укоять, и вполне приличное оружие было бы готово.
Блейд поднял лезвие, сунул за пояс и от  всей души поблагодарил неизвестного
умельца.
     Набрав  в  горшок  пылающих  углей  и  присыпав  их  сверху  золой,  он
отправился искать  тропинку  среди  скал.  Лезть  обратно в  болото  ему  не
хотелось. Сейчас там  было тихо, лишь ветер шевелил высокую траву, но он уже
знал, какие  милые  зверюшки могут поджидать путника в густых зарослях.  Еще
раз с  грустью вспомнив про Огара, разведчик оглянулся на стойбище, мысленно
попрощался с хозяевами и стал карабкаться наверх.
     Ему повезло; подъем оказался на удивление легким. Приглядевшись,  Блейд
обнаружил  специальные выемки  в  скале,  прекрасно  заменявшие  ступени.  В
наиболее  опасных местах из щелей между камнями торчали деревянные  колышки,
значительно облегчавшие  восхождение. Не прошло и получаса, как он уже стоял
на  вершине утеса, озирая  уходившую к югу холмистую равнину. Растительности
на ней почти не было, то тут,  то там  виднелись  пересохшие речные русла, и
Блейд подумал, что с водой придется туго. Затем он  пожал плечами и двинулся
вперед.
     Равнина   напоминала   гигантскую   стиральную   доску.  Местность   то
поднималась,  то  опускалась,  невысокие  увалы  чередовались  с  ложбинами.
Выбравшись  из  очередного  оврага,  Блейд  заметил вдали сизоватое  облако,
закрывавшее  горизонт. После часа ходьбы он понял, что облако  на самом деле
было опушкой  леса, высившегося  впереди  плотной темной  стеной.  Разведчик
приблизился к нему, и лес распался на отдельные деревья. Удивительно, но его
граница  представляла идеальную  прямую, словно  некий  грозный маг запретил
деревьям переступать невидимую черту.
     Добравшись до опушки, Блейд решил отдохнуть. Он расположился на  траве,
развел  костер  и  подогрел  захваченное с  собой мясо. Медленно пережевывая
большой  кусок, он рассматривал  стволы и темные  кроны  огромных  деревьев.
Выглядели они довольно неприветливо, и разведчик поежился. Солнце спряталось
в  плотных  облаках,  небо  нахмурилось, краски  поблекли. Вечером, наверно,
пойдет  дождь,  и  в темноте  лесная чаща превратится в  злобного  косматого
зверя,  поджидающего  незадачливого путника. Ни движения,  ни  шороха  между
деревьями,  ни  птичьего  пения,  ни цокота  белок  на  ветвях.  Среди  этой
оглушающей тишины сидевший у огня человек казался себе маленьким, одиноким и
беззащитным.  Только ветер  иногда взвывал в верхушках деревьев, и от  этого
лес еще больше напоминал декорацию к какому-то страшному спектаклю.
     Блейд  поднялся,   отшвырнул  обглоданную   кость  и  попробовал  найти
тропинку,  но ничего  подходящего не  обнаружил.  Ему  не  хотелось заходить
глубоко в этот странный лес, однако другого выхода не было - эти дебри могли
тянуться на сотни миль к западу и востоку. К тому же путник нуждался в воде.
     Укорив  себя  за нерешительность,  он проверил  оружие,  убедился,  что
горячие угли надежно укрыты  в горшке, и вступил под сень мрачного леса. Тут
не  было и намека на тропинку, но между гигантскими  стволами  кое-где зияли
широкие прогалины. Местность по-прежнему  шла вверх, но уже  не так резко, и
идти стало легче.
     Очень  быстро  он  очутился  в  полутьме,  окруженный  неясным  зеленым
сумраком. Солнечные  лучи  с трудом  пробивались  вниз сквозь могучие  кроны
деревьев, где-то на недостижимой высоте переплетавшие ветви  так  тесно, что
между ними  оставались лишь  редкие  просветы. Иногда страннику  приходилось
нащупывать  путь  между  неохватными замшелыми стволами,  обвитыми  лианами.
Толщиной в руку мужчины, они оплетали  деревья густой  сетью, и  пробираться
сквозь них  было нелегко -  словно между  списавшими  прямо  с неба толстыми
канатами. Блейду часто  приходилось пускать  в  ход  топор,  чтобы прорубить
дорогу. Он очень устал, но, когда опустилась ночь,  прикинул,  что одолел не
более двух миль.
     К счастью,  он  набрел на  небольшую  полянку,  где и решил заночевать.
