оторые с одинаковой легкостью отправляют в
мир иной и врагов, и друзей.
     -- Даже если предположить,  что все сказанное вами правда, то почему вы
не  разберетесь с этой  Юго-Западной  Директорией  самостоятельно? -- заявил
странник. -- Вы можете прихлопнуть их -- вместе с этим транслятором массы.
     Дайн Джеббел повел плечами и недовольно нахмурился.
     -- Не так все  просто... Планета находится на грани кризиса, способного
перерасти в межконтинентальную войну. Нам нужны услуги профессионала... а вы
-- единственный  профессионал  в  таких вопросах  на всей  Эрде. Поэтому так
ценна ваша помощь.
     Прибедняется, решил Блейд, а вслух сказал:
     -- Неужели  вы  так  беспомощны? А ваша  агентурная сеть?  Там что,  не
хватает профессионалов?
     -- Разве это агенты... судя по  тому, что вы рассказали под наркозом  о
ваших службах!  --  Джеббел не  скупился на лесть.  -- Когда вас вывозили из
Юго-Западной Директории, погибло шесть человек.
     Впрочем, он не уточнил, с чьей стороны.
     Блейд задумался. Стоит ли доверять тому, кто  так  навязчиво предлагает
свою дружбу? Выгодна  ли  сделка? Для Департамента  Перевозок -- безусловно;
во-первых,  он,  Блейд,  отличная  подсадка  для  шпиков  с   Юго-Запада,  а
во-вторых,  -- и в самом деле, кто лучше него справится с  подобной работой?
Он  --  профессиональный  разведчик,  диверсант,  убийца... еще  неделя,  он
вспомнит все,  восстановит  навыки и будет в отличной  форме! К тому  же,  в
случае провала Джеббел умоет  руки -- формально он  не имеет к пришельцу  из
другого мира никакого отношения.
     С  другой  стороны,  ему   окажут   помощь...  предоставят  информацию,
необходимые  средства...   деньги,  оружие,   транспорт...  Этим  не  стоило
пренебрегать!
     Он поморщился;  рассудок говорил одно, сердце -- другое; почему-то душа
не лежала к работе на непрошенного союзника.
     -- Служба безопасности Юго-Запада ищет меня, -- произнес Блейд. -- Если
я начну работать на вас, они насторожатся...
     Но у Джеббела, казалось, на все был готов ответ:
     -- Это-то и  хорошо! Таким  образом они сами выведут вас на  транслятор
массы!
     Похоже,  выбора  не  оставалось,  и Блейд дал  согласие.  Теперь он мог
ставить свои условия, и Джеббел, казалось, готов был  вывернуться наизнанку,
выполняя  любые  его  прихоти. Он добыл  для  него  все,  что требовалось --
справочники, карты,  секретные материалы,  видеокассеты. Он даже  удалил  из
соседней  квартиры  своего  соглядатая  -- правда, в довольно  резкой  форме
потребовав,  чтобы  Блейд,  выходя  из   дома,  брал   с   собой  переносной
коммуникатор -- небольшую коробочку на ремне. Странник  не сомневался, что в
ней был и радиомаяк.
     Каждый вечер Дайн Джеббел уделял гостю минут десять своего драгоценного
времени,  чтобы осведомиться  о  его  нуждах,  его  здоровье,  и  рассказать
последние  новости.  Иногда он  даже  сам появлялся  в  небольшой  квартирке
Блейда. Тогда начинались долгие беседы, истинной целью которых было выведать
как  можно больше о родном мире  пришельца. Но  тут Блейд  был настороже. Он
либо ссылался  на непорядок с памятью, либо, чтобы не возбуждать подозрений,
выдумывал всякие басни, не особенно противоречащие тому, что он рассказал на
первом  допросе.  Так,  Земля  оказалась  населенной  множеством  чудовищ  и
монстров,  с  которыми  вели  борьбу  целые  армии,  ее постоянно  сотрясали
катаклизмы и извержения вулканов, заливали волны цунами, над ней проносились
торнадо,  сметающие  целые  города...  По сравнению  с  этим жизнь  на  Эрде
казалась  тихой и спокойной,  как в  раю. Вдобавок все земляне отличались на
редкость склочным характером  (что  почти соответствовало действительности);
они  либо воевали  друг  с другом, либо строили козни, интриги  и  диверсии,
запуская   в  стан  противника  целые   орды  шпионов.   Наслушавшись  таких
устрашающих сказок, Джеббел как-то обронил:
     -- Ну, теперь я понимаю, почему вам так нравится убивать...
