ее.  Опавшая  листва  уже не  шуршала под  ногами, а
противно  скользила  и  липла  к  подошвам,  и  даже  уютный коттедж Блейда,
отделанное  и  обставленное  со всеми  удобствами  гнездышко  состоятельного
холостяка,  становился  похожим  на  пансионат  для  лечения  патологических
оптимистов.
     Блейд  дожевывал  бекон, сосредоточившись  не на  вкусе, а  на процессе
жевания  -- отголоски буддистской практики  ранней  юности. Особой  перемены
настроения  это ему не принесло, да  и  апельсиновый  сок  почему-то отдавал
мылом;  что   и  говорить,  за  утреннюю   почту  он  принялся  с  некоторым
раздражением.  Нарочно  громко   шурша   газетами,   проглядывая  заголовки,
незадолго  останавливаясь на страницах светской хроники,  он  даже  нечаянно
порвал  страницу,  разделив   пополам  целующуюся   парочку  под  заголовком
"Счастливое  бракосочетание  в  Хартфорде".  На  всю  почту  ушло  не  более
получаса.  Мелкие  преступления,  забастовка  докеров,  свадьбы,  финансовые
новости  --   все  было  просмотрено,   отфильтровано  и  запомнилось  чисто
автоматически.
     Видимо, этот  конверт  лежал в одной  из  газет и  выпал,  когда  Блейд
перелистывал  страницы, --  поэтому,  вставая,  он чуть на него не наступил.
Плотный небольшой пакетик цвета слоновой кости, без адреса, только с именем,
напечатанным  мелким   необычным  шрифтом:  "Ричарду  Блейду,  эсквайру,   в
собственные руки".
     Далее произошло то, что  более мнительный человек  принял  бы  за  знак
свыше, знамение судьбы. В тот момент,  когда Блейд наклонился, чтобы поднять
конверт,  из-за  туч  вытянуло солнце,  столь же  редкое в это  время года в
Дорсете,  как  северное  сияние в тропиках.  Луч  прошел  через  окно,  упал
точнехонько на конверт, и на секунду  показалось, что тот светится  изнутри.
Блейд даже замер на мгновение, но то был не испуг, а,  скорее,  рефлекторная
реакция профессионала на необычное  явление. Через секунду все  очутилось на
своих местах  --  солнце  пропало,  конверт  остался,  и  Блейд  взял  его в
собственные руки.
     Но  далее  началась  полнейшая  чушь.  Дьявольщина,  больше  всего  это
походило на дурацкий розыгрыш! Письмо гласило:
     "27 ноября, Хартфорд.
     Дорогой Дик!
     Примите мои глубочайшие  извинения за  продолжительный перерыв в  нашем
общении. Должен заметить, что лишь  одно оправдывает это молчание: серьезная
работа вынудила меня надолго уединиться от общества.
     С искренней радостью могу сообщить Вам, что, наконец-то я выполняю свое
давнишнее обещание. Не  могли  бы Вы так  скорректировать свои планы,  чтобы
погостить в моем поместье Блоссом Хиллз в Хартфорде с 21 по 25 ноября?
     Искренне надеюсь на скорую встречу".
     Блейд  перечитал послание  второй  раз и хмыкнул: если не вспоминать  о
знакомых  девушках, последний раз дорогим Диком его называла тетушка Эстер в
1939  году.  Но  больше  всего его  поразила  подпись.  Неровным  старческим
почерком внизу листа было накорябано:  "Сердечно  Ваш, лорд Лейтон"! Еще раз
осмотрев письмо, он не обнаружил никаких объяснений или даже намеков, с чего
бы это "самому главному умнику в Англии", как выражался Дж., его шеф, пришло
бы в голову  в столь любезных выражениях писать сотруднику секретной службы,
да еще и приглашать "погостить"!
     "У него, оказывается, даже поместье  есть, --  рассеянно подумал Блейд,
-- а я-то думал, что он так и живет в подвалах Тауэра, словно старая крыса".
Он тут же выругал себя за "старую крысу" -- лорд Лейтон всегда был  для него
авторитетом, несмотря  на свои  неожиданные  и  весьма рискованные  проекты,
зачастую грозившие Блейду смертью.
     Поместье! Блоссом  Хиллз -- Цветущие Холмы! Он покачал головой, пытаясь
припомнить, говорил ли что-нибудь по этому поводу Дж. Нет, ничего и никогда!
Да и сам Лейтон не упоминал ни о чем подобном.
     Второй его мыслью было  --  провокация. С сотрудниками секретной службы
Ее Величества не переписываются так запросто, словно дядюшка  с племянником!
