ал запахи моря, прислушивался к плеску волн
и  беспокойным  птичьим вскрикам; снизу  надвигалась неясная громада  скалы,
едва различимая в свете звезд. На  пару секунд его машина  зависла над узким
карнизом, и он увидел в  пятидесяти  футах внизу отблеск водной поверхности.
Затем скала перед носом аппарата разошлась, флаер медленно  двинулся вперед,
ведомый невидимым лучиком маяка, и через мгновение  вспыхнул  неяркий  свет.
Странник находился  в пещере. В  дальнем ее  конце  застыл серебристоголубой
летательный  аппарат,  вдоль левой стены  тянулись  массивные  металлические
шкафы, справа находился деревянный стол, а за ним -- покрытое шкурами ложе.
     Блейд   ткнул   пальцем  торчавшую  из  прорези  головку  опознавателя,
наклонился к пульту и произнес:
     -- Эльс -- координатору. Я на месте.

Глава 7. КАТАМПА

     Утром Блейд отправился  в город. На нем был легкий  доспех  ксамитского
сотника, кривой  короткий  ятаган  из  коллекции Састи  и прочные  сандалии.
Слишком  приметные  фран и  арбалет пришлось  оставить  в  пещере,  зато  он
прихватил перевязь с метательными ножами, кинжал Асруда  и дротик. У  бедра,
скрытый плащом,  висел тяжелый кошель с золотом, поверх коего  была высыпана
горсть серебряных монет; еще один такой же мешочек странник сунул за пазуху.
В  потайном  кармашке  на  поясе  хранились  две  ампулы  болеутоляющего   и
опознаватель, которым он запечатал вход в тайник.
     Узкая тропа, начинавшаяся тут, сначала круто шла вверх,  почти достигая
вершины трехсотфутового  утеса,  а  затем петляла  на  протяжении  полумили,
спускаясь к  каменистой  равнине,  переходившей  ближе  к  морю в  усыпанный
крупной галькой  пляж. Место, выбранное  Ар'кастом для своего тайника,  было
скрытным;  узкий карниз,  с которого открывался вход  в  пещеру, нависал над
морем и заметить его с берега было невозможно. Однако тропа, что вела  сюда,
тянулась  меж  пропастью и скалистой стеной  и кое-где не превышала в ширину
ярда; Блейд  сразу прикинул, что протащить по ней израненного человека будет
нелегко. Впрочем, строить гипотезы на сей счет еще не стоило; вдруг Ар'каста
всего лишь прижгли пару раз под мышками, и он вполне сумеет двигаться сам...
     Спустившись вниз, странник внимательно огляделся. Тропинка терялась меж
камней, и он сложил в самом ее начале приметный столбик из плоских гранитных
обломков. Утес,  вздымаясь отвесной  стеной, уходил к морю, до которого было
шагов двести;  Блейд  с удовлетворением убедился,  что тут  хватает каменных
глыб, и  малых,  и больших,  и  совсем  огромных, чтобы спрятать целую роту.
Значит,  он  не  ошибся,  избрав  местом предполагаемого  свидания  ту точку
побережья, где пляж и  равнина за  ним упирались в скалу.  Заблудиться здесь
было  невозможно; прохода на запад вдоль берега моря просто не существовало.
Каменный  лабиринт  у  подножия  утеса  позволял  ждать  встречи  в покое  и
безопасности.
     Вчера  ночью,  едва  он  успел  перекусить и  немного  размяться  после
пятичасового перелета,  как  Хейдж  вышел  на  связь.  Блейд  кратко  описал
обстановку:  многолюдный портовый город, море  --  на севере, с  востока  --
равнина, с  запада --  горы,  прибрежные  утесы встают из самой воды. По его
прикидке, от окраины Катампы до скал было миль двенадцать-пятнадцать; где-то
южнее проходила дорога, оживленный тракт, который вел к рудникам.
     Гонец  от  Хейджа  -- вернее,  переселенец,  навсегда  покидавший  свое
изношенное тело,  -- должен был  завладеть наиболее  подходящей ему  плотью,
предоставленной  одним  из обитателей  Катампы.  Сам  Блейд в этой  операции
служил, как и раньше, ориентиром, указателем места; но, в отличие от прошлых
случаев,  сейчас  у   него  под  боком  находился  целый  город,  совершенно
незнакомый  и враждебный. Считая солдат и  моряков,  тут  было тысяч  двести
мужчин подходящего  возраста,  и  его коллега мог вселиться в  любого --  на
южной,  западной  или  восточной  окраине  Катампы,   а  также  в  одном  из
многочисленных воинских лагерей.
