е. Сейра, Дилси, Бронта,
мертвый Кести, старина  Джаки и та неведомая  красавица с гребнем  в волосах
остались позади;  Лейтон, Дж. и малышка  Аста  ждали  его  на Земле. Мысль о
разлуке печалила, мысль о встрече радовала, но  обе они грели  его сердце  в
полете сквозь ледяные черные безмолвные пространства.
     Одиссей возвращался на свою Итаку.

        Комментарии к роману "Крысы и ангелы"

     1. Основные действующие лица

     ЗЕМЛЯ

     Ричард  Блейд,  42  годя  --  полковник,  агент  секретной   службы  Ее
Величества королевы Великобритании (отдел МИ6А)
     Дж., 75 лет -- его шеф, начальник спецотдела  МИ6А (известен только под
инициалом)
     Его  светлость  лорд  Лейтон,  84   года  --  изобретатель  машины  для
перемещений в иные миры, руководитель научной части проекта "Измерение Икс"
     Аста Лартам -- она же -- Анна Мария  Блейд, двухгодовалая приемная дочь
Блейда (упоминается)

     ДЫРА

     Ричард Блейд -- он же Чарди, пришелец из анклава Смоут
     Джаки -- предводитель анклава Ньюстард, мужчина за сорок лет
     Сейра -- молодая женщина из анклава Ньюстард, около 18 лет
     Трако -- один из мужей Сейры, убитый в сражении с кэшами (упоминается)
     Дилси -- муж Сейры, примерно 30-35 лет
     Кести -- муж Сейры, примерно 26-28 лет
     Бронта -- муж Сейры и племянник Джаки, примерно 18-20 лет
     Вемми -- девушка из анклава Ньюстард, подруга Сейры
     Сийра -- девушка с поверхности
     Дарующий Утешение -- ее отец
     Кирто Веладес -- поэт, один из учителей Сийры (упоминается)
     художник -- пациент отца Сийры (упоминается)
     Бринтал Дант -- пациент отца Сийры (упоминается)

     2. Некоторые названия и термины

     Ньюстард -- один из анклавов (подземных поселений) Дьявольской Дыры
     Смоут, Торонна, Кальдер, Лиз -- ближайшие к Ньюстарду анклавы
     Гладкие Коридоры -- подземный город
     Великая Твердь -- обожествляемая сущность одной из двух главных религий
Дыры,  каменный монолит, заполняющий  всю  Вселенную, в  щели которого живут
люди и кэши
     Господь и херувимы, Сатана и дьяволы -- мифологические персонажи второй
из главных религий Дыры, похожей на христианское вероучение
     Редукция   --  операция  по  радикальному   насильственному  сокращению
численности населения на поверхности планеты, в чьих недрах расположена Дыра
     апатам -- отец
     топотуны -- они же -- кэши, универсальные роботы
     дудут -- базука (гранатомет)
     кряхтелка -- бластер (излучатель)
     хряп -- одиннадцатидневный период между регулярными нападениями  кэшей,
которым в Дыре измеряют время (иное название хряпа -- Отдохновение Божье)
     кардор -- аппарат, позволяющий влиять на разум человека
     хлоп-бряк  --  психотропное оружие,  по  принципу действия  аналогичное
кардору
     вонялка -- отравляющий газ
     спейсер,  телепортатор  --  изобретенные  лордом  Лейтоном  устройства,
которые Блейд иногда использует в своих экспедициях
     Альба, друсы -- см. первое странствие Блейда ("Бронзовый топор")
     Таллах,  Саброн,   Ордорим   --  см.   пятнадцатое   странствие  Блейда
("Ристалища Таллаха")
     Тарн -- см. пятое странствие Блейда ("Сокровище Тарна")
     Райдбар -- см. одиннадцатое странствие Блейда ("Каин")

     3. Хронология пребывания Ричарда Блейда в мире Дыры

     Пребывание в пещере Ньюстарда -- 43 дня
     Поход в Гладкие Коридоры и на поверхность -- 4 дня
     Всего 47 дней; на Земле прошло 46 дней





   Дж.Лард.
   Ричард Блейд и синяя гусеница


     новелла
     Оригинальный текст на русском Дж. Ларда
     Сборник героико-приключенческой фантастики.
     РИЧАРД БЛЕЙД, СТРАННИК. Спб. -- АО "ВИС", 1995
     OCR: Сергей Васильченко




