ех, воркующий и томный.
     -- Я рада, что мне встретилось исключение...
     Она  по-прежнему  раскачивалась,   продолжая  свою  бесконечную  ласку.
Дыхание Блейда стало глубоким, прерывистым; его ладони  гладили натянувшуюся
над  хрупкими лопатками кожу, потом спустились вниз, скользнули  к маленьким
крепким грудям, сжали их -- осторожно, нежно. Обостренным мужским инстинктом
он  чувствовал,  что Энна не новичок в  любовных играх, и уже  составил план
начинавшегося поединка. В постели как в битве -- выигрывает более сильный  и
более  умелый.  Одних  можно  покорить  напористой грубой мощью,  других  --
трепетной  нежностью и галантностью; в  данном случае требовалось  сочетание
обеих  метод.  Тепло  и пламя! Ласкающий  кожу солнечный луч  и  неистовство
лесного пожара!
     Внезапно Энна  приподнялась  и, выгнув спину, оседлала его. На  миг она
замерла,  словно  прислушиваясь к  своим  ощущениям,  потом  снова  начались
неторопливые ритмичные движения.  Плоть  Блейда  скользила в теплом  влажном
ущелье, меж гладких трепещущих стен; его ладони сжимали ягодицы женщины.
     -- Ты такой огромный... -- шепнула она. -- Такой...
     Закрыв  ей  рот поцелуем, странник  ускорил темп. Энна  не уступала; он
чувствовал ее бурное дыхание на своем лице и, когда маленькие груди касались
его тела, ощущал биение  сердца, грохотавшего беззвучным  набатом. Вдруг она
слабо застонала, потом всхлипнула.  Теперь Блейд  видел над собой  ее лицо с
закушенными губами и сомкнутыми веками; вероятно, она сдерживала крик.
     Он повалил женщину на себя, прижал, крепко обхватив за бедра;  диванчик
под ними скрипел и ходил ходуном. Энна вскрикнула, потом уткнулась лицом ему
в  грудь, впилась острыми зубками и вдруг обмякла. Блейд  не отпускал ее, но
когда его сильное  тело  выгнулось в  пароксизме  экстаза, плетеное  ложе не
выдержало, жалобно скрипнуло в последний раз, и любовники оказались на полу.
     С минуту они лежали, тяжело и бурно дыша, потом начали хохотать.
     -- О,  великолепный Гирларл! Покоряющий женщин,  разрушитель их лож! --
голос  Цветка  Ночи  переливался,  словно  флейта.  --  Что я  скажу  завтра
дворцовому  управителю?  Он решит, что я развлекалась  тут  с  целой  сакрой
меченосцев, и все они были в доспехах!
     --  Скажи  ему,  что  воин  был один,  но  с  очень длинным  мечом,  --
посоветовал Блейд,  складывая  у  стены  обломки  диванчика.  -- А  пол  тут
прочный?
     -- Я  надеюсь.  Впрочем,  его делали  в расчете  на человека, а  не  на
божественного Гирларла...
     Тем  не менее  они продолжили  на  полу,  на  мягком ковре, покрывавшем
полированные доски  настила,  который  с  честью  выдержал  испытание.  Либо
походный императорский дворец был достаточно прочным, либо Блейд  теперь вел
себя поосторожнее, решив пока не разрушать резиденцию кантийского владыки; в
будущем для этого могло представиться множество случаев.
     Глубокой ночью он  покинул крохотную комнатку Энны Кораны, оставив ее в
сонной истоме на ковре, прикрытую ворохом шелковых одежд. Когда странник уже
подходил к  лестнице,  сзади послышалось мягкое мурлыканье,  и Тая, пушистая
кошка,  единственный страж этих  ароматных чертогов,  начала тереться о  его
ноги.
     Блейд присел, пощекотал ее за ушками, и Тая снова замурлыкала. Она была
абсолютной  копией  большой  земной кошки -- как  и  все остальные  животные
Ханнара, имевшие  земные  аналоги, что  страннику очень нравилось. Одним  из
приятных моментов  пребывания в мире сем  являлось то, что лошади здесь были
лошадьми,  быки -- быками,  коровы -- коровами, и  тигры -- насколько он мог
разглядеть по гербам на щитах, доспехах и флагах -- тоже походили на тигров.
     Он попытался прикинуть  время, прошедшее  с  момента финиша. Вначале он
встретился с Джефом и децином Рилатом, трое суток  странствовал с  ним, двое
провел в лагере гасильщиков и еще девять -- нет, все-таки восемь! -- в стане
атара  Хэмба.  Получалось, что  наступает  пятнадцатый  день  его ханнарской
экспедиции, а это значило, что надо срочно приступать к экспериментам. Место
и  время показались  ему  вполне  подходящими,  объект --  тоже. Симпатичный
зверек, и совершенно безобидный!
