другими, более симпатичными представителями семейства грызунов
- например, с кроликами. Да,  как ни крути, на безобидного  кролика Карендиш
совершенно не походил!
     Прислушиваясь  к  словесному  поединку,  Дж.  раздражался  все больше и
больше. Этот Карендиш, выдавливавший слова с  гнусавым йоркширским акцентом,
-  наигранным, разумеется,  поскольку он  закончил Оксфорд,  -  был довольно
опасным  и  неприятным  типом. Он  казался въедливым, как самум  в  пустыне,
нудным, словно осенний дождь, и в десять раз более ядовитым, чем  лондонский
смог,  неторопливо расползавшийся  за  окном.  Видимо  Карендиш полагал, что
наткнулся  на  нечто крупное,  на какую-то незаконную  финансовую махинацию,
раскрытие которой добавит ему славы в глазах  йоркширских фермеров. Вряд  ли
он рассчитывал свалить  кабинет, но покрасоваться на парламентской трибуне и
публично  ощипать  перышки  с  хвоста  премьер-министра собирался наверняка.
Слишком  уж  настырный  тип, любитель  совать нос  в  чужие дела!  Возможно,
Карендиша вдохновлял занимаемый им пост, но это не оправдывало в глазах  Дж.
подобной настойчивости.
     Достопочтенный  джентльмен   возглавлял   особую  комиссию  парламента,
призванную контролировать разнообразные проекты, которые угрожали опустошить
королевскую казну и карманы налогоплательщиков. Он сильно  преуспел в  своей
деятельности, прихлопнув уже не одну дюжину правительственных начинаний.
     Сейчас,  устроившись  за  столом   напротив  лорда  Лейтона,  он  пылко
ораторствовал:
     -  У  меня  большие полномочия, ваша  светлость,  а  также  необходимая
материальная поддержка и прекрасно обученный персонал. Я тружусь не покладая
рук  и горд этим! Только за последний год я достиг изрядных успехов и теперь
отлично понимаю, как расточительно и необдуманно  тратит средства кабинет. А
ведь  каждый шиллинг заработан тяжким трудом наших сограждан! Каждый! И если
мне удастся спасти хотя  бы  малую часть  этих  денег,  я  почту  свой  долг
выполненным.
     Лорд Лейтон стряхнул  пепел  с сигареты прямо  на  роскошный персидский
ковер и уставился  на оратора позеленевшими от злости глазами.  Обычно он не
миловал  таких типов,  расправляясь  с ними в  весьма  резкой манере, однако
сейчас  старый ученый пытался  сдержать ярость. Дж.  отлично понимал причину
такой сдержанности.  Несмотря на помпезные  речи  и  непомерное  честолюбие,
Карендиш  был  далеко не  глуп и очень  опасен. Нет, кроликом  его  никак не
назовешь, решил Дж.
     - То, что  вы пытаетесь спасти, - произнес Лейтон, прожигая собеседника
мрачным взглядом, - тут же уходит из  бюджета как вода в песок. Простите, но
я в этом убежден. Вы со своими парнями организовали кучу идиотских комитетов
и комиссия,  чтобы проверять  другие комитеты и  комиссии, и вся  эта  возня
поглотила  больше средств,  чем  вам удалось отыскать. Если вы вообще что-то
отыскали!  Лично  я полагаю,  что  результатом  их  работы оказался  вакуум.
Пустота!  Ничего  нет  -  по крайней мере, достаточно  серьезного. Потрачены
время и деньги, а предъявить нечего, не так ли?
     Дж. усмехнулся, глядя на языки  пламени. Профессор попытался  направить
Карендиша  по  ложному следу и заодно  вывести  из равновесия. В этом он был
великим мастером!
     Однако  достопочтенный  член  парламента  не  клюнул  на  червяка  и не
пустился, как ожидалось, в разглагольствования о полезности своих начинаний.
Отодвинув в  сторону нетронутый  бокал и пепельницу - он не пил и  не курил,
полагая,  видимо, что  сумеет  с  большей  пользой потратить свои  деньги на
врачей и лекарства,  - Карендиш уставился на  Лейтона пронзительным взглядом
следователя.
     - Не стоит спорить по этому поводу, сэр, ибо подобные вещи не относятся
к делу, как вы прекрасно понимаете. Я просил о встрече, и вы согласились. Мы
говорим сейчас без  свидетелей и не ведем протокола. И я  пришел к  вам лишь
для того, чтобы задать один-единственный вопрос.