     Лето 1960 по времени Земли
     Ричард  Блейд  еще  не  завтракал.  Он  стоял  на  ступеньках бетонного
крыльца, уговаривая себя вернуться в теплую квартиру. Перед ним стоял весьма
серьезный  вопрос, начинать ли утро уикенда с подвига, а именно -- бежать ли
пять миль под дождем, или  ограничиться простой разминкой?  Тут  он вспомнил
инструктора Мак-Мея и его золотые слова. "Если находишься  перед выбором  --
так поступить  или эдак, подумай, что,  сделав так,  ты покажешь, что любишь
себя, а поступив эдак -- что уважаешь". Блейд называл это изречение "теорией
разумного эгоизма" и часто им пользовался. Вот и сейчас он поплотней  закрыл
дверь, легко сбежал по ступенькам и повернул на улицу, что вела к парку.
     Дождь  почти кончился.  Запоздалые  капли  торопились упасть на землю и
скорей  присоединиться к и без того огромным лужам и быстрым ручьям, бегущим
вдоль дороги. Для Ричарда  стало своеобразной игрой -- угадать, кроны какого
дерева  в следующий раз коснется порыв теплого  влажного ветра, и не попасть
под  поток воды.  Это настолько увлекло его,  что  обычная утренняя пробежка
показалась необычно короткой.  Повернув на  свою  улицу,  он  замедлил бег и
восстанавливая  дыхание,  как  всегда  получил  огромное   удовольствие,  он
чувствовал,  сколько  свежего  воздуха  вливается  в  легкие,  как  свободно
пружинят  разогретые  бегом ноги и какой, в  сущности,  славный парень  этот
Ричард Блейд. Приятно было сознавать, что за последнее время по крайней мере
две знакомые девушки имели такое же мнение о молодом разведчике.
     Эти симпатичные подружки работали секретаршами в колледже причем  Элейн
(брюнетка, по вечерам читает Шелли, боится собак и лошадей) была  совершенно
уверена, что Ричард -- начинающий агент по продаже недвижимости, а  Маргарет
(блондинка,  предпочитает Годара,  не боится ничего)  подозревала  в  Блейде
биржевого игрока. Его вполне устраивали эти новые профессии, позволявшие, не
углубляясь в детали, с умным видом уходить от расспросов  о  работе. Ричарду
нравились   эти  девушки,  хотя  иногда,  наблюдая  со  стороны,  как  Элейн
разговаривает  с  шофером  такси   или  как  Маргарет  пьет  шампанское,  он
становился в  тупик,  пытаясь  представить свою мать в этом  возрасте.  Чуть
больше года прошло с ночного телефонного  звонка, поставившего две последние
даты в жизни Питера Джайруса и Анны Марии Блейд.
     В детстве, когда Ричард был  совсем маленьким и еще не очень разбирался
в днях недели  и годах, он думал,  что дети, вырастая, догоняют родителей по
возрасту и когда-нибудь они с отцом  будут ровесниками. Конечно, повзрослев,
он понял свою ошибку,  но только  после смерти родителей стал задумываться о
более глубоком смысле своего детского заблуждения. Как будто кто-то  (Ричард
даже в мыслях  не  называл  его  Богом)  поставил точку в жизни  двух  самых
близких ему людей, и теперь ему будет тридцать пять, и сорок, и, может быть,
пятьдесят, как когда-то отцу,  а возраст родителей  не увеличится уже  ни на
день. Впрочем, это была еще слишком больная тема.
     Когда в первый раз  после похорон Ричард рассматривал старые фотографии
из  семейного  альбома, на одной из них, датированной  1927  годом,  строгая
красивая  женщина стояла  на широкой  светлой  лестнице, положив удивительно
тонкую изящную руку на перила. Ему  так и  не  удалось убедить себя, что  на
этом  снимке мама -- его  ровесница. И он безуспешно пробовал представить ее
за  рулем спортивной машины или на вечеринке, с сигаретой  и в чем-нибудь из
гардероба своих знакомых девушек. Больше всего эти молодые симпатичные особы
подходили  под   отцовское   понятие  "современные  девушки",  произносимое,
впрочем, безо  всякого  осуждения  или  порицания; то  была  лишь  спокойная
констатация того факта, что мир изменяется и в первую очередь это отражается
на автомобилях и молодежи. И хотя усилиями техническою прогресса Ла-Манш уже
давно не являлся серьезной преградой для путешествий на континент и обратно,
Ричард был почему-то уверен, что главным препятствием для новомодных течений
из  сумасшедшей   нынешней   Европы  станет,  безусловно,  консерватизм  его
соотечественников.
     Поэтому, хотя с Маргарет он чувствовал себя  намного проще и свободней,
какая-то неуловимая черточка  в Элейн заставляла его  по крайней  море раз в
неделю искать с ней встречи. Тут он снова вспоминал слова отца о  том, что в
мужчине,  кроме   жажды  подвигов  и   славы,  всегда  останется  стремление
когонибудь  защищать.  Жаль  только, что  со  временем  все меньше  остается
беззащитных  женщин, которых хотелось бы заслонить  от мира.  Видимо,  Элейн
затрагивала именно эту струну в его душе. Честно говоря, общаться с девушкой
было  не всегда легко.  После свидания -- обычно недолгого и неуютного -- он
чувствовал себя задерганным  и неуклюжим  и в очередной раз давал себе слово
записаться  в  местную  библиотеку.  Однажды, после  двухчасового сидения  в
