лив и тверд, края
пышной  мантии мели  пол.  Толпа  расступилась,  освободив  проход к  обитой
серебряными бляшками двери в глубине зала.
     По обе  ее стороны высились  фигуры  двух  герольдов или глашатаев - во
всяком случае Блейд называл  их так, сообразуясь  с земными  традициями. Они
носили  складчатые белоснежные  одежды,  напоминавшие римские тоги, обладали
лужеными глотками и могли перекричать любого осла в базарный день. Парочка у
двери  имела  при  себе еще и  цимбалы - медные диски, висевшие на груди, по
которым следовало бить особыми молотками.
     Завидев  Блейда со свитой, правый герольд грохнул колотушкой в  диск, и
долгий протяжный звук воспарил к сводам просторного зала.
     - Кто просит милости у Совета? -  проревел правый глашатай. - Кто хочет
лицезреть  пэров Айдена, опору Пресветлого? Кто  желает отдаться  на их суд?
Назови имя свое, и отца своего, род свой и звание, спутников своих и челядь,
а также дело, по которому прибыл!
     Целая  анкета,  подумал  Блейд.  Весь  этот ритуальный  допрос  являлся
совершенной чушью, данью обычаям старины - как и картинный строй гвардейцев,
торчавших  на  лестнице.  Холм,  на  котором стоял  императорский дворец,  и
ведущую  к  нему  дорогу  охраняли  невидимые стражи, засевшие  в  подземных
смотровых  камерах с незаметными амбразурами. Эти молодцы могли  поразить из
арбалетов  любого  нежелательного  посетителя с  двухсот шагов,  и они точно
знали, кто, когда и зачем ступил на серпантин, поднимавшийся вверх с площади
Согласия.
     Странник прислушался к речам Чоса, который важно втолковывал герольдам,
что  лицезреть  пэров,  опору  Пресветлого,  желает Аррах, сын  Асринда  бар
Ригона, благородный  нобиль, прибывший со своей супругой,  а сопровождают их
хайриты-телохранители да он  сам, скромный секретарь.  И явился сюда  Аррах,
сын Асринда, в назначенное время по вызову Совета, рассмотревшего его дело о
титуле  и   наследстве   и  готового  возвестить  означенному   Арраху  волю
императора,  да  будет с  ним благословение  светозарного Айдена  и  грозной
Шебрет. Все это Чос  проговорил  без  запинки и с подобающей учтивостью, так
что оставалось лишь удивляться, откуда бывший ратник десятой алы пятой  орды
Береговой  Охраны ухитрился нахвататься столь светских манер. Не иначе как у
серестера  Клама,  решил   Блейд,  Клам  являлся  большим   докой  по  части
церемониала.
     Правый герольд  распахнул обитые серебром створки, а левый ступил через
порог,  тут же  громоподобным  басом объявив имя  и  звание просителя. Затем
Блейд с Лидор проследовали  в зал  Совета,  за  ними - на правах секретаря -
проскользнул Чос со своим кофром; хайриты же и их страшные франы остались за
дверьми.
     Помещение,  в котором очутился странник, было сравнительно  небольшим -
цилиндрическая комната ярдов пятнадцати  в диаметре, со сводчатым потолком и
стенами, завешанными драпировками. По окружности этого зальца  шел невысокий
подиум,  на  котором  стояли  три  десятка  кресел,  оставлявших  посередине
небольшое пространство наподобие арены. Там, лицом к двери,  сидели четверо:
братья Нураты, Айнор и Айпад, щедрейший казначей и Ангол бар Стам, Наместник
Востока.  Кроме них, здесь присутствовали  еще  две дюжины пэров, блиставших
пышными  одеждами, дорогими цепями и вышитыми золотом перевязями, на которых
висели парадные мечи  в  роскошных ножнах.  На  столиках рядом  с креслами в
чашах цветного стекла играло вино,  пара слуг с кувшинами бесшумно скользила
вдоль стен, подливая благородным господам напитки.
     - Хозяин! -  прошипел Чос  прямо в ухо Блейду. -  Рыжий,  который сидит
третьим? Он самый?
     - Да, - странник повел глазами  на дверь. -  Стой тут  и  постарайся не
высовываться, пока я не позову.
     - Буду тихим, как мышка под стопой Шебрет, - пробормотал слуга и замер,
прижавшись к яркой драпировке; его  внимательный  взгляд  ощупывал лицо  бар
Савалта.
