ревьями,  меж которых  струился
ручей.  Было жарко и душно,  стояло  полное безветрие,  и Блейд подумал, что
ночью может грянуть гроза. Небо, однако, оставалось чистым.
     Отряд   остановился;  странник  с  интересом  наблюдал,  как   бреггани
натягивают  полотнища конических палаток  и готовят площадку для костра. Они
действовали быстро  и  умело, напомнив ему  воительниц иного  мира, безмерно
далекого,  скользнувшего ярким  фантомом  по  реке  времени  и  канувшего  в
прошлое. Меотида... Его третье странствие! С тех пор минуло больше семи лет,
но мог ли он забыть беломраморный город над синим морем, бешеный скок  коней
и вьющиеся по ветру волосы прекрасных всадниц?..
     Он протер глаза кулаками и повернулся к Нугу.
     -- Нуг-Ун здоров?
     Сенар  пришел в себя еще до полудня, но  выглядел мрачным  и молчал, не
делая  попыток  заговорить.  Теперь,  поглядывая на  суетившихся  женщин, он
буркнул:
     -- Нуг-Ун думать.
     -- О чем же, мой друг?
     -- Нуг-Ун вспоминать всех  плохих сенаров, всех злых самок и голокожих,
которых он убить. Хорошо! Много убить! Теперь самки убить Нуг-Уна...
     Блейд приподнял  бровь,  похоже,  его волосатый  приятель  готовился  к
встрече с вечностью.
     Бреггани  закончили  устройство  лагеря  и  вернулись  к  повозке.  Они
вытащили из нее Нуга, поочередно развязали ему  руки и ноги и распяли сенара
меж четырьмя вбитыми в землю кольями. Блейд с тихим ужасом наблюдал за ними.
Не собирались  ли воительницы поиздеваться  над  дикарем, а затем прикончить
его?
     Нет,  кажется,  они  не  питали  таких кровожадных намерений;  привязав
сенара к кольям, женщины отошли  от  него. Некоторые  направились к роднику,
смыть дорожную пыль, другие устроились отдыхать  на поляне. Две воительницы,
сторожившие  у  повозки,  жестами приказали  Блейду  вылезать.  Он  выпрямил
затекшую от долгой неподвижности спину, потянулся, спустил ноги  на  землю и
без  возражений  направился  к палаткам. Конвоиры  подвели  его  к стоявшему
поодаль небольшому полотняному  шатру  и,  попрежнему  жестами, велели лезть
внутрь. Веревки с него сняли.
     Скользнув  в  палатку,  странник  без  особого удивления обнаружил  там
Идрану,  восседавшую,  скрестив ноги,  на  кожаной  подушке.  Тусклая свеча,
укрепленная в медном  подсвечнике,  бросала бледный  желтоватый  свет  на ее
утомленное  лицо; черные волосы были распущены. Заметив, как глаза  пленника
обшаривают шатер, она усмехнулась, вытащила из-под подушки нож и положила на
свои круглые обнаженные колени.
     --  У  меня  есть вот это. Но ты силен и ловок, и сумеешь справиться со
мной  без  оружия... --  она помолчала. -- Так вот,  помни о своем приятеле,
привязанном снаружи. Кажется,  он  тебе  не безразличен?  -- Усмешка  Идраны
стала язвительной. -- А может, ты один из  тех, кто, как повествуют легенды,
способен любить только другого мужчину?
     Лицо Блейда было непроницаемым.
     -- Женщины мне больше по вкусу, --  заметил он -- Но этот дикарь -- мой
друг и помощник. Он верно служит мне, и я не хотел бы его лишиться.
     -- Странное отношение к дикарю... к животному... Этого я не понимаю.
     -- Может быть, ты находишь это странным лишь потому, что в Брегге давно
забыли о верности и дружбе?
     Улыбка погасла на лице женщины.
     --  Не играй словами,  чужеземец!  Я  -- Идрана, воительница  из  клана
сестер Меча.  Стоит мне шевельнуть пальцем, и твой  вонючий приятель попадет
на  кол.  Ясно? --  Блейд  молча  кивнул. -- Вот и  хорошо. Теперь  мы можем
поговорить и попытаться понять друг друга. Я...
     Она замолчала, снаружи полога раздались шаги. Плотный занавес за спиной
Блейда отлетел в сторону, и две бреггани втащили объемистый бурдюк с  водой.
Они как  будто не спешили  выходить,  мешкая  и с  любопытством рассматривая
пленника, но Идрана так грозно глянула на них,  что женщины стрелой вылетели
из  палатки.  Вероятно, она привыкла  помыкать подчиненными,  подумал Блейд.