     Достойного ответа у Блейда не нашлось.
     Через неделю он получил примерное представление о своей цели.
     Юго-Западная Директория занимала  два  острова  размером с  Ирландию  в
умеренном поясе  южного  полушария. Исторических материалов Джеббел, как  ни
старался, найти не  смог; похоже, их действительно изъяли еще в незапамятные
времена, и чиновнику удалось разыскать  лишь списки Председателей Директории
за последние четыреста  лет. Уже в ту эпоху, когда на Земле Колумб  втыкал в
прибрежный  песок   Кубы   штандарт  Фердинанда  и   Изабеллы,  Юго-Западная
Директория подчинялась центральному правительству Эрде.
     И не помышляла ни о каком суверенитете!
     Как ни искал Блейд причины, подтолкнувшие  нынешние власти на авантюру,
найти  их так и  не смог. Правда, в одном из  статистических справочников он
обнаружил  напечатанную  мелким  шрифтом  таблицу, из  коей  явствовало, что
добыча нефти на Эрде неуклонно снижается -- лишь в последние два десятилетия
ее удалось как-то стабилизировать. Директория Юго-Запада, находившаяся далее
всех от Столицы и обладавшая самыми крупными нефтяными месторождениями, явно
вела  политику  саботажа  решений  центрального правительства  --  видно, не
хотела делиться черным  золотом. Теперь,  похоже,  она была готова пойти  на
прямой разрыв.
     Вероятно,  думал Блейд,  там  надеялись,  что транслятор  массы поможет
разрушить монополию  Департамента  Государственных  Перевозок.  Кроме  того,
транслятор являлся  идеальным средством  для доставки любого вида  оружия --
если он будет действовать в  пределах Эрде. Пока что  эта установка работала
не  совсем в правильном  направлении,  пересылая транспортируемые объекты  в
иные миры -- в точности, как лейтоновский компьютер.
     Что ж, оставалось только уничтожить это коварное изобретение, пока  его
не  довели  до ума.  Джеббел почему-то  полагал,  что  транслятор  не  будут
восстанавливать;  причиной  своей  уверенности  он,  однако,  с  Блейдом  не
делился.
     И это казалось весьма странным.
     * * *
     К концу второй недели, прошедшей после  знаменательного вечера у  Лейн,
Блейд мог  считаться  одним из  самых информированных  экспертов  в вопросах
внутренней политики Директории.  Правда, это ни на йоту  не приблизило его к
цели, зато помогало сразу замечать пути, ведущие в тупик.
     И вот в это-то время с ним и связалась Лейн. Похоже, после той ночи она
не обиделась на него -- скорее даже, восприняла  эту историю как своего рода
приключение,  без  которого  жизнь  кажется  слегка  пресноватой.  Во всяком
случае, страннику было предложено нанести визит в любой  свободный вечер. Он
не  испытывал к Лейн особо теплых  чувств; на  своем веку  он  знавал многих
женщин,  которые  были  привлекательнее, умнее,  лучше  его подруги  с Эрде.
Однако он жаждал расслабиться, а иных вариантов пока не подворачивалось.
     Вновь, помимо  его  воли, перед  взором  странника  всплыло  лицо  Гвен
Маккаллох,  потом  его сменили  черты  Мод Синглер. Сейчас  он  не мог бы их
различить. Он  был уверен, что никогда не  влюбился бы в женщину из-за цвета
ее  волос  или собственных ностальгических  воспоминаний,  однако...  Однако
мысль о лжеплемяннице Норриса, оставшейся на Земле  среди великого множества
более молодых  мужчин,  на  миг  заставила  его  сердце  сжаться  от  тоски.
Возможно, то было истинной причиной, по которой он решил встретиться с Эрлин
Лейн. Клин вышибают клином!
     * * *
     Лейн встретила его на крыльце  -- по своему обыкновению в узких брючках
и  кофточке,  плотно  облегавшей  небольшие  груди.  От  внимания  гостя  не
ускользнули морщинки  в  уголках  рта  и  темные круги вокруг  глаз; похоже,
последние две недели  она провела не очень весело.  Что ж, решил Блейд, долг
джентльмена -- доставить леди немного счастья.
     Но судьба распорядилась по-иному.