     Блейд передал четкие инструкции:  двигаться вдоль берега моря на  запад
до самых скал, спрятаться и ждать. Он также велел сообщить ожидаемому гостю,
чтобы тот сразу после переноса притворился пьяным или сымитировал желудочные
колики --  любую достаточно вескую в глазах окружающих  причину,  по которой
крепкий  мужчина  вдруг  свалился  наземь.  Собственно говоря, за  гостя  не
приходилось беспокоиться. Едва он окажется в новом теле и чуть-чуть придет в
себя, как  может назвать  пароль возврата;  этот человек отправлялся сюда за
новым телом, а не за сильными ощущениями. Блейд, однако, хотел встретиться с
ним.
     Он повернулся к  морю  спиной и двинулся по  равнине, пробираясь  вдоль
подножия  скалистой  гряды, и  минут  через  пятнадцать  очутился на  ровном
широком  тракте, выходившем  из ущелья и тянувшемся на восток,  к  городу. В
этот ранний час дорога была безлюдна; путник отшагал миль семь, пока его  не
нагнал  какой-то  смуглый  и полуголый  местный  фермер с  тележкой,  полной
овощей.  Эту  двухколесную колымагу  тащила пара  осликов,  и Блейд  тут  же
отяготил их  собственным немалым весом.  Крестьянин, которому  выпала  честь
довезти  ксамитского сотника  до центрального рынка Катампы,  остался весьма
доволен мелкой серебряной монетой и,  не задавая лишних вопросов,  разъяснил
бравому воину,  где тут  что --  торговый  порт, десяток центральных улиц  и
площадей,  цитадель  ад'серита, храмы светозарного  Эйда, городская  тюрьма,
самые богатые дворцы, кабаки и бани с голыми девушками. На  девушек Блейд не
соблазнился,  зато тюрьму  и  цитадель осмотрел со  всех  сторон, после чего
нанял паланкин  с шестью носильщиками  и велел доставить себя в Сады Радости
на южной городской окраине.
     В  Садах, являвших собой некий  симбиоз варьете,  ресторана и гостиницы
для  состоятельных  путешественников,  он  отобедал.  Место это, площадью  с
четверть мили, напомнило ему Хораду: роскошный парк, в котором стояли уютные
дома  для постояльцев  с  полным комплексом  средневековых  услуг. Тут  были
прачечная и швейные мастерские, целая улочка с ювелирными лавчонками, кузня,
где подковывали лошадей и точили клинки, конюшня и, разумеется, великолепные
бани с девочками. Блейда потчевали в павильоне, увитом виноградными  лозами;
прямо перед ним журчал  фонтан, и три стройные танцовщицы услаждали его взор
ритмичным покачиванием грудей и бедер. Стоили все эти удовольствия золотой.
     Покончив   с  обедом   и  увернувшись  от   девушек,  жаждавших  теперь
потанцевать  с  красивым  молодым сотником в постели,  Блейд  отправился  на
конюшню и выбрал себе лошадь.  В его  воинском ранге было унизительно ходить
пешком;  к тому  же  один  двухфунтовый кошель давил  ему в  ребра, а другой
чувствительно  бил по бедру. Не поскупившись оставить в залог десять золотых
монет, странник велел оседлать вороного жеребца, мастью напоминавшего Тарна,
и отправился на поиски дома Ар'каста.
     Сразу за Садами  Радости начинался пригородный район, в котором обитали
самые  богатые и наиболее благородные граждане Катампы. Занятия  у  них были
разные. Попадались купцы и владельцы судов, мастерских и верфей; обитали тут
и   важные   чиновники   ад'серита,   военачальники,   флотоводцы,   крупные
землевладельцы и  князья, чьи  владения  занимали десятки миль. Несмотря  на
такое разнообразие профессий, все эти большие шишки походили  в  одном: жить
они предпочитали  во  дворцах. При каждом дворце, разумеется,  был парк, при
въезде в который торчал столб  с  бронзовым или серебряным щитом, на котором
угловатой ксамитской вязью  перечислялись все  титулы и заслуги  хозяина.  С
одной стороны, это ускоряло поиски, с другой --  солидная территория каждого
такого имения заставляла тратить время  на разъезды. Аристократический район
Катампы  тянулся на мили  и мили, так что Блейд не раз помянул добрым словом
собственную предусмотрительность; без лошади его розыск мог занять дня три.
