всех  человеческих  забот.  --  Теперь  приступим  к
последнему  упражнению.  Вытяни  руки  вперед  и  представь,  что в  ладонях
концентрируется  тепло.  Пальцам  становится   все  теплее  и  теплее,   жар
собирается в них, обжигает, палит... Ты  хочешь избавиться  от него, изгнать
из своей плоти, выбросить вовне...  Ты  делаешь  это!  Одно усилие воли -- и
пламя  покидает  твои  руки,  перебрасывается  на  дерево, на  дом, на  кучу
хвороста -- туда, куда ты его направил...
     Он говорил,  внимательно наблюдая  за  лицом  Ханка; эта операция  была
самой  трудной, пока его ученику не  удалось преодолеть  свое  отвращение  к
огню.  Теперь же Ханкамар Киттала  сделался  заправским хогнином!  Правда, с
точки зрения таргальских законов никто не мог предъявить к  нему  претензий,
он не имел ни огнива, ни трута, и все его пламенное могущество заключалось в
маленьком флаконе с каплей густой вязкой жидкости.
     Судя по  тому, как вспыхнули глаза Ханка, ему и  в  самом деле  удалось
что-то спалить.  Как подозревал Блейд, не  дом и не дерево, а, скорее,  орду
карваров, но это было, в конце концов, неважно.
     -- С разминкой закончено, -- объявил он, -- приступаем к  активной фазе
занятий. Доставай флакон!
     В   небольшой  группе   вахтенных   послышался   возбужденный  шепоток;
начиналось самое интересное.
     Ханк полез в сумку -- прочную кожаную суму, которую он теперь все время
носил на  поясе -- и  вытащил металлический футляр. Неторопливо раскрыл его,
положил  на  ладонь  плоский  сосуд из темного  стекла  и  некоторое  время,
сосредотачиваясь, глядел на него.  Потом сильные пальцы джарата  сомкнулись,
обхватив флакончик.
     Странник повернулся к вахтенным.
     -- Эй, парни! Притащите-ка с камбуза что положено!
     -- Как всегда, мой господин? -- спросил один из матросов.
     -- Да, как всегда.
     Через минуту на палубе перед Ханком стояли небольшая деревянная  чашка,
глиняная миска и медный поднос.  Чашка, размером в половину  кулака,  весила
совсем ничего, но в миске было полфунта, а в подносе --  не меньше полутора.
Ханк, сжимая в руке флакон,  поднял поочередно каждый из предметов, подержал
в воздухе и опустил на место.
     -- Теперь сделай так, -- распорядился Блейд -- подними  поднос, поставь
на него миску, а в нее кружку. Держи все это добро примерно на такой высоте,
-- он чиркнул ладонью поперек груди.
     Упражнение  было выполнено  превосходно:  поднос,  миска  и  деревянная
кружка  застыли  в  воздухе,  словно  под   ними  был  несокрушимый   камень
базальтовой скалы.
     -- Отлично,  -- произнес Блейд, довольно хмыкнув. --  А сейчас -- сожги
ее! -- Палец  странника повелительно  протянулся к деревянному сосудику.  --
Сожги разрушающим алым огнем!
     Поднос дрогнул, но тут же выпрямился. На лбу Ханка выступила испарина.
     -- Но, Блейд... Огонь на корабле...
     -- Ерунда! Вспомни: одним усилием воли ты можешь вышвырнуть за борт все
это! --  Блейд снова ткнул  пальцем в  поднос. -- А также  погасить пламя! К
чему тревожиться, Ханк? Ты должен верить в себя!
     -- Да... Конечно.
     Продолжая сжимать в  левой  руке  флакончик, джарат  протянул правую  к
висевшим  в  воздухе  предметам.  Миг  -- и  чашка  затлела, потом  над  ней
появились  крохотные язычки пламени. Ханк робко улыбнулся и  вздохнул -- под
аккомпанемент   таких  же  вздохов  своих  людей,  столпившихся  у  кормовой
надстройки.
     -- Держи! Держи, пока не догорит!
     Сосудик  из  чикры  пылал,  как  порох, потом  осыпался  пеплом на  дно
глиняной миски. Ханк осторожно опустил поднос на палубу и вытер пот со лба.
     -- Ну, последнее задание, -- усевшись напротив своего ученика, странник
принялся растирать  виски,  словно пытаясь  избавиться от зудевшей  боли. --
Теперь  ты  должен  исторгнуть  синее пламя,  Ханк.  Синее  карающее  пламя,
которого так боятся карвары!
     Ханкамар Киттала поднял брови.