Опасная  женщина,  очень опасная.  Но -- женщина!  Это внушало  определенные
надежды.
     Странник бросил  взгляд  на  Идрану: наклонившись, она  стягивала  свою
тунику. Фигура у нее была безупречной, тело -- крепким, налитым; под холеной
кожей играли сильные мышцы. Отшвырнув пропыленную одежду, женщина потянулась
к бурдюку.
     -- Твои женщины  будут  молчать? -- Блейд многозначительно  покосился в
сторону входа.
     --  Даже под пыткой. Все они -- из клана Меча, и прекрасно знают, что я
их вознагражу.
     -- Вознаградишь? Каким же образом? И когда?
     Идрана  подняла  бурдюк  и  плеснула  воду  на  плечи  и  грудь.  Влага
заструилась вниз,  поблескивая  в  тусклом свете; на  темных твердых  сосках
повисли  крупные  капли,  и женщина  передернула  плечами.  Полные  груди ее
колыхнулись, капли сорвались вниз; Блейд облизнул внезапно пересохшие  губы.
Глядя прямо ему в лицо, Идрана усмехнулась и ответила:
     -- Скоро. Когда сестры Меча придут к власти.
     Она  провела по  лицу мокрой ладонью,  наклонила бурдюк, и  вода тонкой
струйкой полилась на бедро. Ноги у нее были  длинные и стройные. Блейд вдруг
понял, что ему все  труднее не спускать  взгляда с ее лица. Женщина изогнула
стан, и груди ее опять волнующе затанцевали.
     --  Чего же хотят  сестры Меча? -- спросил странник  внезапно  охрипшим
голосом.
     -- Я  же сказала -- власти.  -- Теперь они лила воду на живот; капельки
искрились на темных завитках лона.
     -- Власть -- не самоцель, -- буркнул Блейд.
     -- Клан Меча получит власть над Храмом Жизни и всей Бреггой,  а я стану
командовать войском...  поведу в лес тысячи бреггани... -- Вода струилась по
ее ягодицам, стекая вниз и впитываясь в сухую  землю.  -- Мы очистим леса от
вонючих  дикарей! Они будут работать на полях  и ломать камень, как положено
скоту!
     Идрана  вылила  остаток воды  на ноги  и  выпрямилась  -- обнаженная, с
поблескивающей смуглой кожей.
     -- Ты,  чужеземец, самый странный человек из всех,  кого я встречала...
--  на ее  тубах появилась  томная  улыбка.  --  Как тебя зовут? Мне надоело
беседовать с безымянным.
     -- Можешь называть меня Блейдом.
     --  Блейдом? Хорошо. Подойди сюда, Блейд, и мы познакомимся поближе, --
Идрана  манила  согнутым пальцем. У  другой женщины  этот  жест выглядел  бы
кокетливым и робким, но странник воспринял его как приказ,  который  сержант
отдает новобранцу.
     Он  встал.  Он  не  собирался  делать вид,  что  остается равнодушным к
продемонстрированным  только   что  прелестям.  Идрана  была  на  расстоянии
протянутой  руки.  Еще  шаг  --  и  стройное крепкое  тело прижалось к нему,
влажные губы жадно искали его рот  и, наконец, впились в него, словно хотели
высосать жизнь.
     Блейд стоял неподвижно,  чувствуя, как руки женщины уверенно скользнули
к его поясу, расстегнули пряжку и забрались под одежду. Теплые пальцы Идраны
пропутешествовали  от груди к животу, и он  вздрогнул. Эту  красотку не надо
было  разогревать! Ее  губы  переместились  ниже,  острые  зубки  покусывали
подбородок и шею.
     Его туника, заскорузлая  от пота, царапала смуглую щеку женщины. Идрана
сильно дернула  за ворот, и  ткань затрещала под ее  нетерпеливыми пальцами;
через  миг  Блейд  был нагим,  как в  первый  день творения. Набухшие  соски
прижались  к его груди,  руки Идраны властно тянули  вниз, на толстые шкуры,
застилавшие пол. Это не было игрой, и странник покорно лег на спину, ощущая,
как мех щекочет лопатки.
     Впрочем,  он не собирался сдаваться.  Его руки  обвились  вокруг  талии
женщины,  легко и  быстро  пробежали  по  стройной  прямой  спине,  стиснули
ягодицы; резко, почти грубо, нажав коленом, он  раздвинул бедра  Идраны. Она
глубоко вздохнула, и Блейд опустил ее на себя.