     Продолжая  поглаживать  кошку, Блейд  сосредоточился,  ощутив  незримое
присутствие Малыша Тила.  Тая, не подозревавшая  ничего дурного, лизнула его
руку розовым язычком, выгнула спинку и задрала хвост трубой.
     В следующую секунду  она  исчезла, как растворившаяся в  воздухе улыбка
чеширского  кота.  Блейд,  довольно  усмехнувшись,  сбежал  вниз по лесенке,
откинул полог, прикрывавший вход, и выскользнул наружу. Затем  он отправился
в свою палатку, разок-другой покосившись на императорский дворец, откуда все
еще  доносились  звуки  резкой  воинственной  музыки  и  гомон  человеческих
голосов.
     Пробираясь  среди темных  лагерных  шатров,  странник  прикидывал, кого
избрать в качестве  следующего  объекта для пересылки  Лейтону. В кантийском
войске хватало всевозможных животных --  собак, лошадей, ослов, мулов, кур и
голубей  --  так что выбор  был весьма  велик; проблема заключалась  лишь  в
скрытности операции.  Крайне желательно, чтобы рядом не было никого... чтобы
он находился один на один с телепортируемым существом...
     Может, отправить  в  Лондон соблазнительную Энну  Корану  -- под  конец
очередного свидания?  Блейд снова улыбнулся. Нет,  так дело  не пойдет!  Эта
женщина  нужна ему здесь -- и  к  тому же вряд ли Лейтон  заслуживал  такого
подарка!
     * * *
     Проснувшись утром в своей палатке, Блейд  первым делом узрел физиономии
склонившихся над ним Джефа и Мака. Оба сопели носами и ухмылялись.
     -- Просто  слюнки  текут, хозяин,  от такого запаха!  --  сообщил рыжий
финареот.
     -- И не только слюнки, --  добавил Мак в своей прямолинейной солдатской
манере.
     Блейд сел и поднес к  лицу ладонь;  нежный  аромат  духов  и тела  Энны
воскресил воспоминания о минувшей ночи.
     Ночь...  Цветок   Ночи...  Жаркие   объятия   на   ковре  в   крохотной
комнатушке...
     -- Это была славная победа, мой господин? -- подмигнул кантиец.
     Блейд задумчиво уставился на него, потом покачал головой.
     -- Если б я еще знал, над кем она одержана...
     -- Такими благовониями пользуются только самые знатные дамы, -- сообщил
Мак, -- фрейлины Светлейшей Тении Фраллы Куз. Так что ты попал прямо в цель.
     -- Это точно, -- Джеф глубоко втянул носом воздух. -- Половина золотого
за флакон, клянусь Хайей, владычицей любви!
     -- Вот что, --  Блейд ткнул его кулаком  в  бок, --  тащи-ка два  ведра
воды. Я не могу появиться на ристалище в облаке таких ароматов.
     Когда Джеф, стуча деревянными бадейками, выскочил из  палатки, странник
повернулся к Макрону Сирбу.
     -- Значит,  ты  полагаешь,  мой благородный друг, что то  была  знатная
дама?
     -- Какие могут быть сомнения!
     -- Это хорошо или плохо?
     -- Смотря как закончилось ваше свидание. Госпожа осталась довольной?
     --  Полагаю, да, -- Блейд усмехнулся.  -- Когда я уходил, она выглядела
очень утомленной... по правде говоря, спала без задних ног.
     -- О! Прекрасно! -- Мак явно воодушевился. -- Не отказывайся, если тебе
снова пришлют приглашение.
     -- Не собираюсь. Эта малышка очаровательна и очень искусна.
     --  Тогда считай,  что твоя карьера  уже  состоялась. Она  потянет тебя
наверх, а ты потянешь нас, меня и Джефайю.
     -- Разумеется, -- Блейд кивнул, -- я не забываю своих друзей. Но скажи.
Мак, неужели слово женщины значит столь много в Великом Канте? Больше  гнева
или подозрительности Гинны Пала?
     --   Смотря  какой.  Покровительство   женщины  из   рода   Колесничих,
приближенной светлейшей императрицы,  трудно переоценить. Я  же сказал: если
ты ей понравился, считай, что твоя карьера обеспечена.