     Блейд,  подхватив супругу под руку, направился по неширокому проходу  к
сидевшим в центре зала сановникам. Физиономии этих четверых застыли в важном
спокойствии, остальные  же,  сидевшие у  стен,  с любопытством  разглядывали
дворянина из Диграны, претендовавшего на богатства  и титулы бар Ригонов,  а
также  его очаровательную супругу. По большей части  пэры  были  мужчинами в
самом  соку,  от  тридцати до  шестидесяти,  так что  не удивительно, что их
внимание в конце концов сосредоточилось  на Лидор. На нее стоило посмотреть!
Опираясь на сильную руку Блейда, дочь опального Асруда плыла по залу  словно
лебедь в золотой короне, окутанный голубым облаком, и ее счастливому супругу
довелось поймать не один завистливый взгляд.
     Айнор бар Нурат, старший  из братьев, поднялся им навстречу - вероятно,
он  председательствовал  на этой встрече.  Этот вельможа  выглядел  типичным
айденитом, крепким,  коренастым,  с  мощными плечами  и  гривой волос  цвета
начищенной  меди.  Блейд, знававший  его  кузена  Айсора, погибшего в  южном
походе, невольно прищурил глаз. Айсор,  худощавый  и  смугловатый, совсем не
походил  на двоюродного брата.  Поговаривали,  что в жилах  его течет  капля
ксамитской  крови, и если это  было  правдой,  то  судьба сыграла с ним злую
шутку, ибо свой конец он нашел на копьях ксамитской фаланги.
     Бар Нурат приветственно  поднял руку и покосился на Савалта, изучавшего
молодую чету холодными глазами.
     - Почтенный Амрит, ты рассмотрел все документы, касающиеся предстоящего
нам дела. Ты не раз встречался с нобилем из Диграны, именующим себя Аррахом,
сыном Асринда, из боковой ветви бар Ригонов. Готов ли ты  свидетельствовать,
что этот человек перед нами?
     Савалт,  снова окинув  Блейда  многозначительным  взглядом, неторопливо
кивнул.
     - Да, это  он. А женщина рядом - его  супруга  Лидор,  дочь  Асруда бар
Ригона, уличенного в  преступном сокрытии  сведений, кои интересовали самого
Пресветлого. Я  никогда  не  видел  ее, но  мои люди составили  самое точное
описание.
     Блейд почувствовал,  как вздрогнула Лидор, и крепко  сжал ее руку. Лицо
его подруги оставалось, тем не менее, невозмутимо спокойным; она превосходно
владела собой и не собиралась выказывать слабость перед человеком, сгубившим
ее отца.
     - Готов ли ты свидетельствовать, почтенный Амрит, что Асруд, глава рода
бар Ригонов, мертв? - продолжал допрос бар Нурат.
     - Да. Он умер,  а до того был  лишен пресветлым императором достоинства
пэра и  изгнан  из Совета.  Его  земли  были  конфискованы, равно как и иные
богатства, мастерские, корабли и верфи - кроме жилища в  западном предместье
Тагры, которое милостью пресветлого было оставлено его детям, сыну  Арраху и
дочери Лидор.
     Бар Нурат  поднял голову, повернулся и медленно обвел взглядом сидевших
на подиуме пэров.
     - Все слышали слова почтенного  бар Савалта, верховного  судьи и Стража
Спокойствия? Асруд  бар Ригон  мертв!  А это значит, что древний род остался
без главы... - он выдержал паузу. - Есть ли у кого-то иные сведения о судьбе
Асруда? Или же все признают факт его смерти? Ты? - его  серые зрачки впились
в Лидор. - Что скажешь ты, его дочь?
     Губы  молодой  женщины  шевельнулись,  голос  ее  был  хрипловатым,  но
твердым:
     - Я признаю. Мой отец мертв.
     Бар Нурат кивнул.
     - Хорошо! Будем считать, с этим мы разобрались, - он снова повернулся к
Савалту.  -  Что  можешь  ты  сказать,  достопочтенный,  об Аррахе,  сыне  и
наследнике Асруда?
     - Хм-м... - щедрейший поднял чашу, неторопливо отхлебнул и  поставил ее
на место.  - За  провинности  отца Аррах,  сын  Асруда,  был  разжалован  из
сардаров гвардии,  послан  на  север с  флотом,  который должен был привезти
хайритских наемников. Затем он участвовал в последнем  южном походе, проявив
не  только  преданность  Пресветлому,  но  и талант военачальника... Хм-м...
Собственно  говоря,  он  привел  войско обратно  после  гибели твоего брата,
верховного стратега... - судья склонил голову в сторону Айнора.
     - О том нам известно, - заметил Айпад, младший  из бар  Нуратов. -  Что
было дальше?