     Он  не  хотел спрашивать  дорогу, чтобы  не выдать  своего  интереса  к
опальному вельможе,  и руководствовался только краткими описаниями  искомого
места, полученными от  Састи.  Ар'каст, военный советник  ад'серита,  обитал
где-то  к западу  от  Садов Радости, меж благородным  адмиралом П'теленом  и
почтенным  лесоторговцем Ин'топуром. Часа за три  до заката Блейд нашел  его
дом. Дворец был не хуже прочих; и, хотя это обширное двухэтажное строение не
могло  тягаться  с  наследным  замком   бар   Ригонов,  его   ухоженный  вид
свидетельствовал,  что  положение  Ар'каста  в эдорате Ксам  было почетным и
прочным. Что же с ним приключилось?
     Блейд дважды проехал мимо столба с серебряным щитом, разглядывая увитый
лианами фасад, маячивший за деревьями. Там  царила полная тишина; не  бегали
слуги, не появлялись всадники и  паланкины, окна  и  двери  были  затворены.
Имения соседей, адмирала и торговца  -- как и прочие, попадавшиеся страннику
по дороге, -- выглядели куда оживленнее; здесь же все казалось погруженным в
глубокий траур. Щит с титулами Ар'каста, однако, не сняли,  и Блейд счел это
хорошим  знаком,  решив, что  для  ратонского  разведчика  еще  не  все было
потеряно. Скорее всего, он  находился под подозрением, и оставалась надежда,
что ему удастся оправдаться.
     Странник  вернулся в Сады  Радости,  снял  домик неподалеку от  въезда,
заплатив за три дня вперед, велел поставить коня рядом с верандой и подавать
ужин. На этот раз ему прислали пятерых девушек -- с фруктами, вином, тушеной
птицей и свежими лепешками; последняя из красавиц несла лютню. Блейд оставил
все, кроме девиц и лютни, приказав не беспокоить его до следующего полудня.
     Когда разочарованные красотки удалились,  он поел, скормил коню лепешки
и остаток фруктов, и вздремнул пару  часов. К тому времени, когда  в небесах
зажглись звезды и круглый диск  Баста  взошел над горизонтом, он  был свеж и
бодр, словно проспал целую ночь.
     Спрятав в  седельную  сумку  один  из  кошелей  и плащ,  Блейд проверил
оружие. Ятаган у  него был  отменный, но слишком коротковатый; может, в доме
Ар'каста он  найдет что-то более подходящее? Кстати, странное ремесло выбрал
этот  Ар'каст --  военный советник и стратег. Что ратонцы понимают в войне и
битвах?  Впрочем, Ар'каст прожил  в  Ксаме  десятки лет... возможно, он и  в
самом  деле  стал  великим стратегом  и  тактиком. Но чисто в  теоретическом
плане,  решил  Блейд;  без  сомнения,  войск  Ар'каст  не водил.  Все  равно
странно... Для ратонского наблюдателя  было бы естественным избрать какое-то
мирное занятие вроде торговли...
     Размышляя  на  эту тему,  он застегнул перевязь  с метательными ножами,
повесил  саблю через плечо,  сунул за пояс кинжал. Тяжелый  кошель с золотом
болтался у бедра, и Блейд, подумав, подвязал  его сзади  на поясницу. Теперь
он  приготовился  к любым  неожиданностям; золото, клинок  и  конь позволяли
разыграть любой вариант, от подкупа и сражения до бегства.
     Тихо ступая  в своих  мягких  кожаных  сандалиях,  он вывел вороного на
дорогу,  вскочил  в  седло и  неторопливо двинулся в  объезд  уснувших Садов
Радости,  стараясь  держаться   в  тени  деревьев.  Прилетел  Шараст,  Ветер
хитроумия и  обмана, ободряюще потрепав странника по волосам; потом раздался
негромкий  посвист  Грима,  призывавшего   держать  клинок  наготове.  Блейд
усмехнулся и ударил пятками в бока своего скакуна.
     У столба с серебряным щитом он беззвучно  спрыгнул на землю, завел коня
в парк и привязал шагах в сорока от дома. Окна его были по-прежнему закрыты,
но внимательный осмотр позволил обнаружить  свет  на первом и втором этажах,
пробивавшийся сквозь ставни и шторы. Сначала Блейд исследовал нижнее окно --
вернее,  целых три, находившихся в  самом конце левого  крыла. Стекол, ввиду
теплого климата, в окнах не было, и их прикрывали только массивные бронзовые
ставни. Приникнув к щели, он установил, что здесь находилась кухня -- весьма
обширная и достойная такого богатого дом а. В ней у длинного стола сидели за
пивом пять-шесть мужчин, повара да  охранники с короткими  саблями у  пояса;
вид у всех был невеселый.