     -- Но здесь  нет  безносых, Блейд! А жечь синим огнем миску  или поднос
бесполезно!
     -- Ты прав. Поэтому мы проведем опыт на моей руке.
     Странник вытянул вперед свою мощную длань, стиснув кулак. Он  не боялся
боли,  последние  полтора десятка лет боль  была  его  постоянной спутницей,
иногда  проклинаемой, иногда благословляемой  ношей. Синее карающее пламя...
Страшно ли оно тому, кто умирал и воскресал полсотни раз?
     -- Я не стану этого делать, -- решительно заявил Ханк. -- Во-первых,  я
не хочу  жечь твою руку, а во-вторых, ты  сам  взял с  меня клятву,  что эта
магия никогда не будет использована против человека.
     --  Мы  проведем  опыт,  --  повторил  Блейд,  -- только опыт.  Я  хочу
убедиться --  до  того, как отправлюсь в  свой Бредонн, -- что ты  овладел и
этим  искусством.  А  главное,   ты  должен  сам  это  знать.   Знание  дает
уверенность, а источник знания лишь один -- опыт. Ну же, Ханк, не упрямься!
     Его  ученик  вздохнул, оглядел  небо,  серебристые  корабельные паруса,
затем  повернул  голову,  скользнув  взглядом  по  напряженным  лицам людей.
Казалось, Ханк колеблется;  но внезапно  он  сделал резкое движение рукой, и
предплечье Блейда охватили фиолетовые языки огня.
     Странник  прикусил  губу, впечатление было такое, словно  на  кожу  ему
пролился поток сжиженного газа с температурой космического пространства. Или
еще холоднее! Стараясь  не застонать,  он думал о том, что  жуткий  холод  и
огненный  жар производят,  вероятно,  одно  и то же воздействие  на  нервную
систему,  через три секунды  он не мог ухе  сказать, пылает  ли его  рука  в
пламени или превращается в ледышку.
     Во всяком  случае, она не  замерзала  и  не  теряла чувствительности --
адская боль  все так же  вгрызалась в  плоть,  и Блейд откинул голову назад,
чтобы не взмолиться о пощаде.  Он видел застывшие лица вахтенных, на которых
читалось  нескрываемое благоговение,  и раз  за  разом  напоминал  себе, что
обязан терпеть, не произнося ни звука. Ни звука, ни стона!
     --  Хватит, Блейд? -- голос джарата дрогнул. -- Хватит? Я ведь смог это
сделать, верно?
     Вдруг  синий огонь погас, и  на странника  сошел  сладостный  покой. Он
глубоко втянул воздух, потер руку -- удивляясь, что она цела, -- и сказал:
     -- Все получилось, Ханк. Ты смог  это сделать, парень! Только... только
будь поспокойнее... не бойся вида чужих мук...
     -- Я  солдат, -- произнес Ханкамар Киттала. -- Когда я выпущу эту магию
на карваров, я буду спокоен, как горные вершины халлаского хребта!
     И  он  повернул  лицо  к востоку, где с каждой минутой все выше  и выше
вырастали остроконечные шлемы каменных исполинов, над которыми медленно плыл
солнечный диск.
     * * *
     После завтрака  Блейд  лег  на теплые доски палубы  на самом носу,  где
кончался  фальшборт и  ничто не заслоняло  золотистого мира лесов и  степей,
раскинувшегося  внизу,  под  двойными,  бирюзовыми  и  прозрачными  небесами
Таргала. Ему так и не удалось спуститься туда, на дно Римпады,  пробежать по
желтой  траве, пройтись под плотной завесой ветвей  и листьев,  поглядеть на
животных,  раскрыть  секреты  этих  джунглей,  пламенеющих   цветами  вечной
осени... Так и  не  удалось... И  вряд ли  удастся  -- срок его командировки
истекал.
     Впрочем, главная тайна  уже  была  раскрыта. Тосс'от, карвар  со знаком
алого  когтя   на   грудной   пластине,   занимавший  должность   верховного
надсмотрщика над всеми подземными  мастерскими и поверхностью  Акка'Ранзора,
знал о многом.  После экзекуции  в Пузыре он  не отказывался  говорить, хотя
Когтя  собственная  его  судьба  ни  в  малейшей степени не  волновала.  Как
показалось  Блейду,  карвары в чем-то  напоминали  муравьев  или пчел,  хотя
каждый  из  них  вполне  осознавал   себя   личностью.  Тем  не  менее,   их
привязанность к жизни и  страх перед  смертью были развиты в гораздо меньшей
степени, чем  у людей,  --  что  компенсировалось заботой  о выживании расы.