     Его светлость  откинул с  выпуклого лба  прядь  седых волос. Он сидел в
кресле боком - такая  поза облегчала  постоянную  боль  в  позвоночнике -  и
буравил своего  визави маленькими  янтарными глазками.  Обычно  они сверкали
львиным блеском, но сейчас в них скорее проглядывала подозрительность гиены.
     Внезапно Дж. ощутил угрызения совести. На самом деле  сей настырный тип
являлся его  заботой,  а отнюдь не престарелого ученого.  Однако он не хотел
вмешиваться,  пока этого  не потребуют обстоятельства.  Лейтон  был  должным
образом  проинструктирован, и шеф МИ6А  собирался хранить  свое инкогнито до
тех  пор,  пока  старика не прижмут  к стенке.  Непростая задача  для любого
политика по обе стороны Гринвичского меридиана!
     Его светлость скорчился в кресле и прикрыл глаза.
     -  Ладно, - заявил он  тоном  бесконечно  усталого,  больного, но очень
терпеливого человека,  - не стоит, так не стоит. Я полагаю, вы можете задать
свой проклятый вопрос!
     Несмотря  на  раздражение, Дж.  почувствовал  жалость к  достопочтенной
парламентской крысе. Лорд Лейтон мог обмануть самого  Сатану -  со всем  его
дьявольским воинством!
     Однако Карендиша было не так-то легко сбить с толку; он упрямо вздернул
подбородок и произнес:
     - Я должен  прояснить  этот вопрос,  ваша светлость!  Я задавал его вам
дюжину раз и дюжиной  разных  способов, но так и не  получил вразумительного
ответа!
     Лорд Лейтон потянулся за новой сигарой.
     -  Вы полагаете,  милейший,  что я спятил? Может  быть,  может  быть...
Видите ли,  я старый человек, очень старый,  и  слишком много  работаю.  Да,
слишком много... Я  плохо  сплю,  не забочусь о своем здоровье,  нерегулярно
питаюсь  и  злоупотребляю курением... Вдобавок у меня целый букет старческих
болезней.  Мозг  становится все  слабее,  память ухудшается,  руки  начинают
дрожать, а  колени перестают сгибаться...  Если не  ошибаюсь, врачи называют
это старческим маразмом.
     Терпение  члена парламента  иссякло.  Он  пожал узкими плечами, холодно
усмехнулся и с нескрываемой насмешкой поглядел на Лейтона.
     - Полностью разделяю их мнение, сэр.
     Его  светлость, с  видом  дворняжки,  которую пнули  ногой  под  хвост,
моргнул глазами.
     - Разделяете их мнение? Но какое, достопочтенный сэр? Я вас не понимаю.
Совершенно не понимаю!  Мне  кажется, и  не хочу  понимать. Ах, эта нынешняя
молодежь!  Совсем  не  умеет выражать свои  мысли! Чему  вас только  учат  в
колледже? В мое время...
     Дж. внезапно сообразил, что члену парламента дарована передышка. Цунами
временно откладывалась.  Лорд  Лейтон, весьма  довольный  собой, с  истинным
актерским  талантом  разыгрывал  выжившего   из  ума  склеротика.  Карендиш,
сидевший напротив почтенного старца, с интересом следил за этим спектаклем.
     - У меня и мысли  не было, сэр, что вы... гм-м... спятили, - сказал он,
оскалив мелкие  крысиные зубы. - Ни  в коем случае! Я только хотел заметить,
что вы...
     - Старый пень, - закончил Лейтон  с веселой ухмылкой. - Что  поделаешь,
мой дорогой, этого никто не минует... - его светлость утомленно вытянулся  в
кресле, изображая полнейшую  прострацию. Едва шевеля губами, он  произнес: -
Увы, мистер  Карендиш, я сожалею, но должен молить вас о снисхождении. Я так
устал...  и эти боли в  сердце...  К тому же, - добавил он неожиданно бодрым
тоном, - я уверен, что у члена парламента множество дел, куда более  важных,
чем разговор с выжившим из ума стариком.
     Досточтимый  член  парламента  с изумлением поднял взгляд  к  потолку и
гулко сглотнул.  Дж., стиснув челюсти, с трудом удерживался от смеха. Однако
Карендиш был упрям.
     - Я все-таки  хочу задать свой вопрос,  сэр, если смысл  его до сих пор
оставался вам неясным. В последний раз. Идет?
     - Вопрос? - Лейтон страдальчески закатил глаза. - Какой вопрос?
     - С вашего разрешения,  сэр... - Карендиш скрипнул зубами. -  Попробуем
еще раз. Итак, я попытался проследить судьбу трех миллионов фунтов - из тех,
что в нашем комитете относят к так называемым блуждающим фондам...