     Хмыкнув, Блейд отступил под сень древесных  крон и отправился к правому
крылу. Тут вдоль второго этажа  тянулся балкон, на который  выходили три или
четыре   двери;  все,  кроме  одной,  закрытые.  Опробовав  прочность  лиан,
подымавшихся  до самого балкона, странник довольно кивнул  и пополз  наверх.
Корявые  плети,  по   которым  он  взбирался,  были  толщиной  с  руку;  они
раскачивались под его тяжестью и чуть слышно шуршали,  однако падение ему не
грозило.
     Осторожно преодолев каменный парапет, он очутился  на балконе, довольно
широком  и  напоминавшем  галерею. Тут,  под плотной завесой листвы,  царила
полная  тьма,  и  лишь  бледный  луч,  пробивавшийся  в  щелку  между  штор,
высвечивал  кусочек расписного пола размером с  ладонь. Блейд не сомневался,
что здесь  находятся  женские покои -- подальше от кухни и на втором  этаже.
Ар'каст  провел много  лет в Ксаме,  и дочь его  могла  оказаться ровесницей
Арраха бар Ригона. Впрочем, даже от девочки десяти-двенадцати лет удалось бы
получить  немало  ценной  информации;  с  маленьким  ребенком  ситуация   бы
осложнилась,  и  тут оставалось  рассчитывать  лишь на  какую-нибудь  верную
служанку или дуэнью.
     Еще  в  Хораде,  во  время   разговора   с  Азастой,  он  выяснил,  что
южане-разведчики,  исправно  снабжавшие Ратон сведениями  о  северных делах,
становились удивительно немногословными, когда речь шла  об их личной жизни.
Почти  никто  не  упоминал о  своих  туземных  возлюбленных, о  женах  или о
возрасте  детей;  возможно,  они  стыдились  этого? Или  считали недостойным
внимания координационного  совета? Поразмыслив, Блейд  решил, что  все  они,
включая и  Асруда  Ригона,  попадали в  ситуацию довольно трагическую. Плоть
требовала своего, сердце  нуждалось в любви -- женской и детской; появлялись
женщины   и  появлялись  дети.  Но   дети   принадлежали   иному  миру,   не
цивилизованному  Югу, а  варварскому  Северу,  и,  вырастая,  они  впитывали
большинство  его пороков. Они  могли  убивать! Даже  нежная  Лидор,  девушка
крепкая  и подвижная, сумела бы проткнуть кинжалом не одну глотку -- если бы
потребовалось. Кем же был в  глазах своего  отца Рахи Ригон, сардар гвардии,
забияка и дуэлянт? Профессиональным убийцей?
     Как бы то ни было, лет пять назад Ар'каст сообщил, что у него есть дочь
-- и больше никого. Вероятно,  его возлюбленная либо умерла,  как мать Рахи,
либо  покинула его дом; но  ребенку было не  менее  пяти.  Многое  ли сможет
рассказать пятилетняя девочка?
     Блейд подкрался  к раскрытой двери,  присел  на  корточки  и заглянул в
щелку. Это  была спальня, вся  в  шелках  и  коврах, с большим мягким ложем,
зеркалом, низенькими столиками  и  разбросанными повсюду подушками; девушке,
сидевшей скрестив ноги перед  зеркалом,  спиной  к наблюдателю, было явно не
пять лет. И не десять!
     Затаив   дыхание,   он  разглядывал   смуглые  лопатки,  тонкий   стан,
перехваченный  золотистым  пояском,  стройную  шею,  едва  угадываемую   под
водопадом  черных  локонов,  хрупкие  плечи.  На руках  девушки выше  локтей
сверкали браслеты, волосы  были убраны  под диадему, а юбочка,  прикрывавшая
бедра, казалась облачком легчайшей газовой ткани. Комната выглядела  богато,
а  ее  полунагая хозяйка  была в роскошном туалете -- пусть даже он сводился
лишь  к  украшениям и  тому  намеку  на  одежду, в которую  она  облачилась.
Впрочем, бедная девочка, видимо, собиралась спать...
     Нет, не  собиралась! Минуты  тянулись за минутами,  а дочь Ар'каста  --
Блейд  уже  уверился  в  этом   --   по-прежнему   сидела  почти   в  полной
неподвижности. Казалось, она была погружена в глубокое раздумье, и странник,
желавший  взглянуть  на  ее  лицо, решил набраться  терпения. Люди пугаются,
когда  некто возникает  у  них  за  спиной,  прерывая  ход  мыслей; в  таком
состоянии человек  может вскрикнуть или лишиться  чувств. Первый  контакт  с
этой девушкой являлся слишком серьезным делом, чтобы забыть о таких мелочах.