Однако укладываться спать было еще рано. Разведчик испытывал голод, но запас
мяса  кончился; воду он тоже не нашел. Кроме того, предстояло  собрать дрова
для костра.
     Некоторые проблемы удалось разрешить  довольно быстро.  Блейд обнаружил
груду хвороста  и, перетаскивая сучья,  услышал неподалеку  плеск  воды. Это
журчал небольшой ручей,  и путник,  потный  и грязный, покрытый  синяками  и
ссадинами, с наслаждением шлепнулся в него. Смыв грязь, пот и кровь и утолив
жажду, он еще острее почувствовал, что буквально умирает от голода.
     Разжигая  костер,  Блейд  вдруг услышал  слабый шорох, словно бы кто-то
вышел из чащи и теперь стоял у него за  спиной. Он аккуратно поставил горшок
с углями на землю и принялся осторожно  нашаривать  нож,  поклявшись этим же
вечером  изготовить  для   него   деревянную  рукоять;   каменная   в  самый
неподходящий момент могла выскользнуть из рук.
     Существо за спиной придвинулось ближе. Блейд  потянул  носом  воздух  -
типично  звериный запах. Круто развернувшись, он приготовился дорого продать
свою жизнь.
     Это  был  кролик. Обыкновенный  английский кролик, разве что гигантских
размеров,  с добрую овцу.  Кролик-великан! Огромные  уши,  тяжелые неуклюжие
лапы... Гротескная тварь бесстрашно уставилась на Блейда большими розоватыми
глазами.  Пока  разведчик,  замерев,  рассматривал  эту  мечту  кроликовода,
любопытный  зверь  подходил все  ближе и  ближе. Блейд взял нож наизготовку,
возблагодарив судьбу, пославшую ему сытный ужин. Лопоухий, видимо, не боялся
никого и ничего и никогда не видел людей.
     Кролик  остановился  на  расстоянии  двух  ярдов,  начал  с   интересом
принюхиваться  к  Блейду. Тот шагнул чуть-чуть ближе. Кролика, казалось, это
не смутило. Тогда Блейд прыгнул, кровожадно оскалясь и размахивая ножом.
     Никогда еще  не  доводилось  ему  убивать  так  легко.  Бедная тварь не
пыталась  сопротивляться и только пронзительно пискнула, когда нож  охотника
вонзился в горло. Брызнувшая фонтаном  кровь  окатила руки разведчика, потом
он опустил свой огромный кулак на ушастую голову, и зверь замертво повалился
в  траву. За  пять минут  Блейд разложил большой  костер. Еще  через  десять
освежеванный и выпотрошенный кролик уже висел на вертеле,  а голодный путник
жадно ловил аромат жарившегося мяса.
     Наевшись до отвала, Блейд выложил из  сухих веток кольцо примерно ярдов
десяти в  диаметре  и  поджег  его.  В  центр огненного  круга  он  поместил
высоченную кучу хвороста. Вскоре все подступы к поляне были хорошо освещены.
Удовлетворенный  разведчик  срезал  на  опушке  гибкое  деревце  и  принялся
обрабатывать его то ножом, то каменным топором. Труд этот сильно утомил его,
но через пару часов у него уже были готовы рукоять для каменного клинка, лук
и  несколько  стрел.  Грубое,  не очень  надежное  оружие,  но  выбирать  не
приходилось, очень уж скудным был его арсенал. Он решил использовать осколки
кремня в качестве наконечников для стрел, но для оперения ничего подходящего
не нашлось: в этом странном лесу Блейд не видел ни одной птицы.
     Наконец он решил  поспать, не в силах  больше  бороться  с усталостью и
навалившейся дремой.  Подбросив веток  в  огонь  и  крепко сжимая  дубинку в
руках,  он в последний  раз обошел пылающее кольцо, пристально вглядываясь в
ночной  лес, но не  обнаружил  ничего подозрительного.  Как и днем,  в  чаще
стояла гробовая  тишина. Казалось, зажаренный на  ужин кролик  обитал в этом
странном лесу в полном одиночестве.
     Блейд улегся у  костра.  Зевнул. Заставил себя позабыть о  всех дневных
заботах, закрыл глаза и тут же провалился в пустоту.
     Боль   медленно,   но  настойчиво  овладевала   его   телом.   Она   не
концентрировалась в  одном  месте, как жжение от укуса  или глубокой раны, а
словно бы распадалась на множество маленьких, но весьма ощутимых укольчиков,
порождая сводящий с ума зуд. Окончательно пробудившись,  Блейд начал яростно
скрести бедра и поясницу. Его пальцы коснулись чего-то мягкого и скользкого.
