оке, за
Перешейком, выступали угловатые контуры Кинтана, также полностью лежавшего в
северном полушарии. Эта отдаленная и загадочная земля по площади не уступала
Южной Америке, слегка напоминая ее и своими очертаниями.
     К западу  от  Перешейка  расположился собственно Ксайден. Его  северная
часть, прилегающая к Длинному морю, была обитаемой  с древнейших времен; тут
находились и  Айденская империя, и эдорат Ксам,  и десятки других больших  и
малых государств, вольных  торговых  городов,  протекторатов,  королевств  и
княжеств.  Слегка  сужаясь, Ксайден  простирался  к югу, тянулся  к  другому
полушарию, как и Хайра, купая свои берега в  водах двух океанов -- Западного
и Южнокинтанского.
     Однако  в  тысяче  миль от  экватора  четкие  контуры  береговой  линии
Ксайдена  размывались; желтая чистая  поверхность  пергамента зияла пустотой
неопределенности. Где-то здесь пролегла граница  Великого  Болота, у которой
Блейд  остановил  свой  отряд;  чудовищная  непроходимая топь перегораживала
Ксайден от океана до  океана, не то рассекая его на две части, не то отделяя
от центрального континента другой, южный  материк. Над этой трясиной, смесью
грязи и  солоноватой гнилой  воды, поросшей  кое-где чудовищной  и  странной
растительностью, был задернут  полог зноя. Айден  оказался теплее  Земли,  и
жара  в  экваториальной  зоне   могла  достигать   невероятной  величины  --
шестидесяти  и  более  градусов.  Блейд  попытался   припомнить,  при  какой
температуре  сворачивается   белок,   и   мрачно  хмыкнул.  Кажется,   около
семидесяти?  Тогда  понятно, почему  ни один корабль, ни  из  Айдена,  ни из
Ксама,  не  сумел пробиться в южное полушарие... Жуткий зной,  вулканические
островные  цепи  и  безбрежные  поля  водорослей  непреодолимы   для  любого
парусного судна...
     При воспоминании о той удушающей влажной преисподней, на пороге которой
он  стоял  три месяца, Блейд снова  почувствовал  жажду.  Подняв  кувшин, он
надолго приник  к  его холодному серебряному краю,  не замечая, как  струйки
сока текут по шее под тупику. Да, там, у Великого Болота, любой из них отдал
бы полжизни за глоток такого напитка!
     Опустив  сосуд на стол, странник с  мрачной улыбкой бросил  "зажигалку"
туда, где за линией экватора желтела пустота. Он почти не сомневался, что за
сотнями и сотнями миль болота находилась открытая вода -- море или пролив, а
за ним  -- еще  один  материк, Терра  Инкогнита, Неведомая  Земля. И в  ней,
скорее  всего, обитают люди, а  не селги.  Люди, умеющие делать  электронные
приборы; люди, которые не  желают, чтобы их  беспокоили воинственные варвары
из  другого  полушария.  Блейд  покосился  на  вазу-раковину,  потом  --  на
"зажигалку". От первой веяло тысячелетней древностью; ее странные и чарующие
формы вряд ли  могли  быть  делом человеческих рук. Вторая, казалось, только
вчера  сошла  с  конвейеров  "Дженерал  Электрик"  или  "Интернейшнл  Бизнес
Мэшинз".
     С  глубоким  вздохом  он аккуратно свернул лист в трубку  и  запрятал в
потайное отделение  шкафа  вместе  с  прочими своими  сокровищами  -- вазой,
кинжалом  и  "зажигалкой".  Солнце   опускалось  за  каменную  стену,   парк
погрузился в полумрак. Пора. Златовласая  ждет. Единственное существо в этом
мире, которое знает  крохотную часть правды о нем. Всего  лишь то, что он --
не Аррах бар Ригон. Кто же тогда? Родич из Хайры, настолько дальний, что она
могла любить его без стеснения. Человек, заменивший ей отца и брата...
     И  они  будут любить друг друга  сегодня, любить со всем пылом  юности,
жадно  и нежно, как в тот самый первый раз в саду...  Потом уснут, усталые и
счастливые... И тогда придет ЭТО. Может прийти.
     Уже  пять или шесть  раз Блейда беспокоили внезапные ночные атаки.  Они
начались  давно,  с  месяц назад, когда экспедиция миновала зону пограничных
лесов, вступив  на  прибрежную  равнину.  Казалось, после той памятной ночи,
когда он сражался  с ксамитами и встретил Р'гади, Хейдж оставил его в покое.