     - Прекрасное  определение, - перебил его лорд  Лейтон, - звучит  просто
великолепно! Никогда не слышал  подобного термина. Пожалуй, я не прав насчет
современной  молодежи...  Вы отлично  умеете использовать возможности языка,
сэр!
     Карендиш  мотнул головой; виски  его покрылись мелкими капельками пота.
Не давая сбить себя с мысли, он продолжал:
     - Часть блуждающих фондов совершенно естественно  относится к секретным
статьям бюджета.  Сей факт хорошо  известен и не вызывает никаких нареканий.
Однако  и  в  этом  случае  должны наличествовать  хоть какие-то  документы,
подписанные ответственными людьми. Если деньги  израсходованы, то опять-таки
это требует  документального подтверждения. Порядок нельзя нарушать, иначе в
конце  финансового  года  будет  невозможно  сбалансировать  государственный
бюджет. Уверен, что вы, ваша светлость, прекрасно это понимаете.
     Его  светлость, признававший  лишь  те бухгалтерские операции,  которые
пополняли счета его лаборатории, поскреб заросший седой  щетиной подбородок,
улыбнулся и согласно кивнул.
     - Вы правы, мистер  Карендиш, вы безусловно правы. Я вполне  согласен с
вами! Любой болван, если он не окончательно впал в старческий маразм, должен
сообразить, что за деньги положено отчитываться. Однако  мне не совсем ясно,
молодой  человек, какое отношение я  имею к  вашей маленькой  трехмиллионной
проблеме.
     Член парламента довольно кивнул, и Дж., заметив его хищный оскал, вдруг
понял  свою ошибку. Нет,  этот Карендиш вовсе не крыса!  Скорее -  хорек или
шакал!
     Привстав с  кресла,  предмет его зоологических изысканий вытянул руку в
сторону Лейтона и с торжеством заявил:
     -  Однако,  сэр! Документы на  сумму  более  полутора  миллионов фунтов
подписаны  лично вами! А это, как не считай,  половина! Ровно половина нашей
маленькой трехмиллионной проблемы!
     Его светлость тяжко вздохнул.
     -  Да,  старость,  старость...  Я  становлюсь  дряхлым и  забывчивым...
Подписываю Бог  знает какие бумаги,  а  потом забываю об этом... - он бросил
взгляд на Дж. - Похоже, я уже созрел для психушки...
     Дж.  старался  сохранить  невозмутимость,  что  требовало  от  него все
больших усилий. Старый хитрец  был на высоте! Дж., как профессионал высокого
класса, получал массу удовольствия от его игры.
     Лицо  Карендиша разгладилось,  в  глазах  появился  блеск предвкушения;
сейчас он походил на полицейского, ухватившего за шиворот воришку. С истинно
британским упорством он продолжал гнуть свое:
     - Сэр, вы, безусловно, понимаете, что я, как и другие члены парламента,
ведущие подобные  расследования,  связан  рамками  закона о  государственной
тайне.  Я  хотел бы полностью просмотреть счета, связанные с финансированием
секретных работ, но далеко не все мне доступно. Впрочем, хватит  и того, что
я уже обнаружил. Вы должны это понимать.
     Улыбка, а вместе с ней старческое простодушие  вдруг куда-то испарились
с физиономии Лейтона.
     - Конечно,  понимаю,  - его  светлость  зыркнул янтарными  зрачками  на
гостя. - Мне не ясно другое - каким образом, черт возьми, все это связано со
мной?
     Карендиш вздохнул и опять пустился в объяснения:
     -  Но существуют же эти документы, сэр! И вы их подписали, зафиксировав
получение  означенной  выше  суммы!  Полтора  миллиона  фунтов, сэр!  И  мне
абсолютно непонятно, как, когда  и каким образом  они истрачены. Я натыкаюсь
на  стену всякий  раз, когда хочу выяснить  детали. Полтора  миллиона! А  вы
ничего  не желаете  объяснять!  -  досточтимый член парламента  покраснел от
возмущения. -  Теперь  я  постараюсь  высказаться  предельно  просто  и  без
недомолвок: ваша светлость, вы растратили полтора миллиона,  выданных вам из
казны  Ее  Величества!  Растратили   на  вещи,  о  которых  я,  председатель
контрольного парламентского  органа,  не  могу узнать ничего  определенного.
Похоже, деньги вылетели  в  трубу,  а  сама  труба исчезла. Испарилась! Но я
хотел бы узреть ее останки. Мои полномочия...