Вздрогнув, он  сорвал  с  кожи  и отшвырнул  подальше  от  себя  эту  мягкую
мерзость.  В  слабом   свете  затухающего  костра  он   разглядел  ковер  из
извивающихся червей, покрытых кровью. Его кровью!
     Только  теперь Блейд  понял, что с  ног до  головы  облеплен  пиявками.
Гигантскими, как все в этом странном мире, мерзкие пиявками. Тут были сотни,
тысячи раздувшихся отвратительных пиявок, сосущих его кровь.
     Он  дико вскрикнул, вскочил на ноги  и  тут  же, пошатнувшись, едва  не
упал.  Эта  жгучая  боль  оказалась  божественным подарком:  если  б  он  не
проснулся, пиявки загрызли бы его насмерть.
     Множество гнусных тварей повисло на его теле. Блейд сшибал их кулаками,
отрывал вместе с кожей, швыряя в огонь, он давил их, катаясь по земле, и они
лопались  с  отвратительным   чмокающим   звуком.  Казалось,  количество  их
бесконечно;   скользкой  извивающейся   массой  они   покрывали  его  спину,
копошились в паху и в волосах на  голове. Блейд, шатаясь, рванулся к костру,
выхватил  пылающую  ветвь  и в  отчаяньи принялся  стегать себя  по плечам и
бедрам. Это  помогло.  Он  даже  не  чувствовал ожогов,  ощущая  только  все
нарастающее  облегчение, когда  пиявки градом  посыпались на землю.  В любом
случае огонь только простерилизует раны.
     Очистив  тело  от  отвратительных  кровопийц, Блейд  в  ярости принялся
топтать корчившихся в траве червей.  Внезапно он замер от изумления, увидев,
как  уцелевшие  пиявки зарываются в почву. Земляные пиявки! Ну и  чудеса?  У
него хватило сил ухмыльнуться. Вот если бы Дж. и лорд Лейтон оказались тут и
разделили с ним это маленькое приключение! Интересно, как бы им понравилось?
     Добравшись  до  ручья, он  плюхнулся в  холодный  поток. Вода  остудила
горящие  ранки,  успокоила боль, и  он  долго  еще  нежился в  ее  прохладе,
совершенно позабыв, что в  любую  минуту  из  лесной  чащи  может  появиться
очередное  чудовище. Отлежавшись  в  ручье,  Блейд  почувствовал,  как  силы
возвращаются к нему.  Ничего, день-другой, и  он окончательно придет в себя!
Правда, теперь придется есть, есть и есть, чтобы  побыстрее восполнить столь
сильную  потерю  крови. Хорошо, что пиявки не позарились на его запасы, и он
сможет приготовить бульон в горшке. Еще надо сделать копье и закончить лук и
стрелы... Он  не сомневался, что дорога через лес окажется нелегкой. Ни один
из  этих  дьявольских  миров,  где  ему пришлось побывать, не  сулил покоя и
благоденствия, и реальность бедняги Огара не была исключением.
     Пока что он понял одно - спать придется только на деревьях.


        ГЛАВА 6 

     Чтобы не потерять счет времени, Блейд изготовил примитивный календарь -
ровную  палочку,  на  которой  зарубками   можно  было  отмечать  дни.   Его
самодельный лук бил  вполне прилично, правда, приходилось близко подбираться
к дичи; для оперения стрел он приспособил жесткие листья какого-то растения.
Он  также  смастерил себе копье и  обжег его конец на  костре.  Ему  удалось
добыть еще  пару гигантских  кроликов и непонятное  существо, нечто  среднее
между  крупной  игуаной и  маленьким дракончиком. Мясо этой  странной  твари
оказалось очень  неплохим, почти не отличаясь по вкусу от жареного цыпленка.
За три дня  блужданий  по  бесконечному сумрачному  лесу разведчик  так и не
увидел ни одной птицы.  Здесь всегда царила тишина, полная и  всеобъемлющая,
которую  нарушал только  звук  его  шагов  по пружинящему  ковру  из опавших
листьев, сухих игл и гниющих лиан.
     Каждую  ночь он разводил большие костры, но спал на деревьях, тщательно
привязываясь лианами к ветвям. Меньше всего ему хотелось свалиться во сне на
землю и проснуться в милом обществе сотен кровожадных пиявок.