Но нет!  Теперь  Блейд  понимал,  что американец,  скорее всего,  был  занят
совершенствованием своей дьявольской машины.
     Наконец  Хейдж начал пристрелку. Попытки  установить контакт были очень
слабыми  и  кратковременными,  но  Блейд сумел  уловить  нечто  новое  --  и
пугающее. Исчезло ощущение  неимоверно  тонких  пальцев,  шарящих  в  мозгу,
прекратились ночные кошмары; теперь взломщик проникал в его голову, обутый в
мягкие  шлепанцы,  и  подымал  крышки  тайных  ларцов  его  разума  руками в
бархатных  перчатках. Пока он  еще замечал  эти  вкрадчивые  прикосновения и
вовремя просыпался. Но что будет потом? Хейдж -- упорный парень...
     Блейд тряхнул головой, отгоняя тревожные мысли, и вышел из кабинета.
     * * *
     Он  медленно  сел,  спустил ноги  на  пол  и  согнулся,  уставившись  в
полузабытьи на собственные пальцы, мертвой хваткой  стиснувшие колени. Потом
его  взгляд,  бессмысленный, непонимающий,  метнулся  в  сторону.  Рядом  на
постели спала юная женщина. Лидор...
     Он что-то должен был вспомнить... Что-то связанное с ней? Нет, не то...
Глаза беспорядочно метались по обширному покою, по стенам, обтянутым шелком,
влажно мерцавшим в пламени свечи,  по резной мебели с медальонами из хрупкой
золотистой кости, по большому пушистому узорчатому ковру,  покрывавшему пол.
Не то, не то...
     Постепенно  в  нем зрело убеждение, что ни богато убранная спальня,  ни
красавица, лежавшая рядом, ни весь огромный мир, простиравшийся за окном, не
подскажут ответ.  То, что он искал, было  в нем самом. И едва он понял  это,
как губы, будто бы против воли, начали шептать: "Правь, Британия, мо..."
     Блейд вскочил,  словно отпущенная  пружина. Дьявол!  Чуть  не  попался!
Хорошую же шутку решил  сыграть  с ним Джек Хейдж, прижги ему Шебрет задницу
своей молнией! Он бросил затравленный  взгляд по сторонам -- мир Айдена, уже
было дрогнувший и  начавший расплываться, вновь обретал плоть, вкус и запах.
Но в  собственном  разуме  он  чувствовал  нечто странное...  некий  провал,
разверзнувшуюся  пропасть, которая  вдруг  стала  стремительно  наполняться,
когда с самого ее дна сильно и мощно ударили ключи воспоминаний.
     Покачнувшись,  Блейд  опустился в  хрупкое кресло, скрипнувшее под  его
тяжестью.  Что происходило с  ним? Что натворил проклятый Хейдж? На  миг ему
показалось,  что сознание начало двоиться: он был Ричардом Блейдом с планеты
Земля, пятидесяти пяти лет от роду,  обитавшем в  мире компьютеров,  ядерных
бомб,   спутников,  телевидения  и   ограниченной,   но   вполне  приемлемой
демократии; и он был Аррахом бар  Ригоном,  молодым нобилем  империи  Айден,
мастером  клинка,  сардаром столичной  гвардии, наследником славы и богатств
феодального рода. Затем мир внутренний пришел  в равновесие с миром внешним.
Блейд, разведчик с планеты Земля, очнулся там,  где  ему и полагалось сейчас
быть -- в спальне возлюбленной Лидор, в Тагре, в мире Айдена.
     Он был Блейдом, и остался  Блейдом.  Память, опыт, умение, характер  --
весь  неощутимый  багаж, взятый им  с собой  в ЭТО странствие, находился  на
месте; ничего  не  похищено, ничего  не пропало,  не позабылось, не исчезло.
Гипнотическое  внушение, цель  которого была  столь  очевидна, не  затронула
личности  Ричарда Блейда. И, тем не менее, жестокий эксперимент,  только что
учиненный над ним, не остался без последствий. Другое дело, что  последствия
эти касались Арраха Эльса бар Ригона.
     Нанесенный Хейджем  удар  едва  не поразил мишень. Но  за первой, столь
своевременно убранной Блейдом из-под обстрела, находилась вторая. И ее яркие
круги  были  нарисованы  прямо на  воротах,  в которые он  с таким упорством
ломился с  первого дня появления в Айдене, с той самой минуты, когда тяжелый
сапог  Рата пробудил  его  на палубе  садры.  Внезапно он понял, что  сейчас
ворота широко распахнуты, и память Рахи, надежно  скрытая за этой преградой,
простирается перед  его  мысленным взором  словно развернутая  книга, словно
длинный  свиток пергамента, который он  мог просматривать из конца  в конец.
