л,  пристально глядя на
странника.  -- Что  ж,  может быть,  ты и дойдешь до  Бартама, каснит,  если
останешься жив.
     Резко повернувшись, он зашагал к лошадям, вскочил в седло  и помчался в
сторону лагеря. Конные Стражи Порядка, выстроившись по двое, скакали следом,
черные перья колыхались над их блестящими шлемами. Блейд перевел дух.
     --  На-ка, хлебни, --  агар Хэмб сунул  ему в руки фляжку. -- Сам Гинна
Пал  приезжал поглядеть на  тебя! Высокая честь,  и опасная, клянусь секирой
Гирларла! Теперь пойдешь либо в гору, либо в яму для трупов... Он -- грозный
человек!
     -- Грозный, -- согласился Блейд.
     -- Грозный... -- эхом откликнулся Мак. -- Это ведь он меня...
     Ладонь бывшего сакора чиркнула по обрубку, и лицо его перекосилось.
     * * *
     Спустя еще пару дней Блейд обнаружил слежку.
     Наблюдение велось довольно профессионально. Иногда за  ним приглядывали
погонщики ослов  и  быков, которых в обозе было великое множество, иногда --
люди  при  полном вооружении,  похожие на солдат; случалось, он удостаивался
внимания  офицеров.  Но вряд  ли это  были  настоящие  воины.  Блейд, изучив
физиономии тех, кто постарше, не нашел никаких признаков рогов, хотя кое-кто
из  наблюдателей  несомненно  относился  к  кантийцам.  Надо  сказать,   что
действовали  они  умело  и деликатно, никто не набивался к нему в друзья, не
лез с разговорами и никаких провокаций не  устраивал. За ним приглядывали --
и только.
     Для  глазастого Джефайи-финареота,  успевшего  завести  обширные  связи
среди  лагерной прислуги  и  обозников,  это  тоже  не было тайной.  Как-то,
подавая Блейду ужин, он пробурчал.
     -- Шатаются тут всякие, хозяин...
     -- Кто?
     --  Да вот утром появился один сокольничий из крабов... Увидел это,  --
Джеф похлопал  по своим татуированным бицепсам, -- и давай, допрашивать, где
да как  можно  сделать такие  картинки.  Ну, я  объяснил, что в городе такие
заведения на каждом шагу. Клянусь Гирларлом, это каждый сопляк знает! Так он
не  ушел, начал  соблазнять  выпивкой...  потом спросил,  много ль я  у тебя
получаю.
     -- А ты что?
     -- Потряс кошельком, сказал, что все  хозяйское серебро  при  мне. А он
говорит: щедрый,  видать, у тебя хозяин! И  откуда такой взялся? Из  Кассны,
отвечаю, великий воин и  давний знакомец  моего дядюшки,  которому случалось
бывать в тех краях с купеческими караванами. Потому, мол, у него и служу.
     -- Все правильно,  -- Блейд усмехнулся.  -- Вот только  дядюшку  ты зря
приплел. Неровен час...
     -- Не тревожься, мастер Дик,  дядюшка мой четыре года как переселился в
чертоги Кораны. Там его даже Гинне Палу не достать, чтоб ему нос прищемило!
     -- Скажи-ка, парень, -- странник налил  вина, выпил и потянулся к блюду
с мясом, -- ты уже разведал, где тут обитают самые главные люди?
     --  А  чего  тут  разведывать,  хозяин? Это ж  любому  погонщику  ослов
известно!  Крабий император  с ее светлейшеством супругой  живет  в шелковых
шатрах в середине лагеря, а  реже  -- в  усадьбах на  побережье. Длинноносый
Гинна  -- тот,  наоборот, сидит почти все время на  укрепленной  вилле,  а в
своем  воинском  шатре  бывает через  день-два. Спарпеты помельче всегда при
Победоносном, у каждого на площади большая палатка. Туда им и девок водят...
     -- Найлам с ними, с девками! Где дом Гинны Пала? Эта укрепленная вилла?
     -- Говорят, на северной дороге, сразу за полем, где маршируют ежи... --
так в кантийской армии называли фалангитов. -- Нирратах в восьми  от лагеря,
хозяин....
     На  следующий день Блейд наведался туда  перед обедом,  сделав вид, что
ушиб руку и  не  может продолжать  занятия. С  полчаса  он любовался четкими
маневрами фаланги, надеясь,  что  следивший за  ним на  этот  раз  человек в
тунике  гонца  не  догадается, что  было истинной причиной его  интереса. За
тренировочным плацем и полосой зелени,  ближе к  морю,  возносились  башенки
какого-то строения, над которым кружили  соколы.  Несомненно, там находилась
резиденция  грозного  Гинны Пала  и  центр связи,  куда стекались  донесения
Всевидящих из дальних мест -- посыльные птицы свидетельствовали об  этом  со
всей очевидностью.