     Входя в  дом, он  еще  не знал,  что  ждет  его там;  он  лишь послушно
следовал за  Лейн в глубины просторной виллы,  удивляясь, что  до сих пор не
изучил до  конца  все  ее коридоры  и тупички.  На сей  раз его принимали  в
гостиной  первого  этажа.  Комната,  задрапированная  темно-красной  тканью,
выглядела  зловеще;  обивка  мебели цвета  заходящего солнца была  как будто
облита кровью.
     Он перешагнул порог, отбросив занавес на двери, опустился  в кресло  --
низкое,  как и  вся  мебель в этом  мире. Лейн с ногами забралась  в другое,
оказавшись  отделенной от гостя вычурным столиком, на  котором  покачивались
дымчатые круглые бокалы без ножек.
     От зоркого взгляда Блейда, большого знатока женской души (разумеется, и
тела),  не  ускользнуло,  что молодой  врач чемто  озабочена. Он, правда, не
придал этому значения, списав чувства Лейн за счет предстоящих развлечений в
постели.
     Тем  временем бокалы  уже  были  полны и  тихо звенели,  покачиваясь  и
ударяясь друг  о  друга.  Женщина  молчала,  и  Блейд решил первым  нарушить
тишину.
     --  Знаешь, дорогая,  в моем  мире  перед  выпивкой принято высказывать
какое-нибудь желание...  это называется  "тост". Так  что я хочу выпить этот
бокал за  твою  удачу,  Лейн...  --  Он  слегка  лукавил;  с гораздо большим
энтузиазмом он выпил  бы сейчас за успех своего задания и  за легкую  дорогу
домой.
     -- Эгван, расскажи мне о своем мире, -- шепнула женщина.
     Ну разве мог он отказать ей в этом?!
     Его история была пространна и несколько сбивчива, так что слушательница
вряд ли поняла хотя бы половину. Но сейчас Блейд  и не стремился к четкости,
стараясь  разложить в голове части той головоломки, что была его собственной
жизнью.
     Он говорил об Англии, описывал ее города и леса, горы Шотландии и холмы
Уэльса,  перемежая рассказ  фрагментами  собственной биографии.  Иногда  ему
приходилось  пускаться  в  долгие объяснения:  Лейн  не могла понять, почему
различные народы Земли воюют  друг с другом. Проблема заключалась в том, что
и сам Блейд весьма смутно представлял ответ на этот вопрос; вероятно, такова
природа землян, думал он про себя.
     -- Почему война, о которой ты говоришь, называлась Мировой? -- спросила
Лейн, -- Ваша планета воевала с какимнибудь другим миром?..
     Ее  слова  удивили Блейда;  ему понадобилось с  минуту, чтобы подобрать
объяснения.
     -- Нет, дорогая. Обычно два государства воюют друг с другом, Мировой же
называется  война,  в  которой  участвую  почти все  страны. Та, о которой я
рассказывал, была второй в нашей истории.
     -- Из-за чего она началась?
     Блейд хмыкнул; "простые" вопросы Лейн невольно заставляли задуматься.
     --  Я  полагаю,  из-за  амбиций  нескольких  людей,  властвовавших  над
державой, которая развязала войну. Один из них был фанатиком...
     -- Фанатиком?
     --  Ну,  ненормальным  человеком...  Если бы  он  вовремя  обратился  к
психиатру, может, ничего бы и не произошло.
     --  В  чем  же выражалось его сумасшествие? --  в  глазах Лейн зажглась
искорка профессионального интереса.
     --  Он считал,  что  только  его народ  может быть воистину  свободным,
великим  и процветающим.  Остальным  предоставлялась  роль  слуг  или рабов.
Естественно,  прочие  страны  не собирались  этого  терпеть,  и  как  только
вождь-фанатик напал на одну из них, пришли ей на помощь.
     -- А почему же они ждали нападения, а не начали войну первыми?
     Блейд раздраженно пожал  плечами; Лейн, кажется,  не понимала очевидных
вещей.
     -- Наши государства  не могли напасть первыми,  -- начал  он, -- потому
что... не могли! Ведь  если  бы мы это сделали, то оказались ничем не  лучше
этого ненормального!  Мы же, в  конце концов,  сражались за свободу... Кроме
того, моя страна была еще не совсем готова к войне.
     -- А что такое "свобода"?
     Блейд сначала опешил,  потом ему  припомнилось,  что в  языке  Эрде нет
такого  отвлеченного  понятия.  Можно  было  сказать  "свободное  место" или
"свободное время" -- в  смысле  "ничем не  занятое". Теперь он понял причину
затруднений   Лейн,   но  не  смог  найти  правильного  эквивалента   земной
абстракции. Пришлось пуститься в долгие объяснения:
     -- Понимаешь, мы придерживаемся  той точки зрения,  что каждый  человек
может делать все, что  ему угодно,  если  это  не нарушает интересов других.