     Местность  непрерывно повышалась.  Блейд  прикинул,  что  уже  поднялся
примерно на полмили от уровня болота,
     Утром четвертого дня его разбудил  странный  шум,  похожий на  карканье
ворон,  но  гораздо  более  громкий  и  резкий.  Он  потянулся  и  застонал;
занемевшие  за  ночь  мышцы  сводило болью.  Толстая ветка,  на  которой  он
расположился на  ночлег, была не самым удобным ложем. Но что поделаешь; либо
жизнь, либо удобства... Разрезав опутывающие  его лианы,  Блейд сел и  начал
оглядываться, пытаясь определить, откуда исходят звуки.
     Птицы! Большие, белые, очень похожие на чаек.
     Большие?  Нет,  просто огромные!  Длинные вытянутые крылья распластаны,
загнутые крючком клювы напоминают ятаганы. Одна из чаек  тащила рыбу, вполне
подходящую ей по размеру.
     Птицы кружили над деревом, где он провел ночь. Несомненно, они заметили
его,  и,  судя  по всему,  человек  им  вряд  ли понравился,  Блейд,  словно
мальчишка,  показал чайкам нос, спустился на землю и начал готовить обильный
завтрак,  обдумывая  увиденное. В клюве  одной из птичек была  рыба; значит,
где-то поблизости  есть вода. Большой  водоем. Озеро! Большой  водоем  - это
наверняка  люди.  А люди - это  всегда опасность. Что ж,  к опасности ему не
привыкать. Все-таки он вооружен, хоть и не лучшим образом.
     Позавтракав, разведчик тронулся в путь и вскоре после полудня наткнулся
на  едва  заметную тропу.  Ею давно  не пользовались,  она  заросла  высокой
травой,  и все  же это  определенно  была тропа. Просидев  на  всякий случай
полчаса в засаде и не заметив никакой опасности, Блейд решил воспользоваться
дорожкой. Идти по ней  оказалось гораздо легче, чем продираться через лес, и
он быстро преодолел довольно большое расстояние
     Тропа неожиданно нырнула в  глубокий  овраг.  Это был первый  спуск  за
долгое  время, что, надо  сказать,  обрадовало  Блейда, потому что  он устал
лезть в гору. Когда он выбрался из лощины, то  заметил,  что лес  наконец-то
немного  поредел. Сразу после оврага тропа  резко поворачивала вправо,  и он
увидел  неподалеку курган или могильный холм. Его окружала насыпь,  заросшая
репейником и высокой травой.
     Блейд начал осторожно подкрадываться к холму, держа  стрелу на  тетиве.
Курган и  каменное изваяние  на его вершине явно сотворили люди. Похоже, они
умеют многое, решил путник; во  всяком случае,  строили они превосходно. Это
не вязалось  с обликом девственной планеты и предсказаниями Лейтона, но даже
гений может ошибаться. Блейд же принимал реальность такой, какая она есть.
     Не доходя немного  до вершины, он остановился, чтобы получше разглядеть
статую.
     Каменный  идол,  смотревший  куда-то вдаль,  достигал  футов двухсот  в
высоту.  Чудовищные колонны  ног  были широко  расставлены, руки сложены  на
могучей груди. Серый камень, из которого высекли изваяние, казался прекрасно
обработанным.
     Блейд описал большой круг,  чтобы  взглянуть  на лицо статуи, и по  его
спине пробежал холодок. На каменном лике еще сохранились следы краски - алой
и  голубой.  Огромные   пустые  глазницы  уставились  прямо  на   странника.
Дьявольская  физиономия  выглядела  мрачной  и  устрашающей, словно  истукан
гневался  на возмутителя  многовекового спокойствия. Блейду не понравился ни
этот идол, ни  собственная  реакция  на это  раскрашенное пугало.  Прежде он
никогда не жаловался на нервы.
     Он  погрозил статуе  кулаком, усмехнулся  и  полез на курган. С  каждым
шагом  нерушимая  вековечная  тишина  все  плотнее смыкалась  над  маленькой
дерзкой фигуркой человека, давила ощутимым грузом.
     Блейд достиг колонноподобных голеней и огляделся: в  правой стопе рядом
с большим пальцем темнел прямоугольник входа. Повесив лук через плечо и взяв
копье наизготовку,  разведчик вступил под  каменный свод. Остановился, давая
глазам  привыкнуть к слабому освещению.  Принюхался, но  ощутил лишь затхлый
запах  давно  покинутого  помещения. Пусто. Никого  и  ничего,  кроме  пятен
плесени на стенах.
     Внутри гигантской ступни  находилась камера, весьма сырая и запущенная,
с облупленным потолком. Где-то возле пятки обнаружился другой ход с винтовой
лестницей за  ним,  идущей  круто  вверх. Блейд  вздохнул  и  начал медленно
подниматься.