     - Пресветлый,  по моей нижайшей  просьбе,  вернул Арраху,  сыну Асруда,
половину отчего достояния. Но! - Савалт поднял палец и покачал им в воздухе.
- Но не  титул  и  не место в Совете! Это  было обещано, если  Аррах  сумеет
изыскать  и представить нечто ценное, нечто такое, что  позволило бы войскам
империи достигнуть южных пределов мира.
     По  кругу сидевших у стен сановников  прокатился  возбужденный шепоток,
словно   легенда  о  благостном  царстве  светозарного  Айдена  вдруг  стала
реальностью. Блейд, скрывая мрачную  усмешку, поднес ладонь  к лицу и  потер
подбородок.
     - Возможно,  Аррах, сын Асруда, пытался раскрыть тайну,  - произнес бар
Савалт, - но вряд ли ему это удалось. Он просто исчез.
     Блейд снова усмехнулся. Как он и ожидал, здесь не было сказано ни слова
о мнимой находке  его супруги,  о магических перчатках божественного Айдена,
испускавших огненные лучи,  и  об  экспедиции, отправленной  в  Сайлор.  Эти
сведения  шли под грифом "совершенно  секретно",  и бар Савалт - вероятно, с
ведома императора - не собирался делиться ими с Советом Пэров.
     - Сколько  времени  ты не видела  брата?  -  бар Нурат  поднял глаза на
Лидор.
     - Больше года, достопочтенный... - она печально склонила головку.
     -  И  ты  считаешь,  что  твой  супруг  и дальний  родственник  достоин
возглавить вашу древнюю фамилию? В большей степени, чем исчезнувший брат?
     Лидор не колебалась.
     -  Да. Мой брат, о котором я буду грустить до самой  смерти... он... он
немного ветреный...
     Внезапно младший из бар Нуратов громко расхохотался.
     - Ветреный! Я пять лет командовал гарнизоном Тагры и был неплохо  с ним
знаком! Этот парень  пил  вино,  как запаленный жеребец,  и  не пропускал ни
одной юбки!  Удивительно, что он переменился  во время южного похода... если
все россказни о его подвигах не являются солдатскими побасенками!
     Ангол  бар  Стам,  молчавший до  сей  поры,  протянул в сторону  Блейда
длинную костлявую руку.
     - А чем лучше этот? Может быть, все Ригоны - пьяницы и бабники?
     - Не  думаю,  - пристальный взгляд Айпада бар  Нурата  обшарил  могучую
фигуру  Блейда.  -  Этот молодой нобиль из Диграны  совсем не похож  на сына
Асруда.  Он  смуглый и  темноволосый,  как все  люди с  Западного Предела, а
значит,  в нем течет чистая  кровь... - младший  Нурат посмотрел  на Лидор и
осекся.
     - Чего уж... - пробормотал бар Стам. - Всем известно, что у Асруда была
жена  хайритка, и дети  его  наполовину  варвары по  крови... и сын,  и  эта
красавица, что стоит перед нами.
     Блейд покосился на  супругу, но  та и  бровью не  повела.  В империи не
жаловали  и побаивались хайритов, хотя никто не собирался отказываться от их
услуг  на  поле  брани  -  северная  конница  была  непревзойденной.  Однако
наемников  из Хайры не  любили,  словно  предчувствуя, что  когда-нибудь  их
арбалеты и франы  забьют последний гвоздь в крышку имперского  гроба.  Лидор
придерживалась иного мнения, втайне гордясь своим хайритским происхождением.
Собственно говоря,  как и у самого Блейда, у нее отсутствовала кровная связь
с империей,  ибо старый Асруд был  не айденитом, а ратонцем, агентом Хорады.
Но об этом она не знала ничего.
     -  Разумеется, ты прав, - бар  Савалт кивнул Анголу бар Стаму. -  И наш
пресветлый император прекрасно разбирается в таких вещах... Вот потому-то он
и решил, что древнюю и славную фамилию должен возглавить нобиль с запада, из
тех мест, где испокон веков жили бар Ригоны...
     - И сейчас живут, - закончил Ангол. - Диграна очень далека от Стамо, но
я слышал,  что  в тех краях полно обнищавших  потомков Ригонов... Ты уверен,
что этот, - он бесцеремонно ткнул пальцем в Блейда, - самый достойный?
     - Так полагает Пресветлый, - коротко заметил бар Савалт  и повернулся к
Айнору. - Не пора ли огласить эдикт?