каком-то старушечьем кафе во время проливного дождя и после шестой чашки чая
-- Элейн была такая красивая, но разговор совершенно не  клеился, -- Блейд с
ужасом  обнаружил  желание  писать  стихи.  После  нескольких  тренировок  в
спортзале и десятимильного кросса это крамольное желание  полностью исчезло,
но с тех  пор он стал внимательней относиться к себе и не допускать подобных
слабостей,  справедливо полагая,  что  хороший разведчик  и хороший  поэт не
могут быть одним и тем же лицом одновременно.
     С  Маргарет они никогда  не ходили  пить  чай в кафе, да, собственно, и
чая-то не  употребляли. У нее были  короткие рыжеватые волосы, подстриженные
нарочито небрежно каким-то супермодным лондонским парикмахером, немного злые
зеленые глаза и отличные ноги. А также  автомобиль, богатые  родственники  и
бесшабашный покладистый  характер человека,  которому,  в  общем-то,  ничего
особенного от этой жизни не нужно. Однажды Блейд спросил Маргарет, зачем при
ее деньгах она работает секретаршей. Девушка на секунду  задумалась, а потом
выпалила скороговоркой:
     --  Во-первых, в семейных  спорах моя  работа лишний  аргумент в пользу
того,  что  я самостоятельный человек,  а  во-вторых, в колледже такие милые
люди... Знаешь, как иногда надоедает  общество людей, у  которых для каждого
галстука -- своя бриллиантовая заколка!
     Временами  Ричард был совершенно уверен, что влюблен в Маргарет. Когда,
например, увозя его на очередной концерт то ли "Пауков", то ли "Дирижаблей",
она, мельком улыбнувшись, надевала  темные  очки и что есть мочи  давила  на
педаль газа.
     Занятый  столь  приятными  мыслями,  Блейд   снял  мокрую  обувь  и,  с
наслаждением шлепая  босыми  ногами по  полу, отправился  на  кухню готовить
завтрак. Утро уикенда, даже если оно начинается с  дождя, тем не менее, вещь
приятная. Не вспоминая в подробностях прошедшую неделю, можно было коротко и
честно сказать, что потрудился он на славу, и  впереди было два  заслуженных
дня  отдыха.  Для Ричарда это было сейчас  большой  редкостью, зато во время
последнего разговора  с Дж., главой спецотдела МИ6, он уловил -- несмотря на
обычную  сдержанность шефа -- некие  одобрительные  интонации в его голосе и
довольное покашливание. Под  конец шеф настолько  расщедрился, что  пообещал
Блейду  и следующий  уикенд --  как  он  выразился, "при  условии  успешного
выполнения  небольшого  поручения".  И  хотя  молодой   разведчик  прекрасно
понимал, что за "небольшим поручением"  может скрываться все, что угодно, от
измерения температуры исландских  гейзеров  до  снятия отпечатков пальцев  у
египетских мумий,  он поспешил  договориться  на  следующую  субботу с Элейн
насчет пикника.
     Впрочем,  до  этого была  еще  целая неделя,  а вот сегодня  --  Ричард
посмотрел на часы -- ровно через  тридцать минут  за ним  заедет Маргарет, и
никакой мистер Дж. вместе со всем своим отделом не помешают ему целоваться с
девушкой  хоть через каждую  милю  на пути  в Ливерпуль.  Маргарет  готовила
Ричарду сюрприз, но он уже догадался, куда они поедут. Во-первых, она уже не
раз говорила о какой-то модной группе из  Ливерпуля,  во-вторых, из утренней
газеты  Ричард  узнал,  что  сегодня эта  группа  возвращается из Гамбурга и
вечером даст концерт, ну а, в-третьих, был  еще и дядя Маргарет, обитавший в
некоем крупном  портовом городе и давно  ждавший племянницу  в гости Короче,
задачка для первого курса разведшколы!
     Допивая   сок,   Ричард   раздумывал,   поразить   ли   девушку   своей
проницательностью или удивиться сюрпризу. Это было  уже из программы второго
курса.  "Никогда  не  показывай,  насколько много ты знаешь  -- этого  может
оказаться или недостаточно, или слишком много. Не раскрывайся ни перед кем".
На  минуту у  Блейда даже испортилось  настроение "Черт,  -- подумал он,  --
неужели теперь  я всегда и  во всем буду оставаться разведчиком? Никогда  не
смогу расслабиться и побыть  просто человеком?" Поразмыслив,  он с некоторой
гордостью решил,  что  совсем неплохо, когда  есть  люди,  всегда стоящие на
посту; к  тому  же оставаться всегда разведчиком вовсе не означало видеть во
всех  шпионов,  и  уж  совсем  грех  было  бы  не  воспользоваться  в  жизни
профессиональными знаниями. Он припомнил профессора Джонсона, читавшего курс
социальной  психологии  в Оксфорде.  На  его лекции  о корректном разрешении
семейных  конфликтов  набивались  полные  аудитории.  Студенты  слушали его,
раскрыв  рты,  и  выходили  оттуда  просветленными,  взявшись  за руки,  как
ребятишки из  детского сада. При этом у  самого профессора  имелось на счету
четыре супруги и три скандальных бракоразводных процесса, ходили даже слухи,
что  последнюю  из  жен  он  даже  поколачивает  под  горячую  руку.  Ничего
удивительного! Просто  он считал невозможным  вторжение своей науки в личную
жизнь.  Ричард покачал  головой,  вспоминая  мистера  Джонсона.  После  чего
натянул  новый  свитер с диковатым  модным рисунком, вышел  на улицу и  стал
ждать обещанного сюрприза.