     Странник отправился назад  неспешным  прогулочным  шагом, размышляя, не
отправить ли  Лейтону для начала  пару-другую птичек вместе  с их секретными
посланиями. Однако он отказался  от этой идеи. Соколы, которых  в кантийской
армии  использовали  для  связи  на  больших расстояниях,  были  бы  слишком
заметной  пропажей, ибо  ценились куда  дороже солдат,  едва  ли  не на  вес
золота.  В  отличие от почтовых голубей, всегда летящих к  дому, эти быстрые
мощные  птицы  умели  находить  дорогу  к  своим  самкам  --  где бы  те  ни
находились.  Это делало их  незаменимыми  в  тех случаях,  когда требовалось
снестись между армиями, выступившими в поход.
     Постепенно мысли Блейда переключились на грозного Гинну  Пала, великого
императора и  его ближайших сподвижников. Был ли  Фралла  Куз  в  самом деле
гениальным полководцем, Аттилой  и  Наполеоном этого  мира? Или  неоспоримое
превосходство военной  доктрины  Великого  Канта  обеспечивалось  не  гением
одного человека, а многовековым  опытом  и удачно сложившимися историческими
обстоятельствами? Судя по всему, кантийцы и родственные им племена,  все эти
фраллы и  ханборды, воевали много веков,  воевали успешно и победоносно, так
что низшие  сословия, Стрелки и Всадники, вполне могли  привыкнуть к  такому
существованию. Но неужели  среди правящей  фамилии  и могущественных знатных
родов никогда  не  было  свар? Борьбы  за власть,  интриг,  тайных  убийств,
которые  рано или поздно разъедали  раковой опухолью любую земную монархию и
приводили ее к закономерному краху? Может быть, местный Аттила являлся неким
многоглавым  драконом,  чьи  головы  в   полном   согласии   влекли   вперед
бронированное туловище кантийской армии? Возможно ли такое?
     Впрочем,  напомнил себе Блейд, стоит  ли создавать  лишние проблемы? Он
должен провести  испытания телепортатора  и ограничиться только этим, если в
Ханнаре не удастся обнаружить  чего-либо ценного.  Истекал одиннадцатый день
его пребывания в новом мире, и пора было приниматься за дело.
     * * *
     Однако до первого эксперимента прошло еще трое или четверо суток.
     В  тот  день  Блейд  выяснил,  что  в  кантийском  стане  есть женщины.
Разумеется,  не  проститутки,  обитавшие за  валами  и  рвом  в отдельном  и
довольно обширном поселении; нет, речь шла о настоящих благородных дамах!
     Ближе к вечеру он  отправился  на центральную площадь, желая разглядеть
императорский  дворец,  шатры военачальников,  гвардейцев  и  местную знать.
Стояла середина  шестой стражи  --  часов  семь  пополудни;  факелов  еще не
зажигали,  хотя солнце склонялось  к  закату и по земле протянулись  длинные
тени  от  палаток  и  сторожевых  башенок,  высившихся по  углам  просторной
квадратной площадки. Походный  дворец  владыки, занимавший южную ее сторону,
выглядел великолепно: разноцветные  шелка искрились  под солнечными  лучами,
легкий  ветерок  развевал   вымпелы  и  знамена,  доспехи  гвардейцев  сияли
серебром, ощеренная тигриная пасть на их щитах и нагрудниках демонстрировала
позолоченные  клыки;  ковры,  покрывавшие  утоптанную  землю  перед  главным
входом, расцветали половодьем красок.
     Вероятно, у  императора  намечался  прием или пир.  Прохаживаясь  вдоль
цепочки стражей, занимавших позиции шагах в пяти друг от друга, Блейд видел,
как  к огромному шатру,  к его порталу из темного резного дерева, подъезжают
всадники, колесницы и богато убранные открытые коляски. Несколько офицеров с
поклонами встречали  гостей,  затем  провожали их  внутрь;  среди  прибывших
странник разглядел и женщин в ярких нарядах.
     На это зрелище глазело довольно много  народу, собравшегося на площади,
-- в  основном  варвары.  Их никто  не  разгонял; редкая шеренга  гвардейцев
тянулась,  словно живая изгородь, в  сотне футов от дворцового  фасада, а  у
вышек стояли  небольшие отряды Стражей Порядка, не мешая солдатам любоваться
на  знатных господ. В  толпе поговаривали, что среди  прибывших  был замечен
неустрашимый  Мантул  Скрим,  командующий третьей  армией, и вотвот ожидался
храбрейший Калатта Хар, спарпет  второй. Странник пожалел, что отправился на
эту прогулку  без Мака: тот наверняка смог бы показать ему всех этих великих
людей, искавших власти над необъятными просторами Ханнара.