Поэтому  мы не  могли  помешать  фанатику, пока он  соблюдал  договора и  не
нападал на нас...
     Лейн перебила его:
     -- Может быть, это и называется "свободой",  но,  по-моему, ждать, пока
на тебя  нападет  сумасшедший, не мешая  ему готовиться к  атаке  --  просто
глупость!
     В этом философском диспуте Блейд неожиданно почувствовал себя близким к
поражению;  пожалуй,  самая  большая  глупость  --  объяснять  необъяснимое,
особенно  человеку другого мира.  Он улыбнутся и решил перевести разговор на
менее  щекотливую  тему. И  в  самом  деле, для дискуссий  существуют  менее
привлекательные компаньоны, чем молодая и хорошенькая женщина.
     Лейн правильно восприняла  его улыбку и выскользнула  из комнаты. Через
пять  минут  она  явилась в  новом  туалете -- в  совсем  коротеньком,  едва
прикрывавшем бедра платье с декольте чуть ли  не до  пояса. Блейд восхищенно
закатил глаза, наполнил бокалы и поинтересовался:
     --  У вас  есть  что-нибудь вроде  танцев? -- такая  тема для разговора
нравилась ему куда больше.
     -- Что-что?
     -- Ну, это когда женщина и мужчина двигаются ритмично под музыку...
     Лейн хихикнула.
     Сообразив, что его поняли  неправильно, Блейд уже было  раскрыл рот, но
потом махнул рукой: лучше один раз увидеть, чем семь раз услышать.
     -- Поставь какую-нибудь музыку на "три четверти".
     -- Как это?
     -- Ну, примерно вот  так... -- и  он  постарался отбить одной рукой три
удара, другой -- четыре.
     Лейн кивнула в ответ и подошла к массивному ящику в углу гостиной.
     Как ни странно, это оказался проигрыватель. Рядом с ним на полке стояли
в ряд несколько  десятков длинных  пестрых  цилиндров,  которые  Блейд  счел
украшением.  Теперь было  ясно,  что на Эрде эти предметы, похожие на валики
эдисоновского фонографа, заменяли пластинки.
     Встав  с  кресла и  подойдя ближе, он заметил, что  под тонким футляром
поверхность  цилиндра  покрыта чем-то весьма напоминающим  магнитный слой --
так что приспособление, воспроизводившее звук, было бы правильней назвать не
проигрывателем, а магнитофоном.
     Блейд приблизился к женщине, уже  вложившей валик в аппарат, и обнял ее
за плечи.
     И в этот момент зазвучала музыка...
     Похоже, Лейн обладала хорошим чувством  ритма, поскольку сразу  поняла,
что нужно.
     Музыка  оказалась немножко  замедленной, но  была  совсем неплоха. Взяв
одну руку  Лейн в большую  ладонь, а другую положив себе на плечо, он кружил
женщину   по   комнате  --   неторопливо,   насколько   позволяла   мелодия.
Раз-два-три... раз-два-три... раз-два-три...
     -- Этот танец называется "вальс"...  -- последнее слово Блейд  произнес
на английском. -- Ну, попробуй повторить.
     -- В-валз... -- с трудом, запинаясь, произнесла Лейн.
     -- Мягче, детка, мягче: вальс, вальс, вальс...
     -- Валс-с...
     -- Уже лучше! Еще несколько раз, и ты будешь произносить правильно!
     Красные  стены комнаты, освещенные  багровым светом  заходящего солнца,
сливались перед глазами странника в сплошной поток, который нес, кружил  их,
прижимая друг к другу, заставляя чувствовать дыхание, ощущать на лице волосы
партнера... Под тонкой тканью, скорее подчеркивавшей, а не скрывавшей, Блейд
ощущал  покорное  тело  женщины,  и  то,  что  не могли  рассмотреть  глаза,
услужливо дорисовывала  фантазия. Да, он не забыл, что  она шпионила за ним!
Даже эту встречу, она, возможно  организовала по заданию Департамента, чтобы
под вино  и постельные утехи  вытащить  побольше  информации  о  его  родном
мире... Все это он  помнил и сознавал, не  собираясь,  однако,  лишать  себя
удовольствия.
     Дыхание  Лейн становилось  все  более учащенным, голос --  хриплым; она
что-то говорила, но Блейд не пытался понять смысла ее слов.