Правда, многие места этой  рукописи казались  словно подернутыми туманом, но
тем не  менее материала  для исследования было  предостаточно.  Торопливо  и
жадно  странник  погрузился  в  этот  манускрипт,  лихорадочно   пролистывая
страницы, выхватывая здесь слово, тут -- фразу, там -- целый абзац.
     Увы!  Ничего ясного, определенного, никаких  четких  указаний --  в той
части, которая интересовала его больше всего. Этот старый Асруд умел хранить
свои  тайны!  Даже  от собственного сына и наследника! Впрочем,  кое-что ему
удалось выудить. Намек,  жест,  многозначительное молчание,  взгляд... Того,
что но  молодости и глупости не понимал  Рахи, для человека опытного  вполне
хватало,  чтобы добраться до  конца  клубка.  Теперь Блейд  догадывался, что
разыскивал  Вик  Матуш,  шпион  бар  Савалта,  бродя  ночами  в переходах  и
коридорах  огромного замка. Дверь!  Дверь,  к  которой подошел бы похищенный
ключ!
     Сжигаемый  нетерпением,  Блейд поднялся. Он  знал,  где  находится  эта
дверь, и чувствовал, что  должен торопиться;  он не  был уверен, что  сумеет
противостоять  новой атаке,  которая, вероятней  всего,  состоится следующей
ночью. Он испытывал сейчас ощущения мальчишки, разведавшего, где мать прячет
варенье; он уже тянул  к  вожделенной банке  трясущиеся  руки,  в любой  миг
ожидая строгого окрика. Но  нет, он не позволит этой ложке сладкого проехать
мимо рта! Теперь, когда он наконец подобрал ключик  к  дверце  родительского
буфета!
     Натянув  тунику, Блейд на цыпочках приблизился к низкой широкой постели
и с минуту  глядел на  Лидор.  Златовласка...  Веки  сомкнуты, пунцовый  рот
приоткрыт, дыхание едва заметно колышет грудь... Хорошо,  что он  уходит вот
так  --  неожиданно  и  без  объяснений.  Впрочем,  Лидор не  стала  бы  ему
препятствовать ни в чем; она приняла бы как должное любое его решение. И она
будет ждать -- ждать, пока над Айденом светит оранжевое солнце и восходят по
ночам луны -- серебряный Баст и золотистый Кром. В этом Блейд был уверен.
     Он тихо  вышел  в коридор и спустился  в кухню -- прихватить кое-что из
еды. Небо за окнами начало сереть,  близился рассвет,  но огромный замок еще
спал  --  лишь  издалека  доносилась  перекличка стражей.  Опять  поднявшись
наверх,  Блейд приоткрыл дверь собственной опочивальни, за которой находился
кабинет и маленькая гардеробная -- там, всегда под руками, он держал оружие.
На миг сожаление кольнуло его; столь многое -- и столь многих -- приходилось
оставлять здесь. Чос, бар Занкор, Ильтар... Лидор.
     Упрямо   встряхнув  головой,   он   начал  собираться  --   быстро,  но
основательно. Крепкая полотняная туника, кожаные башмаки, плащ...  оружие --
фран, длинный  меч,  которым он сразил Ольмера, хайритский  арбалет с  двумя
дюжинами стрел... В  мешок, проделавший с ним путешествие на север, он сунул
флягу,  пару фунтов  сухарей, ломоть копченого мяса  и кое-какие мелочи. Кто
знает,  что   ждет   его   за  той  дверью!  Лучше   быть  готовым  к  любым
неожиданностям.
     Наконец Блейд подошел к  массивному  резному шкафу из темного дерева и,
потянув на себя среднюю полку со всем содержимым, привычным движением ладони
опустил скрытую за ней фальшивую перегородку. Он вытащил из тайника холщовый
кисет, в котором хранилась "зажигалка", вазу в форме раковины, кинжал Асруда
и  длинный  рулон пергамента.  Немного  поколебавшись, он  развернул  карту,
сложил  ее плотным прямоугольником  и  сунул в  кисет; кисет  убрал в  мешок
вместе с арбалетом и связкой стрел.
     Найдя  в  шкафу желтоватый обрезок пергамента, Блейд  в  раздумье замер
перед столом.  Затем  он размашисто  и быстро  написал на листке два слова и
придавил его  вазой. Лидор знала, как  он  дорожил  этой вещью; конечно, она
сразу заметит ее, когда войдет в кабинет.