Но  кто  и  с  какой целью мог  его  провоцировать?  Свои  дела  в  МИ6А,  в
подразделении, где проходила его служба -- по крайней мере, формально, -- он
благополучно   завершил.   Естественно,  что   любой  разведчик,  тем  более
высококлассный  специалист, выполняя  свою  работу,  не  может  не  оставить
обиженными некоторое количество людей. "Не розочки  сажаем!"  -- как  сказал
однажды в  сердцах Дж. Однако,  поразмыслив минуту-другую, Блейд решил,  что
даже самый неглупый из  его потенциальных  противников не  стал бы  затевать
такую сложную  интригу. Зачем?  Чтобы выманить таким образом его из дома? Но
он каждое утро пробегал пять миль  по лесу  без всякой охраны... Выявить его
участие в экспериментах лорда Лейтона? Вряд ли...
     Что-то  было  здесь  не так, и  рука  Блейда  уже  потянулась к  трубке
телефона -- красного, прямой связи с кабинетом Дж., -- но звонить шефу он не
стал.  Кроме  соблюдения субординации,  хороший  агент должен с  ходу понять
правила игры, принять их или переиначить себе на пользу. И  если приглашение
пришло по почте, то следовало либо ответить тем же, либо собираться и ехать.
Писать письмо лорду Лейтону утром двадцать  первого ноября было бы очевидной
глупостью,  и  потому  через  десять  минут  Ричард  Блейд,  достав с  полки
великолепно  отпечатанный  атлас  дорог,  уже  выяснил  кратчайший  путь  до
Хартфорда. Еще через полчаса деревья дорсетского парка уже полностью  скрыли
его машину, удалявшуюся на север.
     * * *
     Вот уже около  четверти  часа  Ричард Блейд  стоял  перед  домом  лорда
Лейтона.  Впрочем,  назвать  это  необыкновенное  строение,  у  застекленной
галереи  которого замер гость,  просто  домом  было  бы трудно.  Привратник,
открывший ворота перед машиной Блейда, казалось, только что сошел со страниц
романов  Диккенса, а  в его единственной  фразе: "Прошу,  мистер Блейд,  его
светлость   вас  ожидает"  --  сосредоточился,   видимо,  весь  классический
английский язык.
     От ворот начиналась длинная тисовая аллея, и Блейд, сбросив скорость, с
удовольствием  рассматривал  старый  парк  по обе  стороны  дороге.  Осенние
заросли  папоротника напомнили  ему детство; к  их дому в Ковентри тоже вела
прямая дорожка, по которой они с отцом прошли не один десяток миль, обсуждая
свои  серьезные мужские дела -- отец всегда обращался с юным Ричардом как  с
равным. От  этих  воспоминаний  внутри  как  будто  потеплело,  и, выходя из
машины,  Блейд почти не чувствовал той типичной  английской сырости, которая
вот-вот  готовилась превратиться  в  не менее  английский типичный  туман  и
скрыть великолепный  замок, старые  стены, увитые уже потемневшим  плющом, и
траву  на  центральной лужайке, при виде которой сразу представлялся  особый
слуга, подстригающий ее маникюрными ножницами.
     Поместье  действительно  располагалось  на холмах,  и  Блейд  попытался
представить себе, как очаровательно здесь должно  быть  летом, когда все эти
пригорки  и  горушки  находятся  в  цвету. Наверняка  они  оправдывали  свое
название!  Заметно было, что само здание не  раз  перестраивали -- старинные
сооружения не имели  таких  огромных  окон  и  застекленных  галерей.  И  уж
совершенно точно, владельцы старинных замков не скакали по персидским коврам
в уздечках с бубенчиками.
     Все  пятнадцать  минут   Ричард  Блейд  зачарованно   наблюдал  за  его
светлостью лордом Лейтоном, изображавшим лошадку  в компании двух прелестных
ребятишек лет четырех-пяти. Это была совершенно невероятная сцена! Абсолютно
невозможная!  И,  тем  не  менее, он был  вынужден  поверить  своим  глазам.
Изуродованное  тело  старого  Лейтона  вытворяло  чудеса,  а его  скрюченные
конечности и  горб, казалось, ничуть не смущали ни маленького  черноволосого
наездника, ни кукольного вида девочку  со  светлыми кудряшками, и  кружевным
платьем  с такими  оборками, что вся  она казалась словно покрытой  хлопьями
пены.
     Внезапно игра оборвалась, и мальчик, резко обернувшись, посмотрел прямо
в  глаза  гостю.  Непонятно,  что  так поразило Блейда  в  этом взгляде,  но
ощущение было такое, как от несильного толчка в грудь.