     Он  подошел поближе  к  цепочке  гвардейцев  и  принялся  рассматривать
дворец, не обращая больше  внимания  ни на  прибывающих  гостей, ни на некую
незаметную личность, что приглядывала за ним самим.
     Вероятно,  императорская резиденция  была  двухэтажной,  перегороженной
обширным  помостом, державшемся на внутреннем каркасе; Блейд  видел овальные
отверстия окон, протянувшихся вдоль фасада на разных уровнях. Дворец состоял
из трех гигантских  шатров:  центрального, чей  купол  вздымался  на  добрую
дюжину ярдов, и боковых, не столь высоких, но  тоже весьма впечатляющих. Над
его  туго  натянутой  крышей  ровными  рядами  торчали серебристые  шесты  с
треугольными  вымпелами  всех  войсковых  рангар;  их  было около  сотни,  и
странник  еще раз убедился, что  его оценка численности кантийских войск  не
является  чрезмерной.  На  этих  знаменах  ближе  к  Древку  скалился  тигр,
государственный  герб империи, а  за  ним  в причудливом вензеле серебрились
цифры,  обозначавшие   номер  корпуса.  Блейд  попытался   высмотреть  флаги
семьдесят второй, семьдесят третьей и семьдесят четвертой альбагских рангар,
но не нашел их, заслоненных трепетавшими в первом ряду вымпелами катафрактов
и фалангитов.
     Он  долго  стоял  перед дворцом, наблюдая, как окна центрального  шатра
наливаются светом, в боковых  флигелях  тоже кое-где  затлели огни, а  вдоль
всего  фасада  вдруг  вспыхнули  факелы, опоясав резиденцию  ярким  огненным
барьером. Тогда странник медленно  побрел вдоль строя застывших гвардейцев и
свернул налево,  огибая  западное крыло и  рассеянно  прислушиваясь к гомону
человеческих голосов,  смеху,  лязгу металла  и звукам музыки,  резковатой и
непривычной для его слуха. Он думал о том, что  рано или  поздно  очутится в
этом дворце --  вначале, быть может, простым охранником, рядовым гвардейцем,
но случай или хитроумный план приведет его к  вершинам власти и  могущества.
Так было  всегда, в Кате  и  Тарне, в Джедде и Вордхолме, в  Иглстазе, Зире,
Брегге и  других  мирах. Всюду  и  везде  он боролся  за власть,  ибо власть
означала безопасность;  и чем больше власти удавалось  сосредоточить в своих
руках, тем неуязвимей становилась его позиция.
     Скоро,  скоро  он  окажется  там,   среди  блистательных  придворных  и
воинственных полководцев, среди  сильных мира сего,  он взвесит и оценит их,
вызнает слабые места грозного Гинны Пала, храбрейшего  Калатты Хара и прочих
вельмож,  разберется, кем и  как  можно манипулировать...  Любой шанс, самый
ничтожный,  чтобы  подняться  наверх!  Он  ничего  не  упустит...  Еще  один
поединок,  где можно  показать  свое  боевое  искусство, удача  в  сражении,
крепостная стена, на которую надо забраться первым, стрела или меч, грозящие
смертью  кому-либо  из  власть  имущих и  отраженные его  щитом... Возможно,
женщина... Да, женщина! Это было бы самое приятное начало карьеры!
     Женщина? Внезапно он понял, что стоит в полутьме, шагах в пятидесяти от
западного  крыла  дворца, и в грудь  ему  упирается  тонкий  палец с розовым
ноготком. В то же  мгновение  Блейд  ощутил пьянящий  аромат женского  тела,
запах духов и вина; потом он услышал прерывистое дыхание незнакомки, заметил
блеск ее глаз.
     "Случай?  --  подумалось  ему. --  Нет,  судьба, кто  ищет, тот  всегда
находит".  Квоэрит  эт  инвенистис,  как  говорили древние римляне;  ищите и
обрящете!
     Он оглянулся,  пытаясь в сумерках различить  свой  хвост, следившего за
ним шпиона, но тот куда-то исчез.
     -- Ты кто? -- тонкий пальчик все еще упирался ему под сосок.
     -- Животворный Васан,  благоухающий, как  твои  кудри,  -- без  запинки
выпалил  странник,  демонстрируя  хорошие  манеры  и  знакомство  с  местным
пантеоном.