     Внезапно Лейтон  вскочил  с кресла.  Покачнувшись, он  вцепился  в край
столешницы,  опустил  голову и выгнул спину, так что горб пришелся  на одном
уровне с  макушкой. В этой странной позе его светлость напоминал старого, но
еще  полного  боевого задора  кота,  готового  вытрясти душу  из  нахального
соперника. Однако, хотя глаза его яростно сверкали, голос оставался ровным.
     -  Я, сэр, тоже обладаю кое-какими полномочиями... вполне достаточными,
чтобы попросить  вас удалиться. Существует множество мест, кроме моего дома,
где  вы можете  обследовать  каминные  трубы  и улетающий  сквозь  них  дым.
Прощайте, сэр.
     Карендиш тоже поднялся. Угрюмо  кивнув, бросил холодный  взгляд на Дж.,
молчаливого свидетеля  этой  перепалки, поднял  свой портфель и  двинулся  к
выходу. Остановившись на пороге, он бесцветным голосом произнес:
     - Вы совершенно правы насчет множества мест, сэр. Кстати, одно из них -
парламент.  Я могу  задать там  свой  вопрос, и вы отлично знаете об этом. И
вас, ваша  светлость,  пригласят туда и заставит отвечать под присягой, - он
отдал небрежный поклон. - До свидания, джентльмены!
     Дверь хлопнула чуть-чуть громче, чем положено.
     Дж. наклонился, поднял кочергу и помешал угли в камине.
     - А знаете, пожалуй,  он и в самом деле способен на это,  - заметил шеф
МИ6А.
     Лорд Лейтон, который уже сидел в кресле и спокойно проглядывал какие-то
бумаги, пренебрежительно фыркнул.
     -  Сомневаюсь, мой  друг! Я сегодня  же свяжусь с премьер-министром. Он
понимает,  насколько  важно  сохранить  проект в тайне.  И  он  -  стреляный
воробей!  Полагаю,  ему  не  составит  труда  направить  нашего  любопытного
посетителя по ложному следу.
     Дж. подбросил  в  огонь  полено  и отхлебнул  из  бокала.  Затем встал,
подошел к  высокому  стрельчатому окну  и задумчиво обозрел  мрачный осенний
пейзаж.
     Фонари   на   улице  уже  давно  горели;  редкие  прохожие,  окруженные
светящимися туманными ореолами, напоминали призраков. Они уныло  тащились по
тротуару, засунув  руки  в  карманы  и упрятав подбородки  в воротники.  Дж.
задернул тяжелую штору и вернулся к своему креслу.
     Стол,  у  которого  устроился  Лейтон,  был  завален  ворохами   бумаг,
тетрадями и  лабораторными  журналами; сам  старик  что-то усердно царапал в
блокноте.  Дж. медленно прошелся от камина к  окну, потом обратно. Ему очень
хотелось выкурить  трубку, но свою любимую, из грушевого,  корня, он отдал в
починку, а запасную забыл в кабинете.
     Лейтон раздраженно вскинул на него глаза поверх бумаг.
     -  Ради  Создателя,  Дж., перестаньте метаться по комнате словно  тигр!
Дело не  стоит  выеденного  яйца!  Я  же  сказал  вам, что Карендишем  скоро
займутся. На самом высоком уровне! Премьер  пригласит его к себе, они выпьют
по рюмке хереса, а затем наш молодой друг получит рекомендацию не совать нос
куда не следует.
     Старый разведчик, остановившись у камина, хмуро взирал на  яркие  языки
пламени.
     -  Боюсь, сэр,  все пройдет не так легко.  Премьеру придется что-нибудь
рассказать этому проныре.
     Его светлость издал смешок.
     -  Он  что-нибудь  и расскажет. Умение  правдоподобно  врать -  главное
достоинство   политика,  не  так  ли?  А  теперь  успокойтесь  и  дайте  мне
сосредоточиться.    Похоже,    я   действительно   превращаюсь   в   старого
маразматика... элементарное уравнение, а я бьюсь над ним пятнадцать минут...
- он недовольно запыхтел. - Этот Карендиш все-таки вывел меня из равновесия.
     Дж. взглянул  на  старика и пожал плечами.  Бесспорно,  Лейтон  являлся
мировой  величиной  в  кибернетике  и  умел  осадить  любого  парламентского
ревизора, но  в  некоторых  отношениях  он оставался сущим  младенцем.  Что,
например,  ему  известно  о  тех  джунглях,  в  которых  обитал  сам  Дж.  и
большинство его коллег  по профессии?  Там приходилось поворачиваться, чтобы
уцелеть! Лорд Лейтон сидел в своем подземелье под Тауэром, словно в башне из
слоновой  кости, развлекался с компьютерами и иными  измерениями и был очень
далек от реального мира - мира заговоров и интриг. Мира ножа и пули, петли и
яда.