     Через секунду лорд Лейтон уже спешил к стеклянной двери, на ходу срывая
с себя уздечку.
     -- Здравствуйте, Дик, здравствуйте, мой дорогой, -- произнес он, ничуть
не  смущаясь  необычности  ситуации. -- Вы,  я вижу,  получили мое письмо  и
приглашение? Мистер Дж. уже  в  курсе и  совершенно согласен с тем,  что вам
необходим небольшой отдых. Надеюсь, я не нарушил никаких ваших планов?
     "Вы с мистером Дж.,  кажется,  задались целью  всю  жизнь разрушать мои
планы, -- подумал Блейд.  Странности этого дня уже начинали  раздражать его;
насколько он помнил, Лейтону никогда  не приходило в  голову звать его Диком
-- так  же, как и Дж. -- "мистером".  Как  любой  сильный человек, привыкший
ориентироваться  в  экстремальных  ситуациях,  он  зачастую  терялся,  когда
необычность проявлялась в повседневной жизни. Довольно  естественная реакция
-- представьте себе, к примеру, что однажды утром ваше  отражение в зеркале,
независимо от вас,  вдруг  скорчит  рожу,  а  только что сделанный бутерброд
укусит за палец!
     Лорд Лейтон  тем  временем, деликатно  поддерживая "дорогого  Дика"  за
локоть, вводил его в дом, светски справляясь о дороге,  багаже, самочувствии
и погоде в Дорсете. Дети стояли  рядом, настороженно разглядывая незнакомца.
Блейд  автоматически  отметил  про  себя, что  мальчик стоит  чуть  впереди,
загораживая  девочку плечом. Что-то очень мужское и до  боли знакомое было в
этой позе и в этом серьезном взгляде.
     --  Позвольте представить вам,  -- церемонно  начал  Лейтон, подходя  к
детям,  --  мисс  Дороти  Далтон  и  мистера  Джеймса  Лорда.  Мои  внучатые
племянники, Дик. А это -- мистер Ричард Блейд, мой большой друг, -- произнес
он, кивнув ребятишкам.
     Оказывается, у старика есть родственники, подумал Блейд, наклонившись и
пожимая руку мальчугана.
     Ладошка  его была сухой  и  горячей, и  видно  было, что  Джеймс  очень
старался покрепче пожать руку  гостю.  Дороти сделала книксен  и без всякого
вступления выпалила:
     -- Дедушка обещал, что купит нам таксу!
     -- Неправда,  --  тут  же  вступил  в разговор  мальчик, --  я же  хочу
фокстерьера!
     Сразу  начался  страшный  гвалт,  и  Блейд  порадовался  про себя,  что
правильно выбрал профессию,  став разведчиком, а не  воспитателем в  детском
саду.
     --  Они  спорят  по  любому поводу, -- улыбаясь,  заметил  лорд Лейтон,
отводя гостя в  сторону. -- Но победителем всегда выходит Дороти. Для  такой
маленькой девочки у нее очень сильный характер!  Я думаю, придется  все-таки
покупать таксу.
     Услышав последнюю фразу дедушки. Дороти издала  торжествующий  вопль и,
схватив  Джеймса за  руку,  снова  подошла  к  Блейду. Вид у  нее  был очень
трогательный, но решительный.
     -- Дедушка, можно я спрошу мистера Блейда?
     --  Конечно, моя милая,  но не занимай  его надолго разговорами. Мистер
Блейд устал с дороги, да и вам скоро пора спать.
     -- Хорошо, хорошо, я быстро! Мистер Блейд, вы играете на фортепьяно?
     -- Хм-м... Нет, детка.
     -- А вы любите овсянку?
     -- Увы, терпеть не могу.
     -- А по деревьям вы лазаете?
     -- Приходится иногда, --  вконец растерявшись, признался гость,  еще не
понимая, к чему ведет столь серьезный допрос.
     --  Вот  видишь, дедушка, мистер  Блейд все  делает  неправильно, а вон
какой он сильный и красивый!
     -- Но, Дороти,  -- терпеливо возразил лорд Лейтон, --  ты же еще совсем
небольшая девочка, и к  тебе другие требования: ты должна хорошо себя вести,
учиться,  слушаться  учителей... Да, да,  и овсянку тоже  есть, чтобы  стать
настоящей леди.
     -- Я не хочу становиться леди! -- девочка даже  притопнула ногой. -- Мы
с Джеймсом хотим стать разведчиками!
     -- Девчонки разведчики не бывают, -- опять вмешался мальчик, выдергивая
руку.