     Через  пару  минут, прихватив  фонарь  со свечой, он  уже  спускался  в
подвалы по старой каменной лестнице  с гладкими  ступенями,  отполированными
подошвами бесчисленных сапог. На  одном его плече висел  туго набитый мешок,
на другом  -- фран; к поясу  были пристегнуты ножны с мечом и  кинжал. Блейд
неплохо ориентировался в переплетении широких и узких проходов, выходивших к
десяткам залов, комнат, камер и  каморок, располагавшихся в цоколе замка, --
выручала  столь кстати ожившая  память Рахи  и несколько  экскурсий  в  этот
лабиринт, совершенных в свое время  с Лидор. Он уверенно продвигался вперед,
пока не  вышел  к подземному  коридору,  тянувшемуся  под  западной  Садовой
стеной. Этот  широкий, вымощенный гладкими плитами тоннель кончался  тупиком
-- тем самым, который вызвал у  Лидор ностальгические воспоминания о детстве
юных Ригонов.
     Теперь Блейд принялся в  слабом свете своего фонаря внимательно изучать
перегородившую коридор стену. Наконец он  вытащил свой клинок  и ковырнул ее
острием.  Никаких  сомнений!  Это  было  дерево,  потемневшее от времени или
специально выкрашенное так,  чтобы не слишком  отличаться  от  мрачных бурых
каменных  блоков,  заложенных  в  фундамент  замка.  При  более внимательном
осмотре обнаружилось и нечто напоминающее замочную скважину. Блейд вставил в
этот  паз  навершие  кинжальной рукояти и  повернул,  словно  обычный  ключ.
Раздался щелчок; часть деревянной обшивки откинулась на петлях, открыв узкий
проход. Он посветил фонарем.
     Каменные ступени. Крутые,  узкие,  выщербленные... Они вели  наверх,  в
темноту, и, взглянув на покрывавший их слой  пыли, Блейд понял, что проходом
не пользовались уже много лет. Прикинув расстояние, пройденное им  в тоннеле
под стеной, он попытался сообразить, куда приведет его  лестница. Получалось
-- на одну из башен, скорее всего  -- на вторую; вряд  ли  он ошибся в своих
подсчетах больше, чем на десяток ярдов.
     Сунув  кинжал  за  пояс,  странник вытащил  из-за  спины  фран,  вошел,
затворил  дверь.  Теперь  он  видел,  что это  именно  дверь  -- из  толстых
потемневших  досок, окованных изнутри железными полосами; снаружи она  почти
сливалась  с   деревянной  перегородкой.   Медленно,  осторожно   он   начал
подниматься,  вытянув вперед  фран и чуть  покачивая в другой  руке  фонарь.
Пятна  света скользили  по  массивным гранитным блокам, слагавшим стены,  по
древней нетронутой пыли... Нетронутой? Щербины и потертости на ступенях были
очень старыми --  когда-то воины взбегали  здесь на башню, гремя доспехами и
царапая камень железом... Но в пыли  он  различил еле заметные следы, слабые
отпечатки  башмаков,   сохранившиеся  в  недвижном   воздухе.   По  лестнице
поднимались -- год,  два  или пять лет назад, но явно не пятьдесят и не сто.
Кто же прошел тут в последний раз? Бар Ригон?
     Маленькая площадка --  и новый пролет за  поворотом. Блейд  понял,  что
лестница змеится в глухой, лишенной окон  стене квадратной башни, выходившей
на  внутренний  парк; в  трех  остальных  стенах, в караульном помещении под
самой  крышей, были прорезаны узкие  бойницы. Уверившись, что тут  и вправду
никого нет, он стал перемахивать  сразу через две-три ступеньки.  Теперь  он
двигался очень быстро, но по-прежнему тихо, на цыпочках.
     Поворот, еще  поворот...  Он миновал пять  лестничных  маршей;  значит,
поднялся  футов  на  сорок-пятьдесят и был сейчас на  уровне  верхней кромки
Садовой стены.  Через  пару минут позади остались еще три пролета, и  Блейд,
прислушиваясь,   замедлил   шаги.  Теперь  где-то  рядом  с  ним  находилась
караульная, в которой дежурили два стража. Однако  он  не  услыхал ни шороха
шагов,  ни  звона оружия  --  толща  камня надежно скрадывала звуки.  Кладка
справа   выглядела   сравнительно   свежей  --  возможно,   здесь  находился
замурованный ход в караульную.
     Еще  два пролета --  обычный и  покороче.  И  тупик!  Он остановился на
крохотном   пятачке  и  приподнял  фонарь.  Потолок,  нависавший  над   ним,
перекрывал и  караульное помещение; выше находилось что-то вроде чердака под
конической крышей башни, обшитой свинцовыми листами. Неужели тайник?