Вероятно, потому  угроза Блейда  и возымела действие. Страшное  и непонятное
магическое искусство,  которым  он  собирался  наделить таргальцев,  грозило
карварам полным истреблением, и Тосс'от понимал это очень хорошо. Он остался
очень  доволен,   когда  Блейд  выразил  желание  покинуть   Акка'Ранзор,  и
предоставил мастеров  и все  материалы, необходимые для  постройки судна. Он
даже не возражал, когда Ханк начал набирать экипаж.
     На   острове   было   несколько  тысяч   рабов,  и   отобрать  полсотни
счастливчиков оказалось непростой задачей. Блейд уже не  собирался поднимать
всеобщий бунт и  вырезать  зеленокожих начисто, полагая, что таргальцы  сами
разберутся с обитателями Нижнего Мира. Во всяком случае, они владели  теперь
мощью, которую могли противопоставить силе и многочисленности  своих врагов.
А кроме физической силы и завидной плодовитости, у тех не было ничего.
     Не  было  великой цивилизации,  таившейся  в  недрах  Локкаты, не  было
огромных городов, не  было  технических  знаний, не было машин... Ничего  не
было!  Компьютеры,  телепортаторы, трансляторы массы являлись  для  карваров
такими  же  химерическими  идеями, как  вечный двигатель или  бессмертие для
человечества Земли.
     Правда,  эта  раса  превосходила  людей не  только  упорством, силой  и
численностью. Их разум, холодный, тяжеловесный и негибкий,  был  -- словно в
противовес  всем  этим  отрицательным   качествам  --  наделен  своеобразной
эмпатией.  Нет, они не могли напрямую обмениваться  мыслями,  но превосходно
понимали  друг  друга  с помощью  жестов, телодвижений,  оттенков  голоса  и
звуков, казавшихся  человеческому уху  совершенно  одинаковыми, но на  самом
деле обозначавших сотни различных понятий.
     Карвары росли всю  жизнь, и  в  преклонных годах становились огромными,
малоподвижными и бесполезными существами, не способными ни  размножаться, ни
работать, ни воевать. Их уничтожали словно трутней -- за редким исключением.
Бывало  так,  что  у  немногих,  очень  немногих  обитателей  Римпады  вдруг
просыпались  странные  таланты,  почти  бесполезные  в  обыденной  жизни. Их
внечувственное восприятие  возрастало, существенно превышая средний уровень;
появлялось новое качество, особая чувствительность, уже не эмпатического, а,
скорее, телекинетического характера.
     Однако поодиночке эти  создания, которых карвары называли  Древними  и,
судя по  всему, весьма почитали, оказывались способными не на многое. Вместе
же они  являлись  коллективным  разумом  этой странной расы,  ведущим  ее  к
каким-то  загадочным  и  неясным  целям,  к  некоему  грядущему процветанию,
которое простые воины и даже предводители ранга Тосс'ота представляли весьма
смутно.  Древние  говорили,  что  надо  делать,  и  карвары  выполняли  это;
выполняли  с   невероятным  упорством  и  настойчивостью,  пока  смерть   не
останавливала их. Они не ведали ни сомнений, ни страха --  во всяком случае,
до тех  пор,  пока не  встречались с чем-то ужасным, вроде яростной огненной
стихии.
     Теперь же пришелец с изнанки мира познакомил  их с еще более чудовищным
проявлением  этой  силы,  с  холодным  пламенем,  причинявшим  жуткие  муки,
делавшим  любое существо  беспомощным  и  беззащитным -- что грозило гибелью
всей  расе  и о  чем, вероятно, полагалось доложить Древним. Может быть, это
выполнили, может быть,  нет; Блейда подобные мысли  не беспокоили --  как  и
меры защиты, которые могли  предпринять карварские мудрецы. Это являлось уже
проблемой  Ханкамара Китталы,  нынешнего  владельца  драгоценной  таллахской
склянки.
     Сам же странник остался доволен тем, что выяснил причину иррациональной
ненависти к карварам, охватывавшей его уже не раз. Несомненно, он чувствовал
их  эмпатический настрой, отвечая  адекватной  реакцией: ненависть порождала
ненависть, ярость -- ярость.
     Но потом его восприятие изменилось! Там, на Акка'Ранзоре, в присутствии
Тосс'ота Блейд ощущал страх и недоумение, исходившие  от надсмотрщика. Он не
мог  бы  сказать, какое из этих  чувств было  сильней;  оба они являлись для
Когтя -- да и  для  любого  из карваров -- достаточно непривычными. Впрочем,
осталось  и  привычное  --  ненависть.  Она  никуда  не  исчезла,  она  тоже
присутствовала, скрытая, запрятанная поглубже, размытая страхом...