     Пока  что  Блейд  осматривал  спальню.  Знаменитые   ксамитские  ковры,
розовые, золотистые и палевые, покрывали ее стены и пол;  у изголовья ложа и
по обеим сторонам зеркала высились шандалы из темного дерева в рост человека
и в  каждом  горела дюжина толстых свечей; у дальней стенки, по обе  стороны
двери, прямо на ковре выстроились в ряд ларцы и ларчики -- высотой по колено
и совсем маленькие, с ладонь величиной; два столика в комнате были пусты, на
третьем  поблескивал  хрустальный кувшин  с  каким-то  золотистым  напитком.
Наконец он  заметил, что  на самом  большом ларце, на расстоянии  протянутой
руки от девушки, лежит сабля.
     Внезапно  дочь  Ар'каста  вздохнула,  опустила   напряженные  плечи   и
повернулась к балконной двери.  Блейд затаил  дыхание,  разглядывая ее лицо.
Девушка была красива, очень красива, и вряд ли она  встретила свою двадцатую
весну.  Ее  смуглое лицо  и тело источали влекущую и  таинственную  прелесть
женщин Востока -- земного Востока, по  которому ему пришлось постранствовать
в молодые  года. Пожалуй, она напоминала  цыганку  -- и  золотистым оттенком
кожи, и  стройным станом, и горделивой осанкой, --  но черты ее были тоньше,
мягче, совершенней, и заставляли вспомнить женщин счастливой Аравии.
     Неисповедимы  пути  людские,  подумал   Блейд,   вздохнул  и,  отдернув
занавесь, шагнул в комнату.
     -- Здравствуй, Р'гади, -- негромко произнес он.
     * * *
     Миг  -- и кончик сабельного клинка уперся  ему в  живот. Как она только
успела! Еще секунду -- нет, четверть секунды назад --  девушка скорчилась на
ковре,  уставившись пустым  взглядом  в стену;  теперь  она  была  на ногах,
напряженная,  как  пружина.  Левая  рука чуть отведена в  сторону, правая --
полусогнута  и  выставлена  вперед; губы твердо сжаты, глаза сверкают боевым
огнем,  смуглые груди застыли на вдохе. Выпад  последует  с  выдохом,  понял
Блейд, уже ощущая у себя в желудке шесть дюймов стали.  Не двигаясь с места,
он произнес:
     --  Не убивай меня,  великая  воительница. Чтобы найти тебя, безутешный
принц из Ал-бьона странствовал много месяцев и прошел длинный путь. И каждый
день он вспоминал шорох твоих ресниц и вкус губ.
     Это была  ложь, но что еще  оставалось  делать? Он выполнял  неприятную
миссию  и скорее предпочел  бы  встретиться  с  незнакомым человеком,  чем с
таким,  который  мог разделить с  ним  сладость воспоминаний.  Что теперь он
скажет этой девушке? Как объяснит свое странное появление?
     Но Р'гади, казалось, это не волновало. Она отвела оружие,  не  выпуская
его, однако, из рук, и глухо произнесла:
     --  В  черный  день  пришел ты  сюда,  мой степной дьюв.  Ты  выглядишь
иначе... не так,  как в  ту ночь... но я  узнаю тебя.  --  Отступив на  шаг,
девушка  окинула  гостя внимательным взглядом. -- Ты  сильно  загорел  с тех
пор...  волосы  стали темнее... и одежда другая... наша  одежда. Где же твое
большое копье, которым ты перебил моих людей?
     -- Большое копье  пришлось спрятать, -- пояснил Блейд. -- С  ним нельзя
ходить по Катампе, выдавая себя за ксамита.
     --  Ты  действительно пришел  сюда  ради  меня?  --  ее  темные  зрачки
оставались настороженными.
     -- Нет... не только, -- произнес странник после секундной заминки. Один
раз он  уже солгал этой девушке;  теперь же настало время сказать  правду --
или хотя бы ее половину.
     -- Тогда  зачем ты  здесь?  -- Показалось ли ему, или  в глазах  Р'гади
блеснули слезы? Но голос ее оставался спокойным,
     -- Меня послали друзья твоего отца. Кажется, с ним случилась беда?
     Девушка не глядя бросила свой изогнутый меч на крышку ларца и скрестила
на груди руки. Теперь она не смотрела на Блейда; взгляд ее бесцельно блуждал
по комнате, не останавливаясь на ярких кр