     -- Предположим, -- Блейд задумчиво посмотрел на него. -- Тогда еще один
вопрос. Мак: чего ты  хочешь?  Именно ты?  Видишь ли,  наш  Джеф  -- простой
парень; ему бы вернуться на свой корабль с кошелем  серебряных быков,  вот и
все.  Ну,  еще он  хочет  держаться  подальше  от  крабов,  которым не очень
симпатизирует...  Ты --  другое дело. Ты  --  воин из благородных!  Что тебе
нужно? Чин сакора?
     Макрон Сирб помрачнел.
     --  Ни сакором, ни даже зикланом мне не бывать, мой господин. Разве что
ухо прирастет  на  место...  -- он погладил  сморщенный обрубок. --  Но меня
лишили  имени, рода  и  достоинства Всадника... В Канте я  никто! Презренный
гасильщик, не воин, не солдат!
     --  Разве  так  важно быть воином? --  спросил Блейд. --  Разве тебя не
устроила бы  спокойная  жизнь  в  собственном поместье где-нибудь  в  теплых
краях?
     -- А что я знаю, кроме солдатского ремесла? Что еще умеем мы, кантийцы?
-- Мак пожал плечами. -- Мы -- воины, которые должны пройти по всему Ханнару
от моря и до моря!
     -- Но  тех, кто уже не может сражаться,  император  наделяет  землей. К
чему?
     -- Чтобы было  где поставить дом,  вырастить детей.  Но  немногие берут
обширные земли и рабов, умеющих пахать и сеять. Зачем?  С покоренных  земель
идет дань, и каждый получает свою долю.
     -- Справедливую долю? Император и Колесничие никого не обманывают?
     -- Конечно. Не будет доли, не будет детей, не будет молодых  солдат, не
будет  и  армии...  Все  так просто, мой господин! Нет,  ветеранов никто  не
обманывает, и недаром императора зовут Отцом Народа!
     -- Хм-м... Но тебе,  как я  понимаю,  долю  не выделят. А  потому, Мак,
подумай-ка ты о поместье.
     Кантиец задумчиво поскреб мозоли на нижней челюсти.
     -- Может  быть,  поместье и неплохая штука, только где  же его взять? К
тому же я не земледелец, не скотовод...
     -- Я бы  советовал тебе побыстрей обучиться  этим  занятиям, --  сказал
Блейд.  Он  хотел  добавить  кое-что еще,  но тут  появился Джеф  с ведрами,
прервав этот интересный разговор.
     * * *
     Пока великая армия готовилась к походу, пока подвозили последние запасы
провианта, зажигательной смеси и оружия, пока формировались гигантские обозы
и  спарпеты,  заседавшие  в  императорском  дворце,  решали,  какой  дорогой
двинется каждая из  трех  армий,  Блейд успел встретиться  с  очаровательной
Энной Кораной  еще  несколько  раз. За  валами главного  лагеря,  на морском
берегу  и  среди  ближних  фруктовых  рощ,  были разбросаны  уютные  имения,
собственность императора и его полководцев --  не то перекупленные у прошлых
владельцев, не то просто  реквизированные по праву сильного. Там назначались
конфиденциальные  встречи,  и там великие люди, вместе со своими супругами и
любовницами, вкушали отдых от лагерной суеты.
     Одна из таких вилл, Гнездо Сокола или Сайл Ор на кантийском, высившаяся
на  прибрежной  скале  в  десяти  нирратах от  воинского  стана, и  являлась
постоянным местом встреч Блейда с его возлюбленной. Он добирался туда пешкой
за час, а на коне --  за  пятнадцать минут. Местечко это  ему нравилось; оно
чем-то  напоминало  его дорсетские  владения на берегу Ла Манша, только там,
конечно, не было такого изобилия  садов, в которых росло и зрело что угодно,
от яблок, груш и апельсинов до гигантских, с кулак, персиков.
     Он никогда не спрашивал, кому принадлежит  эта усадьба -- Светлейшей ли
Тении, лично императору или самой Энне Коране; у него хватало других тем для
разговоров с ней. Уже после второй встречи Блейд понял, что его возлюбленная
не так проста;  судя по всему, она была настоящей придворной  дамой,  весьма
искушенной не  только в искусстве любви, но и  в  политике.  Несомненно, она
собиралась  покровительствовать  своему  варвару,  но  желала  узнать о  нем
побольше.  Скупые  ответы насчет  каснийской родины и южных кампаний  ее  не
устраивали; она дотошно выясняла, где  воевал Блейд,  когда и с кем, а также
кто  обучил  его волшебному  искусству рукопашного боя.  Странник, пользуясь
обрывками сведений, полученных от Джефа и Мака, изворачивался, как мог.