     К счастью, нового спора не последовало, потому что лорд Лейтон позвонил
в колокольчик и сообщил, что даже будущие разведчики, независимо -- мальчики
они или девочки, должны пожелать всем спокойной ночи и отправляться спать.
     Детей увела строгого  вида женщина в ослепительно  белом фартуке.  Лорд
Лейтон  оживленно обсуждал  с мажордомом,  крошечным  человечком  с  черными
усами,  меню  предстоящего  ужина.  Вся  атмосфера  этой  старинной  усадьбы
располагала к  отдыху и покою, и,  судя по долетавшим до  Блейда французским
названиям блюд, ужин  обещал быть  великолепным. Он даже постарался искренне
поверить в то, что ему действительно представилась возможность отдохнуть.
     -- Позвольте  предложить  вам  небольшую  экскурсию  по  дому,  --  его
светлость сделал приглашающий жест в сторону шаровой деревянной лестницы.
     Поднявшись по ступенькам,  они прошли  мимо  нескольких потемневших  от
времени портретов в тяжелых рамах, висевших на стене.
     -- Мои благородные предки,  -- с достоинством  произнес лорд Лейтон, не
останавливаясь, но указывая на них рукой.
     Блейд  почувствовал, как волосы  у него поднимаются дыбом. У Лейтона --
того Лейтона, которого  он  знал уже  без малого  десять  лет  -- не имелось
никаких благородных  предков! Он получил дворянство  где-то перед войной или
после нее за работы в области радиолокации.
     Повернув направо,  в  небольшой  коридор,  они остановились  у  дубовой
двери.
     -- Это ваша комната, Дик. Сейчас  здесь затопят камин. -- Лейтон открыл
дверь,  пропуская  гостя  вперед. Огромная кровать  под балдахином,  тяжелые
портьеры и застоявшийся воздух не наводили на мысль  об уюте.  Блейд  решил,
что  дело здесь еще и в привычке, и люди, обитавшие  в этом  замке несколько
столетий, имели, наверное, свои  представления о комфорте. К  тому же хорошо
натопленный камин и сытный ужин обещали улучшить впечатление.
     --  Бели  вам  что-нибудь  понадобится, можете вызвать слугу  вот  этим
колокольчиком.  -- Лорд  Лейтон указал на шелковый шнур, свисавший справа от
двери. -- Хотите отдохнуть перед ужином или продолжим экскурсию?
     Блейд  смутно себе  представлял,  как можно "отдохнуть перед ужином", и
отказался.  Тут  он  вспомнил,  что  в  подобных  домах  положено,  кажется,
переодеваться к столу, и,  взглянув на  свои дорожные брюки, пожалел, что не
взял  хотя бы костюма. Его светлость, догадавшись о сомнениях  гостя,  повел
его дальше, деликатно ворча на ходу:
     --  Оставим  церемонии, дорогой  Дик,  и  не будем превращать  приятный
процесс еды за дружеской беседой в викторианский ритуал!
     Показывая дом, престарелый лорд с  особой  гордостью  продемонстрировал
свою коллекцию  оружия,  занимавшую  целую  стену  в  библиотеке.  Некоторые
экспонаты  он  даже снимал со стены, не замечая,  как тускнеют  великолепные
шпаги  и кинжалы в его  уродливых старческих руках. Один  из старинных мечей
привлек внимание Блейда; он удивительно точно пришелся ему  по руке, и гость
не отказал себе в удовольствии несколько раз со свистом рубануть воздух.
     -- Да, --  тихо произнес Лейтон, казавшийся сейчас еще меньше и старше,
-- мы всегда больше всего любим и восхищаемся тем, чего лишены сами.
     Блейд   представил,   какой  контраст  представляет  он  сам,  сильный,
мускулистый и загорелый красавец  с мечом в руках, этому горбатому старику с
изуродованными  полиомиелитом  руками -- и  почти устыдился  своего  порыва.
Пожалуй,  он взялся  за  меч только  чтобы скрыть изумление  -- Лейтон,  его
Лейтон, никогда не интересовался холодным оружием.
     -- Я горжусь  вами,  Дик, -- торжественно  продолжал  хозяин, словно не
замечая  смущения разведчика,  и Блейд подумал,  что  в  своем замке  старик
разговаривает как настоящий лорд. -- Да, горжусь! Вы представляете собой тот
идеал, который носит в душе каждый мужчина.
     К  счастью, дальнейшее обсуждение  достоинств Блейда прервал гонг.  Они
поспешили в столовую.
