласторах,   межвременных
трансмиттерах,  переносивших своих  пассажиров в  иные реальности.  Он видел
такие  машины в Иглстазе и Талзане; возможно, некие  установки с аналогичным
принципом  действия  помогали  паллатам  преодолевать огромные  расстояния в
мгновение ока и в обычном пространстве.
     Нибел  поскреб  присыпанную  пылью  каменистую  поверхность,  расчистив
небольшой участок. Солнце  светило ярко, позволяя разглядеть гладкую  темную
поверхность скалы.
     -- Странно... --  пророкотал в шлемофоне Блейда голос пилота. -- Похоже
на  монолит...  только  не  естественный,  а сплавленный...  Ни  трещин,  ни
царапин... Как ты полагаешь, командир?
     Блейд  пожал  плечами;  четверть века назад,  в Оксфорде,  ему довелось
прослушать пару  курсов по геологии, но было это слишком давно. Вдобавок они
находились не на Земле.
     -- Не знаю, -- сказал он. -- В таких делах я не эксперт.
     -- Я тоже, -- буркнул Нибел. -- Я пилот и электроник,  и кое-что смыслю
только  в драгоценных  камнях. Лин, моя  вторая  жена, питала к  ним большую
страсть, что и послужило причиной...
     -- Заткнись,  --  велел Блейд,  -- и приступай к делу.  Посмотрим,  что
покажет твой миноискатель.
     -- Слушаюсь, сэр.
     Надувшись, Нибел  стал  медленно  обходить холм,  приблизив  к  пыльной
поверхности  рамку прибора.  Блейд глядел  на  расчищенный пилотом  участок,
потом несколькими движениями увеличил его втрое. Ничего... Глухая скала...
     Выпрямившись, он уставился на темный равнодушный камень, шепча про себя
проклятья. Вот так-то! Ни окна, ни двери, ни стенки, в которую можно было бы
стукнуть сапогом! Если тут и  было какое-то искусственное сооружение, то его
надежно  схоронили   в  лунном  грунте,  скрыв  от  глаз  настырных  землян.
Интересно, если тут действительно находится  что-то вроде  базы, то как сами
паллаты выбираются из нее?
     Блейд  снова оглядел  небольшую равнину и  горный склон,  размышляя над
тем,  что ему даже приблизительно не известна величина искомого  сооружения.
Оно могло быть размером в пять  миль,  и тогда тайные входы-выходы, пусковые
шахты и створы подъемников прятались где-то в  скалах на западе или востоке.
Разыскивать  их было бы безумием; в его  распоряжении оставалось шестнадцать
часов, включая время на сон.
     Значит,  никер-унн,  решил  странник.  Если  эта штука  и  годится  для
чего-нибудь, то проверку надо  устроить  сейчас, в непосредственной близости
от объекта.  Конечно, специалисты Стоуна  могли  перемудрить,  полагая,  что
"красный"  режим  никер-унна  предназначен  для связи;  возможно,  крохотный
приборчик имел какие-то  иные функции,  до которых пока не докопались физики
Группы Альфа. Что ж, подумал Блейд, скоро он это проверит.
     -- Слушай, командир,  --  Нибел,  закончивший свои исследования,  стоял
перед  ним,  опустив щуп металлоискателя. -- Ничего  не  понимаю! Содержание
металла тут меньше, чем в окружающей породе!
     --  Ты  уверен?  -- Блейд всмотрелся  в расстроенную  физиономию своего
пилота, неясно маячившую за лицевым щитком шлема.
     -- Прибор очень чувствителен, --  пояснил тот.  --  Я обошел холм  пару
раз, фиксируя только отдельные щелчки.  Потом проверил на местности -- там и
там, --  он вытянул руку, указывая  на  цепочки  следов,  уходивших ярдов на
пятьдесят  от бугра. -- Слышен  очень слабый  гул, как и положено -- в камне
всегда  есть  следы  металла.  Но  под  этой  коркой,  --  пилот  кивнул  на
таинственный холм, -- меньше, чем ничего!
     С минуту странник размышлял. Сообщение  Нибела  отнюдь  не обескуражило
его; паллаты почти н