     Иногда он благодарил  всех местных богов,  что эти допросы  проводит не
грозный  Гинна Пал,  а очаровательная Энна, которой в  крайнем  случае можно
закрыть  поцелуем  рот. Иногда  он задумывался  над тем,  почему  шпионы  из
ведомства  Всевидящих  никогда  не провожают  его в Сайл Ор.  Возможно, Энна
Корана  пользовалась безраздельным доверием  не  только  императрицы,  но  и
Синтады  Гинны Пала? Во  всяком  случае, она выспрашивала именно  о том, что
было бы интересно знать этому крючконосому старику в серой тунике.
     Особенно врезался Блейду в память один разговор под конец их четвертого
свидания, незадолго до того, как армия тронулась в поход.
     Нагие,  они лежали  у бассейна, на теплых мраморных плитах  внутреннего
дворика,  прихлебывая  вино из  серебряных кубков.  Оно было  не  белым,  не
красным  и  не розовым, а прозрачно-коричневатым,  как хороший  херес, и его
было  так  приятно  заедать фруктами!  На  подносе,  сверкавшем  на  бортике
бассейна, высилась  целая гора яблок и груш, и Блейд, расправляясь с ними, с
невольной дрожью вспоминал мхи, грибы и земляных червей Дьявольской Дыры.
     Внезапно  Энна  повернулась  на  бок,  протянула смуглую  тонкую  руку,
коснувшись его плеча.
     --  Странный  ты... --  ее  голос был  негромок, но отчетлив -- тремоло
флейты на фоне  мерного шума морских  валов. -- Когда мы в постели, я готова
поверить,  что ты варвар... яростный и  дикий варвар... но сейчас... когда я
смотрю, как ты ешь, как пьешь вино... Нет, ты не дикарь, мой Гирларл!
     По губам  Блейда скользнула усмешка.  Энна  Корана  была наблюдательной
женщиной, и ей удалось разглядеть британского джентльмена под маской варвара
из далекой  Кассны! Интересно, что она думает по этому поводу? И что доложит
Гинне Палу? Или самой императрице?
     --  Давай-ка  сначала определим,  кто  такие  варвары,  --  сказал  он,
поглаживая  изящные  пальцы  своей возлюбленной.  -- Чем  они  отличаются от
прочих людей?
     --  Ну, это же всем известно, дорогой... Есть великие западные  народы,
кантийцы и все, кто нас окружает --  сеулги, ханборды, фраллы...  от фраллов
даже ведут род  императоры... Есть огромные  и богатые  города в Либонне, на
южном побережье Моря Заката, где ты воевал... Есть Финареот и Неван, лежащие
в  центре  мира...  Есть  Конта  Силангут  и,  возможно,  Бартам... Все  это
культурные  страны. И есть  варвары -- хасты, альбаги,  ситалла, кланибойны,
живущие  в лесах, горцы-бхиоты. Есть множество  диких племен  в  Гриссе и на
южной Континенте, вне пределов Либонны, рассыпанных по берегам Пагарда, Моря
Зноя... Там, где лежит  твоя Кассна. -- Энна помолчала. -- Только я не очень
верю, что она -- твоя...
     -- Почему же?
     -- До Кассны почти так же далеко, как до Бартама, но все же горцы с юга
иногда  добираются  до наших  краев. Они рослые  и темноволосые, как  ты, но
совершенно  дикие!  И  потом,  дорогой, у них очень смуглая кожа  и  тут, --
ладошка женщины коснулась груди Блейда, -- синие узоры.
     "Татуировка! --  подумал Блейд. -- Ай да  Джеф, знаток дальних  земель!
Удружил!" Еще  ему  вспомнилось,  как старый Гинна  Пал разглядывал  его  на
ристалище альбагов. Неужели он тоже знает?.. Скорее всего... Вид у него  был
подозрительный...
     -- Я покинул Кассну  очень молодым, -- произнес странник вслух, --  еще
не сделавшись воином, поэтому у меня нет таких узоров. Затем я много лет жил
и сражался на берегах  Шер-да, так что стал вполне цивилизованным человеком,
моя прекрасная госпожа.
     Энна снисходительно улыбнулась.
     -- И где же тебя  обучали хорошим манерам? В легионах Либонны или на их
боевых кораблях?
     Блейд молчал.
     --  Я  бы  скорее  поверила,  что  ты  пришел  из  какой-то  далекой  и
могущественной страны, из той же  Либонны или  Силангута...  Но люди  там не
похожи на тебя,  дорогой. Либонцы смуглее и малы ростом, а у силангутов кожа
цвета меди, с красноватым оттенком. Правда,  ни я и никто  в наших  краях не
видел бартамца...