     За ужином,  весьма  роскошным,  если  не  сказать больше,  гость удачно
направил сентиментальные настроения хозяина на детей.
     -- Да, да,  очаровательные ребятишки,  хотя я совершенно не умею с ними
обращаться,  -- оживился Лейтон.  Эти странные  перепады его  настроения все
больше  и  больше  настораживали  Блейда.  --  Дороти и  Джеймс живут  здесь
постоянно,  у  них прекрасные воспитатели и учителя. Джеймсу  через два года
придется поступить в закрытую школу, а что делать с Дороти, я пока не решил.
Что  делать с девочками, мой дорогой?  Понятия не  имею...  Она, видите  ли,
сирота.  Ее мать,  моя племянница Агнесс, умерла  при родах, а  отец -- ваш,
кстати, коллега -- погиб за  месяц  до рождения девочки. Такая вот трагичная
история.
     -- А Джеймс? Он ведь тоже ваш внук? -- вежливо поинтересовался Блейд.
     -- Нет, нет, -- Лейтон понизил  голос, -- с Джеймсом история совершенно
другая.  Это держится в строжайшей тайне...  надеюсь и на вашу порядочность,
Дик...  Конечно, мальчик считает, что Дороти его  кузина, но... он... видите
ли, он -- подкидыш.
     -- Подкидыш?
     --  Да,  совсем  как  в  авантюрных  романах.  Горничная  нашла его  на
ступеньках у центрального входа через неделю после рождения Дороти.
     -- В  плетеной корзине,  в  кружевных пеленках с  монограммой и золотым
медальоном?
     --  Нет,  не  в  корзине, просто в пеленках. Его подкинули, видимо,  за
несколько  минут до появления служанки. Ребенок  был теплый  и не плакал. Мы
обыскали парк, но никого не нашли. Я даже подозревал слуг, но здесь работают
уже несколько поколений  только  надежные  проверенные люди,  и такого  себе
позволить никто бы не мог.
     -- Ну, а дальше?  -- Блейд вдруг почувствовал искренний интерес к этому
странному Лейтону --  вернее,  к новой и неожиданной  его  ипостаси  -- и  к
историям, которые тот готов был поведать.
     --  Поиски  матери  ничего   не  дали,  этим  занималась  даже  местная
полиция...  а потом мы так  привыкли к малышу, мне стало жаль отдавать его в
сиротский  приют... Так что я оставил  мальчика у себя.  Я решил,  что детям
вместе будет веселее...  Вы уже пробовали "Божоле", мой дорогой? Попробуйте,
французские вина -- моя слабость.
     Ужин продолжался довольно долго. Лорд Лейтон  -- были ли тому  причиной
стены  родового  замка  или  тонкий вкус  французских вин  -- предстал перед
Блейдом  совершенно иным  человеком, чем  ученый  муж в  подвалах Тауэра. Ни
слова не  было сказано о  работе  или  новых  экспериментах,  однако  гость,
наслаждаясь великолепной  кухней, приятной беседой  или смеясь над очередным
анекдотом, несколько раз ловил на себе серьезный взгляд  хозяина. Это мешало
полностью  расслабиться, но  в  то же время  ничто  не  заставило бы  Блейда
прервать беседу  и спросить  напрямик о  цели  своего пребывания в  поместье
Цветущие Холмы.
     Ужин  закончился. Лорд Лейтон, пожелав гостю спокойной ночи, отправился
спать.  На  камине  старинные  часы  мелодично  пробили  четверть.  Четверть
одиннадцатого! От перспективы  лечь в постель в  такую рань  и  очутиться  в
одиночестве в  огромной кровати с балдахином Блейда  кинуло в  дрожь. "Какой
идиот может назвал, это отдыхом?" --  злясь на  весь мир,  он  решил еще раз
полюбоваться  коллекцией оружия. Выйдя  в  коридор,  Блейд через пять  минут
понял, что заблудился. "А вдруг  в этих замках гостям не положено бродить по
дому после десяти вечера? Что, если это -- привилегия фамильных привидений?"
От  этих мыслей ему стало  весело, и тут, открыв очередную дверь,  он понял,
что нашел  наконец библиотеку.  На  столе  стояла свеча,  а в кресле  сидело
древнее сморщенное привидение и читало книгу.
     -- Заходите, Дик! Я знал, что оружие все равно приведет вас сюда!

        Глава 3

     Лорд Лейтон встал, закрыл книгу и повернулся к гостю.
     --  Люблю читать  при свечах, но вам, наверное, лучше включить  люстру?
Хотите еще раз осмотреть коллекцию?
     -- Простите, сэр, но больше всего я хочу выяснить