     Меж  каменных потолочных балок,  до которых он мог  свободно дотянуться
руками, виднелся квадратный люк с крышкой из  потемневшей бронзы со знакомым
грушевидным пазом. Поставив  фонарь на  пол,  Блейд  снова  вытащил  кинжал,
вставил  в  щель  и повернул. Тяжелая крышка  откинулась  легко  и свободно,
словно кто-то потянул ее изнутри. Он бросил в проем фран и, приподнявшись на
носках, аккуратно  пристроил сбоку  фонарь;  затем, вцепившись руками в края
люка, одним мощным движением взлетел вверх. Проворно захлопнув за собой люк,
Блейд с удовлетворением отметил, что замок щелкнул почти бесшумно. Он поднял
фонарь, встал и обернулся.
     Тут не было темноты --  желтое пламя фонаря поблекло в первых солнечных
лучах,  струившихся  через  широкую щель вверху,  видимо, открывая  люк,  он
привел  в  действие  какой-то механизм, сдвинувший секцию  покатой крыши  со
стороны парка. В  столбе розовато-золотистого света,  чуть  приподняв нос  к
небесам, высился стреловидный аппарат, тоже отливавший розовым и золотистым.
Замерев с раскрытым ртом, Блейд уставился на него. Солнечные блики играли на
прозрачном  пластике  пилотской  кабины,  на   округлом  вытянутом  корпусе,
очертаниями напоминавшем  лодку,  на  коротких, скошенных  назад крыльях, на
хвостовых стабилизаторах... Самолет! Или что-то очень похожее... И наверняка
более  совершенное  --  пока  что  он  не  заметил ни  пропеллера, ни  сопла
реактивного двигателя.  Но эта  штука  явно летала и, без сомнения, являлась
продуктом высочайшей технологии. Невероятно!
     Невероятно? Просто невозможно!  Аппарат  выглядел  новехоньким,  словно
только  вчера  сошел  с  конвейера авиационного  завода, и  каким-то  шестым
чувством Блейд вдруг ощутил, что машина и в самом деле была новой. Он шагнул
ближе,  заглядывая  сквозь  прозрачный  колпак. Удобное  двойное  кресло  со
свисающими с подлокотников  ремнями и высокой спинкой,  за  ним -- второе...
Они  явно предназначались  для  людей, и  следовательно, селги,  тысячелетие
назад в грохоте и пламени посадившие свой звездолет на северный материк, тут
были совершенно ни при чем.
     Слева,  перед  сиденьем   пилота,   располагалась   наклонная,   сильно
выступающая вперед  панель. Блейд как зачарованный уставился на  нее. Прошла
минута, и непривычные обводы пульта управления с немногочисленными  кнопками
и  циферблатами  уже  не казались  ему  столь  странными.  Вот  этот  прибор
наверняка  показывает  высоту,  этот  --  скорость... а  вон  тот  похож  на
компас... Небольшой полукруглый штурвал, торчавший снизу панели, оканчивался
двумя ребристыми  рукоятками. Заметив паз, в  котором  могла  ходить рулевая
колонка, Блейд понял, что это устройство позволяет управлять и вертикальным,
и горизонтальным отклонением  аппарата. Рычаг  справа  наверняка регулировал
скорость. Кроме  этого,  на панели была  еще большая выпуклая белая кнопка с
полудюймовой  прорезью,  а  рядом  с  ней  --  совсем  крохотный,  с  ладонь
величиной, овальный экран.
     Он  протянул руку, и пальцы ощутили прохладную  и гладкую  поверхность.
Тут,  конечно,  дверца -- Блейд коснулся неприметной золотистой ручки, почти
сливающейся с корпусом. Словно ощутив тепло его руки, она легко подалась под
пальцами. Вдруг с тихим мелодичным звоном белая кнопка на пульте выдвинулась
вперед, наливаясь алым; экран рядом осветился -- тонкая красная линия сверху
вниз пересекала какие-то смазанные, неясные контуры, какую-то схему.
     Карта! Карта с проложенным курсом и кнопка включения автопилота!
     Отшатнувшись, Блейд прикрыл глаза. Вот он -- путь на Юг, тайная  дорога
бар Ригона! Не по земле и не по океану проходила она -- по воздуху!
     Он больше  не колебался. Глаза Лидор,  полные слез, на секунду  всплыли
перед  ним. Укоризненно качал  головой старый Арьер,  в страхе  вскинул руки
Чос, словно пытался остановить