     Она замолчала и выжидательно уставилась на возлюбленного.
     Придется идти  ва-банк,  решил Блейд и, протянув руку,  взял с  подноса
огромное яблоко. Оно как раз уместилось в его ладони -- золотистое, с каймой
алого румянца.
     --  Скажи,  Энна,  веришь  ли ты  в магов?  Я разумею  --  в  колдунов,
волшебников, ведьм, которые могут совершать нечто недоступное обычным людям?
     Женщина повела плечами, и ее маленькие груди всколыхнулись.
     --  Это не  вопрос  веры, дорогой.  Маги существуют на самом деле,  как
известно  многим.  Не в  Канте,  не в  Либонне и  не  в Финареоте,  не в тех
странах, где  поклоняются Великому  Небу  и  его бессмертным детям,  младшим
богам...  Колдуны  есть у  хастов и бхиотов, а в землях Альбага  встречаются
женщины,  способные убить человека одним  словом.  Про  чародеев  же  Гриссы
вообще рассказывают чудеса! Они могут не дышать целый день, подумай только!
     Блейд задумчиво глядел на яблоко.
     -- Видишь ли, детка, я ведь тоже маг, -- наконец произнес он.
     --  Маг? Ты --  маг?! -- Внезапно Энна села  и, откинув назад  головку,
расхохоталась. -- Прости, мой Гирларл, -- уверенно заявила она, -- но ты уже
не раз доказал обратное.
     -- Каким же образом?
     -- Самым  приятным,  -- все еще  улыбаясь, она  провела рукой по своему
животу,  погладила  лобок.  -- Маги и колдуны все старики...  и  потом,  они
теряют тайное знание, если спят с женщинами. А ты -- воин и мужчина!
     -- Тем не менее...
     Яблоко, лежавшее на ладони Блейда, исчезло. Он взял второе.
     -- А где?.. -- глаза Энны изумленно округлились.
     -- Далеко,  --  сказал странник,  --  очень  далеко.  -- Второе  яблоко
растаяло  в воздухе,  и  теперь он  потянулся за  грушей,  -- Может быть,  в
Кассне, может быть, в Бартаме, а может, и еще дальше...
     -- Но как ты это делаешь?!
     -- Магия, моя милая, чистейшая магия, которой владеют  в Кассне  только
избранные...
     -- В Кассне?
     --  Ну, возможно, не совсем в Кассне... Я не хотел бы об этом говорить.
И о таких фокусах, -- Блейд посмотрел на грушу, и она исчезла, -- тоже.
     Женщина кивнула, не спуская с него напряженного взгляда. В нем читалось
удивление и немного страха, поэтому Блейд обнял ее, погладил по гибкой спине
и шепнул, целуя:
     -- Вот видишь, милая... Не  все чародеи теряют тайное знание, если спят
с женщинами...

        Глава 7

     Великая армия двинулась в поход.
     Три дня Блейд следил  за  тем, как  широкие  лагерные  ворота извергают
потоки  конных  и  пеших, длинные цепочки грузовых фургонов и колонны боевых
машин.  Эта  река  текла  со  скоростью четырех  миль  в  час,  неторопливо,
уверенно, не останавливаясь и не замирая ни на минуту.
     Он  заметил,  что  войсковые  подразделения  образуют  некие автономные
группы  из   пяти-восьми   рангар.   В   составе   каждой   были  фалангиты,
тяжеловооруженная  пехота,  панцирные всадники-катафракты,  стрелки,  отряды
легкоконных  ситалла, дюжина  катапульт.  Вскоре  страннику  стало ясно, что
гигантская  армия  Канта  выступает  в  поход,  разделившись  на   несколько
обособленных  корпусов,  вполне готовых к бою  с любым противником и в любых
условиях. В средневековой  Европе  любой  из  этих отрядов,  численностью от
тридцати  до  пятидесяти  тысяч  человек,  сам по  себе  считался  бы мощным
войском.
     Текада за текадой кантийские полчища двигались на юго-восток по тракту,
соединявшему Финареот с Аласком, столицей Невана, и еще две армии, на севере
и  на юге, катили свои железные волны к  границам обреченной страны. Вторая,
под командой Калатты Хара, должна была покорить северный Неван; третья,  под
водительством  Мантула Скрима,  направлялась в обход  Риг Найла,  восточного
хребта;  ей  предстояло  форсировать  Грисский  пролив,  обогнуть  Сир-да  и
вторгнуться с юга в Силангут  --  в точно рассчитанный  день  и  час,  когда
корабли с десантными войсками достигнут побережья этой великой д