     Самым главным в нем являлся Найлам, Небесный Отец, божественным образом
породивший двух сыновей, Салрата-Солнце и Васана-Воздух, а  также прекрасную
дочь,   Хайю-Луну,   владычицу   любви.   Затем   эта   троица   вступила  в
кровосмесительную связь, из коей ничего хорошего не вышло: от союза Солнца и
Луны  родилась Корана-Ночь,  повелительница тьмы и смерти,  а при содействии
Воздуха  прекрасная  Хайя   произвела  Ветер,  грозного  Гирларла,  который,
впрочем, покровительствовал воинам и мореходам.
     Розовый ноготок царапнул по кожаной тунике Блейда.
     -- Ты -- благоухающий Васан? Ты пахнешь потом и железом!
     -- У тебя тонкий нюх, красавица. Конечно, я не Васан... я -- Гирларл!
     Раздался негромкий мелодичный смех.
     --  Вот в это  я готова поверить! Ты  огромный, как скала,  и такой  же
твердый!  --  маленький  кулачок  стукнул  странника  в  грудь.  Он  пытался
разглядеть  лицо  женщины,  но  света  не хватало. Кажется,  незнакомка была
молода, хороша  собой и  от нее  приятно  пахло. Ноздри Блейда расширились и
затрепетали.
     --  Если  ты  в  самом  деле  Гирларл, то мы близкие  родственники,  --
заметила  женщина,  продолжая  игру. --  Я  -- Корана,  Энна Корана, дорогой
братец!
     -- Цветок Ночи... Красивое имя! И очень тебе подходит!
     --  Почему?  --   с  кокетством  спросила  она,  и   Блейд  усмехнулся,
предчувствуя, что его одиночество закончилось.
     -- Ты  пахнешь, как цветок... и  твой стан... -- его большие руки легли
на ее талию, -- твой стан тонок, как гибкий стебель...
     Она откинулась назад в надежном кольце его рук, глядя  на Блейда широко
раскрытыми глазами. Лицо странника освещали факелы, ее же оставалось в тени,
он видел  лишь  пышные пряди  волос, нежные очертания  подбородка и угадывал
полные ждущие губы. Какими они  будут, влажными  или сухими от волнения?  --
подумалось  Блейду.  Под его пальцами трепетала нежная плоть; ее туника была
тонкой, как крылья бабочки.
     --  Говорят, Гирларл обладает неистощимой мужской силой... -- задумчиво
протянула женщина.
     -- Хочешь проверить?
     -- Ах! Ты нетерпелив, как все варвары!
     -- Почему ты решила, что я варвар?
     --  Твой  рост...  таких  гигантов  нет  даже в  гвардии...  даже среди
альбагов...
     Она  вдруг пошатнулась,  то ли притворно, то ли  потому,  что колени ее
ослабели -- похоже, Энна была слегка под хмельком. Блейд быстро подхватил ее
на руки.
     -- О!
     -- Да, моя госпожа?
     -- Уже  твоя? И  госпожа? Не слишком ли быстро? -- Тон ее  противоречил
словам, он звучал весьма поощрительно.
     -- Недавно один человек назвал меня хозяином,  -- произнес Блейд.  -- Я
спросил  его: значит ли это, что я и в самом деле его господин? Нет, ответил
он, сначала  найми меня, и станешь не  хозяином вообще, а моим хозяином. И я
его нанял.
     Энна,  положив ладошку на шею странника,  чуть-чуть раскачивалась в его
руках.
     -- В чем же суть этой истории, Гирларл?
     -- В том, что все решается просто. Найми меня, и станешь моей госпожой.
     -- А что ты попросишь взамен?
     -- Только это.
     Крепче  обняв  девушку, Блейд  приник  к  ее  губам.  Они оказались  не
влажными и не сухими, а упругими и свежими --  такими, что оторваться от них
было тяжело. Он и не  отрывался,  пока Энна, задохнувшись, не оттолкнула его
голову.
     --  Что  ты  еще  умеешь  делать,  мой  новый  слуга?  --  шепнула она,
прижавшись к его щеке своей горячей щекой.
     -- Очень многое. Могу любить, могу убивать.
     -- О! Скольких же человек ты убил, воин?
     -- Я не считал. Наверно, несколько сотен.
     -- Достойный счет для грозного Гирларла! -- ее губы смеялись. -- И кого
же последним?
     --  О  нем  не  стоит вспоминать,  моя  госпожа.  Так,  жирная  туша...
хастгасильщик...