     Как  всегда, когда он  давал ей уроки, Лейн училась чрезвычайно быстро.
Она  уже  не  путала  движения,  и,  как  оказалось,  прекрасно  подчинялась
музыкальному ритму. Опасаясь, как бы усталость не помешала им продолжить так
отлично  начавшийся  вечер, Блейд попытался ее остановить, но  куда там! Она
продолжала  кружить  и   кружить   его  по   комнате,  незаметно  перехватив
инициативу,
     Вдруг  музыка  без  всякого  предупреждения  сменилась;  теперь  вместо
аналога  классического вальса звучало нечто совсем  уж непонятное,  и  Блейд
взбунтовался:
     -- Если это ваш рок-н-ролл, детка, то это не для меня!
     Он   несильно   оттолкнул   женщину.   Она,   впрочем,   и  не   думала
сопротивляться,  сразу  повалившись  на  диван.  Секунду помедлив,  странник
оказался рядом. Чувствуя возле своего уха частое дыхание Лейн, он понял, что
пора ковать железо -- ибо горячее, чем сейчас, оно уже быть не могло.
     Падая,  Лейн подмяла  под  себя  коротенькую юбочку,  и  теперь  она не
скрывала  ни  стройных бедер,  ни округлых  ягодиц. Блейд быстро перекатился
так,  чтобы  лицо молодой женщины оказалось  прямо  перед  ним,  и осторожно
провел языком  по ее губам. Алый бутон тут же  раскрылся, колечком охватывая
рот  странника,  пока его  язык проникал все  глубже и глубже, щекоча  небо,
лаская  ее язычок, сплетаясь с ним. Руки  Блейда при этом тоже не оставались
без дела  --  под  аккомпанемент  адской музыки он  раздвинул женщине бедра,
поглаживая нежную кожу. Вскоре пришел  сигнал, что его усилия достигли цели:
тело Лейн  прогнулось  дугой,  дыхание  стало горячим и  влажным.  Пора было
переходить к завершающей стадии.
     Он  сбросил одежду, чувствуя разворачивающийся стержень жаждущей плоти;
потом руки его  двинулись по  телу  женщины вверх. Он  слышал треск рвущейся
ткани, но не обратил на него внимания. Под платьем, как и следовало ожидать,
Лейн была совершенно нагой: только  бархатная кожа,  покрытая  терпким потом
страсти.
     Блейд вошел -- резко, уже не сдерживая всей своей грубой силы. Впрочем,
стоны его партнерши свидетельствовали скорее об удовольствии, нежели о боли;
он обучил ее весьма многому.
     Платье, запутавшись, обмотало  их головы, но не помешало сражению: ноги
Лейн намертво сплелись на спине Блейда, пальцы  гладили жесткие  волосы, она
стонала  так,  что  варварского  подобия  рок-н-ролла  уже не  было  слышно.
Странник  погружался во  влажное тепло,  в теплую влагу,  захватившую его  в
плен, окружившую непроницаемой багровой мглой.
     В тот момент, когда село солнце, Лейн достигла высшей точки наслаждения
--  почти  одновременно  с Блейдом.  Она изогнулась всем телом,  вскрикнула,
потом задрожала и обмякла. Но странник этого уже не почувствовал; как только
наступило  облегчение в  его чреслах,  черная пелена небытия  окутала  его с
головой.
     * * *
     Пришел  он в себя от острого ощущения чужого взгляда. Интуиция и долгий
опыт полномочного посланца  лорда  Лейтона в иных мирах заставляли его чутко
реагировать  на  подобные   раздражители,  хотя,  пожалуй,   физиологический
механизм такого явления не смог бы  объяснить  ни один врач. Впрочем,  Блейд
никогда и не пытался добиться таких объяснений; он просто следовал не только
здравому велению рассудка, но и туманным намекам инстинкта.
     И  сейчас, чуть  приоткрыв  глаза,  странник  внимательно, но незаметно
осмотрел  окрестности.  Память,  на  которую  он  уже не  мог  пожаловаться,
услужливо напомнила обо всем случившемся до потери сознания; внутренние часы
сразу же подсказали,  что по другую сторону  яви он пребывал не более десяти
минут.
     Под ним по-прежнему  находилось смятое покрывало. Солнце  село; по небу
разливался стынущий розовый кисель закатной зари. Лейн в комнате вроде бы не
было.
     Теперь   предстояло   прислушаться  к   собственным  ощущениям,  весьма
неприятным,