x x x

     Машину  Блейд  вел  сам.  Ему очень нравилось  наблюдать, как  Маргарет
поправляет волосы,  глядясь в зеркало  заднего  вида, крутит ручку приемника
или  машет рукой проезжающим мимо  машинам, но он  предпочитал, чтобы в  это
самое время у нее в руках не было руля.
     --  Ну, как  тебе мой  сюрприз? -- поинтересовалась Маргарет, стряхивая
пепел в хромированную пепельницу и устраиваясь на сиденье так, как это умеют
делать красивые девушки с  длинными  ногами в шикарных  машинах. --  Если ты
немножко прибавишь газу,  мы успеем перекусить по дороге. Концерт начинается
в семь, а после можно пойти куда-нибудь потанцевать. Дядя немножко обиделся,
что мы не поужинаем с ним, зато весь дом в нашем распоряжении.
     Девушка замолчала, и Ричарду показалось, что она поглядела на него, но,
повернувшись,  он увидел, что Маргарет смотрит прямо на дорогу, уйдя  в свои
мысли  и  улыбаясь  одними  глазами.  Всегда,  когда  у  Маргарет было такое
выражение  лица,  ему  хотелось  немедленно поцеловать ее.  Не видя к  этому
никаких препятствий,  Ричард остановил  машину, и  тут  уж,  честно сказать,
агента Блейда не было на посту по крайней мере полчаса.