     Перевернувшись  на спину,  странник  подставил  лицо  теплым  солнечным
лучам.  Теперь  не  желто-золотая поверхность маячила перед  его  глазами, а
чистый и яркий голубой простор, сияющий купол таргальских небес, уходивших к
самому  верхнему  из  миров,  к  блаженной  Нустале.  Там,  в  беспредельном
пространстве  космоса, плыли  бесчисленные Вселенные,  разделенные барьерами
времени;  каждая  --  отдельная реальность, со своими галактиками, звездными
системами,  планетами, мертвыми  или полными жизни. Там, от звезды к звезде,
мчались  огромные корабли, обгонявшие  луч  света; там  встречались и другие
аппараты,  совсем не  похожие на космические  лайнеры,  -- нечто такое,  что
позволяло высокоразвитым расам перемещаться между  мирами Измерения Икс либо
транспортировать из мира в мир всевозможные грузы.
     Карвары не являлись высокоразвитой расой. Однако  Древние, коллективный
разум  их племени, владели  загадочным  талантом  улавливать  то,  что  было
послано  другими. Они не обладали  ясным представлением о природе этой своей
способности  -- как и о том,  откуда  появляются предметы, часто непонятного
предназначения, которые им удавалось выудить из кажущейся пустоты, из океана
суб- или надпространства, в котором плавала и  их Вселенная,  и все  прочие.
Они никогда не задавались подобными вопросами -- они действовали.
     Блейд  прикрыл  глаза ладонью  от  яркого  солнечного света. Сейчас  он
вспоминал один из многих  разговоров  с  Тосс'отом, их обычную  и  несколько
тяжеловесную  беседу,  где между  словами  следовали неизменные  паузы,  где
каждую  сложную  мысль  приходилось  дробить на  части и повторять  дважды и
трижды, а любой ответ нуждался в долгом обдумывании и осмыслении. Он задавал
Когтю те же вопросы, что и красноглазому карвару, с которым некогда сражался
на чикровом плоту. Собственно, вопрос был один -- откуда?
     --  Я -- видеть -- меч. Я -- видеть  -- чаша. Я  -- видеть -- другие --
вещи. Эти  -- вещи -- нет -- здесь.  Эти -- вещи --  не делать -- здесь.  Не
делать -- люди, не делать -- карвары. Странные -- вещи. Откуда?
     Обычно  Тосс'от,  выслушав  вопрос,  прикрывал веками  большие  круглые
глаза, думал. Потом раздавался его хриплый лающий голос:
     -- Древние -- дать. Древние -- мудрые.
     То же самое, что говорил красноглазый карвар на плоту!
     -- Откуда -- у Древних? -- терпеливо повторял Блейд.
     -- Не знать.
     -- Древние -- знать?
     -- Древние -- уметь. Знать -- нет. Уметь!
     Странник пытался зайти с другой стороны.
     -- Тосс'от -- видеть -- Древних?
     -- Да.
     -- Где?
     --  Внизу. Большая  -- пещера. Много -- Древних. Десять -- двадцать  --
тридцать. Много! Древние  звать --  к  себе -- говорить  --  что  делать.  Я
выполнять.
     -- Древние -- какие?
     -- Большие. Больше  -- Тосс'от. Голова  -- большой.  Очень  -- большой!
Мудрый.
     -- Ты -- видеть -- откуда -- Древние -- брать -- странные -- вещи?
     --  Откуда  -- ты -- брать --  хог? Магия!  -- Теперь Коготь выучил это
слово и пользовался им, когда  надо было обозначить нечто  непонятное. -- Ты
-- своя -- магия. Древние -- своя -- магия. Так!
     -- Ты -- видеть -- как -- появляться -- вещи?
     -- Да. Древние -- не двигаться. Только -- есть --  лежать -- думать  --
говорить.  Думать  -- вместе -- появляться -- странные --  вещи. Из пустого.
Нет -- ничего -- потом -- появляться. Я -- не видеть -- потом -- видеть.
     -- Что -- Древние -- делать -- странные -- вещи?
     Тосс'от поглаживал когтистыми пальцами чашу, висевшую у пояса.
     -- Полезное -- давать -- карвар. Непонятное велеть -- убрать. Убрать --
забыть.
     -- Почему?
     В глазах Когтя мелькало недоумение.
     -- Непонятное  -- опасное,  -- объяснял  он.  --  Так  --  говорить  --
Древние.