     - Что ж, можно  и  огласить, -  старший из Нуратов  потянулся к свитку,
лежавшему  на  столике,  и  развернул  его. Это  был  превосходно выделанный
пергамент,   исписанный   золотыми  буквами  и   украшенный   вдвое  большим
количеством  печатей,  чем  брачный  контракт  Блейда;  под  текстом  стояла
размашистая  подпись  -  след   божественной  руки  Пресветлого.  Бар  Нурат
откашлялся и начал читать.
     Волеизъявление айденского владыки  было подробным, детальным и длинным.
Правда, в  нем ни слова не говорилось о заслугах Арраха, сына Асринда, и его
почтенного  отца,  торившего  сейчас морскую  дорогу на  восток;  Пресветлый
больше  напирал  на  то,  что озабочен  упадком,  грозящим могущественному и
славному  роду  Хранителей Запада, а посему, в  милости своей, решил  отдать
вотчины  Асруда  бар Ригона,  его  титулы и звания достойному  дворянину  из
Диграны,   доказавшему  свои  права  не  только  древними  грамотами,  но  и
супружеством  с дочерью поименованного  Асруда,  от  коего брака произрастут
новые и крепкие  побеги  - к чести фамилии и  к пользе империи. В заключение
Аррах, сын Асринда, объявлялся владетелем  всех имений  и прочего имущества,
до сих пор  удерживаемого казной (тут следовала подробная  опись),  а  также
пэром  империи. Наместником Запада,  Хранителем Западных  Пределов - каковой
титул  он мог вырезать на  своей печати, высечь на своем щите  и  на воротах
своего замка.
     Закончив с официальной частью,  почтенный Айнор хлопнул Блейда по плечу
и  вложил в его  правую руку драгоценный  свиток,  а в левую - чашу с вином.
Пэры неторопливо поднялись, приветствуя нового собрата, раздался тонкий звон
стеклянных сосудов, послышались шуточки в адрес Лидор: один желал ей двойню,
другой -  тройню, а  третий  предлагал свои  услуги,  если муж  будет  плохо
справляться с делом. Блейд выпил и щелкнул пальцами.
     Чос тут  же очутился  радом, словно  не  у  двери торчал, а прятался за
хозяйской  спиной. Кофр был  уже  раскрыт, и из его бездонных  глубин  слуга
извлек  золотой  футляр,  в  котором  должна была  упокоиться  императорская
грамота.  Тут кое-кто  из  вельмож не удержался от  восхищенного вздоха, ибо
футляр  покрывали редкостные синие  камни с Перешейка и подобранные им в тон
голубые жемчуга из далекого  Рукбата. Да, что  ни  говори, этот  молодой бар
Ригон умел продемонстрировать свое уважение Пресветлому!
     Футляр  с эдиктом исчез в сумке, словно  ставя точку в долгом и трудном
деле,  что началось два года назад в пыточной камере бар Савалта, где  висел
над огнем старый Асруд, а завершилось здесь, в зале  Имперского Совета, куда
уже внесли новое кресло с гербом бар Ригонов. Кресло это было установлено на
подиуме,  но  Блейд, смерив дистанцию  от  стены до центра  зала, решил, что
вскоре для него найдется более достойное место.
     * * *
     Назад возвращались прежним  порядком,  только  теперь Чос с драгоценным
баулом  ехал  сразу за  господами.  Мантию  он  снял, как  и свои серебряные
украшения, и был  несколько задумчив, словно  прикидывая, куда лучше всадить
кинжал  щедрейшему бар  Савалту  - в горло ли, меж ребер  или в  печень. Его
хозяин размышлял о том же.
     Лидор, обычно свежая и  румяная, как майская заря, была бледна. Заметив
это, странник похлопал ее по руке, сжимавшей поводья, и улыбнулся.
     - Не унывай, детка. Так или иначе, мы добились чего хотели.
     Она молча кивнула, подняв на него глаза, в которых стояли слезы. Видно,
допрос в Совете дался ей нелегко.
     -  Теперь  займемся бар  Савалтом,  -  заметил  Блейд,  и по губам  его
скользнула зловещая улыбка. Веки Лидор дрогнули.
     - Стоит ли, Эльс, милый?.. Отца уже не воскресишь...
     - За  всякое деяние положено воздаяние, - лицо странника посуровело.  -
Но мы должны учитывать не только мотивы мести, детка. Бар Савалт, испросив у
Пресветлого   этот  эдикт,  одновременно  подписал  и  собственный  смертный
приговор.
     - Почему? - глаза Лидор округлились.
     - Подумай сама, любимая! Ведь мы обманули его, поманив  сладким куском!