x x x

     Погода  не  улучшалась.  Уже  несколько  раз  они  въезжали в  дождь  и
"дворники" старательно ерзали по стеклу, размазывая грязноватую воду.
     -- Забыла тебе сказать, ты только не пугайся, но на концерте еще  будет
мой  сумасшедший братец -- Маргарет снова закурила, будто из воздуха  достав
зажженную сигарету.
     -- Сумасшедший?
     --  Ну,  он не  настоящий  псих, конечно. Просто  таскается  со  своими
музыкантами по всей стране,  бросил  учебу  и хочет стать барабанщиком. Даже
живет  отдельно от дяди, потому что замучил весь дом своим грохотом,  -- Она
сильно затянулась сигаретой и, выдохнув целый клуб дыма,  добавила. -- Когда
ему было четыре года, он сообщил, что женится на мне. Боюсь, с тех пор он не
сильно поумнел.
     Ричард призадумался, соображая, не променял ли он шило на мыло, получив
вместо ужина с почтенным дядюшкой вечерок с сумасшедшим братцем.
     При  въезде в Ливерпуль Маргарет, заявив,  что лучше знает окрестности,
пересела  за  руль  и  буквально  через полчаса, основательно помотав  нервы
почтенным леди  и джентльменам, вышедшим на прогулку по родному городу, лихо
затормозила у дверей небольшого старинного особняка.
     Ричард был представлен дяде --  немолодому приятному господину с ужасно
смешными  усами и  неуловимым дефектом  речи; несколько минут  содержательно
побеседовал  с ним  о  положении дел в промышленности и снова  был  усажен в
машину.  Блейд  обещал  себе  непременно  перенять  то  сдержанно-страдающее
выражение  лица, которое у серьезных людей служило  ответом  на вопрос: "Как
обстоят дела на  бирже?" Маргарет, видимо,  уже  поделилась с  дядей  своими
предположениями  о  занятиях  приятеля.  "Неплохо бы  потренироваться  перед
зеркалом", -- решил разведчик, выходя из автомобиля около небольшого кафе.
     -- Клуб совсем  рядом,  поэтому машину можно оставить здесь. -- Девушка
уже  сняла  свой ярко-желтый  шуршащий  плащ и села за столик  у  окна. -- Я
страшно проголодалась, и еще, я думаю, нам нужно чего-нибудь выпить.
     Они  заказали салат, форель,  бутылку чуть сладкого белого вина, сыр  и
кофе.
     -- Ну вот,  а теперь  я объелась,  -- заявила Маргарет через  некоторое
время,  с  сожалением поглядывая на  витрину  с  пирожными.  --  Я вообще-то
ужасная обжора и слишком много думаю о еде, вине и всем прочем.
     -- От вина люди винятся, -- строго заметил Блейд, допивая кофе.
     -- А от перца перечат, -- тут же подхватила она, смеясь.
     -- От сдобы -- добреют.
     --  От  горчицы  --  огорчаются,  --  от  смеха Маргарет  даже  уронила
корзиночку с хлебом. -- А от сыра, от сыра?
     --  МуСЫРят,  --  ответил Ричард, пытаясь  собрать  крошки с  пола  под
осуждающим взглядом официанта.

x x x

     То,  что  Маргарет  называла клубом  (яркая вывеска  сообщала,  что  он
назывался  "Луна"), оказалось  мрачноватым подвальным  помещением  с  низким
потолком  и  кирпичными стенами. В  дальнем его  конце  находилась невысокая
эстрада.
     Как выяснилось, знающие люди приходят на концерт по крайней мере на час
позже назначенного срока.  Публики было немного, а кто из присутствующих был
музыкантом, и вовсе казалось непонятным. У стены стояли две гитары. Какие-то
люди  с  деловым  видом  ходили  и  бегали туда-сюда,  изредка постукивая по
микрофонам.  Все переговаривались  и  перекрикивались  друг  с другом на  не
совсем  понятном  языке.  Судя  по  обилию  сильных выражений явно немецкого
происхождения,  гастроли  в  Гамбурге  прошли  бурно,  но  успешно.  Зрители
прибывали и начинали шуметь.
     Ждали барабаны. Их должен  был привезти как раз сумасшедший родственник
Маргарет.
     -- А  я что -- пришитый? -- надрывался худой длинный парень, похожий на
обиженного гусенка с сигаретой в клюве. -- Это его стучалово, он держал, что
поставит не позже семи!
     -- Он хоть на колесах?
     -- Ясно, не своими!
     Изредка,  реагируя,  видно, на  постукивания,  жутко  взвывал  один  из
микрофонов,  на  что толпа  отвечала дружным ревом и свистом. За исключением
нескольких уже слишком  веселых и непричесанных молодых людей,  публика была
приятная и сплоченная. Курили почти все, но вентиляция пока справлялась.
     Барабаны, как им  и  положено, появились со страшным грохотом. За  ними
вихрем  выскочил  лохматый парень, у  которого майка почему-то  была  надета
прямо на  свитер.  Покрикивая  и  нервно оглядываясь по  сторонам, он быстро
пристроил  барабаны   на   сцене,   хлопнул  по  плечу  маленького  носатого
барабанщика и прыжком очутился около Маргарет.
     -- Рапунцель, Рапунцель, -- заорал он, -- свесь свои косоньки вниз!
     --  Не  пугайся,  Ричард, это он так здоровается,  --  спокойно сказала
девушка. -- Познакомься, мой брат Джошуа. Джошуа, это Ричард.
     --  Брат!  --  прокричал  родственник,  пожимая   Блейду  руку.  --  Но
троюродный, а потому -- очень ревнивый!
     Его можно было бы назвать симпатичным, если немножко умыть и  уменьшить
громкость. Впрочем, Маргарет не обращала на брата особог