     На миг ему почудилось, что она  желает доминировать в любовной игре; он
не дал ей  времени  на раздумья. Он двигался  с такой уверенной и покоряющей
силой,  словно хотел  пронзить Идрану насквозь. Ее голова упала к плечу, рот
изумленно приоткрылся, глаза  закатились.  То,  что  происходило с ней, было
чудом,  противоречащим  прежнему  опыту -- мужчина изливал  на  нее яростную
страсть, она  ощущала его желание,  чувствовала  его тело, так не похожее на
покорную плоть раба или испуганного пленника.
     Сладкая волна забытья накатила на Блейда,  Идрана застонала,  выгибаясь
под его руками, закусывая губы; еще  миг --  и тетива лопнула. Минуту-другую
женщина в истоме лежала на нем. Дурман возбуждения медленно покидал их тела,
сменяясь  блаженной усталостью  и голодом. Наконец Идрана с трудом привстала
на коленях, высунула голову из палатки и велела нести еду.
     После ужина,  состоявшего из  хлеба с сыром, копченого  мяса  и кислого
вина, бреггани разговорилась. Блейд слушал внимательно, хотя многое было уже
ему  известно.  Население  Брегги  делилось  на  кланы,  вероятно,  когда-то
организованные   по  профессиональному   признаку;  теперь   же  все  решали
политические пристрастия.  Сестры  Меча  объединяли  экстремистов,  жаждущих
завоеваний  и  власти;   враждующие  с  ними  фракции,   из  которых  самыми
влиятельными являлись  клан Земли  и  клан  Храма,  были сторонниками  более
умеренных  действий. Правящий совет включал  представителей всех влиятельных
групп, и сейчас в нем шла  борьба за пост Верховной Хранительницы, владевшей
тайнами Храма Жизни. Насколько  понял Блейд, она отвечала  за  самую  важную
сторону  развития   этого   странного   общества:  репродукцию  потомства  и
правильное  использование оставшегося  с  древних  времен генофонда  мужских
воспроизводящих клеток.
     Пост не являлся вакантным; старая Хранительница  еще  была жива, однако
достигла весьма почтенного возраста, предполагавшего наличие подготовленного
дублера.  Вокруг этой проблемы и  разгорелось  сражение, пока словесное,  но
грозившее в любой  момент  превратиться в кровопролитную стычку.  Во  всяком
случае, сестры Меча уже начали планировать насильственные действия.
     -- Итак, -- подытожил странник,  -- если  вы захватите власть, то число
рождений  в  Храме  Жизни  удвоится.  Со  временем  это  позволит  увеличить
население и армию, удержать новые земли. Что же потом?
     Похоже, Идране не  хотелось беседовать  на эту тему.  Она легкомысленно
махнула рукой и улыбнулась:
     -- Кого интересует, что будет потом? Я  буду наверху -- завтра, сейчас!
-- и вознагражу тех, кто мне помог. В моих руках окажутся войско и власть, и
никто не рискнет сказать  слово  против меня!  Я смогу все! Даже держать для
себя мужчину!
     Блейд забрал в пятерню свою бородку.
     -- И ты хочешь, чтоб этим мужчиной был я?
     --  А  где мне взять другого?  Разве  что... -- она  внезапно осеклась,
потом с  усмешкой заметила: -- Женщины --  это неплохо, и даже сенары хороши
для разнообразия,  но настоящий мужчина -- совсем другое дело. Мне будут все
завидовать! По всей Брегге!
     -- Боюсь, я  не подхожу на эту роль, -- странник покачал головой. --  Я
не из тех людей, которых женщина может упрятать в свой карман.
     -- Что ж, тогда твоя судьба будет печальной, -- Идрана пожала  плечами.
-- Ты еще помнишь про кол?
     --  Посадить  на кол единственного  мужчину в  Триречье? Ты не очень-то
благоразумна!
     Казалось, Идрана колеблется; внезапно, махнув рукой, она заявила:
     --  Хочешь  поговорить  всерьез?  Ладно,  поговорим!  --  потянувшись к
кувшину  с вином,  женщина сделала несколько  жадных глотков, -- Я думаю, ты
появился на свет не в Храме Жизни?
     -- Безусловно, нет, -- Блейд ухмыльнулся.
     --  И ты полагаешь, что совету  Брегги не  ведомо о безволосых  сенарах
вроде тебя? -- она сделала паузу. -- Это тайна  только для простых бреггани!
Мы замечали в море корабли, мы допрашивали дикарей... Где-то там, на юге, --
она вытянула руку, -- живет твое племя, на побережье за фиолетовой пустыней,
или в предгорьях Каменного Серпа! Очистив леса от сенаров, я пойду дальше...