Эта история с отцовскими  записями,  которые ты якобы  нашла... Экспедиция в
Сайлор для их  проверки... Все это ложь! Но щедрейший поверил в нее, получив
аванс - перчатки...
     - Молнии Айдена?
     - Да, молнии Айдена! Сей магический талисман реален и  находится у него
в руках... и заставляет думать, что все остальное тоже правда. Вот почему мы
получили и титул, и звания, и все твои поместья... А теперь представь  себе,
что  произойдет,  когда  обман откроется.  Ведь рано  или  поздно  этого  не
миновать! Если, к примеру, этот бар Кейн, лазутчик щедрейшего, не вернется в
течение года, у  Савалта  могут возникнуть  вопросы...  И  он, как  минимум,
пошлет в Сайлор меня, а ты останешься заложницей!
     Лидор вздрогнула.
     - Что  же нам делать,  Эльс? Ведь ты... ты же  не собираешься открывать
ему дорогу на Юг? Настоящий путь?
     -  Разумеется,  нет, малышка. Но  бар  Савалт все же отправится  туда -
прямо в загробное царство светлого Айдена.
     - А... а император? - спросила она, помолчав. - Что сделает он, узнав о
нашем обмане?
     - Ничего,  если удастся доказать, что обманул его  бар Савалт. И если к
тому  времени  щедрейший  будет мертв...  -  Блейд мрачно  усмехнулся.  - Ты
помнишь, о чем написано  в грамоте  Пресветлого?  Там нет  ни слова  о наших
обязательствах... я имею  в  виду это  путешествие  в Сайлор...  Нам вернули
титул  и земли, дабы славный  род бар Ригонов не захирел  и  мог по-прежнему
служить империи! Вот так! - он пристукнул кулаком по высокой луке седла, - Я
даже сомневаюсь, что бар  Савалт поведал  Пресветлому всю правду... особенно
насчет перчаток с молниями Айдена...
     Кони шли неторопливой мерной иноходью. Лидор задумалась, покачиваясь на
спине своей белой лошадки, ее зрачки потемнели, губы сжались.
     - Ты думаешь, кроме Савалта и,  быть может, Пресветлого, никто не знает
об этой истории?  Ни Нураты, ни бар Стам, ни чиновники щедрейшего? - наконец
спросила она.
     - Почти уверен в этом. И вскоре выясню наверняка.
     - Как?
     - Выясню, - буркнул Блейд, грозно сверкнув глазами.
     - Но все равно останутся свидетели... этот бар Кейн,  например. Если он
вернется, да еще вместе с твоим... твоим отцом...
     - Он не  вернется,  -  твердо произнес странник.  -  Никто не вернется,
Лидор. И мой отец тоже.

        Глава 7. Плавание, продолжение



     Ксидумен и Ханд, вторая половина месяца Сева
     (конец апреля - начало мая по земному времени)

     Садра, пугливо прижимаясь  к  северному  берегу, миновала пролив.  Тут,
между оконечностью Дорда и ксамитскими берегами, он был сравнительно неширок
- миль тридцать, не больше. На карте полуостров Дорд вытягивался к югу своим
раздвоенным концом, словно целил одним из скалистых рогов в выступ Ксайдена,
на котором лежала Катампа, крупнейший порт и самый большой город эдората. За
этой  узостью  открывался   обширный  внутренний  эстуарий  Длинного   моря,
уходивший  к  востоку,  к  Ханду,  Ири и  Ганле,  на пару  тысяч  миль. Этот
гигантский бассейн  имел  овальную  форму и соединялся с Кинтанским  океаном
проливом,  чьи берега были  для айденитов столь же загадочны и  далеки,  как
Камчатка и Аляска для европейцев в средние века. Край мира, предел обитаемых
земель! Лишь корабли из Ханда и двух союзных с ним городов рисковали плавать
в этих водах.
     В северо-западной части от Внутреннего Ксидумена отходил длинный рукав,
вытянутый  к  полюсу,  -  Полуночное  море.  Про  него  в  обитаемых  землях
рассказывали больше страшных сказок, чем правдивых историй,  ибо в тех краях
не  бывали ни обитатели центрального материка,  ни хайриты. Хайриты, однако,
знали о нем побольше.
     Блейд,  отдыхавший   после  утренней  разминки  на   палубе,  попытался
вспомнить,  что  же  говорил  ему про  Полуночное  море старый  Арьер,  отец
Ильтара,  сказитель и певец  Дома Карот. Пожалуй, речь шла не о географии, а
об истории... точнее