     - Не нравится мне все это, - наконец заметил Дж.
     Его  светлость  отложил  ручку  и  в  раздражении  захлопнул   блокнот,
похоронив меж исчирканных листов непокорное уравнение.
     -  Что за  капризы,  Дж.? Допивайте свое виски и отправляйтесь домой, в
постель, не мешайте мне работать!  Позвоните Блейду, передайте, что  я хотел
бы видеть его дня через два... - Пронзительные глазки Лейтона  уставились на
гостя. - Почему вас так взволновал визит йоркширского хорька?
     "Ага,  -  отметил Дж., снова начиная  ходить по комнате, - старик  тоже
обратил на это внимание! Хорек, сущий хорек!"
     - Карендиш пойдет к премьеру и будет  требовать объяснений, - начал он.
- Это  его право,  несмотря на секретность проекта, и  он  не остановится на
полпути.  Он любопытен,  назойлив  и упрям, и  я  боюсь, что премьер-министр
будет вынужден  рассказать ему кое-что  о наших  делах.  Это может оказаться
наиболее эффективным способом заткнуть ему глотку.
     Лорд  Лейтон  кивнул; закинув  ноту на ногу, он ерзал в кресле, пытаясь
поудобнее устроить свой горб.
     -  Может быть, вы  и  правы,  Дж. Полагаю,  таким  путем удобнее  всего
принудить Карендиша к молчанию. Ну и что же вас волнует? Не стану  отрицать,
что  этот джентльмен может  стать источником беспокойства, но вряд  ли можно
подозревать его в предательстве.
     Тайна остается тайной, пока о ней  известно только двоим,  подумал Дж.,
при  наличии  третьей  персоны  она  перестает  быть  таковой.  А о  проекте
"Измерение Икс" знали уже  четыре  человека. И шефа МИ6А  совсем не радовала
перспектива, что к ним может вскоре присоединиться пятый.
     -  Видите  ли,  - мрачно произнес он, - чем больше народа  посвящено  в
детали наших работ, тем труднее мне обеспечивать их секретность.
     Его светлость неодобрительно фыркнул, но затем был вынужден согласиться
с гостем.
     - Вы  правы,  мой дорогой; даже я, старый идеалист, понимаю такие вещи.
Но вы  -  мастер  своего  дела  и  обязаны  все предвидеть. Проект постоянно
развивается и требует не только новых капиталовложений, но и новых людей.
     Дж. угрюмо кивнул.
     -  Я пытаюсь  исключить  любую мыслимую неприятность.  Однако  я  -  не
всеведущий Творец. Вы поглядите, что получается: этот Карендиш выходит прямо
на вас,  словно гончая на зайца, и  начинает болтать всякий вздор о каких-то
бумагах,  подписях  и  необъяснимом  исчезновении трех  миллионов. Такое  не
должно повториться! Данный факт означает утечку  информации... и одному Богу
известно, сколь широко она успела распространиться. Кто же сболтнул лишнее?
     Лейтон сочувственно покачал головой.
     - Я  не стал  бы  подозревать ни вас, ни Блейда, Дж. Скорее, кого-то из
ваших людей,  посвященных в отдельные детали... Надо  постоянно приглядывать
за ними. Я,  например,  не  спускаю глаз  со своих ассистентов и стараюсь не
поручать  им ничего важного. Но что поделаешь! Невозможно справиться с таким
объемом работы собственными руками.
     - Легко вам  говорить,  -  пробурчал  Дж. -  Конечно, и  я не могу  все
сделать  сам  - но  ответственность-то лежит именно на мне! И  перед вами, и
перед премьер-министром,  и даже  перед Ее  Величеством! Я готов нести  этот
крест, даже если...
     Лорд Лейтон прервал его выступление жидкими аплодисментами.
     - Я  все  понимаю,  Дж.,  и готов восхищаться вашей преданностью долгу,
стране и королеве! Вам захотелось произнести речь, мой дорогой? Великолепная
мысль! Идите  в  Гайд-Парк и  выступайте  там,  сколько душе  угодно, а  мне
позвольте продолжать работу. Договорились?
     Дж. замолчал и,  неловко усмехнувшись, направился к  стулу,  на котором
лежали его плащ, котелок и зонтик.
     -  Простите,  - произнес он,  - но я