     Преодолев  несколько пролетов,  он наткнулся  на первый  скелет.  Кости
лежали здесь  так  давно,  что  при  легком  прикосновении рассыпались серой
пылью.  Блейд  внимательно  осмотрел  то,  что  осталось.  Сотрудничество  с
Лейтоном  многое  дало  ему;  теперь  он  кое-что  понимал  в  анатомии и не
испытывал сомнений, что видит скелет гуманоида. Человека!
     Что же здесь произошло? И когда?
     Даже не пытаясь ответить на эти  вопросы, разведчик обошел кучку костей
и  снова полез наверх. Он миновал еще четыре такие же площадки, и  на каждой
лежало по  скелету.  Ни оружия,  ни  остатков одежды,  ни украшений - только
кости.
     Наконец  он добрался  до верхней камеры, находившейся  в голове  идола.
Деревянная дверь, что  вела в это помещение,  рассыпалась в труху, когда  он
попытался ее отворить. Открылся проход, и Блейд вошел в просторную комнату с
каменным алтарем посередине.
     На  алтаре лежали  два скелета;  их костяки давно перемешались  друг  с
другом. Похоже,  один был помельче и,  видимо,  принадлежал женщине,  второй
явно был мужским.  Интересно, как они умерли? Блейд пожал плечами и двинулся
дальше.
     В зале он обнаружил еще  три  небольших алтаря,  по  форме напоминавших
церковные кафедры. На каждом возлежала большая толстая книга из пожелтевшего
пергамента. Он едва прикоснулся  к верхней  странице первого из фолиантов, и
иссохший листок  мгновенно превратился в  горстку пыли.  Стараясь больше  не
притрагиваться  к  хрупкой  коже,   разведчик  нагнул  голову,  рассматривая
следующую страницу, исписанную странными  клинообразными  символами. Чернила
выцвели, их  следы  едва  проступали  на  пергаменте,  и Блейд  долго вертел
головой, пытаясь что-нибудь разобрать, потом,  осознав  бесполезность  своих
усилий, махнул рукой  и  отвернулся.  Кто  мог сейчас прочитать эти  древние
книги?
     Крики чаек вернули  его к реальности.  Он подошел  к окну, пробитому  в
одной из глазниц,  и выглянул наружу,  но  ничего любопытного не  увидел. Он
перебрался  к  другой  глазнице.  Вот  оно  что!  Внизу  сине-зеленой  чашей
раскинулось озеро. Птицы  кружили  низко  над  его  поверхностью,  время  от
времени ныряя в воду за рыбой. Но они уже  не интересовали Блейда. На берегу
водоема  стояли хижины!  Крытые  соломой  плетеные дома, поднятые  на  сваи.
Каждое  жилище окружала платформа, которая одновременно служила причалом для
лодок,  Над желтыми  крышами  клубился  сероватый дым.  Обнаженные  по  пояс
женщины,  в  повязках  из  шкур,  обмотанных   вокруг  бедер,  суетились  по
хозяйству. Одна  что-то  толкла в деревянной ступе.  Крупу? Так... Значит, у
них есть зерно! Блейд довольно хмыкнул Да, эти существа стояли на неизмеримо
более высокой ступени развития, чем болотные троглодиты, но и им было далеко
до народа, построившего каменного истукана.
     Остаток  дня  Блейд   целиком  посвятил  изучению  раскинувшейся  внизу
деревни. И ему очень не понравилось то, что он увидел.
     Озерных  жителей,  как он понял, нельзя было считать настоящими людьми,
ибо  они больше  всего походили на питекантропов. Эти создания передвигались
на задних конечностях, использовали орудия  из камня и дерева, знали огонь и
умели  строить хижины.  Лодки они делали из прутьев и обтягивали шкурами; на
этих суденышках обитатели  свайного поселения плавали  от дома  к дому  и  к
берегу. Они занимались  еще и земледелием - от самой  кромки  воды и до леса
шли  зеленеющие поля. Более того,  в нескольких местах Блейд увидел  пугала,
отгоняющие птиц.
     Поселенцы  не отягощали себя тяжелым физическим трудом, на них работали
невольники.  Сначала  Блейд не понял, кем были эти  существа.  Приглядевшись
внимательнее, он решил держаться подальше от озера и его обитателей - хитрых
и  жестоких  полулюдей,  гораздо  более  хитрых  и  жестоких,  чем  пещерные
троглодиты, а потому и более опасных.
     Хорошо бы  сейчас  иметь мощный  бино