     Блейд почувствовал, как девушка  вздрогнула и напряглась.  Словно искра
пробежала  между  ними;  упоминание  о смерти, совсем  недавней, реальной  и
жестокой, будто бы вмиг превратило легкий флирт в нечто большее,  серьезное,
весомое.  Вероятно,  Энна  поняла, что с человеком, державшим  ее  на руках,
шутить не стоит.
     -- Я  слышала  эту историю, -- ее звонкий голос вдруг обрел иные  ноты,
иное  звучание, казалось,  флейту  сменила виолончель.  -- Значит,  ты... ты
разделался с тем хастом... Говорят, он был очень силен?
     -- Возможно,  --  странник слегка пожал  плечами. -- Но сердце  у  него
оказалось слабым. Сердце шакала, а не тигра.
     -- А ты -- тигр?
     Он негромко рассмеялся.
     -- Я -- Гирларл!
     Внезапно женщина  прижалась к  нему,  щекоча  волосами  подбородок;  ее
тонкая рука  шевельнулась,  указывая  в  сторону  шатра,  и Блейд  правильно
истолковал этот жест. Не выпуская своей нежданной добычи, он обошел западное
крыло дворца, погрузившись в тень, тут не  было факелов и не стояли часовые,
только   в  отдалении   маячили  коновязи  и  смутные  контуры   палаток  --
принадлежавших, кажется, катафрактам.  Хвоста  за  собой он  по-прежнему  не
замечал.
     -- Сюда, -- снова  чуть  заметный взмах рукой. Блейд,  напрягая зрение,
разглядел темную щель входа. -- Там лестница, мой Гирларл... не споткнись...
не урони меня...
     Мой Гирларл! Это звучало чудесно!
     Он с осторожностью поднимался по ступенькам, поскрипывавшим под ногами,
вокруг сгущалась  ароматная  тьма,  насыщенная запахами  тонких  благовоний,
шелковый покров  слегка вибрировал под напором ночного ветра, гдето в вышине
бились,   плескали  флаги.  Очевидно,  это  крыло   огромного   дворца  было
предназначено для  женщин;  Блейд  не  слышал  ни  шороха,  ни  движения, но
полагал, что не ошибается.
     Лестница  кончилась;  он  ступил на ровный  пол,  заметив  мерцавшую  в
отдалении  свечу, и внезапно  что-то  мягкое,  пушистое коснулось его  нагих
голеней. Зверек! Серый, с черными полосками, похожий на кошку... Собственно,
это и была кошка, только раза в полтора крупнее земной. Она слабо мяукнула.
     -- Тая! -- ручка Энны свесилась вниз. -- Вперед, Тая! Веди!
     -- Больше здесь никого нет? -- с усмешкой произнес странник.
     -- Никого, мой  Гирларл. Сегодня у Победоносного большой прием и совет,
все дамы там, в его шатре... Нам никто не помешает.
     Кошка, задрав хвост,  важно  шествовала  по  коридору.  Блейд  двинулся
следом.
     Комнатка Энны  со  стенами  из  ковров  была  совсем крохотной.  Низкое
неширокое  ложе, плетеное  из толстых прутьев, резной  деревянный  ларец, на
котором  стояла свеча в серебряном  шандале; над ним -- зеркало  и  какие-то
воздушные  одеяния или занавеси, свисающие с  потолка. Блейд опустил женщину
на диванчик  и  наклонился,  развязывая ремни  сандалий. Теперь он видел  ее
лицо: темные полукружия бровей, чистый высокий лоб, пухлый приоткрытый рот с
поблескивающими  жемчужинками зубов, маленькие  уши с сережками  из  золотой
канители. Красивая! Красивая, но, к счастью,  не слишком юная; она выглядела
лет на двадцать пять -- двадцать семь.
     Он сбросил тунику и  прилег рядом, обняв ее за бедра; кожа у Энны  была
мягкой,  бархатистой,  холеной.  Его  руки двинулись вверх,  и  легкая ткань
послушно  отступила,  обнажив  плоский живот, очаровательный  изгиб  тонкого
стана, маленькие груди с набухшими сосками. Блейд осторожно перекатил ее  на
себя.
     -- Так? -- она раздвинула ноги и чуть приподнялась на коленях.
     -- Так. Боюсь, я слишком тяжел для тебя, малышка.
     Теперь он  чувствовал  ее лоно рядом  с собственной напрягшейся плотью;
женщина  медленно качнулась вперед и назад, поглаживая  и щекоча  лобком его
ствол.
     -- Ты очень нежен, мой Гирларл... совсем не похож на варвара...
     -- Не все варвары грубы, детка.
     Негромкий грудной см