я разыщу твой народ... -- губы Идраны скривились  в усмешке. -- Там найдется
много сговорчивых самцов, предпочитающих женский карман колу... У меня будет
богатый выбор!
     Как раз этого-то  и боялся Нуг-Ун, мрачно  подумал странник.  Рильгон и
Идрана, оба  они стоили друг  друга.  Оба были из  породы  вампиров,  убийц,
жаждущих  вырезать под корень, вбить в землю, насадить  на  кол всех, кто не
желал склониться перед ними. Погладив бороду, Блейд сказал:
     -- Кое в  чем ты права, Идрана, во многом же ошибаешься. -- Он заметил,
как дернулась ее щека, но  спокойно  продолжал: -- Я не из  Триречья. До тех
мест, откуда  я родом, твое  войско не  доберется  и за  тысячу  лет... Но в
предгорьях  Серпа, за  Лесом Сенаров, действительно есть люди. Разные  люди!
Одни готовы протянуть вам руку дружбы, другие... другие скоро будут стоять у
ворот Брегги, потрясая мечами. Что ты выберешь, воительница?
     Она словно не слышала его последних слов.  Глаза Идраны вспыхнули, губы
сжались.
     -- А! Значит, как я и думала, ты -- шпион! Ты и твой вонючий приятель!
     -- Нет. Я же сказал, есть  люди,  готовые протянуть вам руку дружбы.  И
помощи, Идрана, помощи! Ибо с войском, которое идет  в степи  бреггани,  вам
одним не справиться.
     Женщина фыркнула, на миг напомнив страннику Вайалу.
     --  Пусть приходят! У нас  заготовлено  много  колов, хватит  для  всех
сенаров -- и волосатых, и безволосых!
     Блейд внимательно посмотрел на нее.
     -- Помнишь пророчество Великой Матери? -- Идрана с недоумением кивнула.
-- А теперь выслушай мое. Если пришельцы победят, тебя ждет легкая смерть на
поле  битвы.  Если  нет...  Тогда  ты подымешься к вершинам власти, и многие
бреггани станут  в  самом деле  тебе  завидовать. Потом какая-нибудь  сестра
Меча, возжелавшая  занять  твое  место, всадит тебе под ребра  нож.  Клянусь
Великой Матерью, так оно и будет!
     Пожалуй,  он перегнул палку,  бреггани взвыла, как  раненая пантера,  и
выхватила  из-под подушки  кинжал. Впрочем, запястье ее  тут же оказалось  в
руке Блейда, и  клинок мягко вошел в землю. Крик Идраны, однако, переполошил
всех женщин в лагере, и не успел странник повернуться к выходу, как к  груди
его были приставлены два обнаженных меча.
     -- Распять его,  --  коротко приказала  Идрана. -- Распять  на всю ночь
рядом с  тем вонючим скотом, его приятелем! О, Великая  Мать! -- она плюнула
Блейду  в   лицо,   затем  отвернулась,  уткнувшись  в  подушку.  Плечи   ее
вздрагивали.

        ГЛАВА 10

     На золотисто-желтой равнине  стоял белый  город.  Мощно  возносились  к
небесам  каменные стены и острые  кровли башен, зубчатые парапеты и округлые
купола; одетые медью шпили  тянулись вверх,  словно  хотели проколоть облака
своими  позеленевшими   от  времени  остриями.  Периметр   стен  образовывал
правильный   восьмиугольник,  и   восемь   больших   цилиндрических   башен,
напоминавших  стволы  чудовищных  деревьев  Хасрата,  высились  над травяным
разливом  степи.  Меж  ними выступал  ряд изящных донжонов, оседлавших ребра
контрфорсов; два из них сторожили высокую арку ворот.
     Пространство  за стенами оставляло  впечатление четко распланированного
хаоса. Радиальные  улицы, прямые, вымощенные  камнем,  плавно  подымались  к
срезанной вершине центрального холма, замкнутого кольцами широких бульваров.
Эти  тракты  будто бы  рассекали город  на  сотню  примерно  равных  частей,
застроенных с очаровательной беспорядочностью. Пристальный взгляд выхватывал
то небольшие домики, круглые или  квадратные в  основании, с коническими или
пирамидальными черепичными крышами, то особняки побольше, в два и три этажа,
с  лестницами  и  колоннами по фасаду, то  настоящие дворцы  с  порталами  и
арками, богато украшенные резьбой;  их купола венчали острые иглы шпилей. На
пологой   возвышенности  в  самом   центре  города  стояло  просторное,   но
сравнительно невысокое здание, к которому сбегалось большинство улиц -- Храм
Жизни.