     Да, обитатели Нижнего Мира не отличались любопытством! Кто мог сказать,
сколько сокровищ, выловленных из других миров,  было  погребено на  полках в
заброшенных  кладовых --  тут, в Акка'Ранзоре,  и на  других  островах,  где
находились  подземные  цитадели  карваров?  Блейд  понимал,  что не стоит  и
пробовать  добраться  до них. Бесполезно! Даже  если  бы он  и  нашел что-то
интересное, что-то более ценное, чем бездействующие  таллахские сообщатели и
светильники,  как переправить добычу на Землю?  Без  телепортатора это  было
практически невозможно.
     Впрочем,  странник  не  сомневался,  что  ему удалось  разыскать  самое
главное  сокровище, извлеченное карварскими мудрецами  из иных измерений, --
то, что  находилось  сейчас  у  Ханкамара  Китталы.  Он  прижмурил  глаза  и
усмехнулся, ощущая  на лице  и  обнаженной  груди  ласку солнечных лучей.  В
определенном смысле эти Древние были  правы: непонятное -- опасно. Флакончик
с  магической влагой с  Таллаха  означал конец  экспансии карваров в Средний
Мир. Теперь,  когда Ханк владеет  Силой... Он обучит Диону, затем  --  своих
детей и племянников... Появятся же у него когда-нибудь дети и племянники!
     Диона...
     Приподнявшись  на  локте, Ричард  Блейд  посмотрел  на  восток, где  из
бирюзового  тумана  Римпады  вставали  скалистые  берега  страны  халлиотов.
Диона... До столицы шлюп  будет плыть еще  день или два... Увидит  ли он ее?
Сможет ли еще раз заглянуть в зеленые глаза? Вдохнуть аромат волос?
     Он сморщился и потер виски. Голова болела все сильнее и сильнее.

Глава 11

     --  Великолепно,  Ричард, просто великолепно!  -- Джек  Хейдж, вскочив,
забегал по крохотному кабинетику. -- То, что вы рассказали, подтверждает мои
предположения!
     Он взмахнул рукой, и  пепел от наполовину выкуренной сигареты посыпался
на  халат.  Блейд невольно  улыбнулся.  С каждой  минутой  Хейдж все  больше
напоминал  ему лорда Лейтона  -- некое новое издание  его светлости,  слегка
исправленное и изрядно помолодевшее. Впрочем, оба они -- и покойный  Лейтон,
и  здравствующий  Джек  Хейдж  --  в  самом  деле  были  похожи.  Сухопарые,
невысокие, костистые... У  американца, правда,  не имелось  горба,  но Блейд
полагал,  что  он  появится  непременно  --  после  двух-трех десятков  лет,
проведенных за пультом компьютера.
     -- Итак,  в месте вашего  финиша,  в  этом самом Таргале, действительно
существуют темпоральные возмущения...  -- Хейдж  остановился,  посмотрел  на
сигарету в своей руке и ткнул ее в переполненную пепельницу. -- Неважно, что
там  не   было  надлежащей  установки,  а   эффект  производился...  гм-м...
ментальным усилием,  так сказать...  Жаль  только, что  я  отправил  вас без
телепортатора, Дик. Возможно, вам удалось бы переслать сюда пару-другую этих
тварей... карваров, я имею в виду... Хотел бы я на них поглядеть!
     -- Не приведи Господь, Джек, -- произнес Блейд с улыбкой, -- не приведи
Господь.  Я  бы  вам решительно  не советовал ставить  эксперименты на  этих
ублюдках.
     -- Да? Хм-м... Ну, ладно! Главное мы выяснили, и в следующую экспедицию
вы пойдете со всем необходимым оборудованием.
     -- Когда?
     -- Скоро, очень скоро. Я думаю, через месяц-полтора... разумеется, если
вы не устали.
     -- Нет, не устал, -- Блейд снова усмехнулся. -- Две последние недели на
Акка'Ранзоре  стали  настоящим  отдыхом. Свежий воздух  и  солнце,  неплохое
питание  и поучительные беседы с Тосс'отом -- вот все, чем я  был обременен.
Да,  еще  занятия с Ханком... Представляете, Джек, я обучил настоящего мага!
Не каждый этим может похвастать!
     --  М-да...  -- физиономия Хейджа внезапно  стала  кислой. -- Если ваши
рассказы про этот эликсир соответствуют действительности...
     -- Можете не сомневаться!
     -- Тогда могу лишь сожалеть, что вы не прихватили его с собой, Ричард.
     Странник пожал плечами.