     Великая Брегга, древняя, как само Разрушение, обитель Матери-Заступницы
и ее дочерей! В  этом погибшем мире она казалась  чудом, символом надежды  и
несокрушимой мощи степной страны. Блейд, однако, видел, что стены сложены из
белого мягкого известняка, что большие резные ворота полированного дерева не
выдержат  удар  тарана,  что  высокие  башни  и  донжоны  оплетены  лианами,
облегчающими подъем штурмовым  отрядам, что  перед стенами  нет ни  рва,  ни
земляного вала с палисадом, что здание на холме, источник жизни бреггани, не
устоит  и часа под натиском  прорвавшегося в  город врага. Брегга  выглядела
прелестно, великолепно,  величественно, но то была столица, а не крепость. И
защищали ее не стены и рвы, а только пять тысяч воительниц, знавших, с какой
стороны надо браться за меч.
     Дорога,  по  которой  двигался отряд  Идраны, миль  за десять до города
влилась в оживленный тракт, по которому в обе стороны циркулировали патрули,
многочисленные  телеги  и  повозки,  а  также  караваны  тяжело  нагруженных
сенаров. В Бреггу везли  мясо, муку, вино,  связки льна,  камни и  бревна на
огромных подводах, слитки металла; обратно шли  повозки с тканями,  одеждой,
глиняной  посудой, сельскохозяйственными орудиями,  мебелью.  Глядя  на  это
столпотворение, Блейд, отвыкший от  городской сутолоки, не  сразу понял, что
столица бреггани невелика: периметр стен вряд ли превышал две мили и обитало
тут не больше пятидесяти тысяч человек. Немного,  конечно, но по сравнению с
Хартрой город и в самом деле казался новым Римом.
     Несмотря на  обещанный  Идраной  кол, странник  предвкушал, как  сейчас
переступит городские пределы  и, миновав полукруглую арку ворот, окажется на
оживленных улицах. Все могло обернуться не  так плохо;  если  он  предстанет
перед  советом  Брегги  и сообщит о надвигающейся с юга орде,  к нему  могли
прислушаться.  Даже сестры Меча, ибо опасность грозила всем,  и сама Великая
Мать  не спасла бы бреггани от рабства и гибели! Только бы попасть в город и
подобраться поближе к Храму...
     Но Идрана  не дала ему такой возможности.  За двести ярдов от городской
стены повозка  свернула направо, к загородке из высоких, заостренных поверху
бревен. Вокруг  нее патрулировал десяток  лучниц в коротких зеленых туниках;
Блейд  заметил,  что  у  многих  на  груди  было  вышито  изображение  меча.
Раскрылись  ворота,  заложенные  снаружи  на  засов,  и  телега  со  скрипом
покатилась  по  земле, покрытой  мусором и нечистотами. Странник понял,  что
здесь  держали  сенаров;  десятка три  дикарей  понуро  сидели  у  изгороди,
привалившись  к ней  спинами.  Рядом  с воротами грозным напоминанием торчал
кол. Гладкий, шестифутовой длины, обильно смазанный жиром.
     Блейд сошел с телеги  сам;  Нуг-Уна сбросили на  землю  и освободили от
веревок. Две лучницы, повинуясь кивку Идраны, взяли его под  прицел,  но он,
казалось, не собирался буйствовать.
     --  Этого, --  Идрана кивнула стражам в сторону Блейда, -- под замок. А
мохнатого скота пустите в стадо.
     Старшая  охранница,  округлив  рот,  уставилась  на пленника; остальные
лучницы разглядывали  его с  таким же удивлением. Несомненно, то был  первый
мужчина,  которого  они  видели  в  жизни,  странное   и  ужасное  существо,
ввергнувшее мир в катастрофу. Идрана прикрикнула на стражей.
     -- Ну, что вы разглядываете эту тварь? Сенар с облезшей шкурой...  тоже
невидаль!
     -- Я не сенар, -- произнес Блейд, -- я человек.
     -- Тем хуже  для тебя, -- Идрана кивнула в сторону каморок,  лепившихся
вдоль изгороди. -- Пошел! Живо!
     Странник наклонился -- притолока низкой двери не доходила, ему до плеча
-- и шагнул внутрь. Лязгнул металл; его новая тюрьма, в отличие от хижины на
берегу Орилы, имела замок. Несомненный признак цивилизации! В каморке царила
темнота, и  Блейд ощупал ладонями прочные бревенчатые стены  и земляной пол.
Нет, отсюда не убежишь! Он присел  на корточки, потом лег на бок у порога; в
этом закутке он даже не